Я сижу у скамеечке у забора. Соседей у меня много. Сколько соседей, столько и заборов. Ограды разностильные. Разнофактурные. Деревянные и металлокерамические, светлые и темные, сплошные и штакетные. Но все высокие и на ленточном фундаменте. И в этой эклектике есть что-то милое.
В заборном строительстве я не принимал никакого участия. Видя мою финансовую ущербность, деловые люди махнули на меня рукой. Так что все заборы достались мне, как говорится, на халяву.
Лучики уже довольно высокого солнца ласкают щеки. В небе величаво плывут белые облака. Веет легкий ветерок и звучат переклички влюбленных птиц. В трех метрах от меня деловито шастает упитанный скворец. Найдя жирного червяка, затяжелев, летит в сторону дальнего леса.
Тишина. Вдруг я слышу легкое шуршанье автоматических ворот и шорох шин по плитке. Расхлопывается дверца авто и из него вырываются на волю кувалдные удары тяжелейшего рока. Дверца захлопывается. Звук чуть глохнет. Его замещает зычный крик дитяти и умиротворяющие причитания мамаши. Багажник открывают снова, и из машины снова вырывается бум-бум-бум. Пока муж выгружает снедь и горячительные напитки, удары молота по наковальне не прерываются.
Ну все. Тишина. Звук выключен. Семья в доме. Снова слышу пение брачующихся птиц, шелест ветвей дубов, кленов и берез.
Вспоминаю вчерашний вечер. Я пел в театре в сопровождении оркестра с ужасающим звучанием меди и барабанным боем. Да еще и дирижер вашел в раж, изображая эмоциональность. Боже, как мне обрыдли эти звуки, это грохот!
Тишина тем временем длится и длится. Кладу руки за спину и в отвлеченной задумчивости прохаживаюсь по своим владениям. Вот и деревянный забор, за которым располагается дворец еще одного соседа. В трех шагах от высоченной ограды меня выводит из нирваны выстрел из ракетницы и длинный, уходящий в небо шлейф дыма. Догадываюсь, что сосед, майор милиции, начал отмечать свой профессиональный праздник. То-то еще будет вечером, когда соберуться его друзья-сослуживцы.
Другие выстрелы не последовали и я успокоился. Вернулся в дом, взял клавир новой оперы, сел за синтезатор и стал разучивать партию. Это мне быстро надоело. Не сидеть же все время в четырех стенах, будучи вроде как на даче.
Выхожу на крыльцо и вдыхаю полной грудью вкусный воздух. Прихожу к заключению, что жизнь, несмотря на отдельные перегибы, прекрасна.
Иду по тропинке, любуюсь цветущими лапчаткой, вейгелой и форзицией. Вот и моя любимая спирея. У забора из массивного бруса. Неужели снова меня ждут акустистические сюрпризы? Я напрягаюсь? И не ошибся. Из-за забора раздается ухающий, утробный лай соседского сенбернара. Пес, учуяв чужака, совсем озверел и стал кидаться на ограду. Испуганный, я ретировался в свое жилище.
Для равновесия плотненько пообедал и прилег на кушетку. Через минуту я уже мертвецки спал. Сны были приятными, неспешными, умиротворяющими, акустически нейтральными. Но как говорится, покой нам только снится.
Проснулся я от ужасающей пальбы на соседском милицейском участке. Я выглянул в окно. В небо взмывали дымно-огненные змеи в сопровождении ужасающего грохота. Выйдя из дома, заткаю уши. Все мое тело содрогается. Силовые структуры они и есть силовые. Сила солому ломит.
Пальба прекратилась, но грянула песня. «Город над вольной Невой. Город нашей службы трудовой» , - пели стражи буржуазной революции. А, может, они еще и фанаты Питерского «Зенита», у которых эта мелодия стала гимном.
Подавленный, но разозленный, я вышел на божий свет и подхватил песню. Но только на октаву выше и во всю мощь своих легких:
Наш Ленинградский Зенит
Крепче, чем Невских вод гранит.
В Темзу и Неву конкурентов слей
Беспредельный Аршавин Андрей.
Голос перескочил через все заборы и накрыл сверху весь милицейский хор. Блюстители порядка притихли.
Через секунду-другую вижу лохматую голову и сияющие глаза над забором. Милиционер помахал мне рукой и закричал:
-Давай к нам, артист. Вали через забор. Мы поможем.
Домой вернулся я не скоро и чуть живой.