История моего края

                Посвящаю  своим  Землякам
                Гилёв  Павел  Иванович
               
                ИСТОРИЯ   МОЕГО   КРАЯ

                ( в редакции Е. Чепкасова от 20. 08. 1971 года )
 
                Знать  историю  края,
                Своей  Родины,
                Необходимо  каждому  человеку
               
                КРАТКАЯ   СПРАВКА

В своей рукописи автор старался рассказать о жизни жителей деревни Сулём от начала образования ее до наших дней. Весь этот жизненный путь продолжается 250 лет.

Материалом для «Истории моего края» служили книги, из которых были взяты исторические материалы, связанные с реформами и важными событиями, происходившими у нас на Урале.

Люди, про которых рассказывается в «Истории моего края», являются действительными лицами – жителями деревни Сулём. В рукописи очень кратко рассказывается о жизни и делах жителей деревни Сулём, но из этого материала прослеживается жизнь людей не только деревни Сулём, но и всего промышленного Урала, а деревня Сулём является как бы зеркалом истории всех сел и деревень нашего края, начиная от Демидовых и до наших дней.

Рукопись полезна для начинающих краеведов и тех лиц, которых интересует прошлое и настоящее наших сел и деревень.


ЛИТЕРАТУРА


1. «Из истории Урала», Свердловское книжное издательство, 1960 год, стр. 49, 98,
        104, 108, 132, 134, 184, 186,244.
2. «По реке Чусовой», Свердловское книжное издательство, 1963 год.
3. «Путеводитель туриста», Е. Ястребов.
4. «Фольклор». На родине Д.Н.Мамина-Сибиряка, Свердловск, 1967 год.
5. «Урал», Географгиз, 1957 год, П.Н. Степанов, глава из прошлого Урала.
6. «Коммунисты Урала в годы гражданской войны», Свердловское книжное издательство,
        1959 год, стр. 321, 334.
7. «В боях на Северном Урале», Средне-Уральское книжное издательство, Свердловск,
        1965 год, Ф.Копытов, стр. 27, 51, 55, 64.
8. «На Южном Урале», Военное издательство министерства обороны СССР, Москва,
        1958 год, стр. 202, 224, 225, 251, 306, 307, 308, 311, 315, 330.
9. «Конница в разгроме белых на Урале», государственное военное издательство,
        Москва, 1934 год.
10. «Список населенных пунктов Уральской области», Горнозаводской Урал, Свердловск,
        1928 год.
11. Журналы «Уральский следопыт», 1969 год.



Кроме использованной литературы широко применялся материал от местных жителей деревни Сулём, которые хорошо помнят сами или слышали от родственников о жизни этой деревни.

Многие опрошенные мной лица сами принимали активное участие в гражданской войне, в организации колхоза «Заря» в деревне, а также на лесозаготовках от Еквинской базы. Многие важные факты приходилось уточнять у нескольких человек, и лишь потом записывать в рукопись.

Хочется поблагодарить за оказанную мне помощь в собирании материала для «Истории моего края» всех жителей деревни Сулём. Особенно хочется отметить:


       Гилёва Ивана Матвеевича                год рождения          1899
       Гилёва Андрея Игнатьевича                1892
       Гилёву Евдокию Ефимовну                1990
       Волегову Евдокию Матвеевну                1990
       Курочкина Михаила Кузьмича                1888
       Корюкова Прокопия Пантелеевича                1901
       Корюкова Затея Ивановича                1901


Материал для рукописи собирался в 60-х годах XX века.


                ИЗ  ПРОШЛОГО  УРАЛА

Берега реки Чусовой обитаемы с незапамятных времен. Археологи обнаружили здесь признаки деятельности людей, относящиеся к эпохам, отдаленным от наших дней десятками тысяч лет. Находки не только каменных, но и металлических предметов свидетельствуют о том, что несколько тысяч лет назад обитатели причусовского края умели плавить металл, изготовлять из него наконечники стрел, украшения.
Известными советскими археологами Отто Николаевичем Бадером и Владимиром Федоровичем Генингом было доказано, что и в далекие времена Урал заселяли народы угорской группы – ханты (остяки) и манси (вогулы). На Южном Урале и Южном Зауралье жили башкиры, казаки и татары. Коренное население северной и средней части Урала занималось охотой и рыбной ловлей, а в южных районах преимущественно скотоводством и земледелием.

В конце XIII века на Урал проникают новгородцы. Они шли сюда за пушниной, которой торговали с забалтийскими «гостями». Ископаемое богатство их не интересовало. Одновременно с купцами на Урал шла искать удали и счастья новгородская «вольница». Так было положено начало колонизации Урала и Зауралья.

В 1430 году на Урале возникло русское поселение Соль Камская (ныне Соликамск). С присоединением Новгорода к Москве в 1478 году столица Прикамья Пермь Великая (нынешняя Чердынь) также стала подчиняться Москве и позже превратилась в центр русского управления на Урале.

В начале второй половины XVI века предприимчивые промышленники Строгановы (в дальнейшем имели графский титул) основали у Соликамска соляные и рыболовецкие промыслы. Григорий Строганов в своей челобитной на имя царя Ивана Васильевича Грозного писал, что «по реке Каме до реки Чусовой места пусты, леса черные, реки и озера дикие, острова и поволоки пустые, и прежде до сего на том месте пашни не пахивали и дворы де не ставили, в цареву и великого князя казну с того места пошлина никакая не бывала».

По царской грамоте 1558 года Строгановы получили около 3,5 миллионов десятин земли (Единица площади в России до 1918 года, равная 1,0925 га) и вступили в борьбу с местным населением за обладание этой землей. В 1568 году к Якову Строганову перешли земли и по реке Чусовой. Местное население, естественно, не хотело уходить с обжитых мест, но силы были неравные, и Строгановы постепенно «прибрали» край к своим рукам. Главной их заботой стало получение соли, в которой государство тогда очень нуждалось. Одновременно они продолжали торговать пушниной, а позднее начали заниматься и горнозаводским делом.

В 80-х годах XVI века в значительной степени при содействии и помощи Строгановых организуется поход в Сибирь под предводительством Ермака Тимофеевича Аленина. (Из газет и книг нам известно, что Ермак в подростковом возрасте выступает в роли кашевара, затем становится атаманом на реке Чусовой, сам он родом, возможно, тоже с реки Чусовой).

За период двухлетнего пребывания в этом крае Ермак со своей дружиной в 650 человек неоднократно участвовал в стычках с мансийскими и татарскими племенами и своими победами сильно укрепил русскую власть на Каме и в низовьях Чусовой. В дальнейшем владения Строгановых дошли по реке Чусовой до реки Межевая Утка (село Усть-Утка).

Первого сентября, т.е в первый день нового 1581 года (по календарю русских христиан до 1700 года новый год начинался 1 сентября) Ермак направился с дружиной в 840 человек из Нижне-Чусовских Городков в свой знаменитый поход против сильного в то время Сибирского царства, управляемого ханом Кучумом. Поднявшись по Чусовой до ее правого притока реки Серебрянки, он прошел в верховья этой реки, оттуда и переправился в бассейн реки Тагил. Далее путь Ермака проходил по малоизвестным в России землям к реке Иртышу. В 1582 году Ермак Тимофеевич Аленин потерпел поражение от хана Кучума, дружина была вынуждена отступить, а сам Ермак утонул в Иртыше.

Вернемся к уральским производствам. Из отраслей раньше всех возникло в XVI веке солеварение. Оно получило широкое распространение на Западном Урале. К началу XVIII века в Прикамье вываривалось около 2 миллионов пудов соли, почти вся она отправлялась баржами на Волгу, главным образом на Макарьевскую ярмарку в Нижнем Новгороде.

Кроме добычи соли на Урале в XVI веке начали появляться мелкие кустарные крестьянские «заводики» по добыче руд и выплавке металла, сыгравшие немалую роль в истории уральской промышленности. Именно на них работали первые «рудознатцы и умельцы» - энергичные, смелые, способные люди, положившие начало прославленной уральской металлургии.

Попытки наладить крупное производство железа и меди предпринимались в 30-х годах XVII века недалеко от Ирбита, на реке Ницце был построен Ницинский железоделательный завод. Железо производилось в горнах сыродутным способом (куски руды клали в горны, нагревали с помощью мехов, раскаленную губчатую массу металла уплотняли ударами молотов).

А около Соликамска возник Пыскорский медеплавильный завод, который посылал свою продукцию на Московский монетный двор.

С увеличением добычи соли на Урале требовались все новые рабочие руки, и они не заставили себя долго ждать. Народ добровольно бежал из центральных губерний России к Строгановым. В течение XVII века наиболее интенсивно заселялись Кунгурский уезд в Приуралье и Верхотурский в Зауралье. Государство российское некоторое время не принимало эффективных мер, препятствующих бегству людей в Сибирь. А добровольное поселение беглых людей в малозаселенной местности способствовало укреплению власти Москвы в Сибири. Однако в 1669 году «по государеву указу бояре приговорили»  не только строго запретить бегство людей на Урал и в Сибирь, но и потребовать, чтобы «сысланные» там беглые были возвращены в те районы государства, откуда они бежали. По этому указу верхотурский воевода Ф.Г. Хрущев должен был произвести перепись всего населения Верхотурского уезда, беглых отправить вместе с семьями в те места, откуда они ушли.

В этом отношении сыск 1671 года является показательным. Ф.Г. Хрущев составил список беглых и приступил к выполнению государева указа. Всего в Верхотурском уезде в 1671 году было 15 населенных пунктов, в которых жили 171 человек сыскных крестьян и 292 человека членов их семей.
Например:
Чусовская слобода – 21 сыскной крестьянин и 65 членов семей;
Тагильская  – 13 и 6;
Невьянская – 14 и 21;
Мурзинская – 29 и 72.
Царский указ был выполнен не полностью, т.к. беглый народ не хотел возвращаться в среднюю полосу России, где его ждала барщина и голодная смерть.

В эпоху Петра I горнозаводское дело на Урале приобрело большое значение, т.к. надвигалась война со Швецией, и России необходимо было иметь свое железо.

В 1701 году домна на реке Каменке выдала первый чугун, а домна Невьянского завода выдала свой первый чугун в 1704 году. Затем были пущены в ход Уктусский и Алапаевский, а в 1718 году Быньговский и Верхне-Тагильский заводы.

В первые годы XVIII века по рекомендации Петра I на Урал
Направляется знаток железоделательного и кузнечного дела тульский кузнец Никита Демидович Антуфьев (Демидов). Он сумел довольно быстро построить крупные по тому времени заводы, снабжавшие русскую армию и развивающуюся промышленность высококачественным железом и чугуном.

Никита Демидов положил начало хорошо известной на Урале династии заводовладельцев Демидовых, отличавшихся жестокой эксплуатацией рабочих. Кроме Демидовых на Урале горной промышленностью занимались и другие заводовладельцы: Строгановы, Лазаревы, Яковлевы, Голицыны, Бутер-Родали, Шуваловы, Турчаниновы, Расторгуевы, которые в XVIII веке за счет сильной эксплуатации рабочих в горной и металлургической промышленности добились впечатляющих результатов для того времени.

Нужно отметить и тот положительный момент, что в 1721 году горное дело на Урале возглавил Василий Никитич Татищев, один из образованнейших современников Петра I, историк и географ. Именно Татищеву принадлежит заслуга в выборе места для постройки будущего Екатеринбурга в верховьях реки Исеть, близ реки Чусовой, где в 1721 году началось строительство Екатеринбургского завода – крупнейшего металлургического предприятия XVIII века.

В 1737 году на Урале насчитывалось 15 доменных и 24 медных заводов. Урал давал около 70% общероссийской выплавки чугуна. Во второй половине XVIII века Урал производил чугуна больше, чем Англия и Франция! Уральское железо и медь завоевали мировую известность.
В  XIX веке Урал начинает уступать свое ведущее место в производстве металла  новому промышленному району России – Югу европейской части, выросшему на капиталистической основе. В конце XIX века по ряду причин уральская металлургия вступила в полосу тяжелого кризиса. А к 1914 году из 125 заводов, насчитывающихся на Урале, бездействовало более 30. Большое влияние на низкий уровень техники и хозяйства Урала в дореволюционном прошлом оказывала его оторванность от основных экономических районов страны. Связь с центром носила сезонный характер, т.к. она осуществлялась преимущественно по рекам. Железнодорожный транспорт только начинал развиваться. В 1878 году была пущена в эксплуатацию первая железная дорога на Урале, соединившая крупные города Пермь и Екатеринбург.

Солеварение на Урале во второй половине XIX века перестало играть важную роль, какую оно играло раньше. Серьезным конкурентом «пермянки» явилась озерная соль Баскунчака. В 1899 году из 91 миллиона пудов соли, добытой в России, на Урале производилось только 20%.

В начале XX века в горнозаводскую промышленность Урала начинает проникать иностранный капитал. В 1913 году насчитывалось около 15 акционерных обществ с участием англо-французского и бельгийского капитала. В зависимость от этих компаний попала и золотоплатиновая, и медная промышленность, а потом частично и черная металлургия.

Однако проникновение иностранного капитала не внесло каких-либо существенных перемен в картину общей отсталости промышленности Урала. Некоторое оживление наблюдалось в годы Первой мировой войны в связи с военными заказами, но в целом же империалистическая война еще более ослабила экономику Урала.



Урал дал много славных людей, известных нашей стране и всему миру:

   Иван Ползунов – создатель первой в России паровой машины и первого в мире двухцилиндрового парового двигателя;

   Козьма Дмитриевич Фролов – выдающийся русский гидротехник, создатель гидросиловой установки;

   Ефим Алексеевич Черепанов с сыном Мироном Ефимовичем  построили первый паровоз в России;

   Павел Петрович Аносов – стал первым металлургом, исследовавшим влияние на сталь различных элементов;

   Александр Петрович Карпинский – геолог, академик, первый выборный президент Российской Академии наук;

   Александр Степанович Попов – изобретатель радио;

   Петр Ильич Чайковский – композитор;

   Дмитрий Иванович Менделеев – Великий русский ученый;

   Ефим Артамонов – крепостной, построивший первый двухколесный велосипед;

   Игнатий Евстафьевич  Сафонов – изобретатель и строитель первой в России водяной турбины;

   Клементий Константинович Ушков – гениальный крепостной, построивший самотечный канал;

   Худояровы – несколько поколений крепостных художников;

   Сергей Тимофеевич Аксакав  – писатель;

   Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк – писатель;

   Федор Михайлович Решетников – писатель;

   Павел Петрович Бажов – писатель;

   Алексей Петрович Бондин – писатель;

   Анатолий Константинович Серов – летчик-истребитель, Герой СССР.



                ДЕРЕВНЯ  СУЛЁМ

Деревня Сулём стоит по обоим берегам реки Чусовой, правда, на левой стороне, более низкой и ровной, стоит не более двух десятков домов, основная часть деревни – на правой стороне, более возвышенной. Дома выстроились вдоль реки в одну улицу на протяжении двух-трех километров.

Если подняться на возвышенное место и посмотреть на деревню и реку, то перед взором открывается удивительная панорама. Деревня лежит в обширной котловине, со всех сторон окруженной возвышенностями, на которых растет вечнозеленый хвойный лес. Дома и постройки, примыкающие к ним, образуют зеркальное отражение огромной буквы «Г», а Чусовая, извиваясь голубой лентой вдоль деревни, выписывает такие фантастические вензеля, что просто дух захватывает от красоты.

Название свое деревня получила, по всей вероятности, от первых рудознатцев: Сергея Бабинова и Кузьмы Сулёма, которые в начале XVIII века первыми открывали месторождения железной руды и других полезных ископаемых на Урале. Им приходилось много бродить по таежным, звериным тропам. Названия многих речек и дорог Урала, связанные с именами первооткрывателей Бабинова и Сулёма, сохранили свои названия и сейчас. Нужно полагать, что речка Сулём и деревня Сулём были названы в честь Кузьмы Сулёма.
Справка: деревня Сулём с 1957 года стала называться селом. Река Чусовая – видоизмененное, обрусевшее слово. На коми-пермяцком «Чус» - светлый и чистый, а «Ва» - вода. Длина реки Чусовой 735 км. Деревня Сулём лежит в среднем ее течении, в 342 км от истока.

Точной даты образования деревни Сулём нет, но, ориентируясь на даты образования других близлежащих населенных пунктов, можно предположить, что деревня образовалась в начале XVIII века.
 
В трудах уральских историков и в архивных материалах единогласно утверждается, что заселение беглыми крестьянами из Строгановских вотчин началось в 20-х годах   XVIII века. Селились по левым притокам Межевой Утки (Шайтанке, Висиму) и выше ее устья по Чусовой и Сулёму.
В 30-х годах XVIII века в Висимской слободе насчитывалось 92 двора. Были известны населенные пункты: Висимо-Уткинск, Галашки, Захаровка, Илим и другие. До прихода русских беженцев в бассейн Чусовой, в регионе обитали в основном мансийские племена, верховья реки принадлежали башкирам, а в низовьях селились коми-пермяки. Основным занятием манси-вогулов были охота и рыбная ловля. Дремучие леса были богаты и зверем и птицей, а реки изобиловали рыбой. Местное население возле реки Чусовой не селилось, они приезжали сюда только за зверем, дичью и рыбой.

По рассказам моего отца Гилёва Ивана Матвеевича, и других старожилов деревни Сулём, первыми поселенцами были беженцы, по всей вероятности из Строгановских вотчин. Беглые, спасаясь от своих угнетателей, убегали в глухие леса, подальше от крепостников. Первыми, основателями деревни Сулём были Патраковы, которые построили свои домики около речки Тамошка недалеко от реки Сулём. Условия для жизни были благоприятные, и хотя зверь и рыба не переводились, основатели деревни, как истинные крестьяне, стали заниматься скотоводством и земледелием.

Но не долгим оказался их тихий быт.

В начале XVIII века на Урал по указу Петра I приехал Никита Демидович Антуфьев (Демидов) с сыном Акинфием. Задача перед ними была поставлена серьезная: поднимать не какой-то один завод, а развивать горную и металлургическую промышленность всего Урала. Для строительства заводов нужны были люди, и Никита Демидов добился от царя разрешения приписывать крестьян к заводам. А также получил право покупать на завод рабочую силу. Поэтому на Урал попали люди из различных регионов России.

В 1717 году у Демидова на заводах оказалось множество людей из Устюга, Сольвычегорска, Вятки, Тулы, с Подмосковья, Нижнего, Костромы. Деревня Сулём и другие населенные пункты были приписаны к заводам.

При Никите и Акинфии Демидовых на Урале было построено 23 крупных завода, много плотин и населенных пунктов. Вода для заводов и мельниц была необходима, и в первой половине XVIII века Акинфий решил строить плотину на реках Илим и Сулём, недалеко от устья этих речек, впадающих в Чусовую. Для строительства дорог, амбаров-складов для хранения железа, Демидов направляет рабочих с других заводов.

По рассказам старожилов в деревню Сулём из села Старая Утка примерно в 1770 году на строительство пришли два родных брата – Гилёвы Егор и Иван (а отцы их были привезены из-за Камы-реки). После окончания строительства братья остались жить в деревне Сулём. Вот эти братья и положили начало династии Гилёвых из деревни Сулём.

Следует отметить, что в 1773 году деревня Сулём состояла из нескольких домиков, а соседнее село Илим было уже крупным населенным пунктом по тогдашним меркам. В 1773 году село Илим было захвачено восставшими крестьянами из отряда Белобородова – «правой руки» Емельяна Пугачева.

Как уже говорилось выше, не только земля, но и люди из деревни Сулём принадлежали Демидовым. Деревенские работали по указанию управляющих Демидова, выполняли подсобные работы. Занимались, в основном, куренным делом, рубили лес, жгли уголь, возили его на Висимо-Шайтанский завод. После смерти Акинфия Демидова  заводы, земля и крепостные рабочие были поделены на три части. Младший из сыновей Акинфия – Никита, получил по наследству девять заводов и 9202 крепостных душ. В том числе и деревня Сулём отошла к Никите. А сам он жил в Нижнем Тагиле, и оттуда управлял заводами.

С увеличением выработки железа на Висимо-Шайтанском, Уткинском и Невьянском заводах возросла потребность в угле, да и барок для сплава по Чусовой железа, чугуна, штыковой меди, требовалось все больше и больше.

Стоимость металла на мировом рынке:
- до 1766 года железо (1 пуд) – 80 копеек, а медь (1 пуд) – 6 рублей;
- после 1776 года цены упали на железо – до 66 копеек, а на медь – до 5 руб. 50 копеек.

В деревне Сулём для каждой семьи стали давать определенное задание на год. Например: одной семье заготовить 100-300 коробьев угля, вывезти до Висимо-Шайтанска и сдать на приемочный пункт. Расстояние до Висимо-Шайтанского завода – 30 км. Уголь возили зимой, на нескольких подводах. В то время среди работников особенно ценились лошади-погонщики, которые шли одни, без возничего, запряженные в сани или телегу, следуя за впереди идущей подводой. С помощью хороших погонщиков один человек мог сопровождать 2-3 подводы. Но если погонщики были ленивые, то для подгона лошадей использовался труд 9-12 летних детей.

Расценки за труд. По сенатскому указу от 8 июля 1780 года рабочему зимой платили по 1 копейке за версту, а летом по 2 копейки. Летом рабочий должен был отвезти за 18 верст груз, получив при этом всего 36 копеек.
Цены на продукты в 1775 году:
- 1 пуд ржаной муки – 28 копеек;
- 1 пуд пшеничной муки – 49 копеек;
- 1 пуд овса – 25 копеек;
- 1 пуд ячневой крупы – 40 копеек;
- 1 пуд говядины – 60 копеек;
- 1 пуд соленой свинины – 60 копеек;
За лошадь давали 30-50 рублей, а за корову 20-30 рублей.
В конце XVIII века сулёмским мужикам за один короб угля (емкостью 2 м.куб.) платили 3-4 рубля. Для этого нужно было его выжечь и вывезти до Висимо-Шайтанского завода на своей лошади.

Семьи, в которых были свои плотники и мастера по баркам, строили барки («коломенки» или «желязняки»). Это уже был труд мастеровых, и ценился он выше труда углежогов и других подсобных рабочих. За постройку барки, как правило, брались 4 семьи. Строили барку примерно 10 месяцев. Платили за барку по 28 пудов черной муки и по 8 рублей на сахар и чай ежемесячно.

Барки имели в длину 18 сажень, в ширину 4 сажени и сажень в высоту (сажень – чуть больше 2 метров). Весной в барки нагружали до 15 000 пудов железа или штыковой меди и сплавляли их вниз по реке Чусовой.  А далее металл попадал и в Царицын, и в Петербург, и в Швецию. Уральский металл высоко ценился за границей, его с большим желанием покупали капиталисты. Для лучшего маневрирования баркой при сплаве, на носу и корме барки устанавливали «поносные» (громадные бревна), которыми и направляли движения барки. На одну барку для сплава по реке Чусовой обычно ставили по 40-60 человек.

На сплав приходило много крестьян. Многие добирались издалека, и из Вятской и с Пермской губерний. Идти им приходилось несколько недель, за дорогу крестьяне изнашивали не одну пару лаптей, и в дороге они обычно зарабатывали и на харчи. Приходили к сплаву загодя, недели за две, чтобы оформиться на работу и получить место на барке. «Пришлые» обычно грузили барки железом, чугуном или штыковой медью. Во время погрузки выявлялась и физическая сила работников, слабых на барки не брали.

В деревне Сулём было много хороших сплавщиков, которые мастерски сплавляли барки вниз по реке. Про одного из них – Окиню-балагура писал и Мамин-Сибиряк в «Бойцах» (I том). Труд сплавщиков-капитанов ценился, от его умелого управления баркой, руководства людьми зависел исход благополучного сплава барки до места. Сплавщик был старшим на барке, под его командой работали все рабочие, которые стояли у «поносных» по 6-8 человек и, получая приказы с капитанского мостика, во время отводили барки от опасных камней-бойцов. Зазевавшихся река не прощала.

Ежегодно до 500 барок с грузом свыше семи миллионов пудов чугуна, железа и меди отправлялись с верхних пристаней в Пермь. Пятьсот километров опасного и трудного пути по своенравной реке весенний караван проходил за 5-6 дней, Сотни отвесных скал, в их числе «Олений», «Высокий», «Разбойник», подводные камни «таши», перекаты, стремнина, где скорость течения достигала 30 км в час, - все эти опасности подстерегали груженые суда. Требовались большое умение и выдержка, чтобы преодолеть все препятствия. Не всякий лоцман был удачлив. К примеру, в 1877 году из 523 барок, составляющих Чусовской караван, об один только «Разбойник» разбилось 23 барки, погибло много людей, утонул груз – многомесячный труд металлургов. И это притом, что  еще в 1870 году самые опасные скалы были взорваны, и  водный путь стал менее опасен…

Успех сплава по Чусовой во многом зависел и от уровня воды. Несмотря на весенний паводок, для огромных барок воды в реке было недостаточно, и Демидовым приходилось покупать воду у помещиков – владельцев спускаемых водоемов. Так у Ревдинского помещика вершок воды со всего пруда (опускание уровня воды в пруду на 4,445  см) покупался за тысячу рублей. Зато Ревдинский пруд при спуске давал четырехметровый водяной вал на реке Чусовой. На этом валу шли первые барки Ревдинского завода. Ниже по Чусовой за ними «подхватывались» барки других заводов, подгоняемые большой спускаемой водой из своих водоемов.

В 1873 году из 600 сплавляемых барок 64 разбились о бойцы и 37 сели на мель. В 80-е годы барок гибло во время сплава почти 10%. В 1880 году Стрижев впервые спустил барки  на лотах, и число разбитых барок уменьшилось до 4%. На таких барках в носовой части устанавливался подвижный массивный руль, а в кормовой – лоты – чугунные плиты весом в 20-25 пудов. Эти лоты на цепях тащились по дну Чусовой, а на плесах их поднимали на барку. Конечно, такие лоты тормозили общую скорость каравана, но и обеспечивали безопасность сплава. 


                ЖИЗНЬ  КРЕСТЬЯН
                ПРИ  НИКИТЕ  НИКИТОВИЧЕ  ДЕМИДОВЕ

Кроме основной работы на Демидовских заводах, жители деревни Сулём вели свое небольшое хозяйство. Земли давали крестьянам мало, домашние работы выполняли старики, женщины и подростки. В семье хозяином считался старший по возрасту мужчина, отец, которому подчинялись все в доме, несмотря на то, что старшие дети его были порой уже женаты и имели своих детей. Слово отца был для всех законом. Отец распределял между членами семейства обязанности, давал задания и контролировал их исполнение. В основном это касалось мужской части семейства. Что же до дочерей, невесток и девушек, - им задания по дому давала мать.

Шло время, а династия Демидовых по-прежнему главенствовала на Урале. Но, если три первых поколения Демидовых управляли заводами самостоятельно и жили большую часть времени в Нижнем Тагиле, то последующие поколения отошли от дел. Руководить заводами стали доверять надежным и энергичным управляющим, а сами жили в Петербурге, а то и за границей.

А заводы все увеличивали и увеличивали объемы выпуска продукции, и людей требовалось все больше и больше. По заданию Николая Никитовича везут людей из Тульской и Черниговской губерний. Везут и в Висимо-Шайтанск, и в Сулём, и в Илим.

В первой половине XIX века из поселения Быньги в деревню Сулём приехали четыре родных брата Корюковых. От них и пошла династия Корюковых из деревни Сулём. Первые дома братья Корюковы «срубили» - пил-то еще не было. Один из таких рубленых топором домов Корюковых стоит и по сей день, а живет в нем Корюков Затей Иванович.

Кроме Корюковых приехали в деревню Сулём и другие крепостные: Казаковы, Гилёвы (однофамильцы, а может быть и дальние родственники первых Гилёвых из деревни Сулём). Деревня стало заметно расширяться. Крепостных рабочих, бывало, демидовские приказчики переводили на другие заводы, где особенно не хватало рабочих рук. Так в 1836 году Гилёва Степана Федотовича (правнука Егора Гилёва, внука Якова Егоровича), тогда еще тринадцатилетним мальчишкой отправили на Нижне-Туринский завод, на заготовку дров.

Для справки: Нижне-Туринский железоделательный завод построен в 1754-1766 годах; рабочих занято на заводе 232 человека; подсобных рабочих 161 человек. К началу XIX века на заводе имелось: вододействующих колес – 13; турбин – 7; паровых машин – 1; доменных печей – 1; кричных горнов – 8; пундлинговых печей – 4; сварочных – 2; калильных и других – 5; вододействующих молотов – 10; паровых – 3; прокатных станов – 3.
За 1900 год на заводе было выплавлено чугуна 256673 пуда и изготовлено железа 151628 пудов, выплавлено стали 8870 пудов и выдано литых изделий 19090 пудов. Для изготовления этой продукции завод израсходовал 52441 короб древесного угля и 41398 пудов антрацита. (Справка составлена В. Чернильцевым по материалам Свердловского областного партийного архива).

И так, Степана Гилёва взяли на заготовку дров. В то время демидовские заводы в основном работали на древесном угле и дровах, поэтому для заготовки дров привлекалась «целая армия» подростков. Без пил, с помощью одних только неудобных топоров, более похожих на колуны, выполнить норму было ох как непросто! А норма на одного человека в день составляла до 2м.куб.

Проработал Степан на Нижне-Туринском заводе 13 лет. Все эти годы семья Степана: мать, меньшие братья и сестры получали продукты питания от Демидова. Степан был старшим, кормильцем в семье. Отца, Федота Яковлевича, видимо не было в живых. В 26 лет Степан Федотович вернулся в Сулём, пришел пешком с Нижне-Туринского завода. Ростом Степан был небольшой, но физически крепко сложен. По достижении 65-летнего возраста он вышел на пенсию и получал от Демидова 7 рублей в месяц. Прожил Степан Федотович 98 лет, никогда не курил и спиртного мало пил, болел редко, и до самой смерти имел здоровые зубы. Это говорит о том, что раньше народ на Урале был крепкий и здоровый. Умер Степан Федотович в 1921 году, дома.


                КОНЕЦ  КРЕПОСТНОГО  ПРАВА

Подошел и 1861 год – год отмены крепостного права в России. Это право было отменено и на Уральских заводах. Однако, царское правительство, проводившее эту реформу, сделало все возможное, чтобы сохранить права и привилегии заводчиков и помещиков. Так по уставной грамоте жители Висимо-Шайтанского поселка, да и других населенных пунктов, - бывшие демидовские крепостные, получили в надел всего-то по 1,9 десятины «на душу» (менее двух гектаров земли). А ведь эта земля – не только пашня, а и сенокос, и выгон, и лесной участок.

Земельный вопрос на Демидовских заводах оставался неразрешенным до Октябрьской революции. Министерство финансов установило оброчные подати по 25 копеек с десятины для Пермского округа. Таким образом, за земли, которыми горнозаводское население казенных заводов Урала до реформы пользовалось бесплатно, теперь по уставной грамоте оно обязано было платить ежегодно 44967 рублей оброчной подати. А не входившие в категорию «данных от казны» мастеровые, за полученную в пользование усадьбу должны были, согласно «дополнительным правилам», платить оброк по 6 рублей в год с десятины земли. Повинности за сенокосные и пахотные земли определялись по уставным грамотам на тех же принципах и в тех же размерах, что и для временнообязанных крестьян до 1893 года. (Временно-обязанные крестьяне - категория бывших помещичьих крестьян, освобожденных от крепостной зависимости, но не переведенных на выкуп. Срок временнообязанных отношений установлен не был. За пользование землёй такие крестьяне несли феодальные повинности  -  оброк или барщину).

По закону от 19 мая 1893 года горнозаводскому населению предоставлялись в собственность без выкупа все те земли, включая и арендуемые, которыми оно фактически владело на 1 января 1893 года. Размер выгона увеличился с 200 до 600 квадратных сажень (с 0,09 га до 0,28 га) на «душу». К концу 90-х годов XIX века размеры земельных владений выглядели следующим образом: мастеровые имели в среднем 1,9 десятины на «душу», сельские работники – 2,4 десятины. В среднем 2,2 десятины на «душу». Средний земельный надел горнозаводского населения казенных и частных заводов Пермской губернии увеличился к концу XIX века на 57%, а к 1917 году в 3-4 раза.

Таким образом, после отмены крепостного права и нарезки земельных участков, жители деревни Сулём получили значительное экономическое облегчение. На вновь нарезанных участках стоял могучий вековой лес, и его можно было рубить, и строить новые дома и для себя, и для своих сыновей. Излишки вырубленного леса продавали или пережигали в древесный уголь и продавали демидовским заводам. За один угольный короб с доставкой на Висимо-Шайтанский завод по-прежнему платили 3-4 рубля.

На вновь разработанных земельных участках собирали богатые урожаи зерновых культур: ржи, овса и  пшеницы. Хорошо росли горох и лен. С увеличением посевных площадей в каждом хозяйстве стали увеличивать и поголовье скота. Теперь каждый хозяин старался иметь на своем дворе и лошадь, и корову, и овец, и кур. В больших семьях, когда подрастали работники, заводили и вторую корову, и несколько лошадей. А семьи у Сулёмских мужиков были большие, и по десять, и по двенадцать человек.

Но рост числа едоков в семье, при неизменных земельных участках, привел к новым проблемам. Теперь уже своего хлеба на всю семью не хватало. И сулёмские, илимские, волеговские и мартьяновские мужики стали наниматься на демидовские заводы. Шли в обозы, возили древесный уголь, руду и строительный материал. Путь на  заводы Демидова лежал через Верхне-Шайтанск, Усть-Утку, Верхне-Уткинск, Невьянск, Сулём, Илим, Вехний Тагил, Нижний Тагил.

Брали мужики подряды и на строительство барок у Обухова-барина, демидовского управляющего от Кушвинского завода. «Он обычно ездил в Кушву отчитываться перед начальством на тройке лошадей, с ветерком, дорога при Обухове была хорошо укатана, без бугров и ям», - рассказывали старожилы. Обухов долгое время жил в селе Илим. 

Барки обычно строили в селе Илим и в деревне Сулём. В деревне их строили на правом берегу Чусовой. Там же стояли большие деревянные склады-амбары, куда свозилось и хранилось железо и чугун для весеннего сплава. Металл в виде полос и слитков возили в Сулём в основном с Невьянского завода. Весной, по большой воде, груженые металлом барки, в общем караване сплавлялись вниз по Чусовой. На протяжении почти двух веков! по Чусовой отправлялись с Урала миллионы тонн железа, чугуна и меди.

В 1878 году на Урале была построена первая железная дорога, связавшая Пермь с Екатеринбургом (через Нижний Тагил). Эта железная дорога прошла около целого ряда заводов, разбросанных в горной части Урала, поэтому и получила она название Горнозаводской. Значение реки Чусовой, как важнейшей транспортной артерии, стало быстро падать. Конечно, по ней и в дальнейшем продолжали сплавлять металл, но все в меньших и меньших объемах.

Стоит отметить цены на товары и продукты питания на Урале в конце XIX – начале XX века:
1 пуд ржаной муки – 80 копеек;
1 фунт сахара – 19 копеек;
1 фунт мяса – 5 копеек;
1 фунт проса – 3 копейки;
0,5 л водки – 18-20 копеек;
корова – 15-30 рублей;
лошадь – 20-50 рублей.

_______________
                СПРАВКА
                (материалы взяты из словаря Пермской губернии)

В селе Илим в 1869 году проживало 836 человек: 410 мужчин и 426 женщин. Жилых домов – 151, 1 церковь и 1 часовня. К 1875 году были построены школа и больница, и жители села обучались и лечились за счет заводов. Было 3 лавки (магазины). По сведениям 1860 года на Илимской пристани строили 100-115 коломенок-барок и 150 лодок (настоящая  верфь).

В деревне Сулём в 1860 году: дворов – 70; жителей – 419; Рабочих – 372; крестьян – 47 человек.

В деревне Романово в 1860 году: дворов – 20; рабочих – 99 человек.

                1904 год

Деревня      Количество  дворов      Мужчин Женщин
Сулём         75               277 282
Романово 20               81 92
Мартьяново 156               572 581
Волегово 69               232 229

"Список населенных мест", Пермской губернии, 1905 г.

                1926 год

Илимский сельсовет. Всего хозяйств – 385, население – 2093 человека, из них 1083 женщины и 1010 мужчин.

Деревня      Хозяйств    Женщин Мужчин     Всего Национальность
Илим         211    596         526     1122 Русские, татары
Сулём         123    360         358     718          Русские
Романово 47    115         119     234          русские

«Список населенных пунктов Уральской области», Горнозаводской Урал, Свердловск, 1928 г.



                1950 год

В Илимский сельсовет входит 3 населенных пункта: село Илим, деревня Сулём и деревня Волегово, в которых насчитывается всего 295 хозяйств.

                1970 год

Сулёмский сельсовет: село Сулём и село Илим; всего 158 хозяйств; 463 человека (400 человек в Сулёме и 63 человека в Илиме), из них 108 человек – учащиеся. В селе Сулём – общеобразовательная восьмилетняя школа.

Все жители деревень Волегово и Романово в 60-х годах разъехались по другим, более крупным, населенным пунктам.
_______________


После постройки железной дороги на Урале многие работы, связанные с Чусовой, стали сокращаться. И барок строили меньше, и работы с обозами сократились вдвое. Теперь меньше требовалось леса и угля, дров и стройматериалов. В 1908 году Верхне-Шайтанский завод прекратил свою работу. В 1895 году была пущена в эксплуатацию железная дорога, соединяющая Нижний Тагил с Верхне-Уткинским заводом, и здесь тоже гужевой транспорт стал заменяться паровым. После введения новой техники в эксплуатацию многим рабочим Урала пришлось искать новую работу. Это коснулось и жителей деревни Сулём.

После отмены крепостного права, как уже отмечалось выше, земля была нарезана единожды, и нарезы оставались неизменными. Легче было тем, у кого семьи были малочисленные, или большинство детей составляли дочери. При выдаче дочерей замуж, землей их не наделяли. Земельный надел получали только сыновья, когда обзаводились своей семьей и отделялись от родителей.

И так, постепенно, делясь землей, деревенские жители стали разделяться на многоземельных и зажиточных, и малоземельных бедняков. А от желания-нежелания работать тут мало что зависело.

В зимнее время мужчины уходили работать на сторону, а женщины оставались дома и вели все домашнее хозяйство, и воспитывали детей, приучая их к нелегкому крестьянскому труду. В зимние длинные вечера женщины сидели при лучине, «вечеровали»: пряли шерсть, вязали и вышивали, ткали и шили. Обычно зимой справляли свадьбы. Свадьбы проходили шумно и весело, придумывались всякие игры, гости пели много песен и плясали. На свадьбе гуляли в основном все близкие и родные (полдеревни). Свадьба длилась недели две, а то и более (в зависимости от материальных возможностей родителей молодоженов). Свадьбы, как правило, приурочивали к какому-нибудь большому религиозному празднику (например, к Масленице).

1905 год. Деревня Сулём расширялась, и в 1905 году начали строиться на левой стороне реки Чусовой.
Первыми там построились: Лобанов Денис Феклистович, Гилёв Николай Степанович, Гилёв Василий Васильевич. Эти люди стали первыми жителями «за рекой».
Других событий этот год деревне не принес. Известно только, что Порфирий Изосимович был связан с Верхнее-Шайтанскими, а они в свою очередь были связаны с Екатеринбургскими революционерами (которые, после подавления Революции 1905 года, попали под арест и были допрошены в царской охранке).

В 1905 году по всей стране в крупных населенных пунктах шли забастовки и демонстрации. Особенно крупная забастовка отмечалась на Мотовилихинском заводе в Перми. После разгрома забастовки участники разбегались от преследований царской охранки. Один из участников этого восстания – Лбов, беспартийный рабочий, - создал террористическую группу. В нее вошли не только рабочие, но и эсеры, и анархисты, были и уголовные элементы. Эта группа приобрела лошадей и верхом двинулась по Уралу устанавливать свои порядки. Лбов проехал и по деревне Сулём с отрядом из 40-50 человек. В Сулёме они переночевали в часовне, после чего сожгли ее и уехали.

Но не такого результата от проведенных забастовок ждали рабочие. Как писал в своем романе «Лога» (первый советский роман об Урале) известный писатель Алексей Петрович Бондин: «Лбовщина мешала развитию рабочего движения на Урале».


                НОВЫЕ  НАДЕЛЫ  ЗЕМЛИ

До 1910 года жизнь жителей деревень не улучшалась. Земли катастрофически не хватало, народ волновался, по всей стране устраивались забастовки и бунты. В 1910 году царское правительство наконец-то соизволило добавить крестьянам по одной десятине «на душу мужского пола».

Жизнь деревенских жителей, в том числе и в деревне Сулём, резко пошла на улучшение. Появилась новая земля – появилась новая работа. Например, Герасим Гилёв в 1910 году, после нарезки земли, стал распахивать луга на мысу «за рекой» и засевать их овсом, рожью и пшеницей.

В 1909 – 1913 годах Демидовы продали Висимские платиновые прииски и все предприятия горной и металлургической промышленности Анонимной Франко-бельгийской компании. Новые хозяева уральской горно-металлургической промышленности стали увеличивать мощности заводов. Потребовались новые рабочие, сырье и материалы. Жители деревень получили работу. На добавленных участках земли вырубали лес и сплавляли его вниз по реке Чусовой. Сплавляли лес плотами по 200-250 м3 до Перми и там продавали. Плотами управляли бригады по два человека.
Цена   1руб – 1.20руб  за  бревно.

Скупщики лес отправляли в Царицын на пароходах. Некоторые жители деревни Сулём хороший лес на своих участках продавали на корню. Например, Гилёв Семен Осипович продал своего леса на 1700 руб., а Гилёв Алексей Федорович – на 5000 рублей. Деньги положили на сберега-тельную книжку, однако вскоре в стране была проведена денежная реформа, и вложения в банке обесценились.

Лес сулёмские мужики продавали до 1917 года.

С 1910 по 1914 в стране произошел большой экономический подъем, это не могло не сказаться и на сельских жителях в деревне. С увеличением пахотной земли каждый трудолюбивый хозяин старался иметь в своем личном хозяйстве 3-4 лошади, 2-3 коровы, увеличивал поголовье овец, разводил прочую живность. Большие семьи в 5-6 взрослых работников открывали свои лавки-магазины и торговали всеми необходимыми товарами. Жители Сулёма жили спокойной размеренной жизнью до 1914 года.


                КАМСКО – ИРТЫШСКОЕ   СОЕДИНЕНИЕ

С развитием капиталистических отношений, решение проблемы улучшения условий сплава по Чусовой и создание трансуральского водного пути для перевозки кузнечного угля и других грузов из Сибири в Центральную Россию – становились все более настоятельной необходимостью. В 1914-1916 годах экспедиция инженера Фридмана разработала проект соединения Камы с Иртышем через реки Чусовую и Исеть. Для создания глубоководного пути от Перми до Тобольска протяженностью более 1500 км,  предусмат-ривалось выполнение огромного объема земляных работ, строительство 97 плотин, 117 шлюзов и двух водохранилищ.

Все эти работы должны были обеспечить трехметровую глубину на всем протяжении водного пути.
Но оригинальному и смелому по замыслу проекту Камско-Иртышского соединения, которое по объему работ и сложности сооружения должно было во много раз превзойти величайшие гидротехнические сооружения мира – Панамский и Суэцкий каналы - в условиях дореволюционной России не суждено было осуществиться.


                ПЛАТИНА

Первая платина на Урале была найдена в 1819 году. А в 1925 случайно ее нашли и в Верхне-Шайтанске. Месторождение платины, сосредоточенное на небольшой площади в 18 кв. верст (по рекам Утке, Мартьян, Шайтанке, Чауж, Сухой Висим и их притокам) оказалось исключительно богатым. В XIX веке оно давало свыше ; русской платины и около половины всей платины в мире. В отдельные годы на Висимских приисках добывалось до 200 пудов платины, встречались огромные самородки весом         до 8 кг. А самый большой самородок платины в мире был найден на Урале на речке Иса, и весил он 8,5 кг.

Добыча платины особенно увеличилась во второй половине XIX века в связи с ростом цен на этот металл на мировом рынке. В конце XIX, начале ХХ века висимские старатели добывали до 75% всей российской платины.

Старатели работали по специальным разрешениям – «билетам» от приисковой конторы Демидова. Всю добытую платину они сдавали в контору по установленной цене. В начале ХХ века в связи с завершением наделения землей горнозаводского населения, кроме демидовских приисков в районе Висима появились и другие частные прииски, принадлежавшие местным торговцам, промышленникам и богатым крестьянам-«покосникам».

В 1909 году во время экономического кризиса Демидовы продали Висимские платиновые прииски Анонимной Франко-бельгийской компании.


                ПЕРВАЯ   МИРОВАЯ   ВОЙНА

В 1914 году началась Первая мировая война. Для ведения войны потребовались солдаты, продукты питания, оружие и боеприпасы. Война легла тяжелым бременем на народы воюющих стран. В 1914-1918 годах из Сулёма в царскую армию было взято 52 человека, из них 5 человек погибли, а 47 вернулись в родную деревню. Правда, Гилёв Павел Тимофеевич вернулся из плена только через 4 года после войны.

                СПИСОК
                солдат деревни Сулём 1914-1918

1. Лобанов Иван Никифорович – награжден Георгиевским крестом
2. Лобанов Платон Никифорович
3. Лобанов Федор Никифорович
4. Гилёв Иван Федорович
5. Попов Иван Яковлевич
6. Попов Тимофей Яковлевич
7. Попов Максим Яковлевич
8. Гилёв Иван Николаевич
9. Гилёв Андрей Игнатьевич
10. Гилёв Владимир Платонович – взводный командир
11. Гилёв Андрей Иванович
12. Гилёв Василий Алексеевич
13. Гилёв Павел Тимофеевич
14. Лобанов Кузьма Афанасьевич
15. Лобанов Василий Яковлевич
16. Лобанов Иван Яковлевич – погиб
17. Гилёв Михаил Ефимович
18. Гилёв Ларион Алексеевич
19. Гилёв Иван Григорьевич
20. Гилёв Михаил Антонович
21. Корюков Антон Пантелеевич – погиб
22. Гилёв Иван Александрович – взводный командир
23. Гилёв Егор Александрович
24. Гилёв Михаил Захарович
25. Корюков Нестор Васильевич
26. Гилёв Иван Степанович
27. Гилёв Андрей Степанович
28. Гилёв Константин Дмитриевич
29. Гилёв Петр Дмитриевич
30. Гилёв Михаил Иванович
31. Корюков Семен Павлович
32. Гилёв Евлампий Николаевич
33. Гилёв Михаил Антонович – погиб
34. Гилёв Александр Антонович
35. Патраков Афанасий Иванович
36. Гилёв Александр Тимофеевич – кавалерист
37. Гилёв Арон Герасимович
38. Гилёв Филарет Демидович – офицер
39. Казаков Александр Афанасьевич
40. Казаков Григорий Афанасьевич
41. Казаков Федор Афанасьевич
42. Корюков Осип Затеевич
43. Казаков Андрей Иванович
44. Казаков Александр Иванович
45. Гилёв Борис Алексеевич
46. Ошурков Тимофей Ефимович – погиб
47. Гилёв Григорий Степанович
48. Гилёв Степан Андреевич
49. Корюков Павел Иванович
50. Гилёв Иван Ефимович – погиб
51. Гилёв Александр Васильевич
52. Толмачев Павел Иванович

Во время Первой мировой войны жизнь сулёмских жителей резко ухудшилась. Основные работники были взяты в царскую армию, а для обработки полей нужны были сильные мужские руки. Личные хозяйства стали приходить в упадок.
1917 год

Наступил 1917. Он принес России революцию. После свершения Октябрьской Социалистической Революции в России, дела на фронте еще более ухудшились, русская армия уже не способна была воевать с Германией, да и в массе своей не хотела этого. Народ требовал мира. Солдаты стали самовольно уезжать с фронта домой.
В начале 1918 появились дома и первые сулёмские фронтовики. Среди населения было не спокойно: никто не знал, как пойдет дальнейшая крестьянская жизнь, но все твердо верили, что жизнь должна измениться в лучшую сторону.
В России было тревожно.

17 мая 1918 года в Челябинске  белочехами захвачен городской арсенал.
25 мая 1918 опубликован приказ Наркомвоенотдела о разоружении чехословацкого корпуса.
27 мая одни части корпуса начали наступление на Троицк, другие двинулись в направлении Уфы и Екатеринбурга.


        """Историческая справка. Добавлена в 2012  Гилёвым С.В.
Восстание (мятеж) чехословацкого корпуса – вооруженное выступление в мае-августе 1918 года в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Откуда же взялся этот корпус с территориальным охватом в пол-России? Корпус был сформирован в составе российской армии осенью 1917 (до Октябрьской Социалистической Революции) в основном из пленных чехов и словаков, выразивших желание участвовать в войне против Германии и Австро-Венгрии. Заветным желанием чехов и словаков было создание независимого от Австро-Венгрии государства. В октябре 1917 генерал Духонин подписал приказ о формировании Чехословацкого корпуса из трех дивизий, в которых командование – на первых порах – осуществлялось русскими офицерами. Корпус был сосредоточен на Украине.
Октябрьская социалистическая Революция и переговоры советского правительства с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией о мире поставили чехов и словаков в сложное положение. В результате Чехословацкий национальный совет стал просить французское правительство признать все чехословацкие воинские формирования частью французской армии. С декабря 1917 корпус формально был подчинен французам.
Для эвакуации корпуса из России, учитывая невозможность для чехословаков прямого проезда, было решено направлять их по транссибирской железной дороге во Владивосток!, и далее через Тихий океан в Европу. На восток отправили 63 состава по 40 вагонов каждый. Первый эшелон вышел 27 марта 1918 и месяц спустя прибыл во Владивосток. К маю 1918 эшелоны с чехословаками растянулись на несколько тысяч километров – от Самары и Екатеринбурга до Владивостока.
Бывшая царская армия к лету 1918 окончательно прекратила свое существование, в то время как «красная» и «белая» армии только начали формироваться. Чехословацкий корпус на тот момент оказался едва ли не единственной боеспособной силой в России с численностью до 50 000 человек.
14 мая в Челябинске встретились эшелоны чехословаков и пленных венгров. В те времена между этими народами были сильнейшие национальные антипатии. Произошла стычка. По следам инцидента советские власти Челябинска на следующий день арестовали нескольких чехословаков. 17 мая чехословаки силой освободили задержанных, разоружили охранявших их красногвардейцев, а потом захватили городской арсенал (2800 винтовок и артиллерийскую батарею).
20 мая 1918 в Челябинске прошел съезд делегатов всех частей Чехословацкого корпуса, на котором образовался Военный совет. После этого чехословаки, разгромив брошенные против них силы Красной гвардии, стали занимать один город за другим."""


8 июня чехословаки (белочехи) заняли Самару. 9 июня в газетах было опубликовано постановление ВЦИК о мобилизации пяти возрастов на Волге, Урале и в Сибири. 13 июня решением Совнаркома создан Восточный фронт и организован РВС фронта. 

После постановления ВЦИК о мобилизации на Урале начали формироваться вооруженные отряды. В срочном порядке были сформированы такие отряды в Висимо-Уткинске, в Висиме, в Черноисточинске, в Серебрянке, в Сулёме, в Илиме, в Усть-Утке, в Коноваловке. В деревне Сулём был сформирован отряд из 27 человек, в него попали в основном солдаты, которые участвовали в первой мировой войне. Правда, были и молодые ребята – новобранцы. Сулёмский отряд проводил учения у себя дома «за околицей», но военные указания и распоряжения отдавались илимским командиром. Командир был старшим над Илимским, Сулёмским и Вылеговским отрядами. Большой отряд формировался в поселке Коноваловка (недалеко от Кына – 15 км ниже по течению реки Чусовой).
Формирование отрядов длилось дней 15-20.

Силы красных отрядов росли, но и белочехи и белогвардейцы тоже не дремали. Они сосредоточили большие подразделения около Екатеринбурга, где под арестом находился царь НиколайII Романов вместе со своей семьей. Освобождение царской семьи было для белогвардейцев наиважнейшей задачей. Екатеринбургу грозила опасность.

«Кулисы истории, «Наследники» императора»  (статья из газеты «Комсомольская правда», № 199 от 27.08.1966 года):
«… В часы полной тревоги и угрожающей революционной опасности, в подвале богатого особняка купца Ипатьева грянули пистолетные выстрелы. Возмездие свершилось. По приговору исполнительного комитета Советов Урала царь и его семья были казнены. Бывший председатель Екатеринбургского совета быков П.М. в книге «Рабочая революция на Урале» и «Последние дни Романовых» описывает это событие так:
«В полночь с 16 на 17 июля им (Романовым) было предложено одеться и сойти в нижние комнаты. Чтобы не вызвать подозрения, было объявлено, что в городе возникли беспорядки, и их безопасность не может быть в дальнейшем гарантирована. Здесь в одной из комнат полуподвального этажа им предложили встать у стены. Комендант дома, бывший в то время уполномоченным Уралсовета, прочитал смертный приговор и добавил, что надежды Романовых на спасение напрасны, все они должны умереть. Неожиданное известие ошеломило заключенных, и лишь бывший царь успел сказать вопросительно: «Разве нас никуда не повезут?» Выстрелами из револьвера с осужденными было покончено».
Именем Республики было расстреляно 11 человек:
- 14 и последний бывший император всероссийский
         Николай Александрович;
- бывшая императрица Александра Федоровна;
- сын императора Алексей;
- дочь императора Ольга;
- дочь императора Татьяна;
- дочь императора Мария;
- дочь императора Анастасия;
- личный врач императора лейб-медик  Боткин Е.С.;
- лейб-повар Харитонов И.М.;
- камердинер полковник Трупп А.М.;
- комнатная девушка Анна Демидова.
Трупы расстрелянных были увезены за город и недалеко от деревни Палкино сожжены.


"""Историческая справка. Добавлена в 2012  Гилёвым С.В.
Сегодня мы точно знаем, где были захоронены царские останки, и Ганину Яму ежегодно посещают многие паломники. Однако все еще часто доводится слышать про дом купца Ипатьева. А это уже вымысел. Николай Николаевич Ипатьев был потомственный дворянин, офицер, и строил железные дороги! А родной брат его Владимир Николаевич Ипатьев был знаменитый химик, академик. И не их вина, что «социалистической родине» потомственные дворяне, чьи корни уходили в глубину российской истории, во времена Ивана Грозного, оказались не нужны.""" 


Итак, Романовы были расстреляны, но сразу же после их смерти в ход пошли легенды. Объявились лжедочери-Анастасии в Америке и в Германии, отыскался и лжесын Алексей. Вся эта шумиха поднялась из-за капиталов Романовых, вложенных в различные банки США. Капитал был немалый – 400 миллионов долларов. И его мог получить лишь тот, кого суд признает царским наследником. Написано было свыше 4000 томов судебных материалов, а окончательному решению суда не было видно конца.

В конце июля 1918 года белогвардейцы захватили Екатеринбург и другие промышленные центры Урала. В тот же месяц из Екатеринбурга до Чусового проехало четыре эскадрона всадников (400 казаков). Вооружены они были винтовками, саблями, пиками. Имелись бомбы и 4 пулемета. Ехали казаки лесами, по «квартальным», минуя населенные пункты. Проводниками у них были местные лесники и охотники, которые хорошо знали все тропинки-дорожки в своих лесах.
От деревни Галашки до Боронской отряд провел «квартальными» известный на Урале охотник – Афанасий Иванович Комаров. Около устья речки Чесноковки, впадающей в реку Сулём, эскадрон устроил привал. Места здесь были глухие, безлюдные. На горе Горной казаки убили медведя, не боясь быть обнаруженными местными жителями.
Далее, от деревни Боронской до города Чусового эскадрон провели лесники. В Чусовой казаки въехали открыто, и смело стали наводить свои порядки. Взорвали железнодорожный мост, и поехали вдоль железной дороги в сторону Екатеринбурга, оставляя по пути вооруженные разъезды для охраны железной дороги и наведения «порядка» в близлежащих поселениях.
В селе Илиме ничего не знали про казачий эскадрон, и селяне жили мирной жизнью. Неожиданно для всех в село Илим с одноименной железнодорожной станции нагрянул  казачий отряд – человек 40-50. Селяне были захвачены врасплох. В руках у казаков оказались списки участников красных отрядов: Илимского, Сулёмского, Волеговского, Романовского. И сверяясь со списками, белоказаки учинили расправу над илимскими участниками красного отряда. Одиннадцать человек были расстреляны, несколько человек были посажены под стражу до суда. Некоторые участники успели скрыться от белоказаков в лесу.

Узнав о расправе белоказаков над илимскими,  сулёмцы решили сообщить в поселок Висим командиру красного отряда Михаилу Баклыкову. В отряде Баклыкова насчитывалось более 200 человек. Для наведения своего порядка 3-4 казака приехали из Илима в Сулём. Они приказали всем жителям Сулёма собраться в одном месте для прослушивания важного сообщения. После сбора людей казаки стали проводить собрание, где решалась судьба 27 человек из сулёмского отряда, что значились в захваченных списках. На собрании мирное население стало на защиту своих земляков. Сулёмские солдаты были помилованы с условием, что они все перейдут на сторону белоказаков. Солдаты не противились, они все перешли на сторону белых и организовали свой отряд.


  """Фамильная справка. Добавлена в 2012  Гилёвым С.В.
В 1975, будучи студентом-комсомольцем, я, слушая воспоминания моего деда – Гилёва Ивана Матвеевича – о тех непростых днях, все допытывался: как же так случилось, что сулёмские «красные» переметнулись к «белым»? Неужели они не чувствовали себя предателями, врагами народа? На что дед, неторопливо оглаживая бороду, степенно отвечал – это потом, спустя годы стало понятно «кто есть кто». А тогда всякий командир «просвещал» деревенских по-своему.
Деду довелось повоевать и в «белом», и аж в двух «красных» отрядах. И те и другие сражались за землю свою, за Родину. Бились неистово, не жалея русской крови. И вроде как земля и Родина у всех была одна…
А спустя годы, когда в нашем государстве перестали «строить коммунизм», и История России потеряла свое социалистическое очарование, до меня вдруг дошло: «А ведь мужики-то сулёмские, те, что на Первой мировой воевали, не большевикам, ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ на верность присягали, «Всемогущим Богом клялись пред Святым Его Евангелием», и крест Спасителя целовали». В традициях русского воинства принимать присягу один раз в жизни, и слово мужское держать. В 1918 (т.е. уже после отречения Государя Императора) от бывших царских офицеров, которые перешли на службу в Красную Армию, большевики не требовали приема присяги, начинавшейся словами «Я, сын трудового народа…», и они уважали офицерскую честь."""
 

Во главе сулёмского теперь уже белого отряда был выбран на общем собрании Гилёв Филарет Демидович – житель Сулёма, возраст 40 лет, образование 4 класса. Филарет Демидович был поручиком в царской армии и принимал участие в Первой мировой войне, а после войны вернулся домой к своей семье.

После установления «белой» власти в селе Илиме и деревне Сулём, белоказаки уехали на станцию Илим. В тот же день из поселка Висима приехали красные под командованием Баклыкова. В селе Илим они освободили из-под ареста сулёмских и илимских мужиков и вернулись в Висим. С белоказаками, в тот же день вернувшимися в Илим, они разминулись.
Белоказаки привезли для вновь сформированных отрядов оружие. И илимский, и сулёмский, и волеговский отряды получили боевые винтовки и запас патронов, а командирам отрядов были даны соответствующие инструкции и планы действий. Отрядам предстояло противостоять Первому Сибирскому стрелковому полку красных, который шел вверх по реке Чусовой. Полком командовал Данил Васильевич Шаронов.


                ШАРОНОВСКИЙ   ПОЛК

Первый Сибирский стрелковый полк, организованный в селе Коноваловка, летом 1918 года двинулся вверх по реке Чусовой. Полк по численному составу был не укомплектован, и по пути следования, в небольших населенных пунктах, пополнял свои ряды за счет маленьких местных отрядов. Также проводилась мобилизация молодых людей, а мужчин старшего возраста направляли в обоз. В обозе, на своих лошадях, они везли все, что требовалось для военного похода.

Из села Коноваловка полк дошел до села Усть-Утка, которое шароновцам пришлось брать с боем. Здесь полк чуть задержался для формирования новых добровольческих отрядов. В Шароновский полк практически каждый день приходили новобранцы: люди вливались в единую силу для борьбы с белогвардейцами.

В Шароновском полку были и сулёмцы:
1. Гилёв Василий Михайлович;
2. Кузнецов Василий Александрович;
3. Гилёв Петр Егорович;
4. Толмачев Григорий Иванович;
5. Корюков Затей Иванович
Первый Сибирский стрелковый полк стремился в сжатые сроки зайти в тыл белым и отрезать участок железной дороги Чусовой - Екатеринбург. Эта железная линия имела большое военное значение в 1918 году для организации разгрома белой армии на Урале. Первый Сибирский полк представлял большую опасность для белогвардейцев. Численность полка росла с каждым днем, в нем насчитывалось примерно 1500 человек. В полку были орудия 6-дюймовые (осадная пушка калибра 152,4 мм), 3-дюймовые (полевые скорострельные пушки калибра 76,2 мм) и 2-дюймовые (возможно пушки Барановского), пулеметы «Максим» (пулеметы Ма`ксима). Насчитывалось 100-150 кавалеристов.


                СУЛЁМСКИЙ   ОТРЯД   ДАЕТ   БОЙ

Несмотря на силу и военную технику Шароновского полка, сулёмский отряд белых из 28 человек, под командованием Гилёва Филарета Демидовича, решил дать первый бой и попытаться задержать полк на некоторое время около деревни. А время, повторяюсь, для Шароновского полка было ой как дорого.
И так, решено было дать бой без помощи других отрядов белых. 28 смельчаков в полной мере осознавали, какая сила им будет противостоять.

Список Сулёмского отряда белых:
1. Гилёв Филарет Демидович – поручик;
2. Гилёв Александр Тимофеевич – кавалерист, 27 лет, грамотный;
3. Казаков Андрей Иванович – солдат, 26 лет, 4 класса;
4. Корюков Павел Иванович – солдат, 26 лет, грамотный;
5. Толмачев Павел Иванович – солдат, 26 лет, грамотный;
6. Патраков Афонасий – новобранец, 19 лет, неграмотный;
7. Гилёв Полинарий Николаевич – новобранец, 19 лет, неграмотный (был убит в своем доме);
8. Корюков Осип Затеевич – солдат, 30 лет, неграмотный;
9. Гилёв Василий Антонович – новобранец, 22 года, неграмотный;
10. Ошурков Иван Кузьмич – новобранец, 19 лет, 4 класса;
11. Гилёв Василий Алексеевич – новобранец, 22 года, 4 класса;
12. Гилёв Степан Андреевич – солдат, 23 года, грамотный;
13. Гилёв Петр Дмитриевич – солдат, 22 года, грамотный;
14. Гилёв Иван Степанович – солдат, 23 года, неграмотный;
15. Гилёв Иван Александрович – сержант, 25 лет, грамотный;
16. Гилёв Егор Алексеевич – солдат, 22 года, неграмотный;
17. Корюков Нестор Васильевич – солдат, 30 лет, грамотный;
18. Гилёв Федор Антонович – новобранец, 18 лет, грамотный;
19. Лобанов Алексей Матвеевич – новобранец, 18 лет, грамотный;
20. Лобанов Василий Яковлевич – солдат, 20 лет, грамотный;
21. Гилёв Михаил Ефимович – солдат, 22 года, 4 класса;
22. Гилёв Василий Алексеевич – солдат, 22 года, грамотный;
23. Гилёв Дмитрий Семенович – новобранец, 18 лет, грамотный;
24. Гилёв Михаил Иванович – новобранец, 19 лет, 4 класса;
25. Гилёв Иван Федорович – солдат, 28 лет, грамотный;
26. Гилёв Николай Матвеевич – новобранец, 22 года, грамотный;
27. Лобанов Иван Никифорович – солдат, 25 лет, неграмотный
     (имел крест за боевые заслуги в Первой мировой войне);
28. Попов Максим Яковлевич – солдат, 25 лет, 4 класса.

После утверждения своего «боевого плана» участники приступили к делу. Они сделали завал на мосту из бревен и камней, перевязали мочальным барочным канатом перила моста. Лошадей своих отвели в густой лес, метров за триста от засады, и оставили под присмотром одного из участников отряда. А сами вернулись, укрылись в гребнях скалы возле места засады и приготовились встретить красных.

На душе у всех было неспокойно, они понимали, что против силы вооруженного полка долго не выстоять. Не уверены смельчаки были и в том, что получится спокойно отступить, затеряться в лесах, не попав в окружение. Умирать никому не хотелось, но и приказ командира они обязаны были выполнить. Да и самолюбие брало верх: никто не хотел выглядеть трусливым в глазах земляков.

День был теплый, ярко светило солнце, пышно цвели цветы в низине около моста, аромат от них расходился во все стороны. А на пригорке зацвели ромашки-страды, и их аромат особенно волновал сулёмцев. У нас говорят так: «Если страда-ромашки начали цвести, то пора косить траву, заготовлять сено на зиму».

Этим летом с сенокосом задерживались: события последних дней переворачивали все устои. Да и отрядные не разрешали жителям деревень ходить в лес, хотя и грибы, и ягоды так и притягивали к себе взгляд, так и просились в лукошко.

Солдаты уже сидели в засаде несколько часов, а полк красных все не появлялся.  Кругом было тихо, только слышен был шум воды в речке около «быков», над которыми переброшен был мост. Да чуть слышно было пофыркивание своих лошадей – овод донимал их, от чего они били копытами землю, трясли головами, размахивали хвостами и все пытались оторваться от привязи.

Солдаты ждали. И вот на дороге, которая называлась «заводским трактом», показались три кавалериста-разведчика шароновского полка. Они рысью спускались с горы к мосту, вовсе не думая о том, что здесь их может поджидать засада. Двое разведчиков въехали на мост и стали осматривать завал. По команде «пли» сулёмские белогвардейцы разрядили свои винтовки по разведчикам. Замыкающий был убит сразу, а двое на мосту – ранены. Один из раненых разведчиков сразу прыгнул с моста в реку Сулём и поплыл возле кустов, скрываясь от пуль белогвардейцев. Нам не известно, сумел ли он спастись и выжить, река в то время была многоводная, быстрая, и плыть по ней было опасно.

А вот второго раненого взяли в плен. Решено было пойманного разведчика под конвоем отправить в Илим для допроса. В конвоиры определили молодого деревенского парня Полинария Гилёва.

Лошадей разведки укрыли в лесу, и сами укрылись в скалах. Через некоторое время на дороге показалась вторая разведка. Разведчиков было человек восемь, и ехали они все в одной группе. Сулёмские белогвардейцы, не дожидаясь приближения красных, открыли по ним огонь. Несмотря на дальность стрельбы, двое были убиты, остальные быстро развернулись и ускакали обратно. На линии огня все стихло.

И вновь потянулись тревожные минуты ожидания. Молодые парни чувствовали себя прескверно: ведь они только что убили трех и ранили двух человек. И трудно было оправдать себя. Да, они выполняли приказ старшего по званию, но во имя чего?..

Окружить незаметно сулёмский отряд было трудно, так как река Сулём являлась надежной защитой: и вброд не переедешь, и по крутым высоким берегам не пройдешь. И мост был один, и он охранялся отрядом. А в тылу находилась деревня Сулём, жители которой поддерживали своих земляков.

Прошел час-другой, и на дороге показались первые отряды красных. Предупрежденные разведкой, шароновцы решают всеми силами полка атаковать деревню Сулём, предполагая наличие в деревне большого отряда белогвардейцев. Полк разворачивается в боевую линию по берегам рек Сулём и Чусовой. Красные поставили пушки и пулеметы на огневые позиции и приступили к обстрелу деревни. Те же отряды, что шли по дороге к мосту, опять попали под залп белогвардейцев. Передовые смешались, началась неразбериха, и белогвардейцы этим воспользовались, с каждым залпом нанося красным все новые и новые потери. Но вот паника прошла, красноармейцы рассыпались по лесу и начали короткими перебежками приближаться к засаде, прячась от выстрелов за стволами деревьев и валунами.

Белогвардейцы заметили, что их стали окружать, и выстрелы их уже не были так эффективны. Подстегиваемые страхом, в спешке теряя патроны, они стали отступать. Скрываясь в подлеске, они быстро добежали до своих лошадей, которые были в полной готовности. Сулёмский конный отряд из 27 человек лесом, минуя деревню Волегово, приехал в деревню Мартьяново.

Обстреляв деревню Сулём, и не встречая сопротивления, шароновцы зашли в деревню. Во время обстрела жители находились в укрытиях: в ямах и погребах, - поэтому жертв не было. Кое-где в домах от взрывной волны были выбиты стекла, в некоторых были проломлены крыши.

За время перестрелки у моста Полинарий Гилёв свел пленного в село Илим, и вернулся на своей лошади в деревню. Заметив приближающихся красных, молодой неопытный парень растерялся: догонять свой отряд было поздно, а красные – вот они, уже первые верховые показались на улице. И Полинарий решил спрятаться в доме, а лошадь свою поставил во двор. Да в спешке забыл ее расседлать. А красные заходили в каждый дом, открывали все двери – искали белогвардейцев. Увидав запаренную лошадь, стали искать особо тщательно, и вскоре обнаружили Полинария  в подполье.

На приказ «Выходить!» Полинарий ответил категорическим отказом. Тогда красные, без лишних слов, учинили над ним расправу прямо в подполье. Очевидцы рассказывали, что его закололи штыками. Полинарий пытался увернуться, хватал штыки руками, но силы были явно не равны.  На его теле остались семь проникающих ранений…

Шароновский полк в перестрелке у моста понес значительные людские потери. Основную часть убитых и раненых отправили в Верхне-Шайтанский завод, а несколько человек похоронили в Сулёме, на деревенском кладбище. После захоронения погибших товарищей, красные решили остановиться в деревне на ночлег.

       Сулёмский отряд белогвардейцев задержал полк Шаронова на целые сутки. Возможно, именно эти потерянные сутки и решили в дальнейшем судьбу полка.

Военный штаб красные расположили в лучшем деревенском доме – у Гилёва Михаила Абрамовича. Здесь же устроили и судилище над деревенскими, сочувствующими белогвардейцам. Многие сулёмские мужики получили наказание через порку нагайкой по спине, а молодежь разбежались кто куда: время было летнее, и сбежавшие укрылись в лесу и на дальних покосах. Оставшихся крепких мужиков, «отведавших» нагайки, Шаронов мобилизовал в свой полк. Записали 35 человек, в обоз и в кавалерию взяли 40 человек.

       Дисциплина в Шароновском полку была не на высоте: солдаты устраивали самосуд над мирным населением, резали скот, забирали хорошую одежду, насиловали молодых девок и женщин. Сам Шаронов взял в прислуги Пелагею – молодую, красивую женщину, жену Гилёва  Петра Дмитриевича (из отряда белогвардейцев), и 19-летнюю девушку Елену. Ранее Шаронов из деревни Боронской увез 18-летнюю дочь лесника.

      Утром, оставив своего человека Черноусова старшим по деревне, полк двинулся в село Илим. Опасаясь очередной засады, Шаронов решил двигаться не трактом, а через Романовку лесной дорогой. Теперь полковая разведка шла настороженно, просматривая всю местность вдоль дороги.

      На Романовке, в лесу шароновские разведчики неожиданно столкнулись с разведкой белых. Белых было всего двое: сулёмский и бороновский, а красных человек 5-6. Силы были явно не равны, и белые пустились наутек. Но если сулёмский мужик, зная все ложк`и-дорожки быстро оторвался от погони, то бороновскому не повезло – он заблудился. И блуждая в лесу, попал в плен.

      Красные разведчики стащили его с лошади и учинили суд на месте: забили прикладами. Бороновский был молод, высокого роста, крепкого сложения, но ничего не смог поделать с остервеневшими красными. Они били его до тех пор, пока он не потерял признаки жизни, а потом просто зарыли его в землю. Копать глубоко не стали, и быстро закидав тело землей, отошли в сторону и решили перекурить. Вдруг земля на могиле зашевелилась, стала рассыпаться. «Убитый» очнулся и пытался выбраться из могилы. Красные разведчики подскочили и стали колоть непокорное тело штыками сквозь землю…

      От разведчиков Шаронов узнал, что в Илиме белогвардейцы и, чтобы не попасть под предполагаемый  винтовочный огонь, решил провести артиллерийский обстрел. На Ивановой горе красные установили пушки и пулеметы и начали в несколько стволов обстреливать село, а после обстрела кавалеристы и пешие бросились в атаку. Но сразиться с белогвардейцами не удалось: те заранее отступили на станцию Илим.

      Захватив село Илим, Шаронов двинул полк в сторону села Шайтанки (село Чусовое), по пути пройдя через деревню Мартьяново. В селе Шайтанке белые дали шароновцам бой, но многократное численное превосходство красных и артиллерия не оставляли белогвардейцам никаких шансов. Шаронов занял Шайтанку и двинулся дальше, на большое старинное село Старая Утка. Здесь белые снова дают Шаронову бой, и снова отступают. А Шаронов остается в Старой Утке и продолжает мобилизацию, продолжает подготовку к возможным крупным сражениям.

      Тактика и у белых, и у красных была одинаковая: захватив населенный пункт, тут же проводили мобилизацию молодых местных мужиков в свои ряды, а кто постарше – отправляли в обоз. Попутно забирали все: и лошадей, и сбрую, и одежду, и продукты питания. Села и деревни стенали от таких боевых действий. Силой мобилизованные мужики убегали из отрядов как белых, так и красных, при малейшей возможности, даже бросая своих лошадей, убегали в леса, а потом, спустя дни, возвращались в свои села и деревни.

      Под Старой Уткой сосредоточились большие силы с обеих сторон. К белым пришло пополнение из Сылвы, Шали, Кузино, подошел отряд из Екатеринбурга. А Шароновский полк пополнился только местной мобилизацией да добровольцами. Красные отряды, которые шли на соединение с Шароновым, не смогли проехать по железной дороге из Лысьвы и Чусового, да и белочехи теснили их со всех сторон.

      На рассвете третьего дня, недалеко от села разгорелся  бой. Это уже была не стычка: жаркий бой с переменным успехом длился весь день. Но к вечеру шароновцы дрогнули и стали отступать. Белогвардейская кавалерия стала преследовать красных, имея подобный боевой опыт еще с Первой мировой. Шароновцам нельзя было давать передышки, нужно было дробить и дробить отступающих на маленькие группы и заставить их бежать. И кавалерия белых с этим справилась: шароновцы отступили до села Шайтанки, не удержались там и откатились до деревни Мартьяново, а затем и до села Илима.

      Солдаты Шароновского полка бежали кто куда. В основном отступали из села Илим через Иванову гору в Усть-Утку (Пристань), некоторые бежали в сторону Завода Висима, где был сильный красный отряд и существовала еще Советская власть. Из Сулёма вместе с отступающими солдатами уехал Максим Яковлевич Попов, который одним из первых в деревне перешел на сторону Красной Армии.

      Через неделю-другую силы Красной Армии в районе Шали, Сылвы, Старой Утки пополнились за счет сформированной Четвертой Уральской стрелковой дивизии. В нее вошли Первый и Второй Красно-уральские полки, Первый латышский, Третий Петроградский полк. Главным ударным на левом фланге был Первый батальон Уральского областного комитета РКП(б) под Командованием Малышева, поддерживаемый матросами и эстонским отрядом.

      Со стороны Лысьвы на станцию Кузино наступала бригада Рейхорда, состоящая из интернационалистов (венгров) во главе с Бела Куном. Жестокий бой разгорелся за станцию Утка и разъезд Сабик. У красных теперь были опытные командиры, но со стороны белых в бой пошли отряды чехословацкого корпуса, а это регулярная армия с опытом и дисциплиной, и с броневиками.

      И белые заставили красных  отступить.


                РАССТРЕЛ   СЕСТРЫ   МИЛОСЕРДИЯ
                И   КРАСНОГВАРДЕЙЦА

      После поражения у Старой Утки, полки красных отступили на города Чусовой и Пермь. Кто не успел отойти с основными силами красных, те оказались в тылу врага. Им пришлось выбираться небольшими группами и поодиночке. Шли они лесами, с опаской, осторожно пробирались около населенных мест, где теперь командовали белогвардейцы. И все же голод заставлял этих людей проявлять себя, заходить в села и деревни, просить хлеба у местных жителей.

      Поздно вечером, через поля и огороды, к маленькому, покосившемуся и наполовину вросшему в землю домику Оверьяновны в деревне Сулём, пришли трое. Два красногвардейца и сестра милосердия, одетая в мужскую солдатскую форму. Отступали они от станции Старая Утка, ушли в леса после поражения красных. Красногвардейцы были вооружены винтовками, а сестра милосердия имела при себе лишь санитарную сумку с небольшим набором бинтов, ваты  и настойки йода. В домике Оверьяновны красногвардейцы ночевали, а рано утром, часов в семь, отправились в завод (Висимо-Уткинск).

      Они пошли по деревенской улице. Утро было прохладное, и шагалось легко, а белый густой туман скрывал их от появлявшихся на улице сулёмцев. В это время по деревне гнали стадо коров и овец на пастбище. Пастухи покрикивали на отстающих, ругали нерасторопных хозяек, не успевших вовремя подоить своих коров, и теперь задерживавших все стадо.

      Вообщем утро было обычное для мирных жителей деревни, волнения у людей улеглись, словно и не было недавнего орудийного обстрела и порки нагайкой. И жители деревни теперь занимались своими привычными делами, а дел у крестьянина в летнюю пору всегда много, и люди работали в своем хозяйстве от восхода солнца и до заката.

      Красногвардейцы и сестра милосердия спокойно прошли по деревне, в конце центральной улицы повернули в последний переулок. А там перед ними уже открывался прямой тракт на Завод. Кто-то из деревенских все-таки заметил уходивших красногвардейцев и сообщил об этом  белогвардейцам Гилёву Николаю Матвеевичу (внуку Гилёва Степана Федотовича) и Корюкову Павлу Ивановичу. Те, оседлав своих коней и захватив боевые винтовки, бросились в погоню. Хотели взять красных в плен.

      В переулке, возле дома Михаила Яковлевича Вдовина, красногвардейцы услышали погоню: Гилёв и Корюков громко кричали на всю улицу, спрашивая встречных о солдатах. Красногвардейцы побежали через двор и огород в сторону реки Сулём, и там, на крутом скалистом берегу, залегли в расщелинах. Белогвардейцы сунулись было к ним с наскока, но красные встретили их винтовочной стрельбой. Одна лошадь была ранена, и это остудило пыл преследователей, заставило их отступить. Позднее, никем не преследуемые, красногвардейцы спокойно ушли в Завод.

      Но если солдаты побежали к реке, то сестра милосердия решила укрыться во дворе, но не найдя надежного укрытия, кинулась в дом к хозяевам. Она забежала в дом, где встретила молодую хозяйку Евдокию Ефимовну. Вот что Евдокия Ефимовна после рассказывала: «Молодая девушка была очень испугана, она просила спрятать ее где-нибудь в подполье. Просила у меня женскую одежду, так как она была в мужской военной форме: гимнастерке, брюках и сапогах. За укрытие предлагала мне свои вещи: золотое кольцо, часы, золотой браслет. Я стала искать ей свои кофту и юбку, а она стала раздеваться. Вещи положила на стол, отдавая их мне за услугу. Но она не успела переодеться, как в избу забежали   Гилёв и Корюков. Они приказали ей надеть свою военную форму и следовать за ними».

      Потом ее повели через всю деревню к дому отца Гилёва Николая Матвеевича. Своей красотой и миловидностью «красная партизанка» пленила своих конвоиров, молодых деревенских парней. Пленница была хороша: среднего роста, лет двадцати, а аккуратно подогнанная гимнастерка, солдатский ремень и узкие военные брюки выгодно подчеркивали ее прекрасную фигуру. У нее было красивое чистое лицо, прямой небольшой нос, широко раскрытые глаза с длинными черными ресницами, брови дугой и густые вьющиеся волосы.

      Корюков Павел влюбился сразу, как говорится – с первого взгляда. Он был бы и рад отпустить пленницу, но мнение сельчан сдерживало его от необдуманного поступка. А сулёмские женщины, завидев проходившую по улице под конвоем «партизанку» подходили ближе, охали и говорили: «Такая молодая да красивая пошла воевать. Наше ли бабье дело участвовать в войне…»

      На другом конце деревни остановились. Собрался совет старших, на котором решили вести ее в село Илим. Конвоирами опять же отправились Гилёв и Корюков. Проведя пленницу километра два по тракту, они увидели скакавших им навстречу кавалеристов. Встречные открыли по ним огонь. Конвоиры, бросив пленницу, пустились наутек. Пленница, неожиданно для них, побежала следом за конвоирами. Но долго бежать им не пришлось: пустившиеся в погоню кавалеристы узнали преследуемых. И те и другие были сулёмскими белогвардейцами, и кавалеристы возвращались из Илима домой в деревню.

      Среди кавалеристов был солдат царской армии Гилёв Иван Александрович. Он был тоже молодой мужчина, красивый, высокого роста, на голове носил пышную светло-русую   шевелюру, за что получил от сулёмцев прозвище Дубрава. Среди сверстников слыл зазнайкой, и выделялся дурными поступками, нередко в споре пускал в ход кулаки. К серьезным делам подходил необдуманно и советов у старших никогда не спрашивал. За все это считали его в деревне плохим человеком.

      Кавалеристы решили вести пленницу обратно в Сулём. Остановились у дома Гилёва Матвея Степановича (отца одного из конвоиров), завели «партизанку» в избу и оставили под присмотром Евдокии. Евдокии, сестре конвоира Гилёва Николая Матвеевича, в ту пору было семнадцать лет.

      Пленница сидела на скамейке в избе и все время плакала, она часто поминала мужа (или милого друга), который погиб под Старой Уткой и не мог теперь защитить ее. Сестра милосердия просила Евдокию, чтобы та помогла ей убежать в лес или спрятала где-то в деревне. По национальности «партизанка» могла быть латышкой: речь ее была с заметным акцентом. Вся в слезах и часто вздыхая, она все повторяла: «Боженьки, боженьки». Она наверное, не думала, что ее могут убить, так как была сестрой милосердия, а по военным законам оказывающих медицинскую помощь не убивают. Но мужиков деревенских она боялась… А вот знали ли белогвардейцы об ее статусе неприкосновенности? Трудно сказать.

      Корюков Павел решился. Пресекая все лишние разговоры белогвардейцев, он сообщил им о своем желании жениться на пленнице. Взял коня, чтобы ехать к отцу, просить его разрешения. Кавалеристы, конечно же, были удивлены его сообщением, но отъезду не препятствовали.

      Как только уехал Корюков, Дубрава ввалился в избу и приказал «партизанке» выходить и следовать за ним. Он отвел сестру милосердия за дом и велел повернуться к нему спиной, затем сдернул с плеча винтовку. Прозвучал выстрел, и девушка упала. Она была ранена и в сознании, девушка просила невольных свидетелей расправы перевязать ей рану. Но Дубрава никого не подпустил к ней, он вновь вскинул винтовку. Второй выстрел заставил сестру милосердия замолчать навсегда.

      Многим было жаль молодую красавицу, но перечить Дубраве никто не осмелился. А тот, совершив дикий кровавый поступок, приказал старичку Платону Окинтьевичу (сыну Окини-Балагура – см. Мамин-Сибиряк, том I «Бойцы»,  и отцу Владимира Платоновича) схоронить «партизанку». Схоронить в лесу, а не на деревенском кладбище. А за погребение девушки решил расплатиться со старичком особым образом: велел снять с нее солдатское обмундирование и забрать себе.

      Платон Окинтьевич вырыл могилку в лесочке, через дорогу от дома и поближе к Чусовой. Всего-то и было метров пятьдесят от места ее расстрела. После установления на Урале советской власти, жители Сулёма на горке, недалеко от могилки, поставили сестре милосердия безымянный памятник. А Дубраву расстреляли в Екатеринбурге спустя два месяца. За ограбление мирных жителей деревни Мартьяново. И судили его белогвардейцы.

      На второй день после расстрела сестры милосердия, с горы Романовки в Сулём пришел красногвардеец. Он также был из шароновских, разбитых в бою под Старой Уткой. Он осторожно спустился с горы и подошел к овину, надеясь выяснить, чья власть в деревне и, по возможности, запастись продуктами питания. В саму деревню он идти не решился. Через какое-то время к овину за соломой пришла женщина и столкнулась с красногвардейцем на пороге. Был он в солдатской форме и с винтовкой, на вид молодой, но уж очень отощавший и заросший щетиной, видимо немало дней  пробирался лесами.

      Солдат был настроен мирно. В первую очередь он попросил что-нибудь поесть. Крестьянка сходила за хлебом, да на обратном пути не удержалась, шепнула соседке… Следом за ней, с топором в руках, к овину вышел Гилёв Александр Васильевич. Он подскочил к красногвардейцу, замахнулся топором, приказал сдаваться в плен. Отощавший солдат не возражал, жадно поедая хлеб, он протянул свою винтовку Гилёву.

      Красногвардейца привели в деревню к дому Егора Михайловича, там пленный солдат просидел некоторое время. Он сидел тихо, возможно надеялся, что его будут судить, или вообще отпустят безоружного. Из разговора с ним выяснилось, что родом он с Вологодской области, и добровольцем ушел воевать за советскую власть.

      До настоящего суда он не дожил: с другой стороны реки приехали белогвардейцы, и один из них – Николай Соколов – застрелил пленного из его же винтовки. После расстрела жители другой стороны  увезли труп солдата на лошади, похоронили его за огородами, на широкой меже. Позднее на могиле красногвардейца поставили памятник.

      Памятники, поставленные в деревне героям гражданской войны, почитаются. Особенно часто к ним приходят  школьники, которые проводят возле этих исторических мест свои торжественные праздники. Здесь сулёмских ребят принимают в пионеры.

      Через несколько лет после учиненной расправы Николая Соколова вызывали в Нижнетагильский суд, где он держал ответ за содеянное. Суд решил вынести Соколову общественное порицание. Эта удивительно мягкая мера наказания была вызвана, возможно, тем, что Соколов был неграмотный, а детей в его семье было семеро, и жили они в постоянной нужде. Умер Николай Соколов в 40-х годах ХХ века.


                КОЛЧАК

      В ноябре 1918 в Сибири появился адмирал Колчак, объявивший себя верховным правителем Сибири. Через несколько месяцев Восточный фронт пришел в движение, разгорелись жестокие бои на линии горнозаводской железной дороги. К июлю 1919 во Второй, в Третьей и в Пятой красных армиях, которые действовали против колчаковцев, насчитывалось до 70 тысяч штыков и сабель, и в пулеметах и артиллерии ощущалось превосходство.

      Против красной армии на Урале действовала белая Сибирская армия Гайды, корпуса Пепеляева и Вержбовского, а также вновь сформированный корпус Гривина. Общая численность белых составляла уже 71 500 штыков и сабель, а армия все продолжала пополняться за счет мобилизации.

      Осенью 1918 в белую колчаковскую армию мобилизовали и сулёмских молодых ребят 1898-1990 годов рождения. Было их 23 человека. Сначала новобранцев направили в поселок Шамары, затем перевели для обучения в Кунгур. Учили их военным навыкам пехотинцев месяца три, а потом пешим строем отправили в город Осу. По прибытии в Осу их развели по отделениям, которые вошли в 27-й Верхотурский ударный полк. Полком командовал генерал колчаковской армии чех Гайда.

      Через некоторое время горячие бои развернулись под Воткинским заводом и вблизи города Оса, где боевые позиции по несколько раз переходили из рук в руки. В какой-то момент белые дрогнули, отступили к Вятке (Кирову) и Вятским Полянам. А натиск Красной армии нарастал с каждым днем, и теперь колчаковцы терпели поражение за поражением. От Вятских полян белое войско стало отступать на север, через города Кунгур и Сылву. При отступлении железная до этого дисциплина резко упала, солдаты побежали кто куда. Сулёмские солдаты тоже дезертировали и вернулись домой. Генерал Гайда, в отличие от других генералов, проявил предусмотрительность. Он выпросил у Колчака отпуск, и еще 14 июля 1919 на особом поезде отбыл заграницу, увозя с собой и «отпускные» - выданные адмиралом семьдесят тысяч франков золотом.


                КОННИЦА   В   РАЗГРОМЕ   БЕЛЫХ   НА   УРАЛЕ
                (Гос. воен. изд.,   Москва, 1934)

      Третьей Красной армии противостояла группа генерала Пепеляева в составе: Первая, Вторая и Шестнадцатая Сибирские стрелковые дивизии; Штурмовая, Морская и Семнадцатая Отдельная стрелковая дивизия; Первый сводный полк. А всего 19 000 штыков,  1100 сабель, 394 пулемета и 61 орудие.

      На правом фланге красным противостояла Седьмая Уральская техническая дивизия белых
(25-ый, 26-ой, 27-ой и 28-ой технические полки, укомплектованные в основном рабочими с Уральских заводов, 1898-1990 годов рождения). Попав под энергичные удары  красных стрелковых дивизий и Путиловского кавалерийского полка, «Седьмая» недолго сопротивлялась. Белые стали разбегаться.

      Атаками Второй бригады и 29-ой и 30-ой дивизий на правом фланге руководил Томин. (Николай Дмитриевич Томин – казак Усть-Уйской станицы, с сентября 1919 был назначен командиром Десятой кавалерийской дивизии, погиб в Средней Азии в 1924 в бою с басмачами, был награжден тремя орденами «Боевого Красного Знамени»).

      Общий состав отряда исчислялся в 3411 сабель и более 40 пулеметов. По нашей восточной дороге белых преследовал Путиловский кавалерийский полк, который 12 июля 1919 прорвал фронт и взял населенные пункты Шайтанку и Сулём. В настоящее время жители деревни Сулём 12 июля считают своим праздником – Днем освобождения деревни Сулём от Колчака.

      Путиловским кавалерийским полком командовал Филипп Акулов. Через деревню Сулём полк прошел на Висимо-Шайтанск, неотступно преследуя отступающих колчаковцев. Вместе с полками белых уходил обоз, уходили беженцы, ушел со своей семьей и Гилёв Филарет Демидович, теперь уже бывший командир сулёмского белого отряда.

      За Висимо-Шайтанском полк Акулова объединяется с 29-ой и 30-ой стрелковыми дивизиями и идет в сторону Верхнего Тагила, а далее – на Екатеринбург. Между тем в ночь с 14 на 15 июля колчаковцы без боя оставили столицу Урала и «покатились» на восток. Акулов, разгоряченный преследованием, нарушает приказ Томина ждать основные силы и первым врывается в город. И берет Екатеринбург без боя, почти на сутки опередив другие полки красных.

      Армия Колчака с большими потерями отступала и отступала на восток, все дальше и дальше по сибирским дорогам. Сам Колчак награбил более четырехсот миллионов рублей золотом и спешил добраться на поезде в Иркутск, где надеялся укрепить силы своей армии. Но по приказу Военно-Революционного Совета красные партизаны - рабочие  27 декабря 1919 в районе Черемхово оцепили личный железнодорожный состав Колчака и арестовали его самого, а поезд с золотом взяли под охрану. 6815 ящиков с золотом по распоряжению В.И. Ленина 3 мая 1920 были доставлены из Иркутска в Казань. В пути до Ачинска «золотой поезд» охранял Третий батальон 262-го полка, а от Ачинска до Казани – интернациональный полк (в его составе были и венгры, и немцы, и румыны, и чехи, и югославы).

      Колчак Александр Васильевич. 1873 – 1920. Адмирал царского флота, командующий Черноморским флотом. 6 июля 1917 Делегатское собрание судовых команд Черноморского флота потребовало его отставки. В ноябре 1918 установил военную диктатуру в Сибири и на Дальнем Востоке. Белогвардейская армия Колчака захватила Сибирь, Урал и дошла до Волги. С мая 1919 по январь 1920 в ходе кровопролитных боев войска Колчака были разгромлены Красной Армией. По постановлению Иркутского военного революционного комитета 7 февраля 1920 Колчак Александр Васильевич был расстрелян.
                Энциклопедический словарь


      РАССТРЕЛ. Председатель комитета позднее рассказывал, что 7 февраля 1920  Колчак и его премьер Пепеляев в спешном порядке были допрошены и приговорены военным революционным комитетом к расстрелу. В полночь их вывели из Иркутской тюрьмы под усиленным, в два кольца, охранением. Совсем рядом, под Иркутском, шли ожесточенные бои: белогвардейцы стремились освободить Колчака, а заодно отбить «золотой поезд». Ночь была холодная, ярко светила луна, все было тихо, город спал, только слышны были орудийные выстрелы.
Они спустились к реке Ангаре. Колчак, высокого роста и худощавый, одетый в английский мундир, шел молча, низко опустив поседевшую голову. Генерал Пепеляев был роста небольшого, полный, носил очки, на лице заметно было волнение, он чувствовал себя плохо. У Пепеляева слезились глаза, он часто вынимал носовой платок и протирал им глаза и линзы очков.
      Военных преступников вывели на берег и поставили рядом, на возвышенном месте, потом зачитали приказ о расстреле. По команде красных командиров красногвардейцы произвели залп. Суд над преступниками был совершен, однако никто не позаботился выкопать могилы. Тогда, по совету одного из конвойных солдат, решено было трупы сбросить в Ангару. Разбив лед на реке, трупы Колчака и Пепеляева сбросили в воду.


      """Историческая справка. Добавлена в 2012  Гилёвым С.В.
      Когда писалась Павлом Ивановичем эта книга, Колчак  считался Врагом советского народа, и до других материалов было не добраться. Сегодня есть возможность «Выслушать и другую сторону». Хочу воспользоваться правом наборщика и внести в эту книгу выдержки из статьи Алексея Шандаренко:
      «Несколько дней назад к нам обратился Владимир Петрович Зенченко. Оказалось, что он лично был знаком с одним из семи железнодорожных слесарей, которые расстреливали Александра Васильевича. Маленьким мальчиком Зенченко не менее десяти раз слушал рассказ, как казнили адмирала.
      Колчака высадили из поезда, перевели по льду через Ангару. На правом берегу реки, возле Курбатовских бань, адмирала ждал грузовик. На нем арестованного довезли до тюрьмы, возле которой и расстреляли. Подо льдом тело вынесло в Ангару, и нет никаких сведений, что его кто-то нашел.
      «Для меня Колчак – образец высоконравственного человека, - говорит Зенченко. – То, что он сделал для России, трудно переоценить. Люди должны знать о нем, должны помнить таких, как он. Я настоящий коммунист и до сих пор состою в партии, поэтому меня трудно заподозрить в необъективности».
      Отец Зенченко был из слесарей, работал на Иннокетьевской станции паровозного депо в Иркутске II. Когда отца назначили руководить фабрикой в Усолье-Сибирском, он разрешил в одном из домиков во дворе жить чернорабочему Селуянову. Оказалось, что этот Селуянов был одним из расстреливавших Колчака в 1920.
      «К нам домой постоянно приезжали высокие партийные работники из Иркутска и Москвы, - говорит Зенченко. – У них всегда была одна просьба к отцу – позвать Селуянова, чтобы тот рассказал, как на самом деле был расстрелян Колчак. Я был совсем мальчишкой, сидел на диване и чуть дыша, слушал один и тот же рассказ Селуянова. Партработники сидели за большим столом, пили чай. Селуянову же ставили табуретку около двери. Он почему-то каждый раз садился на порог.
      По его словам охрану в тюрьме, где сидел Колчак, сменили за день до расстрела. Дело было рано утром. В камеру к Колчаку пришли в четыре часа и сказали, что есть постановление местного революционного комитета о расстреле. Колчак спокойно спросил: «Что, без суда?» Ему ответили, что без суда. Потом пошли к председателю колчаковского правительства Пепеляеву. Тот, когда узнал о казни, сразу бросился на колени и стал просить прощения, умолять о пощаде.
      Сначала вывели из камеры Пепеляева, потом вывели Колчака и повели их на Ушаковку. В пятидесяти метрах от тюрьмы была прорубь, где обычно полоскали белье. Из семи сопровождавших Колчака только один был с карабином. Он освободил прорубь ото льда. Колчак все время оставался спокойным, не сказал ни одного слова. Его подвели к проруби и предложили встать на колени.
      По словам Селуянова, адмирал молча бросил шинель на меху около проруби и выполнил требование. Все это время он смотрел на небо в сторону севера, где ярко горела звезда. Мне кажется, что Колчак смотрел на полярную звезду и думал о чем-то своем. Приговор, конечно, никому не зачитывали. Самый главный у них сказал: «Давай так шлепнем, что церемонию разводить?»
      Сначала расстреляли Колчака. К его затылку все семь человек приставили револьверы. Селуянов так испугался, что при нажатии на спусковой курок закрыл глаза. Когда же открыл их, то увидел, как шинель уходила под воду. Второго расстреляли немного позже. Потом все вернулись в тюрьму и уже там составили протокол, расписав казнь поминутно.
      Где и когда умер Селуянов, я не знаю. Те, кто приказывал казнить Колчака, были расстреляны в 1937-1938. О причинах быстрой расправы над Колчаком теперь можно только догадываться. Постановление о расстреле адмирала вынес Иркутский политцентр, который состоял из эсеров и меньшевиков. В феврале к городу стремительно продвигалась 30-я дивизия Красной Армии. Возможно, чтобы сохранить себе жизнь и показать, что они не с Колчаком, члены политцентра вынесли свое решение. Возможно боялись, что Колчака освободят остатки дивизии Каппеля, которые вели бои недалеко от Иркутска».
      Вопрос редакции журнала:
 - А почему вы считаете Колчака высоконравственным человеком?
      «Об этом говорит вся его жизнь. Да и то, как он вел себя в последние дни своей жизни. Поезд Колчака вместе с золотым запасом России сопровождали чехи, которые стремились на Дальний Восток, чтобы морем попасть на родину. Их встретил отряд черемховских рабочих. Они предупредили, что если чехи не отдадут Колчака, то будут взорваны три моста, и значит, чехи домой никогда не попадут. После этого большевикам никто не мешал арестовывать адмирала. Как бы повел себя обычный человек? Наверное, убежал бы. А Колчак приказом передал власть Деникину и велел все золото в целости и сохранности отдать большевикам. Золотой запас России к Колчаку попал, когда его войска заняли Казань. Золото готовили к погрузке на баржи для отправки в Астрахань. Туда, где действовали интервенты. Скорее всего, золото увезли бы из России. А так оно было описано, составлен точный список – всего 28 вагонов. Так вот все эти 28 вагонов были переданы большевикам в Иркутске, о чем есть соответствующие документы.
      А то, что он сделал для России как ученый? По сути именно он открыл для мира Северный морской путь. В поисках экспедиции Толя Колчак потерял половину зубов, был обморожен. За свою стойкость был награжден Большой Константиновской медалью – высшей наградой за полярные исследования. О героической доблести Колчака на Русско-японской войне говорили даже сами японцы. Уже после сдачи Порт-Артура Колчак со своей батареей продолжал отстреливаться, и только раненым был захвачен в плен. Японцы, чтобы показать свое уважение к его храбрости, построили две шеренги самураев и пронесли через них на носилках Колчака.
      Во время Первой мировой войны на Балтийском море его корабль потопил пять немецких кораблей, не потеряв ни одного моряка. На Черном море при нем было потоплено пять подводных лодок Германии, и опять же ни один моряк не погиб. Он очень бережно относился к людям, ценил каждого человека. Когда его офицеры расстреляли трех депутатов Учредительного собрания, и Колчак узнал об этом, то приказал отдать виновных под суд».
Досье. Владимир Петрович Зенченко родился 30 октября 1931 в Усолье-Сибирском. С 1955 по 1992 занимался поисками урановых месторождений. В 1970 удостоен Ленинской премии за вклад в науку. Именно он открыл и дал название Краснокаменскому месторождению урана в Читинской области (на сегодня самое крупное месторождение в мире и единственное в России)."""


                ПЕРВЫЕ   СОЛДАТЫ   КРАСНОЙ   АРМИИ

      После разгрома армии адмирала Колчака на Востоке, империалисты и капиталисты западных государств не успокоились, они подготовили новых ставленников, снабдили их деньгами, оружием и продовольствием. С юга начали наступление армии Деникина, Врангеля, Семенова, с запада надвигался Юденич, а с севера – Миллер. В Туркмении националисты организовали восстание против советской власти.

      Для защиты «советов» в России нужна была сильная Красная Армия, способная разгромить всех интервентов. В 1921 по всей стране прошел призыв молодых парней 1899-1900 годов рождения для несения службы в регулярных войсках Красной Армии. Молодых и здоровых ребят из деревни Сулём и села Илим также призвали в армию. Это был один из первых призывов в Советской России.

      Рекрутов-призывников провожали всем селением по старинным порядкам и обрядам.
 Вначале они попали в поселок Шалю, а оттуда призывников направили в город Кунгур, где распределили по ротам и отделениям. В Кунгуре их обучили всем воинским премудростям.

      После обучения сулёмские ребята были отправлены в Туркмению, на подавление восстания басмачей. Многие из них попали в кавалерию. Военные действия в Туркмении продолжались три месяца, и сулёмские зарекомендовали  себя в боях с лучшей стороны. После подавления восстания солдаты Кунгурского уезда были переброшены в центральные районы страны, для несения службы в регулярных частях Красной Армии.

      Прошло время, призыв демобилизовали, и в Сулём вернулись солдаты, сержанты, кавалеристы. Закончилась Гражданская война, и в России установилась надежная Советская власть, наступил долгожданный мир. Война нанесла много разрушений в народном хозяйстве страны, нужно было строить и восстанавливать фабрики и заводы, восстанавливать дороги.

      С установлением Советской власти произошли большие изменения и для сельских тружеников. Каждое хозяйство наделили землей, народ наконец-то вздохнул полной грудью и с новыми силами приступил к работе. Для обработки земли требовалось много рабочих рук, а вот их-то и не хватало. Тем более что 1921 был годом неурожайным, многим хозяевам пришлось забить крупный рогатый скот и даже лошадей. И вновь нарезанные участки с огромным трудом вспахивали и засевали рожью, пшеницей, овсом и горохом.

      Не враз, медленно, но верно, жизнь в деревнях стала налаживаться. Налоги с личных хозяйств брали маленькие, народ почувствовал облегчение, и некоторые стали засевать с каждым новым сезоном все большие участки земли. Полученные излишки урожая стали продавать, а на вырученные деньги покупать сельскохозяйственные машины: веялки, сеялки, косилки, жатки и другие механизмы. К 1930 некоторые жители деревни значительно разбогатели за счет умелого ведения своего хозяйства и Большого трудолюбия.


                КОЛХОЗ   «ЗАРЯ»

      В 1930 в деревне Сулём по указанию районного начальства  стал образовываться колхоз. Первыми колхозниками стали Гилёв Василий Алексеевич и Корюков Константин Михайлович, которые и сами записались в колхоз, и других деревенских агитировать на вступление. Народ записывался в колхоз с опасением, без большого желания.

      Через некоторое время, по указанию из района, колхоз решили заменить коммуной. Но как бы красочно районное начальство ни рассказывало о работе и жизни в коммуне, на деревенских эти пламенные речи произвели негативное впечатление. «Записавшиеся» стали выходить из колхоза-коммуны. От прежнего списка осталась небольшая группа людей, всего-то 23 семьи. В основном остались бедняки и те, кто сам завоевывал новую жизнь в боях с белогвардейцами.


      Вот список людей из деревни Сулём, которые первыми вступили в колхоз «Заря». И при вступлении в колхоз сдали из своих личных хозяйств лошадей и коров:

Гилёв Иван Тимофеевич                Сдал в колхоз
(третий председатель)                1 лошадь,     2 коровы;
Попов Максим Яковлевич                3 лошади;
Гилёв Иван Яковлевич                3 лошади,     1 корову;
Гилёв Михаил Ефимович                1 лошадь;
Гилёв Павел Тимофеевич                2 лошади;
Гилёв Василий Яковлевич                1 лошадь,    1 корову;
Корюков Прокопий Пантелеевич           1 лошадь;
Соколов Николай Васильевич             1 лошадь;
Гилёв Иван Матвеевич                1 лошадь,    1 быка;
Гилёв Николай Матвеевич                2 лошадей;
Гилёв Петр Дмитриевич                1 лошадь;
Гилёв Иван Александрович               1 лошадь;
Гилёв Степан Андрианович               1 лошадь;
Корюков Иван Степанович                ---;
Корюков Егор Степанович                ---;
Гилёв Иван Алексеевич                2 лошади;
Гилёв Михаил Захарович                ---;
Казаков Яков Иванович                1 лошадь;
Корюков Терентий Ефимович              ---;
Корюков Семен Ефимович                1 лошадь;
Гилёва Александра Платоновна           ---;
Гилёв Григорий Степанович              1 лошадь;
Гилёв Кузьма Яковлевич                1 лошадь.

      Корюкову Ивану Степановичу и Корюкову Терентию Ефимовичу от колхоза сразу же выделили по корове, так как в своем личном хозяйстве у них коров не было.

      В том же 1930 из района пришло указание: «Раскулачивать зажиточных мужиков в деревне». Под раскулачивание попали в нашей деревне шесть семей:
                Конфисковали
Гилёв Иван Григорьевич            1 лошадь,  2 коровы,  1 дом;      
Гилёв Арон Герасимович            1 лошадь,  2 коровы,  1 дом;      
Гилёв Иван Демидович              1 лошадь,  2 коровы,  1 дом;      
Гилёв Антон Алексеевич            1 быка, 2 коровы;
Казаков Иван Александрович        1 корову;
Патраков Иван Устинович           1 быка,  2 коровы,  1 дом.

Лошади и крупный рогатый скот, а также сельскохозяйственные машины были конфискованы и переданы в колхоз «Заря». Конфискованные дома были переданы в распоряжение сельского совета. Сельский совет дома продал Еквинской базе, которая хотела разобрать и перевезти дома в поселок Екву. Но перевозка не состоялась, дома сплавили вниз по реке Чусовой, там и поставили их на новом месте.

Нужно отметить, что «раскулаченные» сулёмские кулаками фактически никогда не были, и чужой труд ради обогащения никогда не использовали. Не выделялись они и своим богатством, а попали в список на раскулачивание из-за «перегибов» вышестоящих руководителей того времени. В приказном порядке шесть семей из деревни Сулём на плотах отправились вниз по Чусовой до города Чусового, а далее их отправили по железной дороге в сторону Нижней Туры…

После образования колхоза «Заря» жизнь в деревне пошла по-новому. Лучшие земли перешли колхозу, частникам не оставили выбора – или записывайся в колхоз, или уезжай из деревни. Так в 1931 пять семей, не желая вступать в колхоз, уехали в Висимо-Шайтанск. (Однако жизнь на новом месте их не устроила, и через два года они все вернулись обратно в Сулём).

Первые годы колхозной жизни были насыщены событиями того времени. Колхозники взялись с огоньком за новую коллективную работу: для обработки земли теперь всего хватало, только не ленись и работай! В первый же «колхозный» год был получен неплохой урожай. В колхоз стали записываться и другие жители деревни. Народ получил наглядный урок выгоды при коллективном труде, и через год в колхоз записались чуть ли не все деревенские.

        Первым председателем колхоза был выбран Попов Иван Яковлевич. С первых же лет образования колхозов государство выделяло для них машины и трактора. Наш колхоз «Заря» тоже получил от государства два трактора «Фордзон». На первом работал Иван Шапочников, переселенец из Щербаков, который и обучил сулёмских мужиков тракторному делу.
       (В декабре 1925 СССР закупил у Форда партию в 12 000 тракторов. Лицензионные Fordson, производившиеся в СССР в 1925-1933, известны как Фордзон-Путиловец – собирали на «Красном Путиловце» в Ленинграде).

      Обрабатывая и засевая лучшие земли, колхозники из года в год получали высокие урожаи. В конце года колхоз полностью рассчитывался с колхозниками. Расчет велся на трудодни. Колхозники на общем собрании решали, сколько нужно выделить на трудодень зерна и т.д. Они также не забывали и о расширении колхозного хозяйства, покупали новую технику.

      Передовых работников колхоза премировали. Премии выдавались в виде добавочных пудов зерна, или выделяли скот, или отрез сатина. Мой отец Гилёв Иван Матвеевич за первый год, проработанный в колхозе, получил за хорошую работу «премиальную» семимесячную телку, особо он отличился  на сенокосе и в уборочную пору, работая на конной косилке. Ошурков Иван Кузьмич получил «премиальными» 35 метров сатина. Гилёв Яков Антонович и его брат Федор Антонович за перевыполнение нормы на вспашке земли тоже получили премию: сатин и х/б ткань на брюки.

      До 1933 с колхозов никаких государственных налогов не брали. Два года колхозники работали только на себя и на коллективное хозяйство. С 1933 на колхозы была наложена госпошлина.


                ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ

В 1930 летом в деревню Сулём были привезены «переселенцы» - раскулаченные зажиточные мужики с реки Кубани. Было их примерно восемьдесят семей, имели они при себе мелкий домашний скарб: одежду, посуду, ткани, религиозные книги, швейные машинки, столярный инструмент и другую мелкую домашнюю утварь. В деревне они остановились на некоторое время, а потом их отправили в лес километров за 6-8, где они должны были построить себе жилье и устраивать жизнь на новом месте. Сначала они жили в 118-116 квартале, а потом их всех перевезли в Щербаки, где они стали строить свое село.

      Были построены около сорока домиков недалеко от реки Сулёма. В дальнейшем они образовали свой колхоз, стали распахивать побережье, луга и дубравы. Сеяли рожь, овес и пшеницу, и другие культуры. Урожаи у них были плохие, так как по реке Сулёму начинались ранние заморозки, и зерновые не успевали созревать.

      Советская власть старалась сделать из кулаков-переселенцев нужных стране людей, поэтому пусть и в небольшом количестве, но выделила им и крупный рогатый скот, и лошадей, и механизмы. Выделила леса и земли. А кубанские мужики были трудолюбивые и умные, и часто давали местному начальству дельные советы, да не часто их советы принимались во внимание. И требовать и настаивать на своем кубанские не смели – по закону они были лишены права гражданства на пять лет.

      Местные власти не всегда правильно понимали задачи партии и правительства. К сожалению, у нас в Щербаках к переселенцам комендантом был поставлен комсомолец Пирожков. Не имея большого жизненного опыта, этот человек был чересчур амбициозен, любил «поруководить». Жизнь переселенцев под его контролем была крайне тяжелая.

      Первое время кубанцы меняли свои товары и вещи на продукты питания у деревенских из Сулёма, Волегова, Илима. Но товары их быстро закончились, а помощи ждать было не от кого. Старики и дети стали умирать от голода, а молодые стали убегать. Убегали, несмотря на строгий режим и порядок, которые были установлены у переселенцев. За пять лет жизни в Щербаках более половины кубанцев умерли от голода и болезней. И когда в 1935 переселенцы получили все права граждан Советского Союза, то один за другим стали уезжать из Щербаков. Многие вернулись на свою родину, на Кубань. Оставшиеся оформились работать в Еквинскую базу на лесозаготовки. Когда заготовляли лес около Щербаков, переселенцы жили в своих домиках. А в 1937 база переехала обратно в поселок Екву, и переселенцы уехали вместе с ней.

      Поселок Щербаки оказался заброшенным. В дальнейшем лучшие дома были перевезены в деревню Сулём и распроданы всем желающим. Луга, пашни и все постройки стали использоваться для летнего выпаса стада. В дальнейшем полновластным хозяином в Щербаках стал колхоз «Заря».


                ЕКВИНСКАЯ   БАЗА

      В 1933 из поселка Еква «приехала» в деревню Сулём лесозаготовительная база. Около Сулёма располагались большие участки леса, не знавшие топора. Вот этот лес и должна была база вырубить и отправить сплавом вниз по реке Чусовой, до города Чусового. Лес стране был нужен, как и металл, и нефть, и каменный уголь.
      На новом месте в деревне, около Степанова ложка, Еквинская база стала строить гараж, ремонтные мастерские, столовую и контору. В деревне появилось много новых людей, работавших на заготовке леса. Кроме лесорубов были и другие специалисты своего дела: механики, слесари, токари, электрики. Около гаража площадь осветили электрическим светом. Сулёмцы первый раз увидели у себя в деревне электрический свет, а многие впервые в жизни увидели электрические лампочки, большие трактора и автомашины. Трактора «Сталинец» широко применялись на вывозке древесины из леса. В зимнее время спиленный лес вывозили к рекам Чусовой и Сулёму. На берегу бревна «таборили» - складывали в штабеля, а весной после ледохода, по большой воде сплавляли вниз по течению.
      С «приездом» базы в деревню, жизнь сулёмцев заметно изменилась. Теперь кроме работы в колхозе можно было устроиться и на лесозаготовки. И многие деревенские стали выходить из колхоза и оформляться на работу в Еквинскую базу, тем более что лесозаготовка была рядом с домом, а оплачивали работу деньгами. Не могло удержать людей в колхозе даже такое условие, что при выходе «свои» лошадь и корова обратно из колхозной собственности не возвращались. Все, что вносил ранее вступающий в колхоз, оставалось колхозным безвозвратно.

      Работа на лесозаготовках была тяжелая, но зато заработки были выше, чем у колхозников, и народ шел и шел на производство. Лес валили вручную, основными инструментами были топор и поперечная пила. Одевались рабочие плохо, обычно на плечах была залатанная фуфайка, а ноги обуты в лапти. Транспорта для доставки рабочих никакого не было, ходили до места вырубки 2-4 километра пешком, и только если очень повезет, могли попутно подвезти на лошади.


                СПЛАВ   ЛЕСА

      После ледохода по реке Чусовой начинали сплавлять лес. Бревна скатывали из штабелей в воду, и они плыли по реке, предоставленные сами себе. Таким способом ежегодно сплавляли сотни тысяч кубометров леса. Значительная часть стволов вылавливалась около города Чусового и шла на распиловку. Остальной лес вылавливался чуть ниже, на Ляминском домостроительном комбинате. Основными поставщиками древесины были Шалинский и Висимский районы.

      Весенняя Чусовая – река капризная, она часто меняет свой уровень воды. По большой воде бревна плывут всюду, проходят по всем «заостровкам» и малым протокам, не останавливают их и затопленные острова. Но стоит реке чуть обмелеть, как бревна начинают застревать то тут, то там, и образуют из заторов целые плотины. Заторы из сплавляемых стволов растут быстро, буквально за несколько часов в таком «завале» могут оказаться тысячи кубометров древесины. А образовавшаяся плотина становится гаванью, где останавливается весь «верхний» сплавляемый лес.

      Для разрушения намечающих заторов ставили дежурных рабочих-сплавщиков, а реку делили на участки. И пока шел сплав, дежурные буквально  жили на берегу, день и ночь оберегая свои речные участки. В особо трудных местах строили «боны» и всевозможные устройства, позволяющие направлять плывущие стволы в нужном направлении. И все же без заторов не обходился ни один сплав. И тогда образовавшийся «завал» приходилось разбирать. Вручную.

      Для молевой работы – сплава леса по реке – из всего коллектива собиралось несколько бригад. Бригада состояла из 12-20 человек, одетых в брезентовые куртки и брюки, на ногах - бурки в форме широкого чулка, которые обувались  поверх носков и портянок. На руках – большие брезентовые рукавицы. Рабочих в таких бригадах снабжали топорами, баграми, веревками и лодками. И вот эти люди с баграми наперевес шли в ледяную воду, спешили на разборку затора, который мог образоваться и на середине реки, над затопленным островом.

      Работа на заторах была трудная и опасная, любое несогласованное действие хотя бы одного члена бригады могло обернуться большой бедой. В бригады  всегда набирали сильных, ловких и опытных людей. Любой из них был похож на циркового акробата: они свободно бегали по плывущим, переворачивающимся бревнам, бесстрашно перескакивали с одного бревна на другое, продвигаясь в нужном направлении. А если «попутных» бревен было мало, то сплавщик садился верхом на одно из них и плыл как на байдарке, работая багром или подпоркой. Ноги при таком плавании были в холодной весенней воде.

      Риск при таких работах был огромный, и смерть часто ходила рядом. Бывали случаи, сплавщики тонули, и на большой воде, среди скользких огромных бревен их не успевали вытащить. Ледяные купания случались часто. Согревались после таких водных процедур работой и спиртом, который на сплаве в конце рабочего дня выдавали всем, а искупавшимся выдавали и во время работы.
      Сплав по Чусовой, в зависимости от погодных условий,  длился 2-4 недели. После работы на молевом сплаве, сдав спецодежду и инструмент, сплавщики получали зарплату. Она была чуть выше, чем у остальных рабочих, занятых на валке и вывозе леса. В дополнение, как правило, сплавщики получали профессиональное заболевание – ревматизм рук и ног.

      Работы, связанные с заготовкой древесины, всегда требовали от человека громаднейших физических усилий. Зимой снег и морозы, летом зной и овод донимали лесозаготовителей. И до делянки надо было пройти каждое утро несколько километров, а вечером, превозмогая усталость, вернуться домой. И все-таки «производственники» не спешили вернуться в колхоз: зарплата деньгами привлекала их больше, чем трудодень.

      Колхозное правление по-своему пыталось заманить крепких мужиков обратно в хозяйство: своим колхозникам выделялся земельный участок в 25 соток на ближних землях, возле дома. Производственникам же нарезался участок в 15 соток и обязательно на дальних землях. Крепких мужиков эта хитрость в колхоз не вернула, но разделила на своих и чужих. Производственники стали сочинять про колхозников частушки, и распевать их при случае.

Колхознички – канареечки,
Проработали год без копеечки!

Единоличники – тряпичники,
Пойдете воевать
И колхозникам – творожникам
По харе поддавать!

С «приездом» Еквинской базы, население деревни Сулём и других близлежащих сел и деревень разделилось на производственников и колхозников. На базу шли сильные, здоровые люди, которые не боялись трудностей в работе. В колхозе оставались более слабые, малосемейные, престарелые жители. В базе работало около 1/3 всего населения деревни Сулём.

Из года в год выработки базы и урожай колхоза «Заря» росли, у тех и других стали появляться новые трактора «Сталинец» и «Интернационал». У колхозников работа была дома, возле родной деревни, а у производственников делянки уходили все дальше и дальше в лес.

      За пять лет лучшие леса около деревни были вырублены. Еквинская база разделяется на два участка. Один участок переезжает на речку Нотиха, что в 20 км от деревни Сулём, а второй участок возвращается в поселок Екву. Еквинская база, в свою очередь, являлась составной частью более крупной Чусовской базы, и подчинялась приказам чусовчан.

      После переезда лесозаготовительного участка в Нотиху, многим сулёмцам пришлось возвращаться в колхоз. Вернувшихся принимали радушно, крепкие рабочие руки колхозу были нужны. Но вернулись не все, часть рабочих уехали вместе с базой в Нотиху. Правда, уезжали только кадровые рабочие: семьи их оставались в деревне.

      Жизнь деревенских год за годом становилась заметно лучше. Люди стали лучше питаться, одеваться, а в свободное время от души веселиться. А веселиться живущие на берегах  Чусовой умели с давних времен. Вот в таких радостных настроениях деревня Сулём встретила 1937…

      Жертвами репрессий стали два деревенских мужика: Гилёв Иван Кузьмич и Казаков Андрей Иванович. По ложному доносу, без суда и следствия, их забрали в одну ночь и увезли в неизвестном направлении. Министром внутренних дел был Ежов. В пятидесятых годах они были реабилитированы, но домой не вернулись. По всей вероятности умерли «в заключении».

      В 1939 Япония спровоцировала военные действия на Дальнем Востоке. В 1940 на северо-западе перешла границу армия Финляндии. Советской Армии пришлось вести боевые действия, чтобы защитить свои границы. Трое сулёмцев погибли в этих локальных войнах:

Гилёв Андрей Алексеевич
Гилёв Александр Борисович
Гилёв Петр Егорович.

      В 1941 году из Нотихи в Сулём вернулся участок Еквинской базы. Для заготовки древесины были выделены новые участки леса, а сулёмцы – рабочие опять стали жить дома. Спокойная жизнь закончилась 22 июня 1941.


                ВОЙНА

После объявления о нападении фашистской Германии на Советский Союз, в деревне Сулём был устроен митинг. Днем, возле клуба, собрались все жители деревни, пришли и стар и млад. Стояли тихо, опустив головы. Большое горе еще только зарождалось где-то в отдалении, а чуткие человеческие души уже ощущали его давление.

      Через несколько дней стали отправлять мужчин на войну. Они уходили на фронт прямо с работы, некоторые даже не успевали проститься с родными, делалось все быстро, без лишних слов.

      К осени в деревне остались  старики и дети, женщины и инвалиды. Объем работы не сократился, а наоборот – увеличился. И вся работа теперь ложилась на плечи оставшихся. Женщины заменили мужчин практически на всех работах.

      Председателем колхоза «Заря» во время войны и по ее окончании был Андрей Игнатьевич Гилёв, которому было доверено управление обескровленным хозяйством. Как он со всем справлялся, как вершил свой трудовой подвиг? Где брал силы, какие сердечные слова находил для вдов?.. Да, в скором времени с фронта пошли похоронки: на мужей, на сыновей, на братьев. Слез и горя было много в каждой семье. Но, несмотря на трудности, люди работали не покладая рук.

      Старший возраст ребят 14 – 16 лет. Именно эти пацаны работали на самых тяжелых работах в колхозе и являлись основным звеном. Эти ребята, в основном 1928 года рождения, вынесли все колхозные тяготы всех военных лет на своих плечах. Конечно, трудились и 12 – 13 летние мальчишки, всем пришлось досрочно повзрослеть!

      Наш колхоз во время войны собирал неплохой урожай, но колхозники на трудодень получали лишь по 500 грамм ржаной муки, да при подведении итогов осенью в небольших количествах выделяли картошки, сена и соломы. На неработающих (детей, стариков, инвалидов) продукты питания колхоз не выделял. Неработающие кормились, как могли. Во время войны колхоз «Заря» считался в районе одним из передовых, несколько раз имел  лучшие показатели по сбору урожая с гектара. За это председателя Андрея Игнатьевича премировали костюмом, а бригадиру Толмачеву Михаилу Семеновичу вручили велосипед.
 
      Бригадирами во время войны были самые достойные мужчины: Михаил Семенович руководил первой бригадой (инвалид, вернулся с фронта по ранению руки; Гилёв Иван Федорович, старичок, руководил второй бригадой; третью возглавлял Иван Алексеевич – «Мошечка», инвалид с ампутированной левой рукой.

      Во время войны колхозные поля расширяли с каждым годом, распахивали все новые участки земли. Правда, своих тракторов в колхозе не было, а МТС не могла в полной мере обеспечить колхозы техникой, поэтому обрабатывать земли приходилось на лошадях или быках, а то и ручным способом. В колхозной работе принимали участие все, даже престарелые люди работали по мере своих сил: плели короба, плотничали, делали сельскохозяйственный инвентарь.

                СТАРЕЙШИЕ   КОЛХОЗНИКИ

1. Толмачев Николай Андреевич – шорник
2. Гилёв Григорий Степанович – ст. покосник
3. Гилёв Филипп Григорьевич – сторож
4. Ошурков Кузьма Кириллович – конюх
5. Гилёв Герасим Николаевич – столяр
6. Гилёв Иван Иванович – конюх
7. Гилёв Николай Степанович – сторож
8. Гилёв Егор Алексеевич – кадровый рабочий
9. Гилёв Иван Иванович – кузнец
10. Гилёв Алексей Петрович – сторож
11. Гилёв Евлампий Николаевич – плотник
12. Корюков Иван Иванович – плотник
13. Корюков Семен Павлович – пастух
14. Казаков Александр Афанасьевич – конюх
И многие, многие другие…
(Их имена, к сожалению, история для нас не сохранила, но их труд принес всем нам Победу в той войне).

Жить было трудно, страдал народ по всей стране. Особенно трудно пришлось тем семьям, у которых глава семьи до войны работал на лесозаготовительной базе. Этим семьям, как я уже отмечал выше, для ведения своего хозяйства давали всего 15 соток земли. Участок засаживали картошкой, так как картофель во время войны считался вторым хлебом и, можно сказать, основным питанием людей. Нехватка картошки губительно сказывалась для больших семей. От недоедания люди опухали, а некоторые – умирали. Летом, когда вырастала трава и отрастали молодые съедобные корни, люди переходили на «подножный корм», а зимой и ранней весной было очень голодно.

      Во время войны в села и в деревни приходили люди из городов с товарами, которые меняли на продукты питания: картошку, муку, масло, яйца, лук. Кто снимал богатые урожаи со своего огорода, по 700 – 900 ведер картофеля, да имел небольшую семью, те охотно менялись на бытовые товары, на одежду и обувь. Семьи в деревне Сулём были по-разному материально обеспечены, зажиточные с бедными делились неохотно, и если одни пухли с голода, то другие набивали свои сундуки товарами.

      «Приехавшая» база с Нотихи оставалась в деревне всю войну. В Сулёме была контора, столовая и  гараж. Заготовка леса велась в Щербаках, в Боровой, в Илиме. Рабочие получали в день по 600 – 800 грамм черного хлеба, иждивенцы получали по 150 – 300 грамм. В базе работало много здоровых мужчин, в армию их не брали – они были «на брони». Мужчины в основном были приезжие. А наших сулёмских осталось дома мало,  многие  попали на фронт в первый год войны. На производстве их заменили жены, сыновья и дочери. Если один член семьи (кормилец) был оформлен на работу в базу, то вся семья получала продуктовые карточки. Продуктов питания на месяц давали очень мало.

      Заготовители жили на лесоучастках в 6–8 километрах от деревни, домой они приходили только по субботам помыться в бане.  На каждом лесоучастке строили барак, в котором жили и молодые и старые, девушки и ребята. Спали на нарах или на железных кроватях, где вместо панцирных сеток были настелены доски. Посреди барака стоял один большой камин-очаг, на котором готовили завтрак и ужин, всяк сам себе или на семью, если таковая была. Обед был в лесу, на месте работы, и состоял в основном из сухого пайка, куска хлеба и горячей воды.
      На лесозаготовки с 7 ноября по 1 апреля отправляли в приказном порядке более здоровых колхозников. Они рубили и вывозили лес. За выполненную работу колхозники получали такую же оплату, как и кадровые рабочие базы.

      В 1943 из деревни в приказном порядке стали отправлять в ФЗО (фабрично-заводское обучение) девушек и ребят, учились они специальности шесть месяцев, а потом их отправляли на заводы – работать на станках.

      Четыре года войны сильно измотали сулёмцев, и когда закончилась война, люди выходили на улицу и плакали от радости. За период войны из деревни Сулём на фронт ушли 183 человека. 103  сулёмца, включая раненых, вернулись, а 80 человек погибли или пропали без вести. Среди участников Второй мировой войны наши земляки отличились в боях за Родину, многие получили награды – ордена и медали.


                СПИСОК   УЧАСТНИКОВ   ВТОРОЙ   МИРОВОЙ   ВОЙНЫ
                1941-1945

1. Гилёв Михаил Николаевич (погиб)
2. Гилёв Павел Николаевич
3. Гилёв Михаил Иванович (погиб)
4. Гилёв Анатолий Иванович
5. Корюков Гаврила Васильевич (погиб)
6. Лобанов Петр Иванович (погиб)
7. Лобанов Александр Иванович
8. Гилёв Егор Иванович
9. Попов Кузьма Максимович
10. Гилёв Илья Семенович
11. Гилёв Павел Петрович
12. Гилёв Василий Владимирович
13. Гилёв Павел Иванович (погиб)
14. Гилёв Сергей Дмитриевич
15. Гилёв Петр Николаевич (погиб)
16. Гилёв Степан Андреевич
17. Гилёв Михаил Андреевич (погиб)
18. Гилёв Петр Алексеевич (погиб)
19. Гилёв Александр Алексеевич (погиб)
20. Гилёв Кузьма Петрович (погиб)
21. Гилёв Иван Петрович (погиб)
22. Гилёв Василий Петрович
23. Гилёв Михаил Павлович (погиб)
24. Лобанов Василий Николаевич (погиб)
25. Лобанов Иван Николаевич
26. Лобанов Кузьма Яковлевич
27. Лобанов Егор Васильевич
28. Лобанов Андрей Васильевич (погиб)
29. Гилёв Павел Тимофеевич
30. Гилёв Иван Павлович (погиб)
31. Таранжин Анатолий Петрович
32. Таранжин Николай Петрович
33. Лобанов Иван Михайлович
34. Гилёв Иван Егорович (погиб)
35. Гилёв Василий Петрович (погиб)
36. Зубенко Михаил (погиб)
37. Гилёв Николай Игнатьевич
38. Гилёв Павел Иванович (погиб)
39. Гилёв Михаил Ефимович (погиб)
40. Гилёв Николай Михайлович (погиб)
41. Гилёв Борис Михайлович (погиб)
42. Гилёв Иван Алексеевич (погиб)
43. Гилёв Илья Егорович (погиб)
44. Гилёв Василий Егорович
45. Соколов Андрей Петрович
46. Гилёв Григорий Ефимович (погиб)
47. Гилёв Егор Григорьевич
48. Ошурков Иван Кузьмич (погиб)
49. Ошурков Сергей Кузьмич
50. Гилёв Федор Антонович
51. Гилёв Яков Антонович
52. Гилёв Александр Егорович
53. Гилёв Илья Егорович
54. Гилёв Петр Егорович
55. Корюков Прокопий Пантелеевич
56. Корюков Иван Михайлович
57. Корюков Николай Михайлович (погиб)
58. Гилёв Иван Александрович
59. Гилёв Петр Александрович (погиб)
60. Гилёв Николай Александрович
61. Толмачев Михаил Семенович
62. Гилёв Павел Егорович
63. Корюков Нифан Киприянович (погиб)
64. Гилёв Иван Михайлович
65. Гилёв Аркадий Михайлович (погиб)
66. Курочкин Федор Михайлович (погиб)
67. Курочкин Сергей Михайлович
68. Гилёв Илья Петрович
69. Гилёв Андрей Петрович
70. Гилёв Петр Петрович
71. Гилёв Петр Степанович (погиб)
72. Гилёв Василий Степанович (погиб)
73. Гилёв Иван Федорович (погиб)
74. Гилёв Василий Федорович (погиб)
75. Гилёв Александр Федорович
76. Гилёв Петр Михайлович (погиб)
77. Гилёв Михаил Михайлович
78. Гилёв Александр Михайлович
79. Гилёв Иван Михайлович
80. Гилёв Анатолий Иванович
81. Гилёв Павел Иванович (погиб)
82. Гилёв Александр Васильевич
83. Ошурков Александр Кузьмич (погиб)
84. Гилёв Иван Матвеевич
85. Гилёв Василий Иванович
86. Гилёв Василий Михайлович
87. Гилёв Иван Михайлович (погиб)
88. Гилёв Александр Михайлович (погиб)
89. Гилёв Степан Михайлович (погиб)
90. Гилёв Василий Михайлович (погиб)
91. Толмачев Николай Николаевич
92. Лобанов Иван Александрович
93. Гилёв Павел Васильевич
94. Гилёв Василий Егорович
95. Гилёв Анатолий Егорович (погиб)
96. Гилёв Сысой Филиппович (погиб)
97. Гилёв Федор Сысоевич
98. Соколов Николай Васильевич
99. Соколов Василий Николаевич (погиб)
100. Соколов Александр Николаевич
101. Гилёв Александр Иванович
102. Гилёв Дмитрий Иванович (погиб)
103. Гилёв Василий Иванович
104. Гилёв Осип Иванович (погиб)
105. Гилёв Николай Григорьевич (погиб)
106. Гилёв Павел Григорьевич
107. Лобанов Василий Яковлевич
108. Гилёв Петр Григорьевич
109. Гилёв Александр Егорович
110. Гилёв Василий Константинович
111. Гилёв Павел Константинович (погиб)
112. Соколов Михаил Кириллович
113. Соколов Иван Михайлович
114. Гилёв Петр Игнатьевич
115. Гилёв Аркадий Петрович (погиб)
116. Гилёв Василий Александрович
117. Гилёв Вениамин Васильевич (погиб)
118. Гилёв Константин Петрович
119. Корюков Егор Степанович (погиб)
120. Корюков Иван Степанович
121. Гилёв Василий Антонович
122. Гилёв Григорий Васильевич
123. Гилёв Леонид Николаевич
124. Холодилов Иван Афанасьевич
125. Сечкин Степан Филиппович
126. Ошурков Александр Иванович
127. Вдовин Александр Егорович (погиб)
128. Вдовин Василий Егорович
129. Вдовин Василий Васильевич
130. Гилёв Иван Алексеевич (погиб)
131. Гилёв Вениамин Иванович
132. Гилёв Мосей Иванович
133. Гилёв Александр Иванович
134. Гилёв Егор Иванович
135. Гилёв Петр Иванович (погиб)
136. Ошурков Николай Осипович
137. Ошурков Николай Николаевич
138. Ошурков Степан Ефимович
139. Гилёв Еранко Евлампиевич (погиб)
140. Корюков Василий Семенович (погиб)
141. Корюков Затей Семенович (погиб)
142. Холодилов Семен Афанасьевич (погиб)
143. Корюков Затей Иванович
144. Корюков Иван Затеевич
145. Корюков Иван Тихонович
146. Гилёв Сергей Антонович (погиб)
147. Гилёв Андрей Иванович (погиб)
148. Гилёв Павел Иванович (погиб)
149. Гилёв Александр Иванович (погиб)
150. Кузнецов Иван Николаевич
151. Корюков Василий Тихонович (погиб)
152. Гилёв Ананий Герасимович (погиб)
153. Гилёв Илья Петрович
154. Казаков Ларион Александрович
155. Патраков Василий Иванович
156. Корюков Павел Иванович
157. Корюков Александр Павлович
158. Корюков Севастьян  Кириллович
159. Корюков Никон Севастьянович (погиб)
160. Корюков Кузьма Кириллович (погиб)
161. Корюков Константин Кириллович (погиб)
162. Гилёв Петр Борисович
163. Патраков Андрей Иванович (погиб)
164. Корюков Константин Владимирович (погиб)
165. Корюков Илья Константинович
166. Ошурков Андрей Яковлевич
167. Ошурков Николай Ефимович
168. Ошурков Александр Тимофеевич (погиб)
169. Ошурков Петр Тимофеевич (погиб)
170. Ошурков Константин Тимофеевич
171. Вдовин Яков Егорович (погиб)
172. Казаков Петр Андреевич
173. Ошурков Василий Ефимович (погиб)
174. Корюков Василий Васильевич
175. Чудинов Павел Осипович (погиб)
176. Корюков Яков Владимирович (погиб)
177. Корюков Терентий Ефимович
178. Корюков Семен Ефимович (погиб)
179. Патраков Федор Иванович (погиб)
180. Гилёв Анатолий Андреевич (погиб)
181. Гилёв Михаил Адреевич
182. Гилёв Андрей Петрович (погиб)
183. Игошев Михаил Ефимович

Примечание. Список фронтовиков составлен не по алфавиту, а по месту жительства того времени (исключительно для «определения»  полных однофамильцев).


        """Фамильная справка. Добавлена в 2012  Гилёвым С.В.
Восемьдесят человек не вернулись в родную деревню с той ужасной войны. Восемьдесят крепких, надежных уральских мужиков. Пятьдесят из них – из рода Гилёвых!  «Выкосила» наш род та черная война… Не родились у этих пятидесяти послевоенные дети, не выросли внуки и правнуки. Очень мало нас осталось на земле – сулёмских Гилёвых."""


                ЖИЗНЬ   ПОСЛЕ   ВОЙНЫ

После войны бедность по-прежнему «стучалась в двери» к каждой семье, но на душе у всех стало веселее: фронтовые невзгоды были позади, люди верили в лучшее будущее. И это лучшее скоро пришло, в 1947 по всей стране была отменена  карточная система на продукты и товары, была проведена денежная реформа. Опять на селе заиграли свадьбы, с шумом и весельем. Началось строительство в колхозе, люди стали «поправлять» свои дома, улучшать жилищные условия.

В Илиме на реке Илим общими силами деревенских из Сулёма, Илима и Волеговой  была построена электростанция, которая давала ток для освещения домов во всех трех деревнях. Электрический свет теперь был в каждой избе. Радио пока еще не было. Первое время было много поговорок и шуток по поводу электрического света в избах. Молодые подшучивали над стариками, которые мало что знали об использовании электроэнергии в народном хозяйстве.

С 1947 молодежь сама потянулась учиться. Первой ласточкой в деревне Сулём был мой родной брат Виктор (по паспорту Виталий), который добровольно ушел учиться на столяра-модельщика в город Ревду. Потом каждую осень ребята, окончившие семилетнюю сулёмскую школу, шли в РУ (ремесленное училище) в города Нижний Тагил, Свердловск и другие города области, учились на токарей, слесарей, электриков. После обучения оставались жить в тех городах и работать на заводах. В техникумы и институты наша молодежь идти не решалась: сказывалась бедность. Только в 60-х годах,  первой из сулёмских, Наташа Гилёва (Наталья Сысоевна) закончила в Свердловске ВУЗ и получила специальность врача-терапевта. За ней и другие потянулись учиться в техникумы и ВУЗы.

В 1949 лесозаготовительная база из деревни Сулём и села Илим «переехала» на новое место. Она обосновалась в 20 километрах от Сулёма на реке Кашка. Леса там было много, по расчетам его должно было хватить лет на тридцать (при объемах вырубки на 1949). Сулёмцы, которые работали в базе, поехали на новое место. Около трети всех жителей деревни Сулём уехали на станцию Харенки и на вновь строящийся поселок Кашка. Многие из них продали в деревне свои дома, или перевезли их на новое место. В 1950 колхозы смежных деревень: Сулёма, Илима и Волеговой объединились в единый колхоз «Победа». Председателем единого колхоза был выбран Гилёв Павел Петрович. Все колхозные угодья: поля, луга, покосы стали обрабатываться сообща. Про объединение уральских колхозов хорошо написал наш земляк писатель Корюков Порфирий Тимофеевич в своей книге «Доброе имя» (Корюков П.Т., в прошлом житель деревни Волеговой, сейчас живет в городе Свердловске).

После объединения в «Победе», жизнь колхозников улучшалась сравнительно медленно: на производстве и в городе улучшение приходило быстрей, заработки у рабочих были выше. К тому же в деревнях с колхозников до 1953 брали государственный налог, и не малый. Народ жить в деревне и работать в колхозе не хотел, и всякими путями старался из колхоза выйти. А добровольно выйти из колхоза было невозможно, потому что не давали справки с места жительства и с работы, не говоря уж о получении паспорта. Выход был только один: уезжать куда-нибудь из деревни. И люди стали уезжать кто-куда. В эти трудные годы даже сулемские девушки старались выйти замуж за рабочего, а не за колхозника. Колхозная жизнь теперь мало кого привлекала.

Государственные налоги до 1953 с одного хозяйства трудоспособного колхозника в год:
с  каждой коровы – 13,3 кг топленого масла;
с  каждой овцы – 1 кг шерсти, 0,2 кг брынзы;
с  25 «соток» земли своего личного участка – 375 кг картошки,
    44 кг мяса, 
    100 яиц,
    800 рублей с хозяйства,
    500 рублей военный налог с 1 трудоспособного человека,
    150 рублей с холостяка,
на 100 рублей заем (облигации, минимум).

Оплата  1  трудодня  в  колхозе.
500 гр ржаной муки
4 копейки
1,2 кг сена
0,5 кг соломы
и еще кое-что понемногу:  сливки, творог, мед в мизерных количествах и не каждый год.

За эксплуатацию сепаратора, который помогал быстрее скопить сливки для масла, колхозникам приходилось отдавать владельцу сепаратора каждый одиннадцатый удой.

В 1958 колхоз «Победа» расформировался, образовалось подсобное хозяйство от «Тагил-строя», куда вошли рабочие-колхозники деревни Сулём, села Илим, а колхозников деревни Волегово перевели в Мартьяновский совхоз. Через несколько лет подсобное хозяйство деревни Сулём и села Илим перешли в Висимский совхоз Пригородного района. Из Сулёма увезли фермы МТФ, весь крупный рогатый скот, свиней, овец, кур, пчельник. В Сулёме организовали откормочную базу молодняка (крупный рогатый скот). Молодняк пригоняли весной, а осенью отправляли в Нижний Тагил на мясо. Для молодняка построили много скотных дворов. Посевные площади сократили, поля стали засевать в основном кормовыми культурами, для корма скота на месте. Плановая сдача мяса стала исчисляться в тоннах живого веса.

Сейчас в совхозе работают только оформившиеся на постоянную работу люди, других к работе не принуждают. На временную работу принимают по добровольному согласию. Рабочие за свой труд получают деньгами и пользуются всеми правами и льготами рабочих Советского Союза. Жизнь у рабочих деревни Сулём заметно улучшилась, молодежь потянулась к знаниям. Сейчас молодые люди уже не останавливаются на восьмилетнем образовании, а стараются получить среднее, а некоторые продолжают обучение в техникумах и ВУЗах. Пока еще маловато людей из нашей деревни  получили высшее образование, но будем надеяться, что и из Сулёма выйдут большие специалисты своего дела. Резервы для этого есть! Сулёмские семьи большие: как правило пять и более детей. Многие женщины имеют правительственные награды – медали материнской славы I или II степени. А трем женщинам, воспитавшим десять и более  детей, присвоено высокое звание «Мать-героиня».

Гилёва Ирина Савватеевна, 10 детей, награждена в 1947 году;
Патракова Анна Васильевна, 10 детей, награждена в 1960 году;
Корюкова Евдокия Егоровна, 12 детей, награждена в 196_ году.

Культурный уровень растет в каждой семье год от года. Люди стали покупать дорогие вещи: мотоциклы, радиоприемники, хорошую мебель, одежду и обувь. В 1969 некоторые сулёмские жители поставили в свои дома телевизоры: теперь они узнают все главные новости нашей страны также быстро, как и городские жители. Грань между жителями города и деревни начинает стираться. В настоящее время многие трудоемкие работы механизированы, ручной труд заменен машинами. Многие рабочие-колхозники окончили курсы механизаторов широкого профиля, и пересели с лошадей  на машины и трактора. Заработки рабочих-механизаторов и скотоводов выросли, сейчас за свой труд ежемесячно они получают 100 и более рублей.


                ЖИВОТНЫЙ  МИР  НАШИХ  ЛЕСОВ

После вырубки леса и больших пожаров фауна наших лесов беднела с каждым годом. Реже стали попадаться зайцы и лисицы, а боровую дичь можно встретить в тех глухих местах, где не было лесозаготовок.

Во время военных лет был убит в нашем районе последний дикий козел. Стали исчезать и волки, правда, они долго не хотели уходить с обжитых мест, нападая летом на пасущийся домашний скот, но зимой им приходилось туго. Волки приходили в деревню ночами, давили собак, забирались во двор, где налетали на пули и вилы хозяев. Голод все-таки заставил волков уйти из наших лесов: сегодня увидеть волка в нашем районе большая редкость. Лоси и медведи живут примерно в прежних количествах. Охотников-медвежатников в последние годы в нашем районе осталось немного, хотя медведи каждый год, особенно летом, по-прежнему убивают скот жителей деревень, колхозов и совхозов. Ягодникам и грибникам встретить медведя в лесу – явление частое, и заканчиваются встречи обычно мирно, не считая испуга с обеих сторон. В большей степени пугаются, конечно же, люди, которые потом со смехом вспоминают, как бежали, не разбирая дороги километров пять-шесть, попутно потеряв не только лукошки, но и большую часть одежды.

Бывали неожиданные встречи с медведем и у охотников, но заканчивались они совсем немирно. Вот один из таких случаев. Охотник-профессионал Гилёв Василий Константино-вич встретил на лесной тропе «хозяина леса». Зверь не побежал, и между ними завязался бой. Не на жизнь, а на смерть. Медведь был матерый, и охотнику пришлось туго. В самый тяжелый момент выручили верные и умные собаки, отвлекли зверя, и Василий Константинович нанес решающий удар. Из поединка охотник вышел победителем, но получил много ран, и с большим трудом добрался до деревни.

Гилёв Василий Константинович в настоящее время является единственным охотником в нашем районе, который профессионально занимается промыслом зверя и птицы всю свою жизнь. Охота для него – тяжелая работа, и он от нее не в восторге. Несмотря на трудолюбие, живет Василий Константинович бедно, зверя и птицы с каждым годом становится все меньше, и вывод напрашивается сам собой: одной охотой в настоящее время не проживешь. 


 
                РЕКА  ЧУСОВАЯ

Во время войны в 1942 в верховьях реки Чусовой были пущены заводы, система очистных сооружений была очень слабая, и заводские стоки попадали в Чусовую. Скоро вода в реке из чистой превратилась в мутную, темную и с неприятным запахом. Рыба стала дохнуть. Первое время по реке плыла масса отравленной рыбы, как говорили очевидцы «на поверхности воды было ее бело». И это не преувеличение:  до 1942 двое рыбаков за ночь накалывали острогами до двух пудов рыбы, а «недоткой», сделанной из 4-6 «метков», можно было разом выбрести из заводи до ведра рыбы.

После сбросов в реку заводских отходов, вода стала непригодной для питья. И люди из сел и деревень, живущие по берегам Чусовой, вынуждены были копать колодцы, разрабатывать старые ключи. Мой отец копал колодцы в различных местах деревни, и в одном из них, около Степанова ложка, он обнаружил на глубине четырех метров ствол какого-то дерева, диаметром около метра. Отец рубил его топором, так как бревно мешало дальнейшей работе. Дерево было очень твердое, и отец потратил много времени и сил, прежде чем перерубил древесину. Как это дерево попало на такую глубину, остается загадкой…

В настоящее время вода в Чусовой стала почище, но далека еще от той природной прозрачности. Да и воды в реке стало меньше, зарастает Чусовая травой, а камни на ней обрастают мхом и затягиваются тиной. Рыбы в реке мало, и держится она около устья речек и ключей, впадающих в Чусовую. Загрязнение реки губительно сказалось на всем живом, что окружало ее. Исчезла та первозданная красота, что так манила к себе, ласкала глаз, заставляла в восхищении биться сердце. Пропала слава прекрасной реки.

В  настоящее время по реке Чусовой проходят туристические маршруты: и на лодках, и пеший всесоюзного значения. На лодках маршрут рассчитан на 12-15 дней. За сезон по Чусовой проплывает до 5000 туристов, не считая «любителей-дикарей», которые сплавляются и на плотах, и на лодках.

        """Литературная справка. Добавлена в 2012  Гилёвым С.В.
В 2007 мне удалось приобрести великолепную книгу пермского писателя Алексея Иванова «Message: Чусовая». Конечно, «это уже не та Чусовая», которую полюбил на всю жизнь Павел Иванович Гилёв, - у Иванова река постарела, и очень, но другой Чусовой сегодня просто нет. Пересказывать книгу не буду, советую Всем найти и прочитать ее. А следом и следующую книгу Алексея Иванова «Золото бунта» поискать на книжных полках. Про сплавщиков демидовских времен написано ярко и точно. Гилёвы в ней не затерялись…"""
   

ПРИМЕЧАНИЕ.  Организованное движение по реке Чусовой началось с 1928 обществом «Советский турист». В 1928 по Чусовой прошло десять туристических групп. Участвовало всего 179 человек, из них четверть – простые рабочие парни и девушки.


                ПОЖАРЫ

      Рабочие в лесу в зимнее время обогревались около костров, а летом в какой-то степени спасались у дымящегося костра от овода. На лесных делянках разжигалось много костров, и не всегда они тщательно тушились. Часто возникали пожары, которые разбушевавшись, уничтожали все на своем пути. Около деревни Сулём леса выгорали на тысячи гектаров.

      В 1939 в жаркий ветреный день за два часа выгорело село  Илим, огонь полыхнул по улицам с такой силой, что люди не успели даже вынести вещи. От большого села осталось не более десятка домов, которые стояли на отшибе. Село горело по обе стороны Чусовой: даже река не смогла остановить разбушевавшуюся стихию. Раскаленные угли летели по ветру на сотни метров.

      Жители Сулёма были подготовлены к защите первых домов от пожара. Вещи выносили к реке и зарывали в землю, все емкости были наполнены водой и перенесены к первым на пути огня домам. К счастью обошлось, в какой-то момент ветер поменял направление и увел пожар в сторону от деревни Сулём.

В 1930-х годах лесные пожары нанесли громадные убытки нашему государству. Вскоре село Илим было заново отстроено, но дома рубили уже меньших размеров. Многие жители после пожара не пожелали строиться на старом месте, а иные решили и вовсе переехать. В селе после этого заметно сократилось число жителей и строений.

По решению Гороно Шалинского района семилетнюю школу решили перевести в деревню Сулём. В 1940 году здание школы было построено (до этого в деревне была только школа начальных классов). В сулёмской «семилетке» учились сулёмские, илимские и волеговские школьники. В 1970 в школу ходили 108 учеников.

В дальнейшем все административные службы переехали в деревню Сулём, а с 1957 деревня Сулём стала называться селом. В настоящее время численность населения Сулёма стабилизировалась, чего нельзя сказать о соседних деревнях: Романово, Волегово, Илиме. В этих деревнях население резко сократилось, остались в основном пожилые люди. В этих деревнях нет магазинов, почты, здравпунктов, которые так нужны людям. Деревни вымирают, превращаются в опустевшие, заросшие хутора.


                ЛЕДОХОД  ПО  РЕКЕ  ЧУСОВОЙ

Во второй половине апреля начинают разливаться малые речки, вода в реке Чусовой прибывает, лед и снег темнеют. Жители прибрежных сел и деревень ждут день на день, когда тронется лед на реке, ждут как праздника. И вот в один из солнечных дней, обычно после обеда, наступает долгожданный час. Ребятишки первыми замечают, как на реке начинает трещать и двигаться лед, и громкими криками: «Лед пошел! Тронулся! Смотри! Смотри!», - они извещают всех сельчан о долгожданном событии.

Сначала лед на реке начинает движение на отдельных участках, льдины с хрустом наезжают одна на другую, затем все ненадолго стихает, и вот уже вся ледяная масса начинает движение вниз по течению. Треск и гул нарастают с каждой минутой, появляются полыньи, льдины активно начинают давить друг друга, подминать под себя неторопливых соседок, тем самым давая проход идущим с верховьев. Набирая скорость, огромные льдины рушат все на своем пути, постепенно и сами разбиваясь на мелкие осколки. Треск и грохот ледохода слышен на многие километры.
 
В узких местах широкие льдины лезут на берег, вспахивая при этом толстый слой мерзлой земли, а то ныряют на самое дно реки и, как огромным ковшом экскаватора, зачерпывают там кубометры донных камней и земли и переносят их на новое место. После ледохода на реке образуются новые ямы и островки – это работа «льдин – экскаваторов».

Через несколько минут после начала ледохода Чусовая уже вовсю кипит, шумит, поет на разные голоса, и во все этом многообразии звуков вдруг врываются громкие раскаты – это разом трескаются большие участки льда. На проплывающих льдинах еще можно рассмотреть зимние следы: вот зимний дорожный переезд, вот прорубь, а здесь резвились звери и птицы. Порой проплывают вместе с льдинами заброшенные избушки и лодки, во время не увезенные с берега.
Льдины имеют всевозможные контуры и формы, образованные ледоходом, часто проплывают очень правильные квадраты и треугольники, круглые блины, трапеции. Если терпеливо вглядываться, то среди тысяч льдин можно заметить и такие, что напоминают контуры знакомых зверей и птиц, а то и сказочных чудовищ. Льдины имеют различную толщину, отчего на солнце меняется цвет льда от бело-голубого до темно-синего, а вмерзшие в лед камни, земля и трава придают льдинам и вовсе причудливую раскраску.

Проплывая по реке, льдины меняют свое положение, поворачиваются и переворачиваются, сверкают на солнце, то они становятся на ребро и медленно меняют угол наклона, изображая пушку или мортиру, то просто плывут вертикально как стена или гигантский щит.

На шум и крики ребят к реке идут взрослые, полюбоваться прекрасным зрелищем природы – ледоходом. Радостные и веселые, люди идут на берег, бросая все домашние дела и, по пути, созывая соседей. Собираются все на веселом месте, откуда видно все далеко, вокруг, и начинают вести душевные разговоры. А там и к песням переходят, и к пляскам. В этом деле всегда зачинателями является молодежь и женщины-песенницы. На смену песням и пляскам приходят веселые шумные игры, кругом слышен веселый громкий смех.

Посмотрев на ледоход, мужчины старшего возраста идут домой за «саками», которые давно уже приготовлены для ледоходного «сакания». Рыба, боясь шума, идет в заводи, где тихо и спокойно: вот тут-то рыбаки и черпают рыбу. Небольшими «саками» враз бывало, вычерпывали по целому ведру рыбы. Да, рыбы в Чусовой было много, вода была кристально чистая, и до Великой Отечественной войны все население Сулёма  регулярно рыбачило, для себя и на продажу. И, казалось, что рыбы в реке не убывает.

      До позднего вечера продолжалось гуляние на берегу Чусовой, молодежь еще долго распевала песни и частушки, не желая расходиться по домам. Через два дня река полностью очищалась ото льда. Во время ледохода уровень воды поднимался до высоких берегов, а порой река так разливалась, что топила все низины, и в эти многоводные годы страдали  поселения, построенные в «низких» местах.

      После войны и в настоящее время ледоход проходит более спокойно, воды в Чусовой стало меньше, рыбу «саками» уже не «сакают», так как стало рыбы очень мало. Да и праздник   ледоход перестал собирать на берегу все население, уже не  столь громко и беззаботно веселится молодежь, уже нет тех безобидных шуток, песен и плясок, что привыкла видеть в этот день Чусовая.

      Стареет Сулём. Становится историей жизнь моей деревни.


СОДЕРЖАНИЕ

Литература   . . . . . . . . . . . . . . . . . стр. 3
Из прошлого Урала   . . . . . . . . . . . . . .стр. 5
Деревня Сулём   . . . . . . . . . . . . . . . .стр. 11
Жизнь крестьян при Н. Н. Демидове   . . . . . .стр. 17
Конец крепостного права   . . . . . . . . . . .стр. 19
Новые наделы земли   . . . . . . . . . . . . . стр. 25
Камско – Иртышское соединение   . . . . . . . .стр. 27
Платина   . . . . . . . . . . . . . . . . . . .стр. 28
Первая мировая война   . . . . . . . . . . . . стр. 29
1917   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . стр. 31
Шароновский полк   . . . . . . . . . . . . . . стр. 37
Сулёмский отряд дает бой   . . . . . . . . . . стр. 38
Расстрел сестры милосердия и красногвардейца . стр. 46
Колчак   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . стр. 52
Первые солдаты Красной армии   . . . . . . . . стр. 58
Колхоз  «Заря»   . . . . . . . . . . . . . . . стр. 60
Переселенцы   . . . . . . . . . . . . . . . . .стр. 64
Еквинская база   . . . . . . . . . . . . . . . стр. 66
Сплав леса   . . . . . . . . . . . . . . . . . стр. 67
Война   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .стр. 71
Список участников Второй мировой войны   . . . стр. 75
Жизнь после войны   . . . . . . . . . . . . . .стр. 83
Животный мир наших лесов   . . . . . . . . . . стр. 87
Река Чусовая   . . . . . . . . . . . . . . . . стр. 89
Пожары   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . стр. 91
Ледоход по реке Чусовой   . . . . . . . . . . .стр. 93