К главе 6
В. Татищев: "...а у Григория Красные Косы два сына, Иван да Василий. У Ивана Григорьевича 5 сынов: старший Григорий Машинский, второй Василий Борода, третий Андрей, четвертый Иван Блоха, от того пошли Блохины, пятый Глеб".
1-е поколение: Беркей (Аникей),
2-е поколение: Юрий Аникеевич,
3-е поколение: Иван Юрьевич Аничков,
4-е поколение: Григорий Иванович Красная Коса (Аничков),
5-е поколение: Иван Григорьевич Аничков,
6-е поколение: Иван Иванович (Блоха) Аничков
1489. Помещики
Камни печки были раскалены докрасна. Под низким потолком бани висел тяжелый пар. В тусклом свете оконца два разгоряченных здоровяка с самозабвением поочередно охаживали друг друга можжевеловыми вениками.
-Уф! Все Иван, больше не могу! Пошли!
Облившись с головы до ног ледяной водой, братья вывалились в предбанник.
- Слыхал, Великий князь Иван Васильевич опять новгородцев выселяет?- начал Глеб, зачерпнув из кадушки холодного кваса.
- Что ему новгородцы?- откликнулся Иван
- Как что! Крамола обнаружена с их стороны, хотели они к полякам перекинуться, сдать город под их власть.
-Оно конечно, Новгород город свободный, да не пристало русским людям с немцами якшаться, раз уж признали власть Великого князя московского. Видно хочет Иван Васильевич полностью уничтожить боярство новгородское, сломить их дух свободный. Помнишь, как пять лет назад переселил он бояр тамошных, иль как в позапрошлом году пятьдесят семей во Владимир перевел? Жутко обиделись не него новгородцы.
-Да-а, мешает князь бояр, как вон, квас в кадке перемешивает. Зато владимирцы, что в новгородскую землю переселились вольготнее жить стали, уж больно тесно у них на Клязьме – уделы маленькие, прокормиться не с чего.
- А что, у нас на Москве большие чтоль?
- Когда-то были большие - задумчиво произнес Иван.- Не забывай, Глебушка, что мы с тобой младшие. Как же отцу нашему, Ивану Григорьевичу было поступать, делить свои вотчины на нас, на пятерых? Только так – старшим побольше, нам поменьше, да дедовскую вотчину на Белом озере в придачу!
- Что с нее, с этой вотчины? Только рыбные ловли и все?
- Не скажи! Я так разумею, Глебушка, если голова на плечах, а не жбан, с любого удела можно доходы иметь и служить службу ратную государю, князю Великому верно. Небось, не прогневается на бояр своих преданных.
- Один бог ведает, что на уме у Великого князя! Пошли париться, брат, всех дум в бане не передумаешь!
Два крепких мужских тела нырнули под низкую матицу баньки, в облака густого пара. И зазвенели стекла от хлестких ударов распаренных веников.
Через два дня вся Москва шепталась о переселении московских бояр. Не было двора, на котором бы не говорили о том, что «всех бояр наших, соберут, на телеги посадят и в Великий Новгород вывезут, а нам новгородцев пришлют». И на то были основания: уже полдня глашатаи Великого князя читали на Ивановской площади грамоты Великого князя Ивана III о «великом переселении бояр московских».
На двор усадьбы Ивана Ивановича Аничкова на полном скаку влетел всадник на гнедом коне. По мерно вздымающимся бокам скакуна, можно было понять, что его гнали во весь опор как минимум полчаса.
-Слыхал, Иван, указ великокняжеский? – не слезая с седла, прокричал Глеб брату - Бояре московские и дети боярские будут испомещены на земли Новгородские. Дворянам, боярам и детям боярским надлежит быть на службе Великого князя, за это им даруются земли в новгородских пятинах.
- Стой! Успокойся, Глеб! – Иван взял под уздцы уставшего коня, - проходи в дом, расскажи все толком.
Привязав вожжи к коновязи, младший брат вошел в дом. Дом Ивана был невелик, но по убранству, было видно, что это дом не простого горожанина - дом боярина, крепкого хозяйственника. Каждая деталь дома была выполнена с любовью, каждая вещь на своем месте. Не зря полгода трудились мастера-плотники над ним.
Усадив брата за стол на широкую лавку, Иван стал расспрашивать его о подробностях.
- Так значит, говоришь, переселяют? В Новгород? Откуда тебе знать, что именно нас переселят?
- Так на площади боярские списки зачитывали, всех Аничковых переселяет Великий князь!
-Так-так… Значит моя вотчина, которую я холил и лелеял будет отдана новгородцам, а я и моя семья, да и твоя тоже, будут жить на чужбине?
- Да, Иван! Да! Не нужны мы Московии! Все земли опальных новгородцев князь записал на себя, и нам дает ее на кормление!
-Эк, как ловко повернул Иван Васильевич – раньше земли под Москвой в вотчинах были наши, наших дедов и прадедов, а теперь он нам даровал СВОЮ землю, княжескую, на кормление.
- Сдается мне, мы теперь не дворяне, а помесчики, раз нас помещают на землю не нашу.
Боярам московским Великий князь Иван Васильевич дал на сборы два дня. Несколько тысяч человек, оставив свои дома, взяв с собой лишь домашний скарб, отправились в земли новгородские. Навстречу им двигались опальные новгородские бояре с семьями, обобранные Великим князем до нитки. Бывшие богатые дворяне, свободолюбивые новгородцы становились теперь бедными помещиками на службе Московского князя.
На новом месте Ивану Ивановичу и его семье пришлось устраиваться заново. Помня прежние заслуги Аничковых, Великий князь Иван III братьям Василию, Андрею, Ивану и Глебу довольно большое поместье в Деревской пятине - сорок девять деревень с девяносто четырьмя крестьянскими дворами, рядом с городком Деман, в котором наместником царским был Федор Иванович Бельский.
Городок Деман в то время был небольшим провинциальным населенным пунктом. На берегу Явони была построена деревянная крепость - Городище, благо лесов вокруг было достаточно, в ней стояла церковь Егория Великого. На посаде было несколько крестьянских дворов и монастырь. Игуменом в том монастыре служил священник Варлам.
Долгими зимними вечерами Иван донимал расспросами игумена.
- Скажи мне, Варлам, что с Федором Ивановичем с Бельским случилось?
- Как что, иль ты не знаешь? После того как он из Литвы от короля Казимира прибежал, ему Великий князь Деман и Мореву со многими волостями пожаловал в вотчину. Да так резво прибежал, что не успел жену с собой взятии. Семь лет просидел тут, а теперь разразилась над ним опала, отослан в Лух, подальше с глаз долой.
- Почему городок такой маленький и крепостица то вся покосилась вон?
-Эк, боярин, привык ты на Москве к большому городу. Здесь не только города, и села маленькие, от силы пяток дворов да церквушка, а деревни по одному, по два двора. Зато их великое множество, в одной только нашей пятине девять тыщ насчитать можно. Земли пашенной здесь мало, одни леса да болота. Где найдут клочок, поселится пахарь, избу поставит. Где поле есть, там город.
-Так раньше-то большая крепость была!
- Была. И договоры с Литвой здесь подписывали! Лет двадцать назад, как разорили литовцы город и выжгли до основания, так и не отстроили потом большой крепости, только вот это Городище. Раньше новгородцы Литву остерегались, а теперь Москва нас под свое крыло взяла. Не тут уж крепости строят, а поближе к шведам. Так мало-помалу вникал в жизнь провинциальную Иван.
Братья Васюк, Андрейка и Глеб поселились на селище у Николы, построили себе каждый по дому с двором, Иван же поселился отдельно в деревне Сельцо. И хоть пришел он не на пустое место, заново отстроил он большой деревянный дом с просторным двором, стал с усердием заниматься восстановлением пашенных земель в своем поместье. Со своим дворовым человеком Филкой Ивашковым стал рожь сеять да скотину разводить. И здесь он проявил себя рачительным хозяином с активной жизненной позицией.
Все братья были служилыми людьми великого князя, и как и все дворяне обязаны были нести воинскую службу в поместной коннице – по первому зову великого князя отправляться на защиту интересов русского государства. Так и жили: дворовые люди и крестьяне занимались обработкой земли, добывали хлеб насущный для себя и помещиков, а дворяне, жившие, как правило, в соседних домах несли воинскую повинность.
Ивана Ивановича видели и в Новгороде на торгу, и с Великим князем в походах. И в Демане и во всей Деревской пятине он был виднейшим человеком. Именно за его непоседливый характер народ прозвал его Блохой.
Здесь было все не так, как на Москве. Людей называют прозвищами по характеру, по профессии или просто по внешним признакам. И уже стало забываться имя, данное ему при крещении. Даже в официальных грамотах именовали его Блохой или же Блохой Ивановичем Аничковым.
Его же сыновья Федор, Григорий и Василий стали зваться Блохиными. Они так же, как и отец владели поместьями с крестьянами, обязанными обрабатывать эту землю, в Новгородских пятинах. Владение поместьем, связанное с обладанием чином, обязывало в первую очередь к военной службе.