***
- Не веришь в Бога? – спросил пожилой мужчина у своего попутчика. - Спорить не буду. Я жизнь прожил, а у тебя еще все впереди. Но раз зашел у нас такой разговор и дорога нам предстоит длинная, то расскажу я тебе одну историю. Хочешь – верь, а хочешь – не верь.
Мужчина замолчал и задумчиво посмотрел в темное окно. В купе тускло светила ночная лампа. Поезд, постукивая колесами, быстро двигался на восток. Через несколько часов двое случайных попутчиков расстанутся навсегда. Но бывают ли в жизни случайности?
- Был я женат и счастлив в браке, - начал свой рассказ пожилой мужчина. - Любушку, жену свою, я любил. Красивая она была, глаз не отвести: высокая, стройная, шея лебединая, русая коса. Ее в деревне все ласково лебедушкой звали. Родила она мне сына, а через год забеременела дочерью. Десять лет прошло после окончания войны, совхоз наш уже на ноги начал становиться, но жили мы по-прежнему бедно.
Работал я шофером, и привез из города книги, учебники для двух сел. В школьной библиотеке соседнего села встретил я женщину, Василину. – Мужчина замолчал и тяжело вздохнул. – Не красавица, старая дева. Образования специального у нее не было, но, так как на ферме работать она не могла из-за хромоты, то ее определили в библиотеку.
Ей уже сорок лет было, когда мы познакомились. Вдов и одиноких женщин в деревне было много. Женихов и на молодых женщин не хватало, что уж говорить про таких, как она. Замуж ее и до войны никто не позвал, а уж после и подавно никого не нашлось.
Начала она спрашивать меня: кто я, откуда приехал. Мне особо и рассказывать было нечего, родных, кроме жены и сына, у меня не было, детдомовский я. Василина сразу оживилась и сказала, что мать у нее ворожея, и может ответить на вопрос: живы родители мои, или нет, и еще подскажет, где искать родные корни.
Я тогда молодой был, ни в Бога, ни в колдовство не верил, но сердце сжалось от надежды: может, и правда старуха поможет, кто его знает?
Василина попросила отвезти ее домой. Жила она со своей матерью на краю деревни. Как отказать хромой калеке? Подвез, конечно, а за одно дом ее запомнил.
Приехал я через пару дней к ним домой. Зажгла бабушка свечку, книгу старую на стол перед собой положила, долго что-то бормотала своим беззубым ртом, руки потирала. Потом мне в глаза посмотрела и говорит: «Нет у тебя родителей, и родни близкой нет. Далеко от наших мест деревня, где ты родился. Рядом с домом яблоня хромая росла. Дом твой вместе с яблоней сгорел, и все родные твои померли, никого у тебя нет».
Мне в ту пору шестой годик шел, но кривую яблоню около дома я запомнил, а больше ничего. Почему вместе с семьей не сгорел и живой остался, не знаю. Имя и фамилию записали со слов соседей, а вот название деревни и области не сохранилось. Вскоре Великая Отечественная война началась, и нас эвакуировали за Урал. Состав наш разбомбили, много людей в нем погибло, а документы в огне сгорели. Хотя и не верил я в гадания, но слова ворожеи меня расстроили.
Я деньги старухе протягиваю, а она головой покачала, и вместо денег попросила оставить вещь пустяковую, не то платок, не то еще что-то, не помню. Я поблагодарил их с Василиной за все, и уехал.
С того дня наперекосяк пошла моя семейная жизнь: во мне, то страсть горит, то ненависть вспыхивает лютая. Сажусь утром за руль, а в голове мысль молотком стучит - врезаться бы в дерево, чтобы сразу насмерть. Душа искала выход, хотела освободиться. Люба ничего понять не могла, плакала, уговаривала меня к врачу сходить. А что врач? Руки и ноги целые. Если спросит о том, что у меня болит, а я что отвечу - душа?
Потом немного успокоился, и во мне любовь проснулась к Василине: мысли, желание, нежность. Приехал к ней домой, а она на шею кинулась, о любви говорила, обещала, что счастливее нас с ней никого не будет на белом свете. Так и остался у нее.
Вспоминаю те годы и удивляюсь: все словно в тумане, в бреду, как будто другой человек жил во мне и все за меня решал.
Поначалу снилась мне Любушка часто. Руки ко мне тянет, зовет меня к себе, а я кричу ей, хочу подбежать к ней, обнять, а ноги словно чугунные. Проснусь ночью, подушка вся мокрая, а утром все то же: чувства, желания - все не мое.
Люба меня с достоинством отпустила: не кричала, не скандалила, но только увидел я в ее глазах такую боль, что словами не передать.
Сестра ее старшая, Нина, однажды приехала ко мне, чтобы поговорить. Рассказала, что Люба моя чуть не утонула. Ушла вечером на реку и все нет ее, и нет. Кинулась Нина к реке, и едва успела Любу спасти: за косу вытащила ее на берег. А через несколько месяцев дочка у нас с Любой родилась. Сын был на мать похож: светловолосый, белокожий, а дочка в меня получилась - смуглая, кареглазая.
Семейная жизнь с Василиной счастливой не была, но и обратно вернуться я не мог: словно кто-то черту провел между мной и Любой.
Приятелей у меня в этой деревне не было. Осуждение и страх замечал я в глазах у односельчан, особенно в первое время. А чего удивляться? Я и сам себя осуждал.
Теща не только знахаркой была, но еще и привороты умела делать, заговоры, даже на смерть, но за это хорошие деньги брала. Травы разные собирала, настойки делала, вино ставила на ягодах, на травах. Ее в деревне за глаза колдуньей звали и боялись сильно.
Меня она часто вином домашним поила, и приговаривала: «Пей, зятек, чтобы любились вы с дочкой и не расставались. Василина твоя судьба до самой смерти. Запомни это». Но я внимания не обращал на ее слова. Мало ли что старуха шепчет?
Мне наша соседка при встрече часто говорила: "Спаси тебя Бог, сынок". Я ей сразу заявил, что в Бога не верю, и с гордо поднятой головой дальше пошел. Поднялся на крыльцо дома, обернулся и увидел, что бабушка эта мне в след с жалостью глядит, и рукой в воздухе водит, вроде как крестит.
Детей у нас с Василиной не было, и счастья тоже.
Любушка переехала в город насовсем, и там вышла замуж за хорошего человека. Василина заметно повеселела, когда об этом узнала. А у меня руки опустились: дорога назад закрылась, и последняя ниточка надежды оборвалась.
Вскоре теща сильно захворала. Травы и лекарства ей никакие не помогали. Говорила, что ей перед смертью обязательно нужно знания свои передать другому. А кто рискнет у этой колдуньи учиться? Люди к ней часто тайком, ночью приходили, свои дела с ней в секрете держали. Василина решила матери помочь - ее ремеслом овладеть.
Тяжело умирала она, мучилась страшно, стонала. А мы ничем помочь не могли. Соседка наша узнала про ее страдания и в дом к нам пришла с иконкой. Надеялась, что покается колдунья в грехах и помрет с миром. Только в комнату с иконой шаг сделала, а теща как закричит на нее: «Зачем, ты пришла сюда?! Мучить меня пришла?! Уходи отсюда!» - Мужчина глубоко вздохнул и ненадолго замолчал. - Вот таким было ее покаяние.
Ночью старая колдунья отошла в мир иной. Рано утром мы к ней в комнату вошли, глянул я на нее и не узнал - страшнее смерти она мне показалась. Глаза ввалились, оскал на лице, костлявые руки в одеяло вцепились.
Похоронили ее в стороне от кладбища. Сельчане стеной встали перед нами, дорогу на кладбище загородили. Многие с облегчением в округе вздохнули.
Остались мы с Василиной вдвоем. Однажды приехала к нам в гости моя дочь: взрослая, красивая, замужняя женщина. Василина встретила ее приветливо, но в гости больше не звала. Я про Любушку спросил, а дочка ответила, что мама жива и здорова. И вроде бы хотела еще что-то добавить, но при Василине постеснялась.
Уехала дочка обратно в город, а меня такая тоска взяла, что и не высказать. А жена вином домашним меня поит и тещины слова приговаривает: «Я твоя судьба, Алеша, до самой смерти, запомни это».
Василина травки тоже собирала, вино, настойки делала, а про остальное не знаю. Чужой она мне была, родной так и не стала.
Душа моя за эти годы очерствела: хмурый, нелюдимый, начал выпивать, но только легче мне не становилось. Однажды сел за руль пьяным, еду как в тумане. Вдруг вижу, на дороге девочка черноволосая стоит и руками закрывается от страха. Я резко по тормозам. Чуть не задавил девчонку! Страшно мне стало, задумался я крепко о своей жизни. Куда я качусь? Что я со своей жизнью сделал? Зачем живу на этом свете?
Потихоньку успокоился, смирился. Куда мне было деваться? Дети выросли, Любушка в городе жила с дочерью, внуков нянчила. Только потом я узнал, что она со вторым мужем и пяти лет не прожила, так и не смогла меня забыть Любушка.
Годы летели. Когда Василина заболела, то решила перед смертью облегчить душу: призналась мне, что это они с матерью меня из семьи увели. Сказала, что любила она меня всю жизнь, и ни о чем не жалеет. И что мне ее слова? Спасибо ей сказать за такую любовь? Я к тому времени и сам обо всем догадался, но смирился со своей судьбой: решил, что чашу эту мне суждено испить до дна.
Похоронил я Василину без слез, рядом с ее матерью, как она и просила. Ничего к этой женщине я не чувствовал: ни любви, ни ненависти, хотя и прожили мы вместе много лет. Ходил по дому, тыкался в углы, и понимал, что так жить нельзя, но сделать первый шаг к новой жизни боялся.
Проснулся однажды утром, а с меня словно оковы спали: стало мне легко, радостно на душе.
Решил поехать в город к Любушке, к детям, чтобы повиниться перед ними, прощение попросить за все то горе, что я им причинил. Дом Василины я продал, купил другой в деревне, где мы раньше с Любой жили. Нина дала мне адрес городской квартиры, в которой Любушка жила с дочерью и внуками.
Открыла мне дверь дочка, замерла на пороге, и тихо так говорит: «Отец? Как ты нас нашел? Проходи». Разделся, прошел в гостиную, а на душе страх, что не простят меня родные и уеду я ни с чем. Любушка увидела меня, побледнела, ладони на груди сложила. А я стою и сказать ничего не могу. Она покачала головой, и тихим голосом спрашивает меня: «Умерла разлучница?»
Я головой кивнул и чувствую, что ком к горлу подступил. Стою и сказать ничего не могу, слезы в глазах застыли. Кинулась она мне на шею, обняла, целует и говорит: «Алеша, милый, я тебя ждала. Все эти годы ждала».
Я у нее прощения начал просить, руки целовать. Внуки пришли, окружили нас и смотрят удивленно, как мы обнимаемся. Дочка рядом стоит и тоже плачет, руками щеки вытирает.
Я любимой своей говорю: «Я ведь за тобой приехал, Любушка. Без тебя никуда не поеду. Поедешь со мной?» Она головой кивает и дочери говорит: «Я поеду с Алешей».
Дочка руками всплеснула и говорит: «Мама, куда же это вы на ночь глядя? Переночуйте, а завтра утром поедете».
Но Люба ждать до завтра не стала, сразу вещи начала собирать. И все плачет, плачет. Дочь подошла к ней, обняла ее и говорит: «Вот, мама, ты и дождалась отца. Не зря ты верила столько лет».
У меня от этих слов сердце чуть не остановилось. Стою, воздух ртом глотаю, и не могу ни одного слова сказать.
Взяли мы с Любой такси и поехали домой в нашу деревню. И веришь, мил человек, что словно и не было этих лет? В такой любви и согласии мы живем, что ни одной минуты не было нам вместе плохо. Десять лет душа в душу прожили, и дай Бог, еще столько же проживем. К нам даже корреспонденты из области приезжали. Писали про нас в местной газете, фотографировали.
Дети и внуки у нас часто бывают. Сын, правда, не сразу меня признал, только через два года приехал знакомиться. Я у него прощенье попросил за то, что бросил их, за то, что не навещал. Он, видя наше с Любушкой счастье, оттаял потихоньку, отцом начал называть. Я и не знал, что так можно жить, такой любви всем желаю.
А про Бога я так тебе скажу. Если нечистая сила есть, то и светлые силы существуют. Чувствую я сердцем, что есть Он, и любовь есть. Не зря люди говорят: Бог есть любовь. Тот, кто хоть раз в жизни любил по-настоящему, тот Бога сердцем видел.
Пожилой мужчина замолчал, грустно улыбнулся и сказал:
- Вот еду к сыну в гости, правнучка у меня родилась. Люба уже там, ждут меня. - Мужчина задумчиво посмотрел в окно и тяжело вздохнул. - Вот только сердце у меня что-то пошаливать стало. Как подумаю, что оставлю Любу здесь на земле, сердце сжимается: ни одного дня не хочу быть без нее.
Любушка мне сказала однажды: «Я же лебедушка, Алеша, ты разве забыл? Расправлю белые крылья и поднимусь в небо. Куда ты, Алеша, туда и я. Хоть на край земли полечу за тобой».
Вот такая моя история. За все простила меня Любушка. Я себя все эти годы ненавидел за предательство, а она любила и простила.
Счастье - словно птица в небе, высоко парит. Не каждому в руки дается, а достать его очень трудно. Чтобы крылья за спиной выросли иному человеку через горе, страдания нужно пройти. Но если выдержит и не сломается, то высоко поднимется.
Но у каждого человека свой путь.
***
(Фото из интернета)