Р У К И
1.
Сначала они у него были горячие. Руки. И еще были такие… шершавые, немного заскорузлые. Но главное, горячие. Он ходил зимой без перчаток, в любую погоду. Не хотел надевать, и всё. И она засовывала свои одубевшие ручки ему в карманы, и там грела. Было так хорошо! Но потом...
его руки начали остывать, незаметно как-то. Остывать и утончаться. Стали худющие такие, с синими веревками вен, пальцы обвисли… Это какой-то, наверно, плохой признак, да. Но он все равно не хотел надевать перчатки. Ну и вот, и однажды его руки стали совсем холодными, как айсберги. И сам он весь тоже – взял и умер. Да, умер. И она подумала, что холодные руки – это к смерти, да, обязательно к смерти.
И вот, когда он умер, не сразу, но потом она вспомнила, как однажды ей вырвали зуб, и он очень болел, долго, часа четыре. Она лежала дома на диване, лицом к стене. Такой вот оказался у нее зуб. Она лежала, а он… ну, он… принес ей из дома куриного супа, размял в тарелке картошку, протер на терке кусочки курицы. И она ела эту супную кашку, было так вкусно. Но она боялась, чтобы не попало в дырку, там где зуб вырван, и ела, смешно склонив голову набок, как птичка…
А потом когда он умер… нет, она не пошла. Это уже много времени прошло… Она еще как представила, что увидит его эти руки, эти подсохшие восковые пальцы… И не пошла. Вот.
2.
Ну чего сниться, если всё уже давно прошло?.. А он снится, и она с ним всё по болоту, по воде какой-то ходит. И он ничего не говорит. Кажется ну «спи» ты себе, раз «уложили» – земелька пуховая, теплая… А он – нет, беспокойный какой. Со своими этими руками тоже...
Да, и еще она вспомнила: однажды он такое сказал! Когда умру, сказал, приходи ко мне на могилку. Я тогда встану - и целоваться будем. Странный какой-то, зачем так говорить?
Правда, она приходила пару раз. Так, навестить. Постояла, и ничего такого. Ни о чем таком даже не думала. Дурак, подумала, и шутки дурацкие. Цветы положила и ушла.
Мёртвые, они только ночью встают. Гуляют по кладбищу, сидят на лавочках, разговаривают…
А днем нет, днем они – покойники. Вот.
Р У К И – 2
Теперь они, наверно, костлявые – руки. У этого майора. И потрепанные, как старые солдатские портянки. Или их больше нет. Или неважно…
Такой худой, долговязый, с маленькими пронзительными глазками, выискивающими и преследующими добычу. И находил, и преследовал. И налетал, как коршун из-за угла, и куражился, упиваясь её юной стыдливостью и пунцовостью щёк. Увлекал её за собой, показывал фокусы. Манерно крутил сигарету в изящных пальцах. Показывал фокусы… Говорил прохладно и бархатно: «Приходи ко мне в мою комнату: почитаешь стихи, поиграешь мне на гитаре. Я никогда не слышал как ты поёшь». (И только руки… руки его выдавали! Ожидающие, подрагивающие пальцы хищника – манили её, сладко шептали: «Пойдём с нами, девочка! Мы покажем тебе то, настоящее, что ты никогда не видела! Пойдём с нами – и ты нас никогда уже не забудешь!..») Она, словно в мороке, смотрела на эти влажные, пульсирующие в сумерках пальцы, и говорила… медленно: «Хорошо. Может, я и спою. Если Вы… постреляете. Я никогда не слышала, как Вы стреляете».
И руки терялись недоуменно, и отступали...
Отступали – да не отступались! Они приходили в её сны и ощупывали липко и жадно – всё ли их богатство на месте? Не посягнул ли кто на их кровное, не отщипнул ли кусочек?.. Они ревновали её даже к самим себе, дрожащим и ненасытным. Никогда её не имевшим, и так и не заполучившим её…
И тогда руки сказали, что скоро исчезнут. Вот что они сказали!
Как, и эти тоже?!.. Это невозможно!
Да, и эти тоже. Исчезнут, умрут. А почему, никому не известно.
И она всё ходила и думала, отчего же они должны умереть? С тех пор всё ходила и думала… Ну, для чего думать о чьих-то чужих, ненужных, опасных руках? Ходила, и не придумала ничего.
А руки так и не умерли. Не умерли руки.
Они покатились куда-то, как сухое сено. Клочья сухого сена по блеклому осеннему полю...
Р У К И – 3
А иногда к ней приходили руки друга.
Друга, которого она потеряла. Так, по глупости.
Придут, сядут тихо на табуреточку и сидят. Ни слова не говорят. И наверно, это был совсем не друг, а так. Но тогда она думала, что друг. Ведь друзей теряют только один раз, когда те умирают. А он – живой!
Руки были некрасивы и уродливы. Но досужие – всюду лезли, куда не надо. Всюду лезли, и пальцы их облетали один за другим, как осенние листья, один за другим... Такие отчаянные были руки. Но руки совсем не расстраивались, они и обрубками пальцев умели так ловко перебирать гитарные струны, что все теряли головы, слушая их. И она тоже теряла, да, и она тоже.
Но эти руки «ломали» и гнобили её. И уж совсем было хотели подмять ее под себя. Но она стала свободной и бесстрашной, она расправила крылья и улетела. Неожиданно для себя. Просто взяла вот так, раз – и улетела. И руки остались одни, и больше её не звали. А только придут незаметно, сядут на табуреточку и сидят.
Теперь она думает, что может быть благодаря этим рукам она и стала такой, какая есть. Да, она иногда смотрит в окно на закате дня, и так думает.
И Е Щ Е ...
И ещё были потом... другие руки. Множество рук...
Посмотрите! Вот они все мельтешат и мелькают чёрными мошками! Они сплелись воедино и тянутся к ней своими скользкими щупальцами, мечтают сплестись вокруг её шеи. Только закроет глаза – змеями вокруг шеи! Так что она всегда должна бодрствовать. Так они её не достанут. Да, не достанут!
Ну же, руки! Трясите своими фальшивыми пальцами, веселитесь!
Что же вы не смеётесь, что не смеетесь, руки?..
Черные руки ушедших дней...
----------------------------------------
Иллюстрация взята из интернета.
Спасибо автору!