Это эссе было написано по поручению духовного отца - Владыки архиепископа Алексия (Фролова) - в то время - Наместника Новоспасского мужского ставропигиального монастыря в Москве. Предварительно Владыкой были набросаны некоторые особенно важные мысли, которые должны были быть отражены в этом сочинении. Владыка, благословив готовую статью, назвал эту работу "нашим совместным трудом".
Памяти незабвенного духовного отца,
ревностного архиерея Русской Православной Церкви
я посвящаю это сочинение.
1.
«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». Так в Предвечном Совете Святой Троицы, по согласному учению святых отцов, свершилось сотворение первой супружеской четы, предустановление брака, как благословенного Богом союза двоих для благословенного рождения детей. «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…».
Брак был законоположен Творцом в самом устройстве человека, огражден и защищен строгими постановлениями Синайского законодательства, а за преступление Богом данных законов жизни, за разрушение основ Божественного миропорядка - и, прежде всего, чистоты и святости жизни брачной, - за уклонение в разврат - человечество истреблено было потопом водным. И все же после потопа, приняв жертву праведного Ноя, Господь восстановил Свой Завет с человеками и вновь - в образе радуги - преподал Свое благословение людям «плодиться и размножаться»…
Однако Синайское законодательство, ограждая брак, толковало его как явление исключительно земное, человеческое. Истинным же ограждением, освящением и возвышением земного - о Господе – супружеского союза «двоицы во единице», откровением о высочайших его целях, о таинственных, мистических, в Боге предсуществующих - по выражению св. Дионисия Ареопагита - «определительных основаниях» брака, явилось соотнесение в Слове Божием земного союза мужа и жены – как образа, иконы! - таинственного брака души человеческой и Бога. Где Жених, Муж - это Христос или прообраз Его (как в «Песне Песней»), где Невеста, Жена – это единая душа христианская и вся Церковь. Где Брачный пир - это Царствие Небесное, это Евхаристия – пир, «к которому Жених приводит Церковь, как невесту-деву… на котором мы становимся плотью от Его плоти и костью от Его костей». А брачные одежды – это чистота и непорочность души, исполненной благодати Святого Духа и Любви, уготовившей себя ко встрече Небесного Жениха.
Образ таинственного, священного Брака Бога с Его народом не только обымает, пронизывает, но и исполняет и увенчивает все Священное Писание – от Ветхого Завета до Апокалипсиса. «И взял Моисей крови и окропил народ…», окропив пред тем половиной крови жертвенник, тем самым обозначив неразделимость и святость завета и союза, заключенного Господом Богом с иудейским народом. Но Израиль не был верной и преданной супругой своему небесному Жениху и не однажды преступал святыню этого высочайшего брака ради поклонения идолам, Ваалу, Молоху.
Эти измены в глазах Божиих были сравнимы только с преступлением прелюбодеяния. «Судитесь с вашей матерью, судитесь; ибо она не жена Моя, и Я не муж ее; пусть она удалит блуд от лица своего и прелюбодеяние от грудей своих… накажу ее за дни служения Ваалам, когда она кадила им … а Меня забывала… ». Устами Своих пророков Бог обличал измены Израиля, хотя в отличие от Ветхозаветного законодательства, по которому жена, оставившая мужа для другого не могла возвратиться к прежнему мужу, Бог, по неизреченному Своему милосердию, не раз призывал Свою супругу – Израиля - вернуться к Нему: «Ты со многими любовниками блудодействовала, - и однакоже возвратись ко Мне, говорит Господь»…
Ветхозаветная скиния, окропленная жертвенной кровью, устроялась на Синае… На Кресте созидалась и кровью Иисусовой стяжевалась Церковь Христова, чтобы свершился и исполнился предначертанный в Апокалипсисе грядущий торжествующий Брак Агнца с «Женой, облеченной в солнце» - с Церковью, с блаженным народом Божиим, «званным на брачную вечерю Агнца», с душами верных, готовых «идти за Агнцем, куда бы Он ни пошел» …
2.
Новый Завет устами Самого Господа Иисуса Христа не только утвердил, но и возвысил понятие брака, как Богом установленного нерасторжимого союза «двоицы во единице»: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает», ибо расторжение брака, по слову св. Иоанна Златоуста, было бы рассечением одной и той же плоти. Христос запретил развод, и это стало откровением о таинственной природе христианского брака, как нерасторжимого, самоцельного и «вечного союза двух личностей», как Богом благословенного соединения одного мужчины с одной женщиной. Что же касается «заповеданного Моисеем» во Второзаконии права на развод, то Господь, как известно, ответил фарисеям, искушавшим Его, что причиной «человеческого», то есть данного на время, позволения Моисеева было жестокосердие ветхозаветных людей, а по Богу - «сначала не было так».
В этом струящемся с горних высот Писания свете преображается в свою очередь и понятие брака земного, научая нас выше мыслить о жизни человеческой и целях ее, руководствуясь не скользящими во временах установками плотского мудрования, но высокими духовными категориями и критериями. Так назидал христиан и св. апостол Павел, все богословие брака утвердивший в соотнесении с величайшей тайной Брака Христа и Церкви. Так учили и другие святые отцы, увлекавшие христиан к познанию «вечных мыслей вечного Бога», по выражению св. Дионисия Ареопагита. Апостол от 70-ти, святой Дионисий, епископ Афинский, подчеркивал, что все эти «определительные основания» - иначе прообразы, парадигмы мирских вещей содержат не только божественные задания для устроения жизни, но и Богом указанными ее цели.
…Вот взывает к Возлюбленному своему Невеста «Песни Песней»: «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? Что я изнемогаю от любви». А Жених говорит Возлюбленной Своей: «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!». И слышит Его, и буквально вторит этой «высшей и последней, из всех воспетых в этом мире песен, показующей конец всего того, что возвещается во всем Божественном Писании», святой апостол Павел: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь, и предал Себя за нее, чтоб освятить ее … чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока…». Не ради изъяснения домостроительства спасения в данном случае назидает св. апостол земных мужей о том, как они должны любить своих жен. Но ради того, чтобы «созерцание сих таинств провести во все порядки жизни», чтобы созерцание освящало жизнь, а жизнь оживляла и поддерживала созерцание.
«Понять вещь, - писал А.Ф. Лосев, замечательный русский философ-монах, - значит, соотнести ее с тем или другим ее окружением и представить ее себе не просто как ее саму, но в свете того или другого окружения». Вне созерцания высоких духовных истин приблизиться к подлинному пониманию учения Церкви о земном устроении жизни невозможно. И это в полной мере относится и к браку, как «единственному в своем роде союзу двух существ (в любви), которые поднимаются над своей человеческой природой и становятся едиными не только «друг с другом», но и «во Христе». Смысл и назначение брака во всей его христианской красоте, полноте и богатстве открывается только в соотнесении брака как образа, иконы с «подлинником» - его божественным замыслом-первообразом. Именно к такому разумению и призывает нас св. апостол Павел в своем богословии брака, раскрываемом в соотнесении с Божественным устроением вселенной и конечными целями Творения.
3.
«Вина не имут», - посетовала Пречистая Матерь Божия на брачном пире в Кане Галилейской, где Господь сотворил «начаток знамением Своим», претворив, по прошению Богородицы, воду в чудесное вино. А вино в Писании – есть символ радости, веселия и полноты жизни. Той радости и веселия, и полноты, которые, увы, столь редки в браках земных. Ведь благодатные дарования снисходят лишь на браки благословенные, имеющие своим началом брак души человеческой с Богом, «как луч имеет своим началом солнце». Божественное учение о благословенном браке, а так же и о том, что отличает супружеский союз, сотворенный по Богу, от союза иного, названного свт. Николаем Сербским «проклятием и пагубой», многогранно раскрывает Слово Божие, начиная уже с повествования о первых днях Творения…
«Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника соответственного ему». Созидая в акте Божественной Любви мужа по образу и подобию Своему, Бог творит жену, взятую от мужа, по образу и подобию мужа. И мы познаем, что миссия жены, во-первых, быть помощником мужу, а, во-вторых, что жена изначально сотворена Богом «соответственно» мужу, то есть по нему, в соответствии с образом мужа – в соподчинении. Тем самым утверждается и обосновывается первый и наиважнейший принцип устроения благословенного брака - его иерархичность. «Всякому мужу глава Христос», - учит св. апостол, - потому что муж есть «образ и слава Божия», жене же глава – муж, потому, что она есть «слава мужа». Таким образом, брачный союз мужа и жены вписывается божественным промышлением в иерархичный, ступенчатый строй мира.
Иерархия - согласно святоотеческому учению, - есть божественный принцип мироустроения, священный порядок жизни, - его же не прейдеши! - и образ красоты. Мир, устроенный иерархически, несет на себе «божественную печать» Лика Самого Бога. Назначение иерархии – Любовь, и образ, и средство действия ее - Любовь, устремленная к обожению и освящению человека Божественным светолитием: «Премудрость и разум, Богоначалие Трисветлое певцем Твоим даруй, - поет святая Церковь в недельном каноне Пресвятой и Живоначальной Троице», - и доброты лучами светодательными Твоея благости осияватися всех сподоби». Только благодаря иерархическому строению мира эти светодательные лучи достигают человека, освящают и очищают его и приобщают Любви Божией. И пестуют верных и праведных к брачному соединению в Царствии Небесном со Христом.
Соблюдение иерархического строя жизни, как в Церкви, так и в супружестве, – есть единственный путь к достижению целей Церкви и целей брака – единению со Христом. О том и говорит св. апостол: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви… как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем».
Ступени иерархической лествицы определяются степенью близости к Богу. Чем выше иерархический чин, тем сильнее озарение души божественным светом. Низшие получают свое озарение только от высших - в этом тайна и суть иерархии. А потому закон иерархический предписывает одним быть просвещающими и совершенствующими, а другим - просвещаемыми и совершенствуемыми.
Вне ступенчатого строя жизни, вне поступенного духовного восхождения – пути к Богу нет. А потому от степени соблюдения этого священного порядка, от меры благожелания и усердия каждого человека подчиняться иерархическому принципу, от святого послушания каждого на своем месте (ибо иерархический принцип исключает абсолютное равенство!) - зависит степень богоподобия каждого человека. Иерархический принцип мироустроения предполагает наличие в каждом чине одного из высочайших духовных качеств – способности к отказу от своей воли, свободному повиновению в любви, - или, иными словами - смиренномудрия.
Такого рода повиновение святитель Феофан Затворник называл коренным законом христианской жизни. «Весь семейный союз держится на повиновении одних другим», - говорил святитель, подчеркивая, что св. апостол Павел в своем учении о браке ставит во главу угла христианской жизни «урок повиновения друг другу в страхе Божием».
Покорность «всякому человеческому начальству»: слуг – господам, жен – мужьям, младших – пастырям и св. апостол Петр приравнивал к тем добрым делам, которые сами по себе столь велики, что способны обращать язычников к славословию Бога. «Все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать».
Таким образом, по иерархическому закону - путь спасения, путь ко Христу для жены лежит только через послушание и покорное повиновение мужу и готовность поучаться у него. «А учить жене не позволяю, - указывает апостол, - ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; И не Адам прельщен, но жена, прельстившись впала в преступление; Впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием».
Иерархический закон – в его христианском духе – есть стержень и спасительный залог брачной жизни. Он должен соблюдаться на протяжении всего супружества, сохраняться и исполняться в рождении детей. На нем зиждется, в нем рождается, им определяется и сотворяется брак уже в самом своем зарождении, начиная с выбора невесты… Ибо соблюдение такового закона – есть главный признак брака благословенного.
4.
В первой молитве, которая читается «велегласно» в Последовании обручения, священник обращается к Господу, «разстоящаяся собравшему в соединение» с прошением благословить обручающуюся пару, как благословил Он когда-то Исаака и Ревекку. Это первое в Таинстве брака и глубоко символичное упоминание ветхозаветной четы. История эта о выборе невесты Исааку, о трогательной молитве раба Авраамова, которому поручено было выискать ее, о том, как в ходе мельчайших событий искал он (и нашел) прямое Божие указание, подтверждающее истинность выбора, поистине удивительна. «Господи, Боже господина моего Авраама! Пошли ее сегодня на встречу мне… Вот я стою у источника воды, и дочери жителей города выходят черпать воду; и девица, которой я скажу: наклони кувшин твой…», - молился Елиезер, преданный раб господина своего Авраама… Так уже в самом начале Таинства Браковенчания Церковь напоминает брачующимся о том, что благословенные браки заключаются на небесах, зарождаясь в Боге, по Богу, в духе…
Выбор суженой… Не суженого, а именно - суженой! Ведь сотворив из ребра Адамова жену - этого «соответственного» Адаму «помощника», Сам Бог приводит ее к нему, ибо не жена выбирает себе мужа (так как не он, а она от него взята!), а муж. Как глава, ищущая восполнения своего тела, как иерархическое лицо, познающее волю Божию и Божие благословение (которое открывается именно ему), он «узнает» и принимает к себе жену, как дарованную Богом. Потому-то на муже лежит и большая ответственность: сумеет ли он не ошибиться? Сумеет ли «узнать» в ней доподлинно ту, которая «от него взята», ту, которая «уготована мужу от века», которая предназначена ему Богом, как «узнал» праотец Адам в дарованном ему «помощнике» - «кость от костей» своих и «плоть от плоти» его»? Иными словами, сумеет ли муж, стоящий пред выбором, увидеть в суженой, как увидел Адам в Еве, восполнение недостающей собственной его плоти, или, по старинному речению - свою «половину»?
Как «Церковь есть исполнение Христа», как главу дополняет тело и тело дополняется головою, так и подлинное супружество есть восстановление расколотой первородным грехом первоначальной цельности человека, восстановление истинного целомудрия. По древним русским Кормчим книгам муж и жена соединяются «в одно существо в одного человека с одной душой, но в двух лицах». Именно таковым и должен становиться христианский брак, заключенный по Богу.
Ведь не случайно, как повествуется в Житии свв. благоверных князей Петра и Февронии, мужемудрая дева-целительница поставила условием исцеления князя их супружество: ибо только благословенный брак способен был восстановить цельность, полноту и душевное здравие мужественного, но эгоистичного и горделивого князя Петра. Цельность человека – о Боге! - есть целомудрие, научают нас удивительные эти русские святые супруги. Потому-то, даже приняв монашество, Петр-Давид и Феврония-Евфросиния завещают положить их в один гроб. Ибо в браке они достигают такой полноты целомудрия и такого ангелоподобного единения, что даже принятие ангельского чина уже не может разделить эту святую двоицу во единице. Вопреки всем человеческим усилиям разделить их после смерти, они вновь и вновь соединялись в едином гробу…
Глубочайшая мысль о сродности будущих мужа и жены, которая, будучи удовлетворенной, дает полноту жизни, целостность и, как венец жизни – целомудрие, раскрыта была уже в творческом акте создания Евы из ребра Адамова. Приняв к себе человека от Бога, Адам дал ему именование - «жена» (жена - «ибо взята от мужа», нарек жене имя – Ева, и пророчествовал «велию» Божию тайну, которую в Евангелии слышим мы из уст Самого Господа: «оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть».
Так был установлен божественный закон на все последующие времена и для всей вселенной, что для одного мужчины таинственно творится Промыслителем жизни Богом одна женщина. И в них, вызываемых к жизни в разных семьях и в разных местах, - по образному выражению святителя-священномученика епископа Шлиссельбургского Григория, - божественной волей закладываются атомы сродности, и должны эти атомы соединиться, чтобы исполнить волю Творца. «И с такой силой элементы сродности влекутся к взаимному слиянию, - писал свт. Григорий в своих беседах на Евангелие от Марка, - что кажется, если бы завязать им глаза и поставить одного из них у ворот вселенной, чтобы все человечество длинной лентой прошло мимо него, то и тогда, во взаимном притяжении душ и тел, они бросились бы друг к другу, один только к одной».
Что же касается жены, невесты, суженой, - ее «ответ» на выбор Адама – знаменовался бы не волнением крови, но ощущением сугубого сердечного мира и тишины, всегда сопутствующей тому, что рождается «ни от крови и хотения плоти», а по Богу и в духе. И только один, но главный вопрос должен был бы найти ответ в сердце Евы: куда поведет ее Адам? Поскольку ее путь лежит вслед мужа, как путь Церкви - есть путь повиновения и следования за Христом, «куда бы Он ни пошел».
Однако, увы, подобные браки всегда были в большой редкости. Им всегда препятствовала греховность человеческая и, прежде всего, - зависть: «похоть плоти, похоть очес и гордость житейская», посягающая на обладание не по любви, а по той или иной человеческой корысти. Не случайно сказано, что завистью грех вошел в мир. Завистью подвиглись Адам и Ева ко вкушению запретного - не благословенного! – плода. Завистью «открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги...», увидев не просто внутреннюю наготу, но - недостатки друг друга. И это видение сразу оттолкнуло, отделило их друг от друга, тех, кто был призван Богом в соединение - стать плотью единою. Отделившись, они закрылись друг от друга фиговыми листками и попытались спрятаться от Бога…
И поныне, на корыстных расчетах, на зависти и на подобных тому видах заквашенные, не в Боге рожденные браки с неотвратимостью закономерности приводят несчастных супругов (укравших друг у друга возможность соединиться со своей половиной) в тот же самый тупик видения взаимной наготы - недостатков друг друга. Но развод – по Богу! – воспрещен, и подобный брак превращается в утяжеленный во сто крат крест. Становится не просто всежизненным испытанием терпения и смирения презревшей Божии законы пары, но и прижизненным наказанием, лишением мужа и жены, и соответственно - детей, полноты, красоты и смысла жизни. Вместо прямого, благословенного пути ко спасению, к Богу, такой брак становится дорогой с тяжелейшими препятствиями, которые приходится волей-неволей преодолевать не только совершившим ошибку супругам, но и их потомству…
Однако это не значит, что благословенный брак – путь, выстеленный коврами. Игом, возложенным с благословением, называл брак св. Василий Великий, и не случайно. Ведь брак, заключенный по Богу, – еще не увенчание пути для супругов, не гарантия их спасения для вечной жизни, но только правильное начало вечной жизни, точнее, ее пролог…
5.
И в благословенном браке путь жизни христианской – есть путь крестоносный, путь восхождения на высоту, на котором каждое возвышение, каждый шаг со ступени на ступень стяжевается великим трудом. В этом восхождении каждая из двух личностей-ипостасей вынуждена бывает преодолевать все то, что препятствует в ее душе соединению «двоицы» в нераздельную «единицу». И труд этот усугубляется тем, что брак, как и весь мир Божий, должен жить внутренне по законам иерархии: муж, стоящий на более высокой иерархической ступени, и жена, стоящая ниже. И вот именно в этом иерархическом положении, не просто сохраняя его, - но благоговея перед ним, как Божиим установлением! - супруги должны понести брачное иго: соединиться плотью и духом в единую в двух лицах личность, преодолеть во Христе свою ограниченность, раздельность и всяческую рознь.
Но в союзе благословенном, в браке, заключенном на небесах и освященном церковным Таинством, Бог ниспосылает супругам многообразную благодатную помощь. Вне Таинства апостольские заповеди (возвышающие брак во Христа и Церковь) «не могли бы исполнить ни жена, ни муж, если бы при самом вступлении в супружеский союз, не получали свыше особой благодати чрез известное таинство». И прежде всего, самый великий дар - залог истинной любви. Той любви, которую греки называли «агапэ», в отличии от других обозначений любви - любви святой, жертвенной, христианской, не ведущей самолюбия и своекорыстия, зависти и превозношения, не видящей недостатков другого, способной «все покрывать и всему верить»… В таком браке видение «наготы» (тех или иных недостатков друг друга) – есть не только не сокрушительное для супругов испытание, но утверждение подлинности, благодатности брака, свидетельство высокого доверия супругов друг к другу, сияние и торжество всепокрывающей любви-агапэ.
В таком браке становится возможной и совместная исповедь мужа и жены пред духовником, как это бывало, мы знаем, в церковной практике Древней Руси, - ибо нет у них тайн друг от друга! В таком браке и в такой любви только и возможно единение по образу Христа и Церкви. «Делать жизнь так, как все, не читая вместе Фета, Гете, Шиллера, Вагнера, не вдохновляясь вместе Бетховеном, не исповедуясь вместе перед одним священником, не любя вместе православной древней Руси, которая еще теплится в Чудовом, в Успенском, у Иверской… жутко думается о таком «вместе», тогда я и в одиночку сделаю больше, чем вдвоем…» - писал один вдающийся русский ученый в начале ХХ века, еще на заре своей долгой жизни, мечтая о браке духовном, который давал бы возможность приблизиться к «предопределенному изначально синтезу», воссоединить разобщенное, в котором «создалась бы единая индивидуальность, о которой скорбит душа», и восстановился вновь «мост между небом и землей».
В любви-агапэ, даруемой Богом в залог браку благословенному (как евангельский талант, который должно супругам преумножить), - сокрыты ключи чуть ли не ко всем возможным испытаниям, трудностям и коллизиям брачной жизни. Ибо Божия Благодать, «немощных врачующая» и «оскудевающих восполняющая», помогает преодолевать, казалось бы, неразрешимые противоречия (антиномии) иерархической жизни. Жене – смирять свою самость, гордыню, свою эгоистическую чувствительность, требующую к себе непрерывного внимания, оставлять своеволие ради послушания мужу, «боятся» его с благоговением как иерархического лица, почитать его, как образ Христа, стремиться «облечься» в мужа, как Церковь стремится к соединению со Христом - «Елице во Христа крестистеся, во Христа облекостеся»…
Великое послушание святая Церковь возлагает на жену, увещевая ее к самоотречению и преданности мужу. Опять же природа этой преданности постигается только в соотнесении с великой тайной союза Церкви - тела и главы - Христа, как Спасителя тела, из Которого «тело» получает раздаяние даров духа, как «приращение для созидания самого себя в любви». Удивительно толкование св. Иоанна Златоуста на это место из Послания св. апостола Павла: «Если бы случилось руке отделиться от тела, дух, истекающий из головного мозга, ища продолжения и не находя его там, не отрывается с тела и не переходит на отнятую руку. Тоже бывает и здесь, если мы не связаны между собою любовию…». Законничество, формальное, «по долгу», в сухости сердца повиновение жены мужу никак не может заменить любовь и спасти живое единство брака, как не может вообще спасти человеческие дружеские отношения! Всякий союз человеков, основанный на рассудочном холодном исполнении долга «без сердца», одна старинная монахиня сравнивала с живым человеком, к которому накрепко привязали… труп, и вот он с ним живет и мается…
Жена, послушная мужу по долгу и страху, но не по вере, действуемой любовью», не смиряющаясяя в любви (агапэ) со своим подчиненным положением, не ощущающая себя «рукой», телом, частицей своего мужа, - такая жена лишает прежде всего самое себя божественных даров духа, изливающихся на нее лишь в иерархическом порядке, чрез главу – мужа. Ведь как говорит св. Златоуст, в отрезанную руку дух любви не поступает…
Но и муж, лишенный руки, или даже всего тела, - есть никто иной, как калека. Может ли он быть устойчив в этой жизни? Способен ли он понести все ее тяготы и испытания? Только ощущение своей жизненной полноты, которая даруется преданной и любящей, и смиренной женой предает мужу крепость, силу, устойчивость…
Подвиг жены – смирение и самоотречение. Подвиг мужа – жертвенная любовь к жене во образ Христа, предавшего Себя за Церковь, «для искупления многих». Только подражание жертвенной Любви Христа к Церкви способно оберечь мужа от искушения властью, а, значит, и брачный союз и супружескую любовь спасти от разрушения. Ведь миссия мужа, как иерархичного лица – более ответственна перед Богом. Он ответит за семью, за душевный и духовный строй жены и детей на Страшном суде. Ведь если он, носящий образ Христа, не светится Христом, то как придет этот свет к жене, которая призвана носить образ мужа своего?!
Христос созидает Церковь Свою по образу Своему и подобию, «преподавая нам Себя, и чрез то сочетавая нас с Собою и друг с другом» (св. Иоанн Дамаскин). Муж должен созидать жену по своему образу и подобию, и как он светится Христом, так и она должна светиться мужем. Надо ли говорить о том, как это исполняется в жизни! Христос созидает, освящает Церковь, «доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова», и покуда не представит ее Себе «славною Церковью, не имеющею пятна, или порока…». Так и муж должен созидать, освящать, учить жену, - «немощный» по природе сосуд, способствуя исцелению ее самолюбивого и чувствительно-душевного сердца, доколе не придет и она в «мужа совершенного», и не будет на ней пятна… Но тут-то и спешит св. апостол Павел с предостережением к мужьям: «Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы».
И все же противоречие между стремлением к теснейшему единству в браке, между инстинктивным стремлением супругов к равенству, к дружеству в тесных супружеских отношениях, к взаимному доверию и иерархическим (власть) положением одного, и повиновением другого, - всем этим не только не устраняется, но, казалось бы, и еще усугубляется. Тем более что, на первый взгляд, на плечи «немощной» жены ложится большая духовная нагрузка, требуется большая высота смирения, терпения, самоотречения… Парадокс?! Однако в Любви Христа к Церкви, в Евангелии супруги находят ответы на все эти вопросы. «Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слуга; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом». А, значит, и природа мужа, как и природа жены должна в браке претерпеть огненное испытание и преображение…
6.
Согласно учению Святой Церкви, властвующие и господствующие в христианской иерархии должны всегда иметь в сердце образ Любви Христовой – жертвенной, «нисходящей», кенотической - самоистощающейся, помятуя о том, что в Церкви власть и служение высших меньшим характеризуется большей возможностью делания им добра и большей ответственностью. «Не тот первый, кого видят на возвышении как можно больше людских очей, - пишет свт. Николай Сербский, - а тот, доброту которого чувствуют как можно больше людских сердец … Тот из вас, кто более всего служит братиям своим из любви, есть первый в очах Божиих, и первенство его не прейдет ни в сем, ни в ином мире». Любовь и служение являются мерилом первенства в христианской иерархии. «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».
Взирая на первообраз, и мужья христианские должны подвизаться и стремиться к достижению смиренномудрия, к более совершенному и полному послушанию Христу, к преодолению страстей - эгоизма, властности в ее уродливом страстном мирском понимании, чтобы духовное созидание жен не превратилось в «господство над наследием Божиим», но женам оказывалась бы честь, как «сонаследницам благодатной жизни», дабы не было бы мужьям «препятствия в молитвах».
Так доброе, бережное, уважительное, отцовское в своем роде отношение мужей к женам пред очами Божиими оказывается столь значимым, - согласно учению апостола Петра, - что поставляется условием «слышания» Богом их молитв. А чистое, богобоязненное житие жен, святое их повиновение и преданность мужьям, их «сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа», освящает окружающий мир и способствует «приобретению» мужей, «не покоряющихся слову». Смирение и святость «безмолвной» жены св. апостол приравнивал к «грому проповеди», или даже ставил выше ее!
Главное же в том, что и в таком, «неравном» с точки зрения веры браке (верующая жена – неверующий муж), иерархический закон жизни не только не отменяется, но предлагает супругу (или супруге) христианину более высокий и трудный путь.
«Так некогда и святые жены… повиновались своим мужьям», - говорит апостол. И повиновение это было свидетельством их подлинной святости. «Кто хочет быть большим между вами, да будет всем слугою». Повиновалась Аврааму Сарра – и это было поистине святое повиновение в чистоте сердца. Повиновалась равнодушному к вере супругу мать Блаженного Августина – Моника. Избранный сосуд Божий, она, «воспитанная в целомудрии и воздержании, подчиняясь родителям скорее из послушания Тебе, чем Тебе из послушания родителям… вручена была мужу, служила ему как господину и старалась приобрести его для Тебя», - так писал о матери сам Блаженный Августин в своей «Исповеди». - Муж «ее уважал, любил и удивлялся ей. Она спокойно переносила его измены; никогда по этому поводу не было у нее с мужем ссор…
Она знала, что не надо противоречить разгневанному мужу не только делом, но даже и словом». А другим женам, удивлявшимся их мирному супружескому житию, Моника, будто в шутку, говорила, что, с той минуты, как прочитан брачный контракт (такой существовал обычай), жена должна уяснить себе, что брак превратил ее в служанку, и она не должна заноситься пред мужем. «Зная, с каким лютым мужем приходится ей жить, - писал Августин, - они удивлялись; не слыхано и не видано было, чтобы Патриций побил жену или чтобы они повздорили и хоть на один день рассорились…И вот наконец приобрела она Тебе своего мужа напоследок дней его; от него, христианина, она уже не плакала над тем, что терпела от него, не христианина».
В подобного рода союзах (жена - христианка, неверующий муж) не муж – иерархическое лицо - освещает жену, но жена-христианка – мужа. И это значит, что хотя жена становится лицом просвещающим и совершенствующим, то есть духовно, пред Богом стоящим выше, тем не менее, закон иерархический не отменяется. Подчиненный статус жены не только сохраняется, но еще и усугубляется! Такая жена повинуется мужу, «боится» его как иерархического лица, Богом над нею поставленному - ибо «нет власти не от Бога» - с еще большей ответственностью за его душу! О том и говорит апостол: «Неверующий муж освещается женою верующею, и жена неверующая освещается мужем верующим», только каждому предписывается поступать так, «как Бог ему определил», то есть оставаться в своем чине… В свою очередь разрушение иерархического строя жизни, как священного божественного порядка, влечет за собой и постепенную гибель искалеченной человеческой природы: мужчина перестает быть мужчиной, женщина – женщиной. Так человек разрушает и брак свой – со Творцом…
7.
В Беседах на книгу Бытия свт. Иоанн Златоуст обращал внимание на то, что Писание не случайно подчеркивает, что «по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». Бог Троичен. И человек в одиночку не может быть образом Святой Троицы. Двоица семьи и триада - с ребенком - может быть истинным образом Троицы на земле. Согласно святым отцам первая семья человеческая и была задумана Творцом как икона Троицы. Отец не рождается. Рождается Сын. Дух Святой исходит. Так и от земного праотца-Адама рождается сын и изводится жена-Ева. Отсюда мы познаем, что истинный родитель – есть отец, как и повествует о том Священное Писание: «Авраам роди Исаака: Исаак же роди Иакова: Иаков же роди Иуду, и братию его…». Но Бытие Троицы обусловлено взаимоотношениями, точнее, взаимностью между Тремя Лицами. Не так ли и в семье, в благословенном браке?
Любовь супругов друг к другу сообщает желание приобщить дитя к радости бытия, к любви и благодарности Богу - через акт сотворения его совместно с Богом… «Ребенок – след таинственного единства, из которого он возник», - писал Блаженный Августин. Таинственное, взаимно жертвенное соединение двоих, где каждый живет другим, во единую личность, - дарит счастье вечной жизни и новому творению Божию. И возникает вопрос: не зависит ли формирование личности ребенка от степени взаимопроникновения, от степени любви и взаимодоверия родителей, от степени их соединения воедино? Ответом на этот вопрос может послужить история любви Иакова и Рахили…
Семь лет Иаков работал за то, чтобы ему отдали в жены избранницу сердца его Рахиль. Но получил старшую и нелюбимую Лию. И еще работал семь лет, чтобы, наконец, отдали ему ту, которая, знал он, была его половиной… Четырнадцать лет терпения унижений, смирения, труда ради большой любви! Не случайно повествуется в Писании о судьбе любви Иакова.
Помимо глубокого и таинственного ее святоотеческого истолкования, как символа двух этапов восхождения подвижника к совершенству: деятельного и созерцательного, - история любви Иакова и Рахили знаменуется и еще одной тайной. Много детей родила Лия Иакову. Но самого любимого и драгоценного наследника – прекрасного и праведного Иосифа, прообразовывавшего пришествие в мир Спасителя, – Бог даровал Иакову именно от Рахили! Увенчав тем самым добродетель подлинной любви. А что есть добродетель, как не плод истинных отношений человека и Бога?! И конечно же, в браке. Ибо брак добродетельный и благословенный – это союз, в котором Бог сияет в муже, а жена исполнена любовию к мужу и к нему все «обращение» ее, когда муж исполнен доверия к ней, верит ей, ощущает в ней свою полноту бытия, и свой «тыл», свою жизненную крепость и силу. Вот в таком браке и становится возможным явление великого Божия чуда – рождения благословенного дитя – «не от хотения плоти, не от хотения мужа, но от Бога». И в Богом благословенном браке.
Иллюстрация: Фра Филиппино: Поцелуй Иоакима и Анны у Золотых Ворот