Глава 1. Я никогда не состарюсь...

Мария Коледина
Родверт хотел поскорей оказаться в Гостоне. Но не потому, что этот город покорил его своим великолепием, и юноша не мог дождаться момента, когда вновь увидит грандиозные монументальные сооружения, выстроенные из голубого ракушечника, и фонтаны, бьющие струями подкрашенной воды. На самом деле, ему не терпелось покончить с сомнительным предприятием, которое заставило их с Мэлитраном целых три месяца носиться по городам империи Сайдрин, ведя охоту за ценными, хорошо охраняемыми артефактами. В ходе этого нелепого путешествия друзья ежеминутно обрекали свою жизнь на смертельную опасность и постоянно прибегали к непредвиденным расходам, в результате чего их денежные запасы в значительной степени истощились. При всем своем уважении к Мэлитрану – другу, учителю и боевому наставнику – Родверт не считал, что взвалив на себя подобное задание, тот поступил разумно. Один месяц уходил на поиск и добычу одного из заранее оговоренных предметов. Но теперь все три были у них в руках, и дело оставалось за малым – избавиться от драгоценных побрякушек, передав их в руки гостонского ювелира, а потом получить награду за труды праведные и отправиться дальше.

Однако на полпути через Сомберский лес, примыкавший к Гостону с востока, с двумя друзьями произошла трагическая неприятность – они обратили на себя внимание патрульного отряда, который с дозором обходил городские окраины.

Приятели встретили опасность, прижавшись спинами друг к другу и наставив клинки на нападающих. В темноте блеснули мечи солдат. Мэлитран был опытным воином, чье неподражаемое искусство владения мечом заслуживало безоговорочного восхищения, а юный Родверт, зарекомендовавший себя достойным учеником великого мастера, ненамного уступал учителю в боевом умении. Однако на этот раз противников оказалось слишком много, даже для двоих. Но отступать было поздно. Друзья рискнули дать бой.

Родверт выхватил узкий меч и длинный кинжал. Повернул рукояти таким образом, чтобы клинки скрестились на уровне груди. Подобный прием должен был натолкнуть нападающего на мысль, будто его оппонент уходит в глухую защиту. Пьянящее чувство превосходства и контроля над ситуацией заставляло противника забыть об осторожности и делало его очень удобной мишенью. Он начинал сыпать выпадами с целью прощупать оборону, но сам невольно приоткрывал все больше собственных слабых сторон, и постепенно выдыхался. Впрочем, сейчас у Родверта были серьезные причины усомниться в эффективности данного приема. Он мог вести подобный бой с одним противником, в крайнем случае, с двумя,  но не с восемью солдатами, которые теперь взяли его и Мэлитрана в окружение.

- Разоружиться! – уже не в первый раз прозвучал из темноты повелительный голос командира отряда.

- Нет! – крикнул в ответ Мэлитран. И его голос заставил Родверта крепче сжать оружие.
 
Тотчас был отдан неслышный приказ или, скорее, невидимый жест, положивший начало дальнейшей схватке.

- Сколько у тебя, Мэл? – отрывисто спросил Родверт, прежде чем оттолкнуться от приятеля и с головой окунуться в вихрь сражения.

- Пятеро, - последовал короткий ответ, и далее зазвенела сталь.

Родверту предстояло драться с тремя остальными. Он тешил себя мыслью, что как только разберется с этими, то сразу переключится на врагов Мэла и поможет ему одолеть многочисленных противников. Как он и предполагал, первыми в бой вступили двое. Один предпринял попытку достать кончиком клинка его шею, а другой поднырнул под нерушимое сцепление меча и кинжала, вознамерившись вспороть парню живот. Подобная комбинация казалась беспроигрышной. Но не в случае Родверта. Левой рукой, сжимающей кинжал, он отразил атаку первого солдата, а правой – остановил продвижение второго. Удар этот оказался настолько силен и точен, что отклоненный меч заставил своего обладателя покачнуться вперед. Как раз в достаточной степени, чтобы Родверт успел вскинуть правую ногу и нанести сокрушительный удар пяткой в левую скулу нападающего. У солдата искры посыпались из глаз, а в следующую секунду его тело бесчувственно обмякло и повалилось на землю.

Сбоку к Родверту подступил третий воин. Отточенным движением он вскинул клинок, намереваясь дотянуться острием до уха юноши, но правая рука обороняющегося оказалась в куда более выгодном положении, чтобы нивелировать этот удар.

В следующую секунду его снова атаковали. Выставив кинжал, Родверт своевременно блокировал этот неожиданный выпад, а потом быстро развернулся и отбил удар солдата, находящегося справа. Родверт не стал с размаху бить его мечом – эта атака оказалась бы так же блестяще отбита имперским воином, как и две предыдущие – а нанес быстрый и точный удар рукоятью в лицо. Круглое навершие прошло по касательной, раскроив бойцу скулу, щеку и подбородок и превратив левую часть лица в кровавое месиво.

Солдат, отправленный в беспамятство ударом ноги, уже пришел в себя, поднялся и предпринял неуклюжую попытку зайти к Родверту с тыла. Краем глаза юноша заметил этот хитрый подступ, и крутанулся вокруг своей оси. Во время маневра он упал на одно колено и со свистом разрубил клинком воздух. Лезвие меча угодило нападающему чуть ниже защищенных наколенниками суставов, и начисто отрубило левую ногу. Не пощадило бы и правую, но та оказалась чуть дальше, чем радиус смертоносного, сверкающего сталью полукруга. Продолжая разворот, Родверт снова вскочил на ноги и снизу вверх – и довольно своевременно – отразил удар занесенного меча все того же юркого воина, который без устали атаковал его. Прежде разобраться с ним никак не удавалось, но сейчас тот остался с Родвертом один на один. Недолгая стычка, пара финтов, полудюжина царапин и порезов, полученных Родвертом в ходе поединка, и юноше удалось снести верхнюю часть головы противника, как макушку перезрелой тыквы на тренировках.

Шум сражения сразу стих. Родверт изумленно огляделся. Как раз успел заметить округлый предмет, покатившийся прочь от обмякшего и растянувшегося на земле тела. Доля секунды понадобилась юноше, чтобы осознать, что это была голова. Мэлитран – высокий и широкоплечий – стоял над распростертым телом своего последнего противника и напряженным взглядом обводил поле боя. Родверт не без восхищения отметил, что на той части поляны, где хозяйничал его искусный друг, стояла мертвая тишина, в то время как на его собственной раздавались возня и стоны. Воин, которому Родверт разбил лицо, стонал, охал, но чаще мычал. А тот, которому он отрубил ногу, уже практически выл.

- Умертви их! – процедил сквозь зубы Мэлитран.

Родверт поднял кинжал, одного за другим обошел еще живых противников и перерезал каждому глотку. Раненные воины пытались сопротивляться, но силы были неравны, и вскоре они испустили дух, захлебываясь воплями и собственной кровью.

Теперь Родверт получил возможность спокойно оглядеться. Поляна, освещенная призрачным светом ухмыляющегося полумесяца, выглядела довольно жутко. Но едва ли молодой воин предпочел бы лицезреть ту же самую картину при куда более ярком и обличающем солнечном свете. Живописная полянка превратилась в место кровавого побоища. Трава, которая днем имела вполне привлекательный ярко-зеленый цвет, теперь была испещрена лужами пролитой крови и усеяна отрубленными головами. Насыщенные ароматы леса бесцеремонно заглушала тошнотворная вонь от смешавшихся запахов пота и крови. Впрочем, если в течение последующих двадцати четырех часов не будет предпринято никаких мер, да еще если грядущий день окажется безоблачным и жарким, то убийственному запаху, который повиснет тогда над лесной поляной, не позавидует даже мертвецкая.

- Не знал, что патрули принялись прочесывать леса, - поделился впечатлениями Родверт, вытирая меч и кинжал. – Видать, мы навели здесь такого шороху, что они, как гончие псы, уже по кустам начали рыскать!

- Это не наша заслуга, - сухо произнес Мэлитран, опуская меч и опираясь на рукоятку, как смертельно уставший пахарь – на черенок лопаты. И это было неудивительно, если учесть, что ему в одиночку удалось уложить пятерых вооруженных и хорошо вышколенных воинов. – Нам  нужно поскорее проваливать отсюда, пока исчезновение патрульного отряда не стало общеизвестным фактом. Другую такую атаку мы уже не отразим.

- Полагаю, даже за эту нам стоит поаплодировать.

Воин тяжело вздохнул:
- А как же! Только рукоплескать станут не нам, а нашим телам, забавно подергивающимся на виселице, - и фразу эту Мэлитран снова окончил тяжелым, натужным, как будто обреченным вздохом, словно уже сожалел о содеянном и мрачным взором окидывал их с Родвертом общие, довольно скверные перспективы. Если бы юноша не столь хорошо знал Мэлитрана, прославленного воина, известного не только своей выдающейся отвагой, но и феноменальной дерзостью, то всерьез бы подумал, что тот раскаивается. Родверт даже обернулся, чтобы удостовериться, что это было не так.

Мэлитран стоял все на том же месте, опираясь предплечьями на рукоять меча. Клинок полностью покраснел от крови, словно его отлили из дьявольской стали в подпольных кузницах, чьи владельцы не гнушались сотрудничать с бесами. Лицо воина казалось мертвенно-бледным в призрачном свете растущей луны. Потерянный взгляд зеленых глаз указывал на то, что Мэлитран напряженно к чему-то прислушивается.

Родверт тоже напряг уши. Действительно, ведь поединок не проходил совершенно беззвучно. Звон скрещивающихся клинков, крики и стоны, а уж тем более тот вопль, который издал солдат, лишившийся левой ноги, не могли не привлечь чьего-либо внимания. Но минуту постояв с выжидающе склоненной головой и не услышав никаких посторонних звуков, кроме периодически повторяющихся тяжелых вздохов Мэлитрана, юноша наконец выпрямился. Патрульные отряды, тем более такие, которые спешат на помощь терпящим бедствие соратникам, не склонны передвигаться в абсолютной тишине. Лязга оружия, топота ног и многочисленных окликов слышно не было. Зато Родверт увидел нечто такое, что возымело над ним эффект, какой пятнадцатью минутами ранее не смогла оказать даже смертельная опасность, явившаяся в облике восьми вооруженных солдат. Он почувствовал слабость в ногах.

- Мэл! – окликнул друга Родверт, заметив непривычную сутулость Мэлитрана, которая казалась тем более странной после блестяще выигранного сражения. – Что с тобой? Ты похож на семидесятилетнего старца!

И тут произошло невероятное – Мэлитран, оттолкнув меч, грузно опустился на колени, как будто силы вконец оставили его и, подобно удару молнии, ушли в землю.

- Мэл! – Родверт в испуге подскочил к приятелю.

Сейчас он испытывал те же чувства, что и рьяно верующий человек, который наблюдает падение незыблемой власти почитаемого им бога. И это было отнюдь не преувеличение. Родверт уже давно знал Мэлитрана и поучаствовал с ним в немалом количестве сражений, чтобы сформировать об этом человеке мнение, как о бесстрашном, виртуозном и неуязвимом воине. Они побывали во многих переделках и дрались с существами, которые не всегда имели человеческое обличье, и один только Родверт выходил из таких поединков с травмами и ранениями. Мэлитран же небрежным движением руки смахивал пот со лба после того, как его меч возвращался в ножны, и непринужденным тоном давал юному ученику советы касательно врачевания полученных им ран.

Теперь Родверт вынужден был признать, что темнота, скопившаяся у правой ноги Мэлитрана и первоначально принятая юношей за тень, вовсе не являлась таковой. А вскоре лунный свет влажно замерцал, отражаясь от глянцевитой поверхности кровавой лужи.

Юноша протянул руку, чтобы помочь Мэлитрану встать, но тот в свойственной ему заносчивой манере отверг предложенную помощь.

- Я сам! – бросил он. И фраза эта сквозила бы неприкрытой гордыней, если бы в ней так явственно не звучала боль.

- Мэл, дай я осмотрю рану! - взмолился Родверт.

- Рану? – насмешливо повторил Мэлитран. – Это простая царапина. Там не на что смотреть.

- И все же… Дай я взгляну… - и Родверт настойчиво посмотрел в глаза приятелю, намереваясь не опускать их до тех пор, пока Мэлитран сам этого не сделает или не согласится принять его помощь.

- Ладно.

Мэлитран убрал руку, которой закрывал от Родверта поврежденный бок. И первое, что увидел юноша, это насквозь пропитавшаяся кровью туника. Разрез на ткани был едва заметен. Родверт осторожно раздвинул края прорехи и судорожно вздохнул, заметив то, что скрывалось под ней. Нечто подобное он видел – хотя, конечно же, не обращал на это никакого внимания – когда, будучи еще послушным и прилежным сыном, помогал матери на кухне и нарезал овощи для ее стряпни. Такой же глубокий и широкий разрез оставлял первый взмах ножа. В лунном свете юноша увидел рану, расположение и форма которой однозначно указывали на то, что оставивший ее клинок мог запросто разрубить Мэлитрана пополам и уже на одну шестую сделал намеченное.

У Родверта мурашки пробежали по спине, когда он понял, насколько близок к смерти был его товарищ.

- Мы должны срочно найти лекаря! – вскочил на ноги юноша.

- Это исключено! – упрямо возразил Мэлитран. Казалось, чем больше крови вытекало из его тела, тем все более строптивым становился его нрав. – Любой лекарь в два счета заявит о нас патрульным!

- Как будто в Гостоне не бывает драк с поножовщиной! – возразил Родверт.

- Возможно, и бывают. Но наутро, в крайнем случае, к полудню всему Гостону станет известно о гибели патрульного отряда в Сомберском лесу. И ни одному мало-мальски разумному человеку не составит труда сопоставить это событие с моей раной. А она так быстро, уж поверь, не заживет.

- Тогда мы проберемся в город, остановимся в неприметной гостинице и я поищу какого-нибудь знахаря…

- Род, я лучше собственноручно расширю и углублю эту рану, чем позволю ковыряться в ней какому-то коновалу, - сдержанно проговорил Мэлитран. И серьезность его чрезвычайно побледневшего лица не оставляла сомнений в том, что именно так он в случае надобности и поступит.

- Как хочешь, Мэл,  - Родверт счел нужным добавить в голос металлических ноток и проявить твердость характера, которой ему всегда отчаянно не хватало в общении с другом. - Я отведу тебя в город. Станешь противиться – потащу силой…
Мэлитран иронично усмехнулся.
-… но я не оставлю тебя здесь в таком состоянии!
- Хорошо, Род. Тогда у меня будет к тебе небольшая просьба.
- Какая?
- Во время сражения я убил двух солдат, метнув в них стилеты. Найди их…

*   *   *

Родверт с опаской и недоверием отнесся к неожиданной просьбе раненного товарища. Он не раз ходил с отцом на охоту, научился собственноручно расставлять и убирать капканы, вытаскивал из них пойманных животных, и знал, что некоторые свободолюбивые звери, особенно лисы и волки, ради вожделенной свободы способны даже перегрызть себе лапу. Мэлитран напоминал именно такого зверя. Боле того, неким удивительным образом совмещал в себе все общеизвестные характеристики этих животных: целеустремленность, свирепость и кровожадность волка, изворотливость, внимательность и хитрость лиса. И, похоже, ему легче было убить себя, чем стать для кого-либо истекающей кровью обузой. Даже для самого себя…

Особенно для самого себя.

Родверту невольно припомнилась фраза, которую Мэлитран однажды обронил в разговоре:
«Я никогда не состарюсь, дружок. Никогда!».

«И что же, вечно будешь таким молодым, как сейчас?» - по причине юности и неопытности Родверт воспринял его бахвальские речи всерьез.
 
Мэлитран поправил приятеля с самодовольной усмешкой, которая, тем не менее, не осквернила прелести его красивого, с правильными чертами лица:
«И ныне, и прежде, и во веки веков».

И вот теперь, когда Родверт практически уверовал в то, что завел дружбу с бессмертным эльфом, или подобным ему вечно юным созданием – собственно, поэтому в его душе и укоренилось мнение, будто Мэлитран является неуязвимым – эта вера пошатнулась. И он неожиданно осознал причину искренней убежденности Мэлитрана в том, почему неизбежная для иных людей старость, никогда не настигнет его самого. Он просто не позволит ей наступить. Не сможет простить своему некогда крепкому и ловкому телу немощности и слабости. Когда хватка его рук утратит прежнюю твердость, а былая меткость растворится в бесконечной череде промахов, Мэлитран вновь возьмется за оружие всего один раз. Чтобы умертвить себя.

- Что ты стоишь, Род? – поторопил его Мэлитран. Пронзительный взгляд зеленых глаз, казалось, проникал в самые глубины мозга и читал скрытые там мысли с такой легкостью, будто они были написаны большими красными буквами на Стене Признаний.

- Я сейчас, - юноша развернулся и бросился выполнять поручение друга. Он успокаивал себя тем, что на решение Мэлитрана, равно как и на решение бога – да простят ему всевышние подобную дерзость – невозможно повлиять ни одному смертному.

Он обошел тела пятерых солдат, с которыми расправился Мэлитран. Обнаружить среди них тех, кто был умерщвлен с помощью брошенного стилета, не составило большого труда. В отличие от остальных, обезглавленных, эти сохранили подобающую целостность тела. Узкий и короткий клинок, больше похожий на иглу сапожного шила, у обоих мертвецов торчал из одного и того же места – в половине дюйма над правой ключицей. Исключительная меткость как для того, кто упражняется в метании колющего оружия в ночной темноте, лишь слегка разбавленной светом тусклого полумесяца.

Родверт извлек стилеты из мертвой плоти и устремился назад, не надеясь застать своего друга живым. Но ошибся. Мэлитран одну за другой предпринимал тщетные попытки вновь подняться на ноги. Но делал это крайне неуклюже, пытаясь, насколько это возможно, поберечь раненый бок. Родверт помог ему встать. Но не раньше, чем выполнил очередное поручение. Мэлитран настоял на том, чтобы юноша вернул вновь приобретенные стилеты на положенное место – за голенище его правого и левого сапога. Вооруженный до зубов, он чувствовал себя намного спокойнее, хотя Родверт с трудом представлял себе способ, каким его друг смог бы теперь воспользоваться замаскированным оружием.
 
Однако он предпочел оставить все вопросы при себе.

- До Гостона чуть меньше мили, - сообщил Родверт, снаряжая приятеля в дорогу. – Осилишь такой отрезок пути?

- Что еще мне остается? – буркнул Мэлитран в своей извечной пренебрежительной манере. Подобная фраза могла бы оскорбить чувства иного человека, но только не Родверта. А в данной ситуации она его даже немного приободрила. Стало быть, Мэлитран, несмотря на тяжелое ранение, по-прежнему не терял присутствия духа.

Родверт сдернул черный плащ с плеч убитого солдата. Вывернул наизнанку, чтобы скрыть вышитый на спине серебристыми нитями гостонский герб, и покрыл им плечи Мэлитрана. Нахлобучил ему на голову капюшон. Затем и сам облачился подобным образом. Вместе они двинулись к городу. Меньше, чем через полчаса в просвете между поредевшими деревьями они увидели первые огни Гостона – тускло освещенные окна приземистых хибарок, расположенных на самой окраине. Прежде чем покинуть лесную опушку, двое друзей ненадолго замерли, укрывшись в тени деревьев. Прислушались. Все было тихо. В одном из дворов, обнесенных покосившимися заборами, сипло лаяла старая собака. Сизый дым безукоризненно ровными струйками поднимался в ночное небо из кирпичных дымоходов.

- Идем! – шепнул Родверт, сначала посмотрев направо, потом налево и наконец обернувшись к Мэлитрану. – Если есть место, в котором патрули сдают и принимают караул, а также где они встречаются друг с другом, чтобы поделиться последними сальными шуточками, то находится оно явно не здесь.

Тот не ответил, но, возложив руку другу на плечо, крепко сжал его в знак согласия. Неглубокая рана, полученная Родвертом в ходе сражения, тут же напомнила о себе всплеском острой боли. Он закусил губу и зашипел.
- Ты ранен?
- А, пустяки, - махнул рукой Родверт. - Один из солдат вздумал насадить меня на свой меч, словно яблоко, которое хотят поджарить над костром.
- Ты отплатил ему?
- Снес макушку.
- Молодец! – похвалил Мэлитран. Родверт едва не засветился от гордости – похвала старшего наставника дорогого стоила. – За любую нанесенную рану отвечай раной, но уже смертельной.
- Я помню. Поэтому те трое, что отважились напасть на меня – мертвы.
- Но-но, не задирай нос, малыш.
- Слушаюсь, Мэл.

Они вышли из-под сени деревьев. Когда друзья окунулись в чистый лунный свет, не запятнанный тревожно мечущимися тенями, Родверт обнаружил еще одно преимущество, которым снабдили их украденные у покойников плащи. Ни одна, даже самая крохотная и малоприметная деталь не указывала на то, что облачение некогда принадлежало патрульным солдатам. Подбивка оказалась ровного темно-синего цвета. На спине не осталось ни малейшего намека на то, что под низом находилась серебристая гербовая вязь. Изнаночные стежки были надежным образом прикрыты. И одежда в целом отлично подходила для маскировки.

«Надеюсь, я не ошибся с выбором, и мне достались плащи, не запятнанные кровью прежних владельцев», - понадеялся Родверт, пока они пересекали луг.

*   *   *

Второй раз в жизни Родверт был в Гостоне. Впервые это случилось три месяца назад, когда они с Мэлитраном приехали сюда по поручению из Фэнгайстла.
 
Однако как же нынешний визит отличался от предыдущего! В прошлый раз, пока Мэлитран был занят переговорами с заказчиком, Родверт неспешно прогуливался по гостонским улицам, глазел на прохожих, любовался зданиями и достопримечательностями, наслаждался тишиной в парках и оживленной суетой на базарах. В общем, приятно и с пользой проводил время. Теперь же он крался темными переулками, а его тяжело раненный приятель окончательно выбился из сил и больше не мог передвигаться самостоятельно. Родверт предложил Мэлитрану помощь. Раненный воин закинул руку юноше на плечи и всем телом навалился на него. Пошатываясь, они побрели дальше, останавливаясь всякий раз, когда их внимание привлекал какой-нибудь подозрительный звук.

Впрочем, кое-что в Гостоне все же оставалось неизменным. Пожалуй, явление это нельзя было назвать местной достопримечательностью, так же как затопленные мостовые Рибердейла нельзя было назвать полноценными реками или блекло-малиновый свет газовых фонарей Галльса – превосходным источником ночного освещения. Но зрелище, безусловно, заслуживало того, чтобы обратить на него внимание. С наступлением сумерек на тротуары города вползали змеящиеся щупальца ядовито-зеленого тумана. Ничего опасного или страшного он в себе не таил, что казалось маловероятным тому человеку, который сталкивался с этим явлением впервые. Но это на самом деле было так. Туман стлался низко, не поднимаясь выше щиколоток, но мог похвастаться исключительно противным запахом, который состоял из благоухания луковой шелухи, аромата прогорклого подсолнечного масла и вони вареных рыбьих внутренностей. Существовала и еще одна неприятность – это липкая пленка, которая оставалась на булыжниках мостовой. Она не замедляла походки идущего, но наделяла человека мыслью о том, что он шагает по пролитому сахарному сиропу. Да и отзвук шагов становился достаточно своеобразным – щелкающим. Как будто не люди вышагивали по тротуарам, а длинноногие цапли.

Вскоре на пути приятелям повстречалась таверна «Лукавый Гном». Именно такое название значилось на потемневшей от времени деревянной табличке, которая с протяжным скрипом раскачивалась на двух ржавых петлях прямо над входом в здание. Вывеска предлагала полюбоваться еще и странным рисунком неизвестного происхождения и непонятного содержания. Родверт решил, что это изображение лукаво подмигивающего коротышки в высоком колпаке, лихо сбитом набекрень. Но рисунок был выполнен до того скверно, что с тем же успехом мог оказаться и кружкой пива, увенчанной шапкой пышной пены.

- Мэл! Нам сюда! – Родверт развернул своего приятеля и услужливо распахнул перед ним двери. Внутрь они ввалились вдвоем, как два заправских друга-алкоголика, которые так и не пришли к согласию, кому из них следует зайти в помещение первым. Новоприбывшие тут же привлекли к себе повышенное внимание завсегдатаев. Негодующие и враждебные взгляды устремились в их сторону и буравили вошедших до тех пор, пока они не затворили за собой входную дверь. Через нее в зал проникали клубы удушливого зеленого тумана, уподобляясь грязной дворняге, которая норовит прошмыгнуть в ухоженные сени, чтобы погреться. После того, как оплошность была исправлена, каждый из присутствующих вновь вернулся к прерванному делу – распиванию спиртных напитков, разлитых в замызганные кружки. Небольшая компания в углу возобновила игру в карты, а в стельку пьяный тапер принялся беспорядочно перебирать пальцами по клавишам расстроенного пианино. Но делал он это с таким явным энтузиазмом, что никому и в голову не приходило его останавливать. До двух приятелей больше никому не было дела.

Родверт подставил Мэлитрану плечо и чуть не растянулся на полу, когда друг обессилено повалился на него. Юноше с трудом удалось удержать равновесие.
 
- Хм, а парень-то готовый! - фыркнул кто-то за ближайшим столиком. Родверту захотелось развернуться и посмотреть на того, кто осмелился подать голос. Впрочем, тут же передумал, решив, что подобное заявление ему на руку. Пусть уж лучше думают, будто Мэл мертвецки пьян, чем обнаружат, что он серьезно ранен.

Родверт повел друга через зал к деревянной стойке, за которой хозяйничал упитанный приземистый мужчина с абсолютно лысой головой и блаженной улыбкой на губах.

- Чем могу быть полезен, уважаемые господа? – промурлыкал он, когда двое друзей причалили к его хлипкой деревянной гавани. Стойка затрещала и угрожающе накренилась, когда Мэлитран облокотился на нее. Но деревянная конструкция выдержала испытание прочностью, а если судить по тому, что лучезарная улыбка распорядителя ни на йоту не померкла в своем сиянии, то, стало быть, подобное поведение в «Лукавом Гноме» было не в диковинку. Единственное, что сделал низенький человечек, это предпринял попытку заглянуть Мэлитрану под капюшон, дабы определить, сможет ли этот мужчина в дальнейшем стать его клиентом или с него все-таки уже достаточно возлияний. Потом та же процедура повторилась с Родвертом. Юноша упростил старику задачу – он отбросил назад капюшон и твердо взглянул в угодливую физиономию бармена.

- Милейший, есть ли у вас свободная комната? Моему другу необходимо отдохнуть, - Родверт произнес эту фразу самым будничным тоном и бросил на сгорбленную фигуру приятеля досадливый взгляд, пытаясь сделать его максимально красноречивым для окружающих.

- Естественно! – расплылся в подобострастной улыбке низенький человечек. Родверт подумал, что для того, чтобы хоть как-то возвышаться над столешницей, распорядителю приходится взбираться на табуретку. – Десять содеров, мой друг!

- Хорошо.

Родверт поздно спохватился, вспомнив, что кошель с деньгами остался у Мэлитрана.  Но все же решил попытать удачу и сунул руки в карманы. Поиски оказались не напрасными: юноша положил на прилавок круглый, сверкающий золотом дилвар – монету наивысшего номинала на территории Сайдрина. Сам удивился тому, откуда в его куртке взялось такое сокровище, но не подал виду, будто находка оказалась для него сюрпризом.

Глаза хозяина вспыхнули алчным огнем, и он поспешил накрыть монету пухлой ладонью. Сначала сжал ее в кулаке и пытливо посмотрел на Родверта, словно опасался, что юный посетитель вдруг передумает и примется отбирать задаток, а потом, когда удостоверился, что тот не намерен требовать свои деньги обратно, осмелился разжать руку и оценить блеск белого золота. Опробовал монету на зуб и остался доволен полученными результатами.

- Вы так щедры, дейфенди! - проговорил старик блеющим голоском, который, по его мнению, должен был искриться от восторга и благоговения. – Этого должно хватить на десять дней постоя.

- Думаю, мы задержимся здесь самое большее на неделю, - небрежно отозвался Родверт, похлопав согбенного приятеля по спине. – Правда, Мэл? – он полагал, что семи дней окажется достаточно для того, чтобы Мэлитран окончательно оправился от ранения и встал на ноги.

Доля секунды понадобилась распорядителю, чтобы подсчитать в уме чистую прибыль в тридцать содеров, которую он получит, когда через неделю странные постояльцы уедут, и  алчные глаза старика практически запылали.

- К сожалению, мое заведение – не пансион, дейфенди. Но за эту неделю я сделаю все, чтобы вы не почувствовали разницы.

- Благодарю вас, - дружелюбно улыбнулся Родверт. И, когда хозяин таверны отвернулся, чтобы снять нужный ключ со специального щитка у себя за спиной, юноша бросил быстрый взгляд через плечо. Внутренне содрогнулся, когда заметил, что от самого входа до стойки бара за ним и Мэлитраном протянулись кровавые следы. Но на грязном полу они были едва заметны, а для неосведомленного человека могли сойти за пятна от пролитого вина.

Хозяин таверны уронил ключ на прилавок. Родверт вздрогнул и вновь повернулся к нему.

- Прошу вас, дейфенди! – просиял он. – Самая лучшая комната. Окна выходят на улицу. Поверьте, если сравнивать ее с запущенным задним двором и глухой стеной соседней богадельни, то это просто божественный пейзаж. Грохот повозок может иногда мешать вам спать, но для того, чтобы избавиться от него, вам понадобится лишь плотней закрывать окно или подтыкать под раму полотенце.

- Благодарю вас, - повторил Родверт, на этот раз уже более принужденно. Он принялся расталкивать Мэлитрана, который, судя по всему уже успел погрузиться в беспамятство.

- Меня зовут Дом Спинглер, дейфенди. Но для вас я просто Дом. Сейвина! – заорал он куда-то вглубь зала, так, что Родверт невольно вздрогнул. – Пойди проводи гостей в их комнату, бездельница!

Рядом возникла высокая тощая девица с небрежно зачесанными назад волосами, без кисейной накидки, которая приличествует замужней женщине, и без лент и украшений, которые носят благовоспитанные девушки, находящиеся в ожидании встречи с суженным. В руках девушка сжимала тусклый, весь в разводах поднос. Тяжелым и заинтересованным взглядом она уставилась на Родверта. Эта встреча как будто что-то напомнила Дому и он, перегнувшись через прилавок, деликатно шепнул юноше на ухо:

- Сейвина – очень искусная девушка, если вам понадобятся некоторые услуги, она вполне может…

- Я подумаю над этим, - оборвал его Родверт. Он вновь взвалил на себя Мэлитрана и последовал за Сейвиной. Они вступили на деревянную лестницу, довольно узкую, если учесть в каком состоянии людям иной раз приходилось по ней взбираться, но крепкую – ступеньки почти не скрипели. Оказавшись возле нужной комнаты, Родверт вручил Сейвине ключ и предложил ей отпереть двери, пока сам он пытался удержать приятеля от падения.

- Ваш друг сильно перебрал, дейфенди, - озабоченно отозвалась девица, проникая в темную комнату и жестом приглашая Родверта последовать за собой. Она зажгла масляную лампу на столе. Помещение вмиг озарилось тусклым оранжевым светом, предлагая полюбоваться нехитрым скарбом: двумя узкими кроватями, накрытыми белыми простынями, парой колченогих стульев и круглым столом. К стене, по правую руку от двери, была прибита фигурная полка, заставленная пыльным фарфоровым сервизом. Необыкновенная роскошь! Наверное, именно поэтому комната считалась наилучшей.

- Да, с ним такое случается, - пробормотал Родверт, перетаскивая Мэлитрана через порог. Он представил на мгновение, что скажет эта девица или ее услужливый хозяин, когда кто-то из них обнаружит на полу в коридоре кровавые отпечатки, ведущие прямиком к этой двери. Но не подал вида, будто его это сколько-нибудь волнует.

Родверт уложил Мэлитрана на одну из двух наличествующих в комнате кроватей. Воин сдавленно вскрикнул и взмахнул свободной левой рукой.

- Уборная в конце коридора, - сообщила девушка, прежде чем уйти. Но остановилась в проеме дверей, как будто что-то вспомнив, и оглянулась: - Вам нужно еще что-нибудь, дейфенди?

- Нет, можете быть свободны.

О том, что Сейвина незамедлительно воспользовалась его предложением, Родверт догадался по хлопку закрывшейся двери. Юноша отыскал еще одну масляную лампу, зажег ее и поставил на тумбочку возле кровати. Лицо Мэлитрана было белее мела. Полузакрытые глаза лихорадочно мерцали, между губами обозначилась полоса запекшейся крови.

- Мэл! Мэл! – Родверт похлопал друга щеке. Веки воина затрепетали и широко раскрылись. В уголках губ вспенилась кровь. Некоторое время он напряженно вглядывался в склоненное над ним лицо.

- Род… мой… мальчик… – в этом отчасти булькающем, отчасти хриплом возгласе с большим трудом угадывался прежний твердый и горделивый голос Мэлитрана. Его дрожащие руки приподнялись над кроватью, словно в попытке удержать ускользающее время, но тут же бессильно повалились обратно.

- Я здесь, Мэл! Не тревожься. Сейчас я осмотрю твою рану, – успокоил его Родверт, коснувшись рукой щеки товарища. На простыне, простеленной под Мэлитраном, появилось кровавое пятно. Оно стремительно увеличивалось в размерах, напоминая разгорающееся зарево кошмарного рассвета.
 
Юноша распахнул плащ Мэлитрана и приподнял край туники. Его неуклюжая попытка отделить прилипшую к коже ткань заставила воина содрогнуться и застонать. Белые пальцы впились в окровавленную простынь. Сквозь дощатый пол в комнату ворвались залихватские мотивы песенки «Прощай, Фуэстон». Поначалу надрывалось только пианино, а вскоре к его одиноким жалобным завываниям присоединился хор пьяных голосов. Нетрезвые посетители принялись каждый на свой лад перепевать старую балладу о славном городе королей и умудрялись делать это синхронно, четко попадая в ноты. Их блеющие голоса то возносились до мало похожего на пение рева, то опускались настолько, что позволяли бренчанию расстроенного инструмента полностью себя заглушить. Наслаждаться подобной какофонией было просто невозможно, но Родверт не обращал на нее никакого внимания. Единственное, что он слышал – это грохот крови в ушах и громкие болезненные стоны раненного товарища.
 
- О нет! – воскликнул юноша, непроизвольно отшатываясь назад. Широкая рана, располосовавшая правый бок Мэлитрана, уходила в глубину на целый мизинец. Края раны разверзлись, и кожа там приобрела бледно-фиолетовый оттенок. Запах крови смешивался с гнилостной вонью. Каждый вдох сопровождался зловещими глубинными хрипами. А на каждом выдохе ровные, немного отогнутые назад края раздвигались, обнажая темно-красную кровоточащую плоть. Родверт понял, что с таким ранением у его приятеля нет никаких шансов выжить. Впрочем, может, он сильно сгущал краски? Мэлитран всегда пенял юноше на то, что тот был чересчур впечатлительным.

- Мэл… я сейчас… схожу за лекарем… - пролепетал Родверт, отступая к двери. Но Мэлитран исхитрился поймать его руку и, легонько сжав пальцы, остановил бегство юноши.

- Погоди, Род…

- Мэлитран, тебе срочно нужна помощь! Позволь мне пойти привести лекаря! Возможно, еще не поздно!

- Ты пойдешь… сейчас… - слова давались воину с трудом. Каждая фраза заставляла струйку крови, вытекающую из кошмарной раны, убыстрять свой бег. Родверт решил не истязать товарища напрасными волнениями. Он опустился на колени у кровати друга и склонился над его восковым лицом. Заботливо убрал налипшие волосы у него со лба. С удивлением обнаружил кровь даже на этих коротких прядях. Впрочем, особо удивляться не приходилось, поскольку кровь теперь была везде.

- Мэл…
- Ты думал… что я оставлю… тебя, малыш? Там… на поляне…

Родверт еще раз отметил, какой несравненной проницательностью обладал его друг.

- Нет, что ты, Мэл?

Но воин распрямил указательный палец и прижал его к губам юноши, призывая к молчанию.

- Пусть теперь говорят мертвые, Род…

Родверт хотел было что-то возразить, но окровавленный палец друга все еще лежал у него на губах, препятствуя изъяснению.
 
- Ты помнишь, где мы оставили украденные артефакты? – спросил Мэлитран, приподнимая голову над подушкой.

- Лежи, Мэл! Пожалуйста!

- Ты помнишь? – голос воина, несмотря на слабость, прозвучал почти грозно.
 
- Да, Мэл. В пещере. В замшелой пещере в пятидесяти ярдах к северо-востоку от того места, где мы вступили в бой с патрульным отрядом.

Мэлитран ничего не ответил, даже не кивнул, чтобы подтвердить правильность речей Родверта, но судя по выражению его лица, он остался доволен ответом подопечного.

- В ближайшие два-три дня ты должен вернуться за ними… Забрать… и отнести Лазгутену… Ты знаешь, кто это?

Родверт не знал. Но Мэлитран никогда бы не задал юноше вопроса, ответ на который был бы парню априори неизвестен.

- Ювелир? – юноша сказал первое, что пришло ему на ум.

Лицо Мэлитрана искривила гримаса одобрения. Именно гримаса, поскольку обескровленные мышцы лица уже не могли мягко и точно отображать эмоции.

- Ты смышленый малыш, Родди… Как жаль, что я… не успел… Ах да… Его домик находится на отшибе… за северной окраиной города. Спроси у кого-нибудь… его все знают… Эх… Мне надо было посвятить тебя… во все… это.

Глаза Мэлитрана на мгновение затуманились. Родверт схватил его за руку. Искренняя сентиментальность, просочившаяся в замирающий голос воина, лучше любого другого тревожного симптома указывала на то, насколько безнадежным являлось его состояние. Родди… Мэлитран никогда не называл друга подобным образом, полагая, что употребление уменьшительно-ласкательных прозвищ – это прямой путь к моральной деградации солдата. Но сейчас… Похоже, он предчувствовал приближение неизбежного конца.

- Мэл! Держись! Ты выздоровеешь! Ты еще поправишься! Мы вместе закончим это дело! А потом возьмемся за следующее!

Зеленые глаза Мэлитрана вспыхнули силой и неожиданным воодушевлением.

- Ты прав, Род! Я еще встану на ноги! Давай! Зови своего лекаря!

Родверт вскочил на ноги и выбежал из комнаты. В коридоре он едва не сшиб дверью какого-то рыжего паренька в белой жилетке и с подносом в руках, имевшего неосторожность оказаться в неподходящее время в неподходящем месте. С ловкостью кошки мальчишка отпрыгнул в сторону, избежав столкновения с Родвертом и сохранив в целости содержимое подноса. Но тут его ждал досадный промах – парнишка неудачно повернул руку и опрокинул поднос на себя. Содержимое каждой баночки и бутылочки выплеснулось ему на грудь.

- Черт бы тебя побрал! – прошипел мальчишка, окидывая досадливым взглядом свое белоснежное облачение, покрывшееся блестящими, жирными, цветными или сильно благоухающими пятнами.

Но Родверт ничего не видел и ничего не слышал. Он уже забыл о парнишке, вихрем слетая вниз по лестнице. Юноша вновь оказался перед деревянной стойкой Дома Спинглера.

- Чем могу быть полезен, дейфенди? – маска бесконечной угодливости мгновенно сменила на лице распорядителя гримасу негодования, вызванного отказом Сейвины должным образом обслужить какого-то посетителя.

- Позовите лекаря! Моему другу очень плохо!

- Время нынче позднее. Старый Делфи, небось, спит уже без задних ног. Но не волнуйтесь, милейший, я сейчас же кого-нибудь за ним пошлю.

- Пожалуйста, быстрее!

- Хорошо-хорошо! Монго! – заорал старик вглубь зала. – Монго! Монго! Черт, куда запропастился этот несносный мальчишка!

- Вы сами только что отослали его наверх убирать какую-то комнату, – с угрюмым видом напомнила Сейвина, возвращаясь к стойке, чтобы избавиться от пустых кружек и забрать полные, длинной шеренгой выстроившиеся на столешнице и дожидающиеся отправки своим заказчикам.

- Ах, черт! Действительно! – хлопнул себя по лбу Дом и принялся лихорадочно соображать, кого еще из немногочисленных подчиненных он мог бы послать на выполнение срочного поручения.

Но Родверт не слышал этого короткого диалога – он уже взбирался по крутой деревянной лестнице. Оказавшись наверху, юноша быстро пересек коридор и ворвался в комнату.

- Сейчас будет доктор, Мэл! – провозгласил он с порога. – Мэл? – его энтузиазм сменился недоумением. А затем в сердце забрался кромешный, леденящий и непроницаемый ужас.

Мэлитран по-прежнему лежал на кровати в той же позе, в которой Родверт его оставил. Но некоторые отличия все же имелись. Белая, как снег, рука свешивалась на пол, и кончики указательного и среднего пальцев купались в луже натекшей крови. Застывшее бледное лицо напоминало гипсовый слепок. Остановившийся взгляд смотрел сквозь полуопущенные веки. Кровь из раны уже не текла, но и грудная клетка больше не двигалась.
 
Мэлитран умер.


Глава 2: http://www.proza.ru/2013/06/13/519