Сашенька прибежала домой в растрепанных чувствах. Она переживала, что не заперла шкаф, и Аэлита может по рассеянности сунуться туда. И обнаружить коктейль Молотова, крысиный яд и спички. Аэлита Тараканова была инопланетянкой, но вот дурой она не была! Наверняка, сразу всё поймёт.
Что делать? Сашенька металась по комнате: вернуться прямо сейчас – это разоблачить себя: наверняка, Аэлита ещё пишет свой отчёт. А тянуть больше некуда – на улице уже темнеет!
Сашенька в отчаянии упала на кровать, обняла подушку и наткнулась на рукопись. Она испугалась, что смяла стихи. Достала их и прижала к груди. Потом села, положила рукопись на колени и начала ласково разглаживать смятую первую страницу, на которой рукой Аэлиты было написано: «Александр Белый, парофон: 3-й округ, 2-я линия, №845».
Сердечко её забилось сильнее. Она подошла к коробке служебного парофона, который полагался ей, как сотруднику госучреждения и неуверенно подняла трубку.
Александр ещё не спал. Он немного удивился звонку, и очень обрадовался, что этот звонок от Сашеньки. Он тут же оделся и через полчаса ждал девушку возле её подъезда.
По дороге к Дому вечноживых литераторов разговор никак не складывался. Сашеньку раздирали сомнения: вдруг они придут слишком рано и Аэлита ещё там или вдруг они уже опоздали, и литконсультантша проникла в шкаф.
Александр не очень понимал, зачем нужно идти именно сейчас и почему нельзя сделать всё утром до работы. Но шёл рядом с девушкой, заботливо поддерживая её под локоток.
Прежде чем открыть дверь, молодые люди обошли Дом вокруг, проверяя, не горит ли на втором этаже свет. Но в Доме вечноживых литераторов царила мёртвая тьма.
Сашенька, дрожащими руками вставила в паровой замок ключ и, прежде чем повернуть его, зажала потайную пружину сигнализации. Дверь открылась со щелчком.
Сашенька и Александр вошли в коридор, прикрыли за собой дверь и погрузились во мрак. Держась за руки, они осторожно пошли по коридору. Дошли до двери. Сашенька достала связку ключей и поняла, что не видит, какой именно ключ от двери – темно.
Александр шёпотом сказал ей:
- Подожди, у меня есть зажигалка.
Язычок неровного пламени осветил дрожащие руки девушки. Она выбрала нужный ключ, вставила его в замочную скважину и повернула.
При свете зажигалки девушка подошла к шкафу и подёргала дверку. Шкаф был закрыт.
- А я-то была уверена, что забыла закрыть! – нервно засмеялась Сашенька и повернулась к Александру.
Они оказались очень близко. Его рука дрогнула и зажигалка потухла и упала на пол.
Сашенька и Александр разом присели, чтобы найти её, но Александр неожиданно нашёл губы Сашеньки.
Бывает просто первый поцелуй. Тот, который первый по порядку, первый, среди многих других. А бывает Первый поцелуй. Настоящий! Искренний! Тот, который запомнится на всю жизнь.
Сашенька затихла. Суета ушла из неё. Мир поплыл. Стены растворились, и она увидела бездонное звёздное небо. Она сама была этим небом.
Александр бережно обнял её, прижал к себе. Ласково поглаживая волосы, что-то тихо шептал.
Сашенька потянулась за ниточкой слов, как корабль в море за лучом маяка. Потихоньку слова стали складываться в строки и она поняла, что Александр читает ей стихи:
Счастлив я, когда ты голубые
Очи поднимаешь на меня:
Светят в них надежды молодые -
Небеса безоблачного дня.
Горько мне, когда ты, опуская
Темные ресницы, замолчишь:
Любишь ты, сама того не зная,
И любовь застенчиво таишь.
Но всегда, везде и неизменно
Близ тебя светла душа моя...
Милый друг! О, будь благословенна
Красота и молодость твоя!
Сашенька слушала и узнавала строки из рукописи, которая жила у неё дома под подушкой. Стихи, в исполнении Александра звучали совсем по-другому: они стали глубже, в них открывались новые грани и смыслы.
В такие минуты время течёт по своим законам. Для Сашеньки и Александра минуты растянулись в часы, но часы пролетели со скоростью мига. Темнота отступила перед натиском зарождающегося дня, и звук первой пароконки напомнил влюблённым о реальности.
Сашенька проводила Александра до входной двери и вернулась в кабинет разжигать котёл. Впервые за многие дни у неё не было никаких планов по уничтожению Дом вечноживых литераторов.