До самой посадки Олег держал Дашу за руку, поглаживая пальцы. Его пальцы при этом чуть дрожали и Дашка, чувствуя волнение такого большого и сильного парня, таяла, успокаиваясь. И, чуть осмелев, начинала мечтать. Та самая стюардесса-статуэтка еще пару раз прошла по салону, но Олег её игнорировал, не сводя глаз со своей женщины. Мужичонка, с аппетитом поел безвкусную холодную курицу, больше похожую на заморенную варенную ворону, которой угощали всех, и время от времени с доброй улыбкой поглядывал на молодую пару. До Владимира из Москвы добирались электричкой и Даша уснула, уютно устроившись на плече Олега. Ей было так тепло и надежно в кольце его рук. И совсем ничего не страшно. Решили позвонить родителям Даши уже в понедельник, за одним и познакомить, пусть по телефону, со сватами. Дашка испуганно отогнала мыль о предстоящем разговоре, решив насладиться неизведанной доселе близостью крепких плечей и теплых рук. Она склонила голову на грудь мужа и вдыхала его запах. Запах, уже ставшим родным. Проснулась когда подъезжали к городу. Даша почувствовала, как Олег чуть заерзал, напрягся, и сразу распахнула глаза. Москву, впопыхах, она и не разглядела. За окном электрички чередой мелькали дивные пейзажи, подобные картинам русских мастеров прошлого века. Дубравы и березовые рощи сменялись изумрудно зелеными лоскутами лугов. Столько деревьев и синих очей озер она никогда не видела. В их краях лесов было мало. Холмистые равнины редко изобиловали мутными ямами искусственных прудов. И природа России покорила её, вызвав слезы восторга. Олег почувствовал её настроение и начал перечислять названия деревенек через которые они проезжали, упоминая исторические события и имена, связанные с этой местностью. До вокзала Владимира он даже воодушевился, впервые увидев свой родной край глазами совершенно потрясенной девчушки, слушавшей его, затаив дыхание. То, что дома его совсем не ждали, в связи с тем, что половину отпуска он собирался провести на Украине, а вторую на море, и заглянуть только на обратном пути на пару дней, Олега совсем не беспокоило. " Мамка Дашуту полюбит сразу. Она у меня хорошая. Сама намаялась с батей, пока по гарнизонам моталась. Жалеть Дашу будет. Да и дочь она хотела всегда. А батя, да... Батя отругает на балконе шепотом, что девке жизнь ломаю. Сам на ноги еще не встал. Хотя мне уже двадцать четыре. И папка в моем возрасте уже меня имел. Так, что пусть не бурчит товарищ полковник. Я тоже имею право на любовь. И за Дашку любому горло порву."
Владимир встретил молодых перезвоном колоколов. Солнце целовало купола и рассыпалось по ним солнечными зайчиками. А воздух этого древнего города хотелось черпать ладонями и пить, неспешно смакуя. Пара голубей устроилась над притолокой дверей вокзала и тихо ворковала, полностью занятые своей любовью. Олег с Дашей улыбнулись им, понимая и разделяя чувства. Все время пока такси везло их до дома, Олег рассказывал Даше о любимом городе. Таксист по просьбе молодого офицера сделал крюк, и под панельную девятиэтажку, где жили родители Олега, молодые попали только через час. Дверь открыли сразу, словно ждали. Совсем не старый крупный мужчина с серебром седины на висках немного удивился, но сразу разуулыбался и сгреб Олега в медвежьи объятья. Дашка, стесняясь таких проявлений чувств и очень волнуясь, пряталась за фигурой мужа, полностью закрывающей проход, и её заметили не сразу. Расцеловав сына и пробасив командирским голосом:
- Сын! Олежа! Уже "старшой"! С прибытием домой! Мать-то как рада будет! - и тут же за спину вглубь квартиры, - Маргарита! Иди сюда! Тут Олежа нас решил навестить! - и вдруг осекся, разглядев испуганную пичугу, хлопающую глазищами. - Ох, пардон, барышня. Я Дмитрий Алексеич, отец этого обормота, - и зыркнув на сына, - проходите, девушка, проходите. Знакомиться будем.
Полная женщина в переднике выбежала из кухни, вытирая руки льняным полотенцем и повисла на шее Олега.
- Сыночка моя, маленький! Отощал! Побледнел! Ох, говорила я бате твоему непутевому, чтобы на связи свои нажал и протолкал тебя в нормальную часть... Но ты ж его знаешь, - Пусть служит, где скажет Родина." Ой, что же мы стоим? Проходи, сыночек, проходи.
Олег переступил порог. Аккуратно оторвал материны руки от себя и взял за локоток замершую Дашу.
- Мам, пап, знакомьтесь. Это моя жена. Даша.
Повисшую паузу первым нарушил отец. Вперив взгляд по очереди в сына и девчонку, и поняв, что это не розыгрыш, вдруг улыбнулся, и приобнял Дашуту.
- Прости, дочка, не распознал сразу. Старый уже стал. Рад, очень рад. Надеюсь, ты сможешь справиться с этим медведем, - и забавно подмигнул.
Дашу отпустило. И она смущенно улыбнулась в ответ.
- Даже не попробую справляться. Мы в разных весовых. Я любить его буду просто...
- Только будешь? - шутливо уточнил свекор.
- Что-то я не поняла, Олег, - в разговор вмешалась мать. - Какая такая жена? А родительского благословения уже не спрашивают? Взрослым стал? Или она детдомовская, раз ни сватов не надо ни свадьбы? Или ты под забором её подобрал из жалости?
Олег и Дмитрий Алексеевич оба опешили. Дашка съежилась, моля глазами Олега о защите. Но на выручку опять пришел свекор, он сгреб в охапку сопротивляющуюся жену и понес её в комнату, по видимому их спальню.
- Олеж, Дашеньку в гостиную проведи и чаем напои. А с матерью я сейчас поговорю.
Маргарита Афанасьевна пыталась сопротивляться, но хватка мужа все еще была стальной и её крики поглотила захлопнувшаяся дверь. Из спальни свекор вышел только через пару часов. Маргарита Афанасьевна так и не почтила гостей своим присутствием.
Всю ночь Дашка проплакала, уткнувшись Олегу в руку, он сам молча плакал, гладя подрагивающие плечи жены. А проснувшись Дашу не нашел. Подпрыгнув с кровати с тапком на одной ноге, второй куда-то запропастился, в одних семейных трусах, он рванул на поиски. Дашка, забившись в угол ванной и включив воду, ревела навзрыд. Посмурневший и совершенно расстроенный свекор пытался что-то готовить на кухне. Из спальни не доносилось ни звука. Дверь в ванную Олег просто выдавил плечом, поняв, что на стук не откроют. Подхватил Дашуту на руки у отнес в зал, где им постелили на старом слегка продавленном диванчике.
- Ну хватит реветь, Даш... Ну что ты, как рева-корова в самом деле? - целовал он нос и глаза своей женщины. - Мать, она хорошая у меня. Это просто шок. Она примет тебя, вот увидишь, примет. Мы с батей уговорим её принять тебя...
- Не надо уговаривать, Олежа... Не надо... Давай уедем отсюда... Куда угодно, хоть в твою тайгу. Вот сейчас уедем, а? - всхлипывала Дашка.
- Ну куда нам ехать? Даш, любимая, куда? Ну дай мне чуть время, родная...
Послышалось деликатное покашливание, Дмитрий Алексеевич в переднике, что выглядел на нем как клоунский наряд, стоял в дверях.
- Доброе утро, молодые, - постарался бодро поприветствовать детей полковник, - не помешал?
Две пары глаз, одни синие полные слез, а вторые растерянные голубые, скрестили взоры с его серыми.
- Дочка, - голос полковника дрогнул, выдав бесконечную усталость, - мне помощь твоя нужна... Не силен я по кухне. Так вот... А блинов хотел на завтрак вам напечь. Ты не смогла бы подмочь чуть?
Дашка встрепенулась от этого ласкового "дочка", от взгляда доброго, и потянулась к нему, сразу же вскочив.
- Конечно, я умею. Меня бабушка научила, я и блины умею, и борщ, и холодец, и картошку тушить-жарить. Я привычная, в дому-то толпа мужиков жила. Я сейчас, вот только умоюсь и подмогу. - И прошмыгивая под рукой свекра, добавила почти беззвучно, - спасибо, па...
Блины Даша и правда напекла ловко и быстро. Ароматная стопка в потеках горячего масла быстро таяла, чай в кружках дымился. И никому казалось не было дела до тишины в родительской спальне. После завтрака свекор с Олегом вместе перемыли посуду, пока Даша допивала свой чай, и вышли покурить на балкон. Даша же прилегла, почувствовав огромную усталость после всех событий и бессонной ночи в слезах.
- В общем так, сынок, не знаю, что за вожжа под хвост твоего матери попала. Но Дашу она видеть не хочет. Ты дорогу к дому деда помнишь?
- А как же... Чай, не раз бывал.
- Вот и езжайте туда до конца отпуска. Там природа, пчелки, красота... Будет у вас нормальный медовый месяц. А хочешь? Я денег дам и вези её на море. Там отдохните.
Дашка и не хотела подслушивать, но слышала, так как дверь на балкон неплотно закрыли, а диван стоял почти рядом.
- Да нет, пап, какие моря? Дашута и так вымотана от этих перелетов... Дом деда - самое то, мне кажется. Она же сельская почти, из глубинки, пуглива совсем, да и ребенок считай...
- Ну, вряд ли она еще ребенок, - пошутил батя.
- Девочка она еще, бать...
- Кхм, не понял... А как же жена?
- Ну, штамп-то есть у нас. А вот как-то ближе к телу еще не было... Так вот.
- Опять не понял...
- Да что тут понимать? Познакомились с ней на свадьбе брата Витька, я выпил лишнего... Прости, бать... Девчонка меня к пруду водила или реке их, чтобы я чуть взбодрился. А я шампанское со стола прихватил. Там под кустом черемухи и выпили бутылку с ней. Не помню как её уговаривал, кажется "на слабо" брал... А она и захмелела...
- Так, сын, надеюсь, ты не воспользовался её состоянием? Или это и объясняет спешку с росписью?
- Да не было там ничего, бать. Говорю же, перебрал я сильно, а шампанское вообще в голову шибануло. Проснулся утром, мы вместе, под кустом. Видать, когда её сморило я к дому вернулся и одеяло стащил. А её уже дотянуть не смог, или не догадался... Пьяным я был. Ну, а утром она проснулась, и истерика, а я не помню... Ничего не помню... Ток глаза эти синие и слезы ручьем и такой страх. Там, бать, строго с этим, мне когда ехали Витёк объяснял. Там девок нельзя портить, убить может не убьют, ток побьют сильно... А вот девке потом уезжать надо. Не берут там замуж порченых... Глушь.
- Не глушь, а нормальные взгляды, сын. Так исстари на Руси было. Попортил девку - женись. Ты точно не обидел её с пьяных глаз?
- Измял я её чуть, бать, затискал, зацеловал, но больше ни-ни, клянусь тебе.
- Правду говоришь?
- Да правду. Слово офицера. Сам не мог вспомнить - было не было... Но вот вчера вспомнил все. Не было. Девочка она еще, бать... Так вот...
- Ну и дела... Ты ей скажи это, Олег. Если что - брак пока фиктивный и развод я вам махом организую.
- Скажу... Честное слово скажу, бать. И пусть сама решает, нужна ей такая радость - с тайгой, гарнизонами, без нормального жилья и удобств... Я же все понимаю, бать. Это не та жизнь о которой мечтается такой красавице. И дать я ей пока ничего не могу... Только вот... Люблю я её, бать. Уже люблю.
- Да, сынок, озадачил ты меня. Ну что ж, дело ваше. Решайте сами. Только девчонка она хорошая, чистая. И глаза такие, знаешь, такие глаза у матери твоей были тогда, четверть века назад. Вот что я тебе скажу, сын, если она решит, сама решит... Если у вас все по честному будет, то не бросит тебя. Не должна бросить она тебя, и по гарнизонам мотаться будет, и все выдержит... Такие глаза не врут... Ну да ладно. Отдохнет пичуга твоя синеглазая и собирайтесь. Машину вам дам свою. Мой "Москвичок" еще хоть куда, до деда точно довезет. Эх... Маргарита, Маргарита...
Продолжение следует.