Пришла ко мне в гости подруга и завела разговор о счастье. Стала критиковать меня за то, что я «опустилась в материальное». С ее слов выходило так, что мне не нужна новая просторная квартира, быть счастливой можно и в тесной панельке.
Я прервала ее разглагольствования одним веским замечанием.
- Я не стремлюсь к счастью, - сказала я ей.
- Как? – удивилась она, - а к чему же ты стремишься?
- Моя цель – вдохновение. Вдохновение это более емкое понятие. Счастье же всего лишь часть Вдохновения.
Она хотела что-то возразить, но не смогла. Ее цель – счастье, на поверку оказалась лишь ловушкой, которую для нее подстроил ее мозг.
Ведь она решила поставить своей высшей целью – счастье, и потому готова была признать, что счастье – это состояние души и оно возможно в любых условиях ( что, кстати, я не оспариваю).
Так вот, по ее убеждениям выходило, что она может быть счастлива, например, в любой одежде. Но все же она почему-то пришла ко мне в новой кофточке и пижонских брюках. Я бы тоже могла жить на цементном полу в новой квартире, но все же мне хочется закрыть его прохладной чистой плиткой. Процесс творческого вдохновения для меня важней, чем мысли о счастье. Вернее, сам процесс вдохновения и рождает счастье.
А пока моя подруга не разберется с иерархией данных терминов, ее попытки достигнуть желаемого приведут ее…А зачем ей идти куда-то? По ее терминологии все есть в ней здесь и сейчас, и потому зачем что-то делать? Зачем приходить ко мне и заводить разговоры о счастье? Вообще, зачем ей жить?
Именно нацеленность на счастье содержит в себе основы смерти, неподвижности. Это стремление рождает в человеке самые сильные депрессии, мании и всякие прочие бяки. Но, почему-то этого никто не видит. Все друг другу желают счастья, то есть желают неподвижности.
И поэтому я не понимаю людей, которые призывают стремиться к с-частью. Зачем стремиться к части, если лучше стремиться к целому?
А ведь неподвижность – это лишь часть движения. Не лучше ли пожелать движения-вдохновения?