Европейский утопический социализм

Евгений Финешин. 2013 г.



Содержание

1. Введение
2. Политико-правовые идеи европейского утопического социализма
XVI—XVII вв.
  1. Общая характеристика
  2. Т. Мор. «Утопия»
  3. Томмазо Кампанелла. «Город Солнца»
3. Утопический социализм эпохи буржуазных революций и становления
капитализма (XVII-XVIII вв.)
  1. Теории утопического социализма в Англии XVII в.
  2. Теории утопического социализма во Франции XVII-XVIII вв.
    2.2 . Морелли
    2.3 . Габриель Бонно де Мабли
    2.4 . Жан Мелье
    2.5 . Гракх Бабёф
4. Политические и правовые учения утопического социализма в Европе в
XIX в
  1. Общая характеристика
  2. Анри Клод де Рувруа Сен-Симон
  3. Шарль Фурье
  4. Роберт Оуэн
5. Заключение
6. Список источников


Введение


     Идеи социального переустройства как видение лучшего, справедливого общества, существуют в любом обществе у классов, положение которых не устраивает их представителей, но особенно значительного количества приверженцев они достигают во времена экономического неблагополучия и кризисов. Зарождение утопических идей можно найти у всех народов в легенде о прошлом «золотом веке», которая идеализировала общинный строй и господствовавшее в нем социальное равенство людей. Социалистический идеал возник как реакция на трудности и лишения значительных масс европейского населения, из желания создать общество, в котором гарантии благополучия были бы представлены всем. Хотя идеи великих социалистов-утопистов нередко представляли собой фантастическое описание будущего строя, тем не менее, они были порождены условиями материальной жизни общества и отражали стремление определенных классов. В коренном переустройстве возникавшего капиталистического способа производства были заинтересованы трудящиеся массы и рабочий класс.

     Слово «социализм» впервые было употреблено в 1834 году, в книге французского писателя Пьера Леру «Об индивидуализме и социализме» . Тогда оно обозначало совокупность убеждений и надежд на установление справедливого общественного порядка, в котором эгоизм и своекорыстие владельческих классов будут преодолены на началах, исключающих неравенство в распределении собственности и доходов. Эту совокупность социалистических теорий принято определять понятием «утопических», характеризующих идеи и представления, осуществление которых либо невозможно, либо крайне затруднено.  Еще во времена античности отдельные представители передовой общественно-политической мысли пытались заглянуть в общество будущего, основанного на принципах равенства. Однако первые социалистические учения появились в эпоху первоначального накопления капитала. Они теснейшим образом были связаны с движением угнетенных масс за свое социальное освобождение. Утопический социализм выступает идеологической основой этих движений. Существуют определенные признаки, позволяющие отнести то или иное учение к социалистической утопии. Среди этих признаков можно выделить наличие идеи ликвидации эксплуатации, достижения не только политического, но и социального равенства, всеобщей обязанности трудовой деятельности, целенаправленного воспитания, общественной собственности и др. Подобные идеи можно встретить уже в работах греческого мыслителя Фалея Халкедонского, сведения о котором приводит Аристотель в своей «Политике»: по учению Фалея вся земельная собственность должна быть равною; для всех граждан должно быть равное воспитание; ремесленники должны быть государственными рабами .

     Утопический социализм — предшествовавшее марксизму учение о возможности преобразования общества на социалистических принципах, о его справедливом устройстве. Главную роль в разработке и внедрении в общество идей о строительстве социалистических отношений ненасильственным образом, лишь силой пропаганды и примера, сыграла интеллигенция и близкие к ней слои. Первые идеи о более справедливом обществе, скорее всего, зародились ещё на стадии разделения общества на классы и возникновения имущественного неравенства. Следы подобных воззрений встречаются при изучении как фольклора, так и мифологии народов Азии, Европы и Северной Африки. В Древних Греции и Риме зачатки идей утопического социализма проявились в идущем ещё от Гесиода мечтании о возвращении минувшего «золотого века», когда счастливые люди не знали неравенства, собственности и эксплуатации. Тема достижения справедливого политического устройства была одной из наиболее обсуждаемых греческими философами, искавшими решение проблемы имущественного неравенства и «естественного состояния» общества, в котором оно пребывало в доклассовые времена. Нужно также отметить и роль уравнительных реформ в Спарте, а также платоновскую модель рабовладельческого «коммунизма», осуждавшую частную собственность («Государство»). Значительный вклад в развитие учения об утопическом социализме внесла уравнительная социальная идеология раннего христианства, несущая в общество проповедь братства, всеобщего равенства и потребительского коммунизма. Воздействие этих идей сохранило свою силу вплоть до ХIX века, когда легло в основу теории христианского социализма .

     Утопия – безусловно, нечто большее, чем «место, которого нет». Утопия – это мечта, стремление изменить мир. Сила утопии в ее преобразовательном потенциале. Идеальная и, казалось бы, несбыточная конструкция, утопия задает вектор развития. Она расширяет границы мыслимого и, соответственно, границы возможного. Эту способность утопии изменять действительность, приближая ее к своим представлениям о совершенном обществе, подтвердили учения социалистов-утопистов – заложившие основу  для преобразования ранней европейской капиталистической системы в современную, обеспечивающую социальные гарантии каждому гражданину .

     Все вышесказанное свидетельствует о том, что и на сегодняшний день сохраняется актуальность продолжения изучения теорий утопического социализма. Цель данной работы заключается в том, чтобы проследить развитие и особенности идей утопического социализма в Европе на различных исторических этапах.


Политико-правовые идеи европейского утопического социализма XVI—XVII вв.
    

Общая характеристика.

Особый, антибуржуазный смысл разработка вопросов власти, государства и права приобретает в рамках такого общественного движения, каким явился социализм. Именно в XVI–XVII вв. он стал занимать самостоятельное и достаточно заметное место в умственной жизни европейского общества. К проблематике государства, права, власти мыслители-социалисты обращаются в поисках ответа на вопрос о том, какими должны быть политико-юридические институты, способные адекватно воплотить строй, основанный на общности имуществ, покончивший с частной собственностью, с материальным неравенством между людьми, с прежними тираническими формами правления . Возрождение античного наследия повысило интерес к книге Платона "Государство". Развитие идей Платона об общности имуществ привело к появлению произведений, заложивших основы коммунизма Нового времени. Существенным новшеством таких теорий было умозрительное распространение общности имуществ на всех граждан (а не только на философов и воинов, как у Платона), а также обоснование демократических учреждений в государствах, базирующихся на общественной собственности .

     Внутри этого движения, выражавшего извечные устремления общественных низов к социальной справедливости, складывались и циркулировали весьма разные взгляды и представления. Эти идеологические образования отличаются друг от друга не только в силу того, что неодинаковы защищаемые ими проекты организации публичной власти будущего. Различен и содержащийся в них принцип, в соответствии с которым должен создаваться и функционировать новый миропорядок. В одних случаях на передний край выдвигается и таким принципом признается рациональность, в иных случаях – свобода, в третьих – равенство и .т. д. В таких проектах преломляется весьма различный социально-исторический опыт. То же надо сказать и о методологии проектирования социалистами системы политико-юридических институтов, пригодной – с их точки зрения – для грядущего общества. Немаловажные различия есть в манере, приемах, стиле изложения политико-юридических идеалов, фигурирующих у названных мыслителей. Наиболее видными писателями социалистического направления в рассматриваемый период были Томас Мор (1478–1535) и Томмазо Кампанелла (1568–1639). Т. Mop – автор по-своему эпохального произведения "Утопия" (1516). Т. Кампанелла создал всемирно известный "Город Солнца" (1602, первая публикация – 1623 г.) .

     Сочинения подобного профиля обычно начинаются с резкой критики социальных и государственно-правовых порядков современной авторам цивилизации. Страницы таких произведений пронизывает ненависть к общественному устройству, политико-юридическим установлениям, порожденным частной собственностью и оберегающим ее. В ней видят корень всех социальных зол. Ей ставятся в вину нищета масс, преступность, всяческие несправедливости и т. д. Мор утверждает в «Утопии», что, пока существует частная собственность, нет никаких шансов на выздоровление социального организма. Больше того: «Где только есть частная собственность, там вряд ли возможно правильное и успешное течение государственных дел». Выход у человечества один — «совершенное уничтожение частной собственности» .

Т. Мор. Утопия.

Т. Мор находился под влиянием гуманистических идей эпохи Возрождения, воспринял критическое отношение Платона к частной собственности, придерживался идеалов ранних христиан о всеобщем обязательном труде. Утопия — термин, предложенный Мором. Игра греческих слов в латинской транскрипции допускает два перевода: «несуществующая страна» или «благословенная страна» .

     Общество, согласно Т. Мору, является результатом заговора богачей. Государство же – их простое орудие. Они его используют в целях угнетения народа, для защиты своих корыстных материальных интересов. Силой, хитростью и обманом богачи подчиняют себе бедный люд, обездоливают его. Делается это и с помощью законов, предписаний власти, которые навязываются народу от имени государства. В укор тогдашнему реальному обществу Т. Мор рисует воображаемую страну (Утопию), которая сумела избавиться от частной собственности и сопутствующих ей пороков и которая сумела вследствие этого зажить почти беспроблемной, блаженной жизнью. В Утопии нет частной собственности. Земля там – собственность общественная. Обществу принадлежит и вся производимая в нем продукция. Она вырабатывается семейно. Каждая семья занимается определенным ремеслом. Семейно-ремесленная организация составляет производственную структуру утопийского общества. Сельскохозяйственные работы ведутся на началах трудовой повинности, которую обязаны отбывать все граждане. Рабочий день длится 6 часов. Особые должностные лица следят за тем, как работают утопийцы .

     Утопия — своеобразное объединение 54 городов. Утопийский сенат (по три представителя от каждого города) обсуждает общие дела острова — перераспределение продуктов, рабочей силы, прием иностранных посольств и др. Устройство и управление каждого из городов одинаковы. Должностные лица в Утопии выборные. Наиболее важные дела города решают народные собрания; они же избирают большую часть должностных лиц и заслушивают их отчеты. При описании государственных учреждений Утопии Мор во многом следовал античным Образцам (государство-город, смешанная республика и др.). Органы власти Утопии осуществляют общее руководство народным хозяйством и образованием. Именно поэтому должностные лица избираются из среды ученых; по той же причине создаются специальные учреждения для координации производства и потребления в масштабах страны (общеутопийский сенат) . Утопия — государственно-организованное общество. Правда, не совсем ясно показано Мором, какой является утопийская государственность: федеративной или унитарной. Пользующаяся симпатией Мора форма правления едва ли может быть отнесена лишь к какой-то одной традиционной форме: демократической, олигархической либо монархической. Это скорее некое «смешанное правление», которому надлежало вобрать в себя позитивные черты упомянутых выше традиционных форм. Впрочем, неоднозначным в целом ряде отношений, «смешанным» выступает весь социальный проект .

     Утопийцы живут не зная нужды; люди в Утопии пребывают в достатке. Однако достаток этот достигается весьма специфическим образом. Во-первых, принудительным привлечением к труду почти всех мужчин и женщин. Во-вторых (что очень важно заметить), сокращением потребностей, связанным с крайней невзыскательностью утопийцев. Парадоксальным представляется наличие в Утопии института рабства. В этой идеальной стране есть (и главное — должны быть) рабы, к тому же еще обязанные носить кандалы. Для автора «Утопии» было немыслимо, чтобы радость бытия утопийцев омрачалась необходимостью выполнять разные неприятные работы: забивать скот, вывозить нечистоты и т. п. .
 
     Однако рабство, о котором идет речь в "Утопии", — совсем не то рабство, которое было известно Античному миру, — оно не пожизненно и не наследственно. Оно является достаточно суровым для преступников и более выгодным для государства, чем спешить убить виновных и немедленно устранить их. Труд этих лиц приносит более пользы, чем их казнь, а, с другой стороны, пример их отпугивает на более продолжительное время других от совершения подобного позорного деяния". Рабами становятся также военнопленные, взятые с оружием в руках (хотя к самим войнам Мор относился отрицательно), и осужденные на казнь преступники, купленные в других странах. Рабы закованы в золотые цепи (чтобы воспитать общественное презрение к драгоценным металлам) .

     В целом, идеальное государство Мора построено на принципах, прямо противоположных принципам всех существующих европейских государств: коллективная собственность; всеобщая обязательность труда;  аскетический образ жизни;  централизованное распределение произведенной продукции .

     При частной собственности, по мысли Мора, невозможны ни справедливость, ни общественное благополучие. В таких условиях каждый стремиться присвоить себе все что можно. Как бы ни было велико общественное богатство, оно попадает в руки не многих, удел остальных – нужда. Для установления справедливого порядка необходимо полное уничтожение частной собственности. В Утопии от физического труда свободны лишь граждане, занятые другой необходимой для общества деятельностью, и только до тех пор пока они несут признаваемые общеполезными обязанности .

     Новы и оригинальны рассуждения Мора о праве в Утопии. Поскольку в Утопии нет частной собственности, споры между утопийцами редки и преступления немногочисленны; поэтому утопийцы не нуждаются в обширном и сложном законодательстве. "У утопийцев законоведом является всякий. Ведь... у них законов мало, и, кроме того, они признают всякий закон тем более справедливым, чем проще его толкование". Очень своеобразно для своего времени Мор решает проблему наказания. Утопийцы, совершившие тяжкое преступление, обращаются в "рабство". Основная мысль Мора сводится к тому, что принудительные работы — более гуманная мера наказания, чем широко распространенная в его время смертная казнь.   

    Мор высказал тезис о социальной детерминированности преступности, согласно которому совершение некоторых преступлений может быть обусловлено не только индивидуальными особенностями преступников, но и несправедливым устройством общества: «Ни одно наказание не является столь сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого нет никакого иного способа, чтобы сыскать себе пропитание» . Господство общественной собственности, если верить Мору, исключает те преступления, коими изобилует мир, построенный на частной собственности. Именно она питает такие дурные человеческие страсти, как алчность, жадность, всемерное стремление во что бы то ни стало увеличить свое богатство, эгоизм и проч. Преступность как таковая все же имеет место в Утопии, и борьба с ней есть, по убеждению Мора, одна из главных забот государства .

    Основным препятствием на пути учреждения нового строя Т. Мор считал жадность и гордость богачей. Он рассчитывал на разум (рационалистическое обоснование преимуществ общественной собственности, всеобщего равенства и общего труда) и случай (в сочинении Мора — философ Утоп, основавший новое государство и учредивший его законы) .
 
     Вплоть до французской буржуазной революции XVIII в. история не может отметить ни одного произведения равного «Утопии» по значению. Мор может быть с полным правом быть признан одним из родоначальников утопического социализма. Политическая и социальная литература знает мало произведений, которые имели бы такое длительное влияние, как «Утопия» Мора. В этой книге впервые сформулирован ряд положений, характерных для утопического социализма .

     Т. Кампанелла "Город Солнца".

При описании общественного строя Города Солнца Кампанелла во многом следует "Утопии" Томаса Мора. Город находится где-то на острове около экватора. Он основан народом, решившим "вести философский образ жизни общиной". Здесь нет частной собственности, все трудятся в соответствии со своими природными склонностями, труд почетен. Воспитание и обучение связаны с производительным трудом, организуются и регулируются государством .

    В отличие от Мора Кампанелла в «Городе Солнца» прямо и открыто не занимается бичеванием неприемлемых для него социально-экономических и политико-юридических порядков. Их острая критика дается итальянским социалистом как бы «за кадром», в подтексте. На первый план он выставляет панораму жизнеустройства города-государства соляриев .

    Мысли Кампанеллы о наилучшем общественном строе отличаются от взглядов Мора тем, что Кампанелла, подобно Платону, пытался распространить принцип общности на брачно-семейные отношения; соответственно этому производственной ячейкой в Городе Солнца является не семья, а мастерская или бригада . Наиболее вероятно, что главным доводом необходимости упразднить семью было следующее: привычные формы брака и весь существующий уклад семейной жизни должны быть отменены, прежде всего, в силу высших для государства соображений - его заботы о наилучшем потомстве . Всячески подчеркивая вслед за Мором почетность труда, Кампанелла осуждает рабство; поэтому преступников в Городе Солнца не присуждают к общественным работам. Вместе с тем в описании порядков Города Солнца значительно резче, чем в "Утопии", сказались казарменность и аскетизм, навеянные идеями Платона. Вся жизнь соляриев (жителей Города Солнца) тщательно регламентирована. Они носят одинаковую одежду, получают одинаковую пищу (только в общественных столовых), военным строем отправляются работать, питаться, отдыхать, развлекаться. Кампанелла полагал, что в обществе, основанном на общей собственности, сохранится государство. Однако государство, им описанное, отличалось от всего, что было известно истории политической мысли и государственных учреждений .

     Т. Кампанелла в "Городе Солнца" выделяет три ветви власти, создаваемые применительно к трем основным видам деятельности и "заведующие" каждой из них. К этим видам деятельности относятся, во-первых, военное дело; во-вторых, наука; в-третьих, воспроизводство населения, обеспечение его пищей и одеждой, а также воспитание граждан. Ветвями (отраслями) власти руководят три правителя, именуемые соответственно: Мощь, Мудрость, Любовь. Им непосредственно подчинены три начальника, каждый из которых, в свою очередь, распоряжается тремя должностными лицами. Венчает управленческую пирамиду верховный правитель – Метафизик, превосходящий всех сограждан ученостью, талантами, опытом, умением. Он – глава как светской, так и духовной власти, ему принадлежит право окончательного решения по всем вопросам и спорам . На посту верховного правителя Метафизик пребывает отнюдь не пожизненно, а лишь до тех пор, пока среди соляриев не появится человек, превосходящий его в знаниях, научных успехах, в способностях управлять государством. Коль скоро такой человек появился, Метафизик сам обязан отказаться от власти в его пользу. Метафизик осуществляет верховную власть, опираясь на трех высших своих советников, правителей: Мощь, Мудрость, Любовь. Эти четверо — единственные из магистратов, которые не могут быть смещены по воле народа и на взаимоотношения которых между собой народ не оказывает влияния. Остальные начальники и должностные лица прежде чем попасть на тот или иной официальный пост проходят процедуру избрания .

     Что касается политической системы Города, то этот вопрос у Кампанеллы остаётся несколько затемненным. «Что это: республика, монархия или аристократия?»  Скорее всего, сама по себе постановка вопроса о наилучшем правлении в традиционной для того времени форме не удовлетворяла Кампанеллу, которому была близка органическая концепция человеческого сообщества (власть же монарха уподобляется им той, что дает природа в отношении детей) .

     В Городе Солнца существуют право, правосудие, наказания. Законы немногочисленны, кратки и ясны. Текст законов вырезан на колоннах у дверей храма, где осуществляется правосудие. Солярии спорят друг с другом почти исключительно по вопросам чести. Процесс гласный, устный, быстрый. Для уличения необходимо пять свидетелей (это определяется тем, что солярии всегда ходят и работают отрядами). Пытка и судебные поединки, свойственные феодальному процессу, не допускаются. Наказания воздаются по справедливости и соответственно проступку. Кампанелла порицал аморализм политиков и тиранов, придумавших понятие "государственная необходимость", которое сводится, как он писал, к выгодному только им правилу — "для сохранения и приобретения власти можно преступить любой закон". Кампанелла с горечью писал: "Государи почитают Макиавелли за Евангелие" .

     Кампанелла утверждал, что порядки, изображенные им в городе солнца, наиболее  соответствуют естественному праву, природе человека. Согласно естественному праву, все является общим. Раздел – нарушение естественного права: «мое» и «твое» - слова лжи. Частная собственность и себялюбие противоречат моральному требованию любви к ближнему. Богатство и бедность, эти главные недостатки человеческих обществ, создают все пороки. Жадность – корень всех зол. Общинный строй «Города Солнца», устраняя все пороки, вызываемые себялюбием, заменяет их любовью к общине. Все страстно желают такой организации государства, заявляет Кампанелла; все мечтают о таком порядке как о «золотом веке». Если он до сих пор нигде не осуществлен, то причина этого- злонамеренности государей, подчиняющих государство своему произволу. Все народы страдают от трех зол: тирании, софистики, лицемерия, а источник этих зол - в эгоизме .

     В "Городе Солнца", где нет более частной собственности, земледелие, ремесла и т. д. являются делом совместного труда соляриев, коим ведают правители с подчиненными им должностными лицами – специалистами. Сообща произведенное распределяется справедливо, по меркам необходимости. Все, в чем солярии нуждаются, "они получают от общины, и должностные лица тщательно следят за тем, чтобы никто не получал больше, чем ему следует". Не только обеспечение каждого солярия требуемой долей материальных благ и попечение о его досуге, общении, здоровье входят в круг обязанностей должностных лиц "Города Солнца". Они также планомерно обучают и воспитывают членов общины, заботятся о состоянии их духа. Значительную роль отводит им Т. Кампанелла в заботе о продолжении рода соляриев. Государство вмешивается (конечно, в интересах общего блага) даже в творчество поэтов, предписывая им те формы, в которые они должны облекать свое вдохновение .

     Здесь не место разбирать вопрос о том, оказал ли "Город Солнца" и в какой степени хотя бы опосредованное влияние на знаменитые антиутопии XX в. - роман "Мы" Е.И. Замятина, "Прекрасный новый мир" О. Хаксли и "1984 год" Дж. Оруэлла. Так или иначе, но даже самые отталкивающие для современного читателя черты, вроде "научно организованного" воспроизведения потомства, не идут ни в какое сравнение с нынешним обесчеловечением нашей планеты, когда у нас на глазах безнаказанно попирается право на жизнь и крепнут глобально-тиранические поползновения "единственной супердержавы". По одну сторону - неисправимый мечтатель, один из последних сынов Возрождения, по другую - безумные технократы, опьяненные ощущением собственной силы .

     В целом в ранних социалистических доктринах присутствуют два практически несовместимых начала. Верная оценка интеллектуальных, нравственных и т. п. достоинств человека как факторов, призванных определять его положение в обществе, сплошь и рядом переплетается с установками на авторитарность, аскетизм, с небрежением отдельной человеческой личностью, с равнодушием к созданию соответствующих организационных и правовых условий для ее свободного всестороннего развития . Вот один из самых разительных примеров указанного противоречия. Солярии участвуют в политическом процессе, но участвуют скорее в качестве статистов, поскольку голос их не решающий, а в лучшем случае лишь совещательный. Вершат же, по существу, все дела в государстве правитель-первосвященник (Метафизик) и помогающие ему три соправителя (Мощь, Любовь, Мудрость) .

     Другая типичная для политико-юридических воззрений социалистов рассматриваемого периода деталь. Справедливо уделяя пристальное нужное внимание вопросам законодательства, которое должно утвердиться в государственно-организованном обществе, базирующемся на общности имущества, на принципах коллективизма, они крайне скупо говорили (если говорили вообще) о правах и свободах индивида, о правовых связях гражданина и государства, о системе надежных гарантий таких прав и свобод и т. д. Это, кстати говоря, очень характерно и для воззрений последующих поколений социалистов . Подымая знамя борьбы за интересы обездоленных трудящихся масс, представители раннего утопического социализма неизбежно привносят в изображение общественного идеала элементы настроений и чаяний иных общественных классов, с которыми они связаны или происхождением, или иными отношениями. С другой стороны, чем ниже общественная активность и сознательность тех масс, от имени которых выступают утописты, тем ярче сказываются в их утопиях специфические, групповые настроения людей умственного труда. Это влияние групповых интересов отчетливо ощущается вплоть до начала XIX в. Оно изживается лишь в эпоху развитого промышленного капитализма, в эпоху наивысшей обнаженности классовых противоречий .


Утопический социализм эпохи буржуазных революций и становления капитализма (XVII-XVIII вв.)
   

 Теории утопического социализма в Англии XVII в.

Следующий этап развития утопического социализма развертывается в условиях подготовки и проведения буржуазных революций. Возникновение и развитие идей утопического социализма тесно связано с процессом первоначального накопления капитала и с характерными для раннего капитализма формами эксплуатации. Ранее всего тягостные для масс последствия проникновения капитала в производство сказались в Англии . Видным представителем английского утопического социализма был лидер движения диггеров Джерард Уинстэнли (1609 —1652), опубликовавший в 1652 г. свое основное произведение «Закон свободы». Уинстэнли продолжил и существенно обновил традицию, идущую от Т. Мора. На базе анализа современного ему социально-экономического положения и событий политической жизни Англии он разработал проект конституции такой республики, которая должна была бы зиждиться на отношениях общей, коллективной собственности (прежде всего общей собственности на землю). С подобного рода проектом в английской революции не выступал больше никто .

     В антибуржуазном духе истолковал Уинстэнли концепцию естественного права. Его трактовка этой концепции отразила помыслы пролетаризирующихся масс трудящихся. Он считал, что люди по природе равны и имеют естественное право на землю, их труд — исконный и единственный источник всех богатств. Отсюда его вывод: существование частной собственности на землю, получение нетрудового дохода есть нарушение естественного права, являющееся конечной причиной всех общественных бедствий (в том числе зол и несправедливостей в государственно-правовом строе). Чтобы избавиться от них, мало изменить только форму правления, усовершенствовать политико-юридические институты, нормы, процедуры. Надо само здание государства воздвигнуть на принципиально новом фундаменте — на «законах общей свободы». Понимание свободы, которое предлагал Уинстэнли, охватывает сразу два  момента. Во-первых, фактическое обладание и пользование людьми комплексом принадлежащих им прав. Во-вторых, реальная обеспеченность людей материальным достатком, необходимым для их нормального существования. Истинная свобода может иметь место там и постольку, где и поскольку земля — общее достояние народа. Государство, в котором утвердится такая коллективная собственность, будет непобедимым, сильнейшим в мире, ибо его граждан сплотит подлинная общность интересов. Уинстэнли был сторонником республиканского правления, избрания (а не назначение) всех должностных лиц, принятия законов лишь с согласия и ведома народа и т. д. .

     Все же политический идеал, обрисованный в «Законе свободы», безупречным не был. Его отягощали элементы патернацистского осмысления государства. По Уинстэнли, ячейкой системы магистратов должен выступать отец семейства; даже сам «парламент происходит из низшей должности страны, т. е. от власти отца в семье». «Закон свободы» сохранял в государстве будущего институт рабства (как наказание за некоторые антиобщественные действия); предусматривалась смертная казнь за куплю-продажу земли и ее плодов, за попытку превратить богослужение в профессию, а религиозную проповедь — в источник дохода. Уинстэнли надеялся на то, что существующие социальные несправедливости устранятся развернувшимся снизу мирным движением бедноты .

     Теории утопического социализма во Франции XVII-XVIII вв.

   В бурном процессе идейного брожения, предшествовавшего французской буржуазной революции конца XVIII века,  наряду с течениями, отражавшими настроения различных групп буржуазии, получило также значительное развитие движение коммунистическое. Французский коммунизм XVIII века возникает в тот исторический период, когда пролетариат еще не сформировался как класс, когда все историческое движение концентрируется в руках буржуазии. Теории, складывающиеся в таких социальных условиях, носят неизбежно утопический характер. Идеологически они примыкают к традициям утопий XVI-XVII веков. Но, развивая положения выдвинутые Мором, Кампанеллой они в то же время опираются на господствующие формулы и принципы, выработанные буржуазной мыслью их времени . Французская буржуазия в своей борьбе с феодально-абсолютистскими порядками выступала в качестве защитницы общенародных интересов . XVIII век можно считать новой фазой в истории социализма. Старые традиционные формы выражения коммунистических идей – утопический роман, имеют и в XVIII веке большую популярность, но наряду с ними возникает новая форма – коммунистическая теория общества, которая оказала на дальнейшее развитие общественной мысли значительное влияние .

   В процессе обсуждения проблем свободы, равенства и собственности некоторые просветители обосновывали коммунистические идеалы . XVIII век в Европе намного превзошел два предшествовавших ему столетия по количеству и уровню появившейся в этот век социалистической литературы разного рода. Из работ, носящих собственно теоретический характер, несомненно выделяются вышедшие во Франции «Кодекс природы, или Истинный дух ее законов» (1755 г.), автором которого считается Морелли, и сочинения Г. Мабли: «О правах и обязанностях гражданина», «О законодательстве, или Принципы законов» и др. Оба писателя стояли на позициях отрицания частной собственности и всего с нею связанного и полагали идеальным строй, основанный на общности имуществ .

Главный труд Морелли — «Кодекс природы» — крупная веха в истории социалистических учений. Среди многих иных законоположений в нем излагаются также «Законы о форме правления, долженствующие предупредить всякую тиранию» и «Законы об управлении» . "Кодекс природы" содержит теоретическое обоснование строя, основанного на общественной собственности, и нечто вроде проекта конституции будущего общества: "Образец законодательства, согласного с намерениями природы" . Морелли разделял идеи естественной школы права и идеи Просвещения. Идеальный строй для Морелли — это коммунизм: строй, который соответствует «природе человека» и который основан на принципе всеобщей обязательности труда и принципе общественной собственности .

     В политико-правовой концепции Морелли заметно влияние идей Платона, содержащихся не только в книге "Государство" (критика частной собственности, обоснование общности имуществ и государственного руководства общественной идеологией), но и в сочинении "Законы" (детальная регламентация законами всех сторон жизни граждан). Морелли изображает естественное состояние как золотой век, когда люди подчинялись только законам природы, предписывающим общность имуществ и всеобщую обязательность труда. Обществом управляли отцы семей, ведавшие организацией труда и воспитанием. Морелли писал, что конец естественному состоянию (отказ от законов природы) положило не соглашение народа, а процесс нагромождения ошибок, главная из которых — "чудовищный раздел произведений природы". На каком-то этапе истории, рассуждал Морелли, кто-то когда-то разделил имущество. Учреждение частной собственности исказило страсти людей, породило жадность. Возникла "всеобщая чума — частный интерес — эта изнурительная болезнь всякого общества". В результате для подчинения людей порядку пришлось издать великое множество "жестоких и кровавых законов, против которых природа не перестает возмущаться". При сохранении частной собственности, рассуждал Морелли, концентрация богатств неизбежно ведет к тому, что демократия превращается в аристократию, аристократия — в монархию, а та — в тиранию; поэтому совершенно бессмысленно искать наилучшую форму правления; пока не уничтожены собственность и порожденные ею частные интересы, никакие политические преобразования не приведут к положительному результату .

     В рассуждениях Морелли по поводу политических институтов и норм, предназначенных гарантировать нацию от рецидива тирании, нетрудно обнаружить умолчание относительно системы выборов. Это умолчание не случайно. Мыслителю кажется, что выборность нарушает принцип равенства, поскольку в обществе равных все в одинаковой степени достойны быть избранными. Тут хорошо видно, к каким странным выводам способна приводить абсолютизация того или иного принципа. В данном конкретном случае — принципа равенства. Понятно намерение Морелли включить в процесс отправления публично-властных функций весь народ, обосновать демократию как «естественную» государственную форму, единственно приемлемую для общества, где «ничто не будет принадлежать отдельно или в собственность кому бы то ни было, кроме тех вещей, которые каждый употребляет для удовлетворения своих потребностей, для удовольствий или для своего повседневного труда». Беспрепятственное и безбоязненное использование каждым того, что может удовлетворить его естественные и, следовательно, законные желания, составляет, по Морелли, истинную политическую свободу человека. Но такой свободы просто не может быть, если отсутствуют подобающие публично-властные и юридические механизмы ее реализации. Как раз этим механизмам плохо везет в «Кодексе природы». «Образцовый порядок, без путаницы, без замешательства» Морелли строит в обход принципа выборности, с признанием занятия ряда управленческих постов (начальников триб) пожизненными. Это — только одна (и, наверное, не главная) сторона проблемы. Другая сторона — почти тотальная регламентация всех сфер социальной и личной жизни в обществе, сумевшем исправить «недостатки политики и морали согласно законам природы». Намерение воздвигнуть здание будущего точно в соответствии с этими законами, по сугубо рационалистическим канонам воплощено в массе разнообразных и дотошных директив. Недреманное око государства бдительно следит за «образцовым порядком» и в области духовной культуры. «Никакой иной моральной философии, кроме той, которая трактует о плане и системе законов, не будет» .

     Морелли излагает понимание свободы, аналогичное идеям Уинстенли: "Истинная политическая свобода человека состоит в беспрепятственном и безбоязненном пользовании всем, что может удовлетворить его естественные и, следовательно, законные желания". Такая свобода обеспечивается только восстановлением общественной собственности, соответствующей природе человека. Поэтому первый "основной и священный" закон будущего общества гласит: "В обществе ничего не будет принадлежать отдельно или в собственность кому бы то ни было, кроме тех вещей, которыми он будет действительно пользоваться для своих нужд и удовольствий или для своего повседневного труда". К "основным и священным" относятся также законы, определяющие право и обязанность каждого гражданина трудиться "сообразно своим силам, дарованиям и возрасту", право получать прокормление и содержание на общественный счет. Кроме "основных и священных" в "Кодексе природы" содержатся законы распределительные, или хозяйственные, земельные, об общих порядках, о роскоши, о форме правления, о воспитании, о научных занятиях, о наказаниях и др .

     После введения в действие Кодекса природы законодательная функция государства будет исчерпана. Основной функцией государства станет хозяйственно-организаторская, которая означает: централизованное распределение работ в обществе между его членами в известной пропорции; надзор за снабжением и распределением произведенной продукции. Для осуществления хозяйственно-организаторской функции должны быть созданы: 1) единоличные органы управления; 2) коллегиальные органы управления. Единоличные органы управления формируются с учетом территориального признака. Морелли выделяет следующие административно-территориальные единицы: трибы, города, провинции, нация. Каждая административно-территориальная единица имеет своего главу, или начальника. Коллегиальные органы управления строятся: по территориальному и производственному признакам. Коллегиальные территориальные органы управления: в каждом городе действуют сенат; в масштабе всей нации действует Верховный сенат нации. Производственно-территориальные коллегиальные органы управления: в каждом городе действует совет. Состоит из мастеров различных корпораций; в масштабе всей нации действует Верховный совет нации. Подчинен Верховному сенату нации .

     Морелли — сторонник централизованного в масштабах страны производства и распределения, строго регламентированных законом и управляемых государственной властью. Основная задача государства — охранять законы, не допуская повторения ошибок, уже породивших когда-то возникновение частной собственности и связанные с ней бедствия. Государство организуется как орудие осуществления законов природы, т. е. лишь как власть исполнительная и наблюдательная. Особенность государственного устройства в том, что все должности замещаются "по очереди" — освободившуюся должность занимает (на год или пожизненно) тот из состоящих на предшествующей должности, чья очередь подошла (отец семейства становится главой трибы, глава трибы — начальником города и т. д.). Морелли предполагал сохранение в будущем обществе уголовных законов. Наиболее тяжкими преступлениями признаются убийство, а равно попытка "посредством интриги либо иным путем уничтожить священные законы с целью ввести проклятую собственность". Виновный заключается "на всю жизнь, как буйный помешанный и враг человечества, в построенную на кладбище пещеру". Менее тяжкие преступления (неповиновение должностным лицам или родителям, оскорбление словом или действием) должны караться тюремным заключением от одного дня до нескольких лет. В числе наказаний — лишение права занимать определенные должности на время или навсегда. Путь к восстановлению попранных законов природы Морелли видел в просвещении. Как и другие просветители того времени, он надеялся на философов-правителей, способных исправить ошибки политики и морали .

Не в пример Морелли Габриель Бонно де Мабли (1709—1785) воздерживался от скрупулезного описания организации всех сфер жиз-ни в коммунистическом обществе будущего. Он рисует общую картину утопической республики равенства, частично излечившейся от порожденных неравенством имуществ зол . Описывая (вслед за Морелли) республику, "где первым законом было бы запрещение владеть собственностью", Мабли замечает, что такой счастливый строй общества сейчас мог бы быть основан разве только на каком-нибудь пустынном острове людьми, свободными от предрассудков и неискоренимых страстей Европы. Мабли доказывал, что общность имуществ идеальна для человечества, но она неосуществима не только из-за "испорченности" людей, но и еще более из-за деления общества на противоположные классы и отсутствия сил, способных" взять на себя осуществление коммунистического идеала. В наиболее известной своей книге "О законодательстве или принципы законов" (1776 г.) Мабли отказывался от идей общности имуществ, но еще резче, чем в предыдущих сочинениях, порицал пороки и бедствия, проистекающие из частной собственности. Она неизбежно порождает неравенство имуществ, неотвратимо ведущее к деспотизму, утверждал Мабли: "Едва богатства приобретут какой-то вес, богатые пытаются захватить государственную власть. Незаметно для себя государство оказывается во власти деспотизма, а глупость народа навеки закрепляет его порабощение". Мабли делает вывод: лучше всего, чтобы нация была настолько бедна, чтобы богатых вообще не было бы и быть не могло .

     Мабли исходит прежде всего из того, что принципиально новый общественный строй необходим для обеспечения счастья народу, человечеству. Он уповает по преимуществу на мирные политические акции и на законы как на средства, которые могут обеспечить такое счастье. Мабли выступает за принятие целого ряда законов, уравнительных по своей направленности . Мабли считал невозможным ликвидировать частную собственность, породившую жадность. Но он предлагал ограничить частную собственность законами: "Устройте свои законы так, чтобы я довольствовался умеренным состоянием. Покажите мне, что богатства бесполезны". Для этого, полагал Мабли, нужно запретить торговлю, вместо денежных взносов (налогов) требовать от граждан услуг, отменить завещания; дробить состояния между наследниками, определить законом предел владения каждого гражданина, ввести аграрные законы. Не следует допускать бесполезных искусств. Весьма важны, согласно учению Мабли, законы против роскоши. Детальное регулирование законами хозяйственных и многих бытовых отношений, искусственное поддержание бедности, искоренение роскоши и искусств, тотальный государственный надзор и строгие наказания должны, по мысли Мабли, обеспечить всеобщее равенство граждан при сохранении строго ограниченной частной собственности .

     Конструкция политической власти. Согласно Мабли, народ — единственный создатель политического строя, изначальный носитель верховной власти и ее распределитель, доверяющий таковую полностью или в долях своим должностным лицам. Народ лишь тогда свободен, когда является законодателем и имеет возможность «путем разумных распоряжений принудить правительство служить только орудием и верным исполнителем законов». Институциональное закрепление принадлежащий народу суверенитет находит в избрании гражданами (каждый раз на определенный срок) депутатов, которые образуют высший законодательный орган страны — Национальную ассамблею. Она формирует правительство, выступающее органом исполнительной власти в центре. На местах эту власть представляют магистраты, также избираемые населением. Учреждения исполнительной власти подотчетны власти законодательной («общая субординация связывает все части общества»). Вне сомнения, Г. Мабли считает демократическую республику наиболее подходящей политической оболочкой для общества, сумевшего «доработаться» до коммунистического строя. Спорадические реверансы писателя в сторону монархизма не могут приниматься всерьез, ибо он намеренно лишает сан монарха понастоящему значимых властных полномочий, оставляя за ним преимущественно декоративно-символические функции .

Во Франции XVIII в. возникли и развивались теории общинного безгосударственного коммунизма. Одна из них изложена в произведении сельского священника Жана Мелье (1664—1729), вошедшем в историю под названием "Завещание" . В ряду французских коммунистов XVIII в. Жан Мелье представляет собой фигуру в высшей степени своеобразную. В то время, как для Мабли или для Морелли социализм – светлая мечта, осуществление которой возможно лишь в неопределенном будущем, а то и вовсе невозможно, для Мелье социализм – вопрос современности, борьба за социализм  - задача непосредственной деятельности. Скромный сельский священник, он в то же время самый решительный и последовательный атеист, для которого всякая религия – лишь лицемерная сказка, придуманная высшими, чтобы держать в узде низших, он один самых ранних проповедников материализма во Франции XVIII века .

     В концепции Мелье нет идеи общественного договора, положившего начало обществу и государству. Коль скоро для общего труда необходимо объединение усилий народа и управление им, невозможно предположить реальное существование обособленных, отдельных индивидов, а тем самым "естественного состояния", предшествовавшего общественному. Что касается современного государства, то начало ему положено не "всеобщим соглашением", а обманом, насилием, принуждением, при помощи которых на спины трудящегося народа взвалили целую махину тиранов, попов, дворян, чиновников. В "Завещании" порицается частная собственность. Она порождает жадность; отсюда — обогащение наиболее сильных, хитрых и ловких, злых и недостойных, с одной стороны, обнищание народных масс — с другой. Осуждение феодализма и частнособственнического строя в учении Мелье связано идеей народной революции. Будущее общество Мелье представлял в самых общих чертах. Жители каждой деревни, города, местечка должны составить общину. Они будут "сообща пользоваться одной и той же или сходной пищей, иметь одинаково хорошую одежду, одинаково хорошие жилища, одинаково хороший ночлег и одинаково хорошую обувь; с другой стороны, должны все одинаково заниматься делом, т. е. трудом или каким-нибудь другим честным и полезным занятием". Об организации управления в будущем обществе Мелье писал кратко: "Все это должно происходить не под руководством лиц, желающих властно-тиранически повелевать другими, а исключительно под руководством самых мудрых и благонамеренных лиц, стремящихся к развитию и поддержанию народного благосостояния" .

Одной из самых примечательных фигур среди социалистов (коммунистов) эпохи европейского Просвещения является Гракх (настоящее имя Франсуа Ноэль) Бабёф (1760—1797). Совокупность его взглядов (бабувизм), базировавшихся на идеях Морелли и якобинцев, можно считать кульминацией развития социалистической мысли в революционной Франции конца XVIII в.  Гракх Бабеф — французский теоретик коммунизма, организатор тайного общества, руководитель «Заговора во имя равенства» (1796). Идеи «Кодекса природы» Морелли, учет опыта якобинской диктатуры, идеи естественного права были основой политико-правовых взглядов Бабефа и других участников заговора. Основные работы; «Постоянный кадастр», «Манифест плебеев» .
     Бабёф и его единомышленники писали, что богачи завладели государством "и в роли хозяев диктуют тиранические законы бедняку, скованному нуждой, униженному невежеством и обманутому религией" . Бабувисты критиковали частную собственность и законодательство о наследовании имущества: «институт частной собственности есть обман, учиненный над множеством простых и добрых людей»; «собственность является причиной всех бедствий на земле»; «закон о наследовании в высшей степени несправедлив. Он создает обездоленных уже со второго поколения». Программа перехода к коммунизму. Цель бабувистов: установить в обществе фактическое равенство через введение института общественной собственности. Эта цель оправдывалась ссылками на естественное право: «Природа дала каждому равное право на пользование всеми благами». Средство для перехода к коммунизму — насильственная революция, в ходе которой народ должен: завладеть государственным казначейством, почтой, правительственными зданиями, всеми общественными и частными складами. В «Манифесте плебеев» Бабеф планировал установление в будущей Франции республики .

      Программно-политическая установка Бабёфа — яростного противника частной собственности и всего с нею связанного — заключается в требовании на месте существовавшей прежде антинародной государственности «построить народное государство». Он уверен в том, что «народное правление должно и может обеспечить зажиточность и счастье каждого человека, нерушимое благоденствие всех членов общества». Путь к такому правлению лежит через переходный период. Он начинается с восстания народных масс, подготовленного конспиративной организацией революционеров. Восставшие устраняют прежние органы высшей власти, овладевают всеми правительственными учреждениями; народу сразу предоставляется ряд экономических и социальных благ. Полнота власти в переходный период целиком сосредоточена в руках временного революционного правительства — Национального собрания, провозглашенного восставшим народом и осуществляющего диктатуру плебейства. Это Собрание включает в свой состав наиболее преданных революции и мудрых людей. По окончании переходного периода, с утверждением коллективистских принципов, социальной жизни — на основе Конституции 1793 г. — сложится единая для всей страны республиканская форма управления. Приемлема для «народного государства» французская Конституция 1793 г. потому, что «политические права граждан в ней ясно изложены и прочно гарантированы». Бабёф позитивно оценивает демократические институты. Он, например, придает большое значение гласности. В новой политической общности будет неукоснительно действовать правило: никто из управляющих и управляемых не может «стать богаче или обладать большей властью, нежели любой из их собратьев» .

     Бабувисты в то же время резко осуждали содержащиеся в якобинской Конституции положения о частной собственности как о естественном неотъемлемом праве человека; были подготовлены и другие уточнения в тексте Конституции, направленные на ее демократизацию и согласование с принципами коммунистического строя .

     Бабеф и его сторонники создали революционную организацию, которая выступила за государственный переворот и установление революционной диктатуры с целью основания коммунистического общества во Франции. В отличие от коммунистических проектов Платона, Мора и Морелли бабувисты разработали новую стратегию перехода к коммунизму: захват государственной власти группой революционеров. Поэтому бабувистов можно назвать первыми действующими коммунистами, а Бабефа — лидером партии, впервые заявившей об интересах трудящихся .

     Бабёф и его сторонники свои привлекательные замыслы достижения «нерушимого благоденствия всех» и «счастья каждого человека» строили с прямым расчетом на решительное и жесткое руководство сверху, из центра (преимущественно волевыми, приказными методами) всеми сторонами жизнедеятельности республики (хозяйственной, политической, правовой, культурной, бытовой и т. д.) при строжайшем подчинении граждан законам, указаниям верховной администрации, при обязательном участии каждого в проводимых ею мероприятиях. Далеко не случайными являлись рекомендации строить «народное правление» наподобие армии. Выбор армейских порядков в качестве прототипа «народного государства» оборачивается тем, что последнее мыслится предельно централизованной организацией с главенством в ней принципа единоначалия, с всеохватным регламентированием поведения людей и нормативным распределением благ, с беспрекословным повиновением всех предписаниям вышестоящих инстанций и т. д. В «народном государстве» человека прикрепят — сообразно его дарованию — к мастерству (делу), которое он знает, и обяжут сдавать произведенное им на общий склад. Великая национальная община будет содержать всех своих членов в одинаковом и честном среднем достатке, снабжая каждого всем, в чем он нуждается. Перемещение трудящихся из одной коммуны в другую производится только по предписанию верховной администрации. Члены национальной общины получают общественный рацион лишь в том округе, в котором они проживают. В каждой коммуне в определенное время устраиваются общественные трапезы, и присутствие на них обязательно для всех членов данной коммуны. Лиц, у которых отсутствуют «гражданские чувства», «верховная администрация осуждает на принудительные работы» .

     Теория Бабёфа и его единомышленников была наиболее детально разработанной концепцией коммунизма, основанного на государственном регулировании всех сторон общественной жизни. Производство, потребление, воспитание и обучение, общественная и личная жизнь граждан будущего общества должны были, по их мнению, тотально регламентироваться при помощи права и государства. Их представления о будущем строе во многом подсказаны идеями Мабли и "Кодекса природы" Морелли. Мысль о вечности государства и права проистекала также из гиперболизации идеи равенства. Враждебность к частной собственности они доводили до отрицания ряда достижений культуры и цивилизации, требование материального равенства — до одинаковости людей, уравнения потребностей и талантов .

     Для Бабёфа суть демократии, ее эмансипаторский по отношению к трудящимся смысл — это бескомпромиссное уничтожение строя частной собственности, торжество коллективизма и эгалитаризма. Восторжествуют же они, на его взгляд, тогда, когда с помощью соответствующих общественных учреждений у каждого будет навсегда отнята возможность (и надежда) «стать более богатым, более влиятельным, превосходящим своими знаниями кого-либо из своих сограждан». С намерением осуществить такую цель логично связана ориентация Бабёфа и бабувистов на довольно широкое применение к гражданам «народного государства» различных репрессивных мер. Поднимая меч диктаторства и нивелирования во имя избавления человечества от эксплуатации, нищеты, «войны всех против всех», тирании и проч., бабувисты одновременно замахиваются на человеческую индивидуальность, игнорируют самобытность всякой личности, ее потребность в беспрепятственной реализации своих нормальных стремлений. В их сознании эта человеческая индивидуальность выступает серьезной помехой демократизму, несовместима с ним . Идеи Бабёфа оказали большое воздействие на развитие политической идеологии коммунизма XIX в.      


Политические и правовые учения утопического социализма в Европе в XIX в.


     Общие положения.

В первые десятилетия XIX в., когда либералы стремились укрепить, усовершенствовать и воспеть буржуазные порядки (строй капиталистической частной собственности, свободу предпринимательства, конкуренцию и т. п.), в Западной Европе выступили мыслители, подвергшие эти порядки нелицеприятной критике и разработавшие проекты общества, которое (по их мнению) сумеет избавиться от эксплуатации и угнетения, обеспечить каждому индивиду достойное существование .

    Среди плеяды утопистов важнейшее место занимают французские социалисты-утописты конца XVIII и начала XIX века Анри Клод де Рувруа Сен-Симон (1760—1825) и Шарль Фурье (1772—1837) – и английский социалист утопист Роберт Оуэн (1771—1858). Эти утописты всю свою жизнь, всю энергию и материальные средства отдали делу освобождения человечества от недостатков человеческого общества . Они мечтали о справедливом обществе, идеал которого искали не в прошлом, а в будущем. Для такого общества должны быть характерны социальная гармония и общность интересов всех граждан, свободный творческий труд и равноправие в применении своих способностей. Предполагалось также, что промышленное производство и сельское хозяйство будут развиваться на основе государственного планирования. Все члены общества обязательно станут трудиться, а создаваемые ими блага будут распределяться по труду. В обществе будет исключена эксплуатация человека человеком .

    Для понимания социального и теоретического смысла названных систем взглядов надо учитывать, что таковые возникли в начальный период борьбы между пролетариатом и буржуазией, на том этапе, когда конфликт данных противостоявших друг другу классов еще не достиг достаточно высокого уровня зрелости. Это (плюс собственное положение в жизни) породило у Сен-Симона, Фурье и Оуэна иллюзию, будто они стоят над антагонизмом буржуазии и пролетариата и облагодетельствуют своими проектами сразу все общество в целом. Сен-Симон, Фурье, Оуэн отвергали любое серьезное политическое и в особенности всякое революционное действие. В написанных ими произведениях сравнительно мало внимания уделено политике, государству и праву. Решающий же факт состоит в том, что эти произведения отличает недооценка значения государственных и правовых институтов. Тем не менее анализ характеризуемых сейчас систем взглядов крайне нужен. Он позволяет полнее раскрыть специфику очень важных явлений духовной жизни Европы XIX в., оказавших огромное воздействие на последующие судьбы общественной и политико-правовой мысли . Исторически сложившимся центром разработки и обсуждения коллективистских (социалистических) и коммунистических теорий в 20—40-е годы XIX века стал Париж. Здесь создавались полулегальные или тайные общества, издавались газеты, журналы и книги коммунистического направления, проводились собрания сторонников социализма и коммунизма. Все социалисты и коммунисты порицали развивающийся капитализм и резко критиковали свойственные ему пороки. Капитализму противопоставлялись проекты идеального строя. Социалистические и коммунистические теории XIX в. содержали новые идеи, отличавшие их от предшествующих доктрин. Большинство социалистов и коммунистов придавало большое значение промышленному перевороту . Идейное наследие Сен-Симона, Фурье и Оуэна основоположники научного социализма характеризовали как «критически-утопический социализм», как «собственно социалистические и коммунистические системы» .

     Воззрения Клода Анри де Рувруа Сен-Симона (1760—1825) на государство и право преимущественно определялись его концепцией исторического прогресса. Он считал, что человеческое общество закономерно развивается по восходящей линии. Двигаясь от одной стадии к другой, оно стремится вперед, к своему «золотому веку». Стадию теологическую, охватывавшую времена античности и феодализма, сменяет метафизическая стадия (по Сен-Симону, период буржуазного миропорядка). Вслед за ней начнется стадия позитивная; установится такой общественный строй, который сделает «жизнь людей, составляющих большинство общества, наиболее счастливой, предоставляя им максимум средств и возможностей для удовлетворения их важнейших потребностей». Если на первой стадии господство в обществе принадлежало священникам и феодалам, на второй — юристам и метафизикам, то на третьей оно должно перейти к ученым и промышленникам. Однако исторический прогресс не есть, с точки зрения Сен-Симона, плавный, монотонно протекающий процесс. Органические эпохи спокойного развития перемежаются бурными критическими эпохами, которые сопровождаются нарушением прежнего равновесия общественных групп и резким обострением борьбы противоположных социальных сил. Но в общем и целом у Сен-Симона демиургом истории всегда оставалась идея. Прогресс знаний и нравственности неизменно трактовался им в качестве решающего двигателя общественного развития . «Общая картина развития человеческого рода, включающая еврейский монотеизм, греко-римское многобожие и христианство вплоть до наших дней, с очевидностью обнаруживает этот закон прогресса». «Человек эксплуатировал до сих пор человека. Господа, рабы; патриции, плебеи; сеньоры, крепостные; земельные собственники, арендаторы; бездельники, труженики — такова прогрессивная история человечества до настоящего времени. Всемирная ассоциация вот наше будущее. Каждому по его способности, каждой способности по ее делам — вот новое право, которое заменит право завоевания и право рождения; человек не будет больше эксплуатировать человека; человек, в товариществе с другим человеком будет эксплуатировать мир, отданный ему во власть» .      

     Этот же фактор (прогресс) создает предпосылки наступления позитивной стадии, на которой человечество сумеет организоваться в общество, «наиболее выгодное наибольшей массе». Радикальное преобразование старого строя Сен-Симон предлагал начинать с частичных реформ: устранения наследственной знати, выкупа земель у владельцев, не занимающихся сельским хозяйством, облегчения положения крестьян и т. п. После такой постепенно проведенной работы можно будет взяться за капитальную переделку политического строя, т. е. отстранить от власти непроизводительные классы (феодалов и «посредствующий класс»: юристов, военных, землевладельцев-рантье) и передать руководство политикой в руки самых талантливых «индустриалов», представителей «промышленного класса». Говоря о необходимости передачи управления государством, экономикой высокоталантливым лицам из числа «индустриалов», Сен-Симон разумел под ними «наиболее видных промышленников», а вовсе не «людей из народа». Что касается непосредственно народа, то ему незачем вмешиваться в дело реорганизации общества: «Задача будет разрешена в его интересах, но сам он остается в стороне, пребывая пассивным» . Неудивительно при этом, что представителей рабочего класса того времени отталкивали идеи иерархии, антидемократизм и авторитаризм. Они открыто выражали сомнения в разумности такого порядка, при котором «избранные» определяли положение в обществе всех остальных граждан .

     Введение на позитивной стадии истории системы индустриализма не потребует разрушения традиционных государственно-правовых форм. Останется институт монарха, сохранятся правительство (министерства) и представительные учреждения. Но вся полнота светской власти реально сконцентрируется во вновь созданном парламенте — Совете промышленников. По Сен-Симону, частнособственнические отношения вполне совместимы с системой индустриализма. Однако индустриализм превзойдет существующий буржуазный строй и превратит страну в единую, централизованно управляемую промышленную ассоциацию .

     Жесткие централизация и дисциплина дадут возможность с максимальной эффективностью употребить обязательный для всех труд на благо нации, оградят общество от бесполезных трат энергии и материальных средств. Те же самые факторы сделают излишними в качестве целей обещественной организации обеспечение свободы, гарантирование личных прав, поддержание справедливого порядка и т. л. Поэтому при системе индустриализма отпадет необходимость в обременительных обществу политических институтах разного рода со всеми их многочисленными учреждениями и должностями. Эта система до предела ограничит политическое властвование в собственном смысле слова и сведет политику, деятельность центральных органов по преимуществу лишь к простому администрированию: управлению вещами и производственными процессами. Она доставит «людям наибольшую меру общей и индивидуальной свободы» .

    Интересно отметить, что социалистические учения сенсимонизма и фурьеризма, резко критикуя капиталистическое общество, однако, противопоставляли себя коммунистическим учениям и теориям .

В отличие от Сен-Симона Шарля Фурье (1772—1837) мало интересовали вопросы, связанные с публичной властью. Политика и политическая деятельность представлялись ему бесполезным занятием. Резкой, едкой критике подверг Фурье политико-юридическую систему буржуазного общества. Современное ему государство осуждается за то, что оно всегда на стороне богатых и рьяно защищает их господствующее положение в обществе. Те, кто держит в своих руках бразды правления, вооружают небольшое число бедных рабов (т. е. рабски угнетаемых трудящихся) и с их помощью принуждают к повиновению массы безоружных бедняков. Бедный класс, совершенно оттесненный от власти, лишен политической и социальной свободы. Государство, столь сурово и предвзято относящееся к бедным, покорно идет на поводу интересов привилегированного меньшинства — людей, обладающих богатством. Характернейшим признаком цивилизации является «тирания индивидуальной собственности над массой» (так Фурье именовал всевластие буржуазной частной собственности). Провозглашенные в декларациях и законах различные права и свободы в условиях господства частнособственнических отношений остаются, по мнению Фурье, для подавляющего большинства индивидов лишь написанными на бумаге пышными фразами. Он считает, что общество должно в первую очередь официально признать и реально обеспечить «право на труд, которое воистину неосуществимо при цивилизации, но без которого ничего не стоят все остальные права». Оценивая строй цивилизации (особенно в последней ее стадии) как ненормальный, Фурье попытался на свой лад определить надежный способ избавления от него .

    Фурье разработал свой план нового, «гармоничного» общества, предусматривавший объединение всего населения в сельскохозяйственно-промышленных ассоциациях – фалангах, т. е. производительно-потребительских товариществах, основанных на акционерно-паевых началах . Ни народный суверенитет, ни всеобщее избирательное право, ни республиканские учреждения и т. п. не изменят жалкого положения народа. Оно круто изменится, если только основу общества составят указанные выше ассоциации, в которые будут входить члены различных социальных групп (собственники и пролетарии, люди свободных профессий, рабочие и земледельцы и т. д.). Ячейкой ассоциативного строя — этого «нового хозяйственного и социетарного мира» — станет фаланга. Сеть фаланг (коллективов примерно в 1600 человек каждый), принципиально одинаково организованных, в общем друг от друга независимых и самодовлеющих, покроет все страны, континенты, земной шар в целом. «Новый хозяйственный социетарный мир» (1829) не предусматривает обобществления всех средств производства. Фаланги определенным образом «наследуют» частную собственность, нетрудовой доход, сохраняют известное имущественное неравенство. Однако формы труда (промышленного и земледельческого), обслуживания и воспитания, по Фурье, таковы, что позволяют членам фаланги умножить общественное богатство до колоссальных размеров, гармонизировать интересы коллектива и индивида, постепенно стереть классовые антагонизмы, зажить дружно, свободно предаваясь своим страстям и склонностям. Личная свобода каждого — первая заповедь существования фурьеристской фаланги. Она «не допускает никакого принудительного устава, никаких монастырских стеснений». Для Фурье свобода является большей ценностью, чем равенство. Равенство личных свобод он ставит очень высоко. Но ему претит такое равенство, которое базируется не на свободе, а обеспечивается лишь суровой и скрупулезной регламентацией всех сторон жизни людей. Фаланга знает, конечно, свои общеобязательные нормы, но они издаются с согласия всего коллектива и потому соблюдаются всеми сознательно, добровольно. Фаланги у Фурье — автономные и не зависящие друг от друга социальные образования. Они не связаны между собой в единую целостную систему, хотя и координируют свою деятельность. Центральная власть и ее аппарат, которые все же сохраняются в будущем обществе, не имеют никакого права серьезно вмешиваться во внутреннюю жизнь фаланг, опекать их, руководить ими и т. д. Эта грешившая анархизмом установка Фурье явно шла вразрез с объективными тенденциями политического развития, происходившего в Новое время .

    Однако в будущем обществе предусмотрено существования такого института как армия. Но ассоциация создаст армии, служащие целям производительным. Эти армии будут составляться добровольно, согласно общим признакам фаланги: добровольности и привлекательности труда. Семья как хозяйственная единица утрачивает в фаланге всякое значение. Сельскохозяйственный и промышленный труд организован в системе серий; домашнее хозяйство заменено общественной кухней и общественным обслуживанием. Женщина является равноправным членом фаланги и принимает участие наравне с мужчиной в труде различных серий. Задачи воспитания детей также отнимаются у семьи. В идеальном обществе Фурье сохраняется частная собственность на средства производства в форме акций фаланги, сохраняется классовое деление общества .

По сравнению со своими французскими современниками А. Сен-Симоном и Ш. Фурье крупнейший английский социалист Роберт Оуэн (1771—1858) выступил уже в период промышленной революции и вызванного ею обострения классовых конфликтов, присущих тогдашнему капиталистическому обществу. Эти обстоятельства, а также ряд фактов биографического порядка обусловили специфику системы оуэновских реформаторских воззрений. Она сложилась к 20-м гг. XIX в.; в последующие десятилетия ее развивал и комментировал как сам Оуэн, так и его сторонники . Оуэн поставил себе задачу «открыть способы, посредством которых можно было бы улучшить условия жизни бедных и рабочих классов с пользой для предпринимателей. »

     Центральное звено этой системы взглядов — учение о характере человека. Оуэн исходил из того, что человеческий характер есть результат взаимодействия природной организации индивида и окружающей его среды, которая играет в таком взаимодействии главную роль. Подобным же образом, т. е. под определяющим влиянием внешних условий жизни, формируются характеры целых общественных классов. Оуэн был уверен в том, что предложенное им учение о характере человека открывает людям истинный путь к разумному и справедливо устроенному обществу. Если характер, сознание и судьбы людей формирует внешняя среда, а таковой являются капиталистические отношения, то как раз они ответственны за темноту и невежество масс, падение нравов, господство духа алчности и ненависти, ответственны за искалеченные всевозможными пороками человеческие жизни. Основной виновник всех социальных зол — частная собственность. Оуэн гораздо энергичнее и последовательнее выступал против строя частнособственнических отношений, чем Сен-Симон и Фурье. Осуждая современные ему социально-экономические порядки, Оуэн вместе с тем осознал, что имеющие место при капитализме прогресс производительных сил, рост крупной промышленности (распространение фабричной системы), подъем и широкое использование научно-технического знания порождают «необходимость иной и более высокой структуры общества» . Оуэн подчеркивал, что внедрение машин в производство создало в Англии (и во всем мире) совершенно новое общество и подготовило условия перехода к строю коммун (ассоциаций) . Он считал, что все эти изменения происходят объективно, согласно законам природы и являются обязательными подготовительными ступенями, «ведущими к великой и важной социальной революции, которая приближается» .

     Разумная общественная система должна быть основана на законах природы. В существующей системе господствуют, по мнению Оуэна, не законы природы, а зловредные человеческие законы, в мире которых правят сила и обман и которые охраняют несправедливость и наделяют властью угнетателей. Их цель – держать народ в невежестве и нищете. Причина длительного существования столь порочной системы состоит в прочности человеческих заблуждений, в том, что сознание лишь постепенно растет в мире. Для счастья людей их сознание должно быть освобождено от неправильных идей, оно должно быть «рождено заново» .

    Обращаясь к проблеме средств и методов осуществления «благодетельной перемены в человеческих делах», Оуэн рассчитывает прежде всего на революцию в сознании людей, которую могут произвести пропаганда основных истин «науки о формировании характера», а также примеры практического создания отдельных частей «более высокой структуры общества» в рамках наличной «иррациональной», «дурной системы лжи, бедности и несчастья». Оуэн надеялся, например, на то, что с помощью законов, издаваемых государством, можно будет в некоторой степени подойти к проведению обширных реформ в пользу трудящихся. Он выступал, в частности, за «гуманное фабричное законодательство», ратовал за общенациональную систему «воспитания бедных, низших слоев населения с санкции правительства, но под наблюдением страны и при ее руководстве». Оуэн был весьма озабочен тем, чтобы уже начавшаяся, по его мнению, революция обрела форму исключительно мирных и постепенных преобразований. При этом он очень хотел избежать двух вещей. Во-первых, превращения революции в насильственный переворот. Во-вторых, совершения революции во мраке бескультурья темными, невежественными людьми. Согласно Оуэну, переход в светлое царство разума помогут совершить отдельные индивиды и группы людей, располагающие необходимыми для основания коммунистических поселений капиталами и руководствующиеся доброй волей. Этими людьми могут явиться монархи, министры, архиепископы, землевладельцы, промышленники (на них Оуэн рассчитывал особо), вообще богатые филантропы, а также целые графства, приходы, ассоциации средних классов, фермеры, купцы, ремесленники, сами фабричные рабочие. Утопизм такого предположения слишком очевиден .

     Основная ячейка идеального общества – небольшая трудовая община . Она выступает в планах Оуэна единицей, «молекулой» грядущего строя, это своеобразная самообеспечивающаяся коммуна, «поселок общности». «Поселки общности» группируются в федерации национального масштаба (державы), а затем объединяются и в масштабе международном. В течение нескольких лет они распространяются по всей планете. Одновременно на всем земном шаре начинает действовать один свод законов, один порядок управления. Население Земли становится одной большой семьей. Оуэн разработал конституцию «поселков общности». Согласно которой, эти коммуны (с числом членов от 300 до 3000 человек каждая) должны были строиться и функционировать на основе коллективного труда, общественной собственности, равенства прав и обязанностей всех входящих в них лиц. Между членами коммуны устанавливаются отношения искренней взаимопомощи. Проявляется коллективная забота о больных, престарелых, нетрудоспособных и т. д. Вводится рациональная и гуманная система обучения и воспитания подрастающих поколений. Облагораживаются нравы, и отпадает необходимость в поощрениях и наказаниях .

     Интересно отметить, что Оуэн был принципиальным противником государственных реформ. Фурье, Оуэн и их последователи считали, что в идеальном обществе не будет ни государства, ни права .

     В 30—40-х гг. XIX столетия в духовной жизни Западной Европы знаменательную роль сыграли концепции революционно-утопического коммунизма. Джеймс Бронтер О'Брайен (в Англии), Огюст Бланки и Теодор Дезами (во Франции), Вильгельм Вейтлинг (в Германии) и другие прямо и непосредственно выступили от имени борющегося рабочего класса с требованием коренного переустройства общества. Их политическая программа синтезировала революционные традиции, заложенные Г. Бабёфом, с содержательной критикой тогдашней буржуазной цивилизации, предпринятой Сен-Симоном, Фурье, Оуэном. Наиболее значимые моменты этой программы следующие. Существующие государства, правовые системы, законы, юридические процедуры и проч. — орудия насилия на службе частной собственности. Демократические права и свободы, провозглашенные во времена буржуазных революций, оказались на деле недоступными обездоленному и угнетенному народу. Фактически они лишь скрывают господство денежного мешка, могущество капитала. Буржуазные революции не устраняют (да и не могут устранить) страданий и горя народа, вызываемых режимом частной собственности, который защищают солдатский штык, сабля полицейского, чиновничий рескрипт и судейский приговор. Абсолютно необходима еще одна, на сей раз уже последняя революция, которая ликвидирует частную собственность, уничтожит все порождаемое ею социальное зло; она обеспечит, наконец, подлинное благоденствие людей труда, пролетариев .

Заключение
     В XVI веке стали складываться теории, отрицавшие не только феодально-сословное общество, но и любой строй, основанный на частной собственности и имущественном неравенстве. Взгляд на платоновскую общность имуществ как на основу рационально организованного общества с самого начала был коррективом к буржуазному образу гражданского общества, содержал идею его социализации. Век Просвещения, как часто называют XVIII век, был временем высшего развития гуманистических и рационалистических начал, существовавших в политико-правовой идеологии. Острый кризис феодализма, неизбежность и близость революционных преобразований в наиболее развитых странах, единство третьего сословия в общей борьбе против феодализма обусловили широкое распространение идеалистического убеждения в том, что после уничтожения феодального неравенства и деспотизма грядет эпоха всеобщего счастья, мира и благоденствия. К первой половине XIX в. восходят почти все идеи, составившие содержание основных направлений политико-правовой идеологии социализма и коммунизма последующих времен. Однако на основе этих идей тогда еще не сложились массовые движения и политические партии. К наиболее влиятельным теоретическим направлениям того времени принадлежало до нескольких десятков человек. Более того, многочисленность вариантов социалистических и коммунистических теорий в 20—40 годы XIX в. породила порой ожесточенную их борьбу .

     Таким образом, утопический социализм - это этап развития учения об обществе, основанном на общности имуществ, обязательном для всех труде и равном распределении благ. Оценивать утопии не следует с точки зрения правильности (или ложности) содержащихся в них идей. Их познавательная и историческая значимость в другом - они есть характеристика общественной мысли с точки зрения достигнутого ею уровня критического осознания существующего положения вещей и способности противопоставить ему социальный идеал, призванный «разбудить» массы, дать им «точку социальной опоры», которой они уже не находят в окружающей их реальности.  В целом, даже с учетом ошибочности многих выводов и неудач, социалисты-утописты сыграли выдающуюся роль в развитии общественной мысли.

Список источников:

1. История политических и правовых учений. Учебник для вузов / Под редакцией докт. юрид. наук, профессора О. Э. Лейста. М.: Издательство "Зерцало", 2006. — 568 с.
2. История политических и правовых учений: Учебник для вузов / Под общ. ред. акад. РАН, д. ю. н., проф. В. С. Нерсесянца. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2004. - 944 с.
3. История политических и правовых учений / Под общ. ред. академика РАН, д. ю. н., проф. В. С. Нерсесянца. – М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА–ИНФРА • М), 2000. –352 с. – (Краткие учебные курсы юридических наук).
4. Мачин И. Ф. История политических и правовых учений : конспект лекций. — М. : Юрайт-Издат, 2007. — 208 с.
5. В.А. Вознесенская. Экономические воззрения великих социалистов-утопистов запада. М.: Издательство Социально-экономической литературы. 1958. URL: http://istmat.info/node/28377
6. Волгин В.П. Очерки истории социалистических идей с древности до конца XVIII в. М.: Наука. 1975. URL: http://istmat.info/node/27220
7. В.П. Волгин. Очерки истории социалистических идей. Первая половина XIX в. М.: «Наука. 1976. URL: http://istmat.info/node/27203
8. В.П. Волгин. Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке. М.: Издательство Академии наук СССР. 1958. URL: http://istmat.info/node/27218
9. В.П. Волгин. Революционный коммунист XVIII века (Жан Мелье и его завещание). Отдел Печати Московского Совета Р. и К. Д. Москва. 1918. URL: http://istmat.info/node/27224
10. В.П. Волгин. Сен-Симон и Сен-Симонизм. М.: Издательство Академии Наук СССР. 1961. URL: http://istmat.info/node/27222
11. В.П. Волгин. Социальные и политические идеи во Франции перед революцией. М.: Издательство АН СССР. 1940. URL: http://istmat.info/node/27221
12. В.П. Волгин. Социальное учение раннего Сенсимонизма. Изложение учения Сен-Симона. М.: Издательство Академии Наук СССР. MCMLXI. URL: http://istmat.info/node/28574
13. В.П. Волгин. Французский утопический коммунизм. М.: Издательство Академии наук СССР. 1960. URL: http://istmat.info/node/27219
14. А.Р. Иоаннисян. К истории французского утопического коммунизма первой половины XIX столетия. М.: «Наука». 1981. URL: http://istmat.info/node/27339
15. Г.С, Кучеренко. Сен-Симонизм в общественной мысли XIX в. М.: Наука. 1975. URL: http://istmat.info/node/27388
16. На пути к современной цивилизации. Л.Ф. Иванова, А.Ю. Лазебникова. Л.В. Поляков, Ю.Е. Соколов; Под ред. Л.Н. Боголюбова, А.Ю. Лазебниковой. М.: Просвещение, 1992. 96 с.
17. Мария Кроль. Утопия как мечта, взрывающая существующий порядок вещей. URL: http://cloudwatcher.ru/analytics/1/view/29/
18. Чекалов К. А. Трансформация ренессансного архитектурного мышления в XVII веке («Город Солнца» Т. Кампанеллы и «Адонис» Дж. Марино) // Пространство и время воображаемой архитектуры. Синтез искусств и рождение стиля. Царицынский научный вестник. Вып. 7 – 8. М.: Пробел-2000, 2005. URL: 19. А.Э. Штекли. Кошмары Города Солнца: тирания общности или всевластие науки? Культура Возрождения и власть. - М.: Наука, 1999, с. 84-94. URL: http://ec-dejavu.ru/s-2/Sun_city.html
20. Утопический социализм.
          URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Утопический_социализм
21. Леру, Пьер. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Леру,_Пьер