Кто-то призыв в армию планирует, кто-то ждет его с опаской, кто-то старается избежать службы в армии всеми правдами и неправдами. Почти во всех случаях человек знает, что его ждет призыв. Для меня армия началась неожиданно.
К осени 1989 года я закончил военную кафедру при институте, получил офицерское звание и работал в строительном тресте своего родного города прорабом. Работа мне нравилась. Передо мной ясно были видны перспективы моего карьерного роста – начальник участка - главный инженер, а если покажу себя с лучшей стороны, может быть и начальник строительного управления. И, казалось бы, жизнь была предопределена на несколько лет вперед. Но всю мою дальнейшую жизнь изменил один единственный октябрьский день.
Это был обычный рабочий день. Мы строили кинотеатр. Работы было выше крыши. Среди рабочего дня раздался телефонный звонок.
- Ты, там сидишь или стоишь? – начала разговор начальница отдела кадров, с который у меня были хорошие рабочие отношения.
- Стою! А что? – еще ничего не подозревая, откликнулся я.
- Так вот, бери стул, садись. Тебя забирают в армию!
- Как в армию? А как же работа? – обескуражено спрашиваю я.
-Какая работа! Тебя в армию забирают на два года. Начальник управления уже разговаривал с горвоенкомом, чтобы тебя оставили, но это приказ из Москвы, из Министерства обороны! Ничего нельзя сделать.
В моей голове крутилось много вопросов. Как же карьера? Как моя семья? Где я буду служить? Что меня там ждет? Приготовленный стул оказался кстати.
Конечно еще летом я, в числе таких же молодых специалистов, проходил медосмотр в областном военкомате. Но тогда, веселый майор, который сопровождал нас, говорил: «Да не волнуйтесь вы так, ребята! Прохождение медосмотра не гарантирует вам призыва в армию. Вообще, по статистике, в армию попадают около семи процентов, закончивших военную кафедру. Тогда для всех нас армия была так далека, как китайская граница. Сейчас эта граница придвинулась к самому моему носу.
Если призывников-рядовых «забирают» на службу, то призывники-офицеры должны «сдаться» в армию сами. Я получил повестку, в которой было написано, что я обязан прибыть двадцатого ноября в город Одинцово в войсковую часть. Изучив карту СССР, я понял, что Одинцово находится совсем рядом с Москвой.
Тогда я с женой и полуторогодовалым сыном жили в двенадцатиметровой комнатушке общежития строительного треста, и для меня очень остро стоял один вопрос, где мы будем жить, если из строительного треста я увольняюсь. В моем представлении, всем офицерам их семьям должны предоставить жилье. Для выяснения этого вопроса, я решил съездить на место моей будущей службы, благо оно было недалеко.
Начало ноября в тот год выдалось дождливым. И вот я под проливным дождем, обходя огромные лужи, топаю в примерном направлении войсковой части. Дорога идет через промышленную зону, впереди ни души. Сзади раздается гул мотора , это армейский «Урал», преодолевая водные преграды, догоняет меня. Поравнявшись со мной, грузовик останавливается. Из открывшейся двери высовывается лицо прапорщика.
- Куда путь держим, уважаемый?
- В войсковую часть?
- Двухгодичник! – лицо прапорщика расплывается в широкой улыбке, - Залазь!
«Урал», въехав в ворота КПП, останавливается на плацу.
- Тебе туда! – показывает прапорщик на одноэтажное приземистое здание с вывеской «Штаб».
Штаб меня встретил раскатистыми взрывами хохота. Видно офицеры травили анекдоты в перерывах службы. Не зная военного языка, на простом гражданском, излагаю цель моего приезда.
-А как фамилия-то тебе?- спрашивает усатый майор.
Я говорю и, тотчас же, тону в море хохота, будто я тоже рассказал какой-то анекдот! Ничего не понимаю! Бывают на свете фамилии и посмешнее моей.
- Не обращай внимания, сынок! - утирая слезу от смеха, хлопает меня по плечу здоровенный подполковник, - просто у командира нашей дивизии такая же фамилия!
- Легко тебе будет служиться с твоей фамилией, - раздается из угла кабинета.
Тогда я еще не знал, что именно моя фамилия и будет одним из главных препятствий в моей армейской жизни.
Здесь, в штабе я выяснил, что жену с ребенком я привезти не могу, так как два первых месяца должен буду находиться на казарменном положении. На все мои наивные вопросы о том что офицерские семьи должны быть обеспечены жильем, офицеры с печальными уже улыбками отвечали, что после двух месяцев мне будет предоставлено какое-то жилье.
Так, несолоно хлебавши, я возвратился домой. Выяснилось, что жену с сыном, конечно же, никто из общежития выселять не собирается и это меня успокоило.
В положенный мне срок я прибыл в уже знакомую мне часть и из знакомого мне штаба был направлен в расположение роты.
Поднимаюсь на второй этаж казармы, захожу в расположение роты. Вот так новость! На тумбочке стоит парень моего возраста в гражданке!
- Здорово! Заходи, дорогой! Располагайся.
Оказывается это такой же «призывник» как и я, только приехавший раньше. Захожу, осматриваюсь. Обыкновенная рота с двухъярусными армейскими кроватями. Длиннющий коридор, телевизор в его торце. Сколько таких рот мне придется еще посетить, за время моей службы!
В течение следующий двух дней народ прибывал. В это же время нас неспешно одевали. Я, как и все, получил диковинную тогда еще форму «афганку». Оказывается как много одежды и обмундирования положено офицеру!
Мне выдали шинель, шапку зимнюю, две фуражки, повседневную и парадную, китель , двое брюк - прямые и галифе, куртку на выпуск, полный комплект полевой формы, включая кепку, бушлат с меховым воротником, зимние ватные штаны, плащ-накидку, плащ-пальто, двое сапог юфтевые и яловые, ботинки, ну и еще два комплекта летнего нательного белья и один зимнего, две рубахи повседневные и одну парадную, белую, а так же портупею, поясной ремень, два шарфа -серый, под шинель и зеленый под плащ-пальто, галстуки, носки. И это еще не все. Для индивидуального пошива парадной формы одежды был выдан материал на китель и брюки и сукно на парадную шинель. Куда деть эту прорву одежды?
Между тем оказалось, что наша рота офицерская, то есть в ней только лейтенанты и старшие лейтенанты. Все прибывшие из разных регионов СССР имели две специальности: инженеры-строители и медики. Нас разделили на три взвода, два взвода строителей и один врачей. Командиром нашей учебной роты был назначен майор.
Форму одежды на время пребывания в полку нам определили полевую, поэтому мы все щеголяли в новой "афганке" и необмятых, торчащих колом бушлатах.
Через три дня начались занятия. Оказалось, что нам предстояло служить не в войсках Министерства обороны, как мы думали, а в войсках Миинспецстроя! Но это никак не сказывалось на нашей службе. Те же уставы, та же форма, те же два года службы.
Здесь я впервые почувствовал армейскую иерархию. Полк был учебным. Кроме нашей офицерской роты здесь располагалась школа прапорщиков и сержантская учебка. Стоило только появиться на улице, тотчас проходящие мимо солдаты и сержанты переходили на строевой шаг и отдавали честь. Забегая вперед, скажу, что за все два года службы я так и не смог привыкнуть к этому чинопочитанию. Вы бы видели какими глазами смотрели на нас будущие сержанты, когда рота офицеров занималась строевой подготовкой на плацу.
Ходили мы и в наряды. В отличие от строителей, медиков в наряды не ставили и поэтому в наших глазах врачи были эдакими белоручками. Мы же ходили в наряды по роте и по части, помощниками начальника караула и помощниками дежурного по части. Постольку поскольку часть была учебной, а значит уставной, происшествий, практически не случалось.
В столовой кормили, я бы сказал хорошо. Там были столы на шесть человек и продукты в котелках на шестерых. Можно было накладывать себе самому или дежурному. На обеды и ужины часто давали разогретые консервы из скумбрии. Многие ребята уже на второй неделе стали отказываться от такой пищи. А я до сих пор люблю скумбрию, поэтому для меня армейские обеды были в радость.
Формально у нас был жесткий распорядок дня. В столовую ходили строем, но на зарядку бегали по желанию. Если кто-то не хотел подышать морозным воздухом , мог остаться в расположении роты смотреть телевизор.
А телевизор показывал удивительные события. Целыми днями транслировались заседания Второго съезда народных депутатов СССР, смерть и похороны академика Сахарова. Страна бурлила.
Окончание казарменного положения подошло внезапно. Неожиданно пришел приказ о нашем выпуске на две недели раньше назначенного срока. Нам дали возможность выбрать место дальнейшей службы. На выбор были предложены несколько городов Урала, Самара Самарская область и Москва. Я выбрал Москву, поскольку она была всех ближе к дому.
И вот, наконец, за пять дней до Нового года нас разослали по частям. Тогда я еще не знал, что для строителей есть две формы службы - в роте и на инженерной должности.