Доза смерти. Главы 11-15

     Глава 11      

     Соня ходила из угла в угол, не находя себе места.   
Трухин, внимательно изучал, полученную на Баринова справку, пытаясь понять, за что могли убить, такого, вроде совсем не приметного и скромного служащего? Бухгалтер в кинотеатре, это не бухгалтер в большой торговой фирме, или банке. Тем более, кинотеатре  закрытом на ремонт. Хотя, с какой стороны посмотреть. Ведь капитальный  ремонт: это стройматериалы, которые можно приобрести по одной цене, а списать по другой. Выполненные работы, количество рабочих, да много чего можно придумать, чтобы прикарманить выделенные на ремонт деньги. Но какими бы они не были большими, это все равно не те деньги, за которые можно убить, да еще таким изощренным путем.    
Трухин посмотрел на мельтешащую перед глазами Соню.    
- Соня, у меня скоро головокружение начнется, только не от успехов, а от тебя. Садись, давай  лучше вместе поразмышляем над головоломкой по фамилии Баринов.    
Соня села и выжидающе уставилась на Трухина. Тот, задумчиво произнес:   
- Вот смотри, что получается: Баринов Виталий Юрьевич прожил на этой земле 48 лет. В свое время работал экономистом. Имел высшее образование. Первый брак распался. Остался  ребенок. Тринадцать лет назад женился на Строевой Елене. От этого брака есть дочь Светлана. Три года назад устроился работать в кинотеатр «Титан» обычным бухгалтером. Имеет шикарную  квартиру,  машину БМВ последней модели. Дочь учиться в одной из самых престижных гимназий города. Жена  посещает элитные клубы и салоны. У нас ни по каким делам не проходил. Не привлекался, не судился, как говорится. Ну, и что ты обо всем этом думаешь?      
Соня начала барабанить пальцами по столу, но, поймав взгляд Трухина на своих выбивающих дробь пальцах, смутилась.    
- Извините, Александр Анатольевич. Ничего не могу с собой поделать. Нервничаю ужасно.    Что я об этом думаю?  - Она на минуту задумалась. -  А если они все же убили Вовку? Он им живой не нужен, и очень опасен.  Может, он лежит где-нибудь сейчас один, истекает кровью,  и никто не может прийти ему  на помощь. А мы сидим здесь, в тепле и рассуждаем об этом Баринове, будь он неладен!      
Трухин тяжело вздохнул, и покачал головой. Он понял, что с Соней разговаривать сейчас ни о каких делах, смысла нет. Голова у нее занята только одним. Женщина всегда остается женщиной, в любой профессии. Эмоции у нее на первом месте, а уж работа и все остальное, связанное с ней, на пятом, десятом, двадцать пятом, но не ближе. Трухин переживал о Власове  не меньше нее, но работал: пытался найти зацепку, анализировал, думал. Он тоже понимал, что шансов остаться в живых у Власова ничтожно мало, но все же надеялся. Надеялся на чудо, на везение и сообразительность всегда неунывающего товарища, на его профессионализм.       
Вошла Виолетта и принесла новые справки.   
- Вот передали по директору кинотеатра и его заму. Еще новые данные по жене Баринова.  И потом, там ребята звонят, которые остались в квартире Баринова, они  одну записку нашли, на полу валялась, говорят, в ней есть  кое-что интересное. Переключить на вас или мне записать?         
- Вот с этого надо было и начинать! Быстренько на меня переключите. Виолетта! – поторопил ее Трухин – Время,  не ждет! Ну, же!      
 - «Жизнь не настолько коротка, чтобы людям не хватало времени на вежливость» – процитировала Виолетта, - это,  между прочим, еще Эмерсон сказал. – И она закрыла за собой дверь.    
Трухин застонал, и возвел глаза к потолку.   
- Надо же было ей именно сегодня удариться в философию. Еще одного умного высказывания,  вычитанного и произнесенного ею,  этой ночью,  я не выдержу. – Он снял трубку, - слушаю. Да. Читайте. Так. Хорошо, молодцы. Просмотрите все еще раз внимательно, если еще что-нибудь обнаружите, звоните немедленно.      
Соня вопросительно посмотрела на него. Он протянул ей записанные слова.   
- Вот, прочти, что это: специально подкинутая «липа», или простая оплошность?      
Соня прочла записку несколько раз, пытаясь вникнуть в смысл.    
- Не знаю. Думаю, «липа». Нас пытаются убедить, что жене надоел старый муж и, поэтому она,  убив его и,  забрав, как выясняется из этой записки не его ребенка, а ребенка рожденного от любовника, улетает с этим любовником, чтобы начать новую, счастливую жизнь. Глупо.    
- Обоснуй, почему глупо?    
Соня хмыкнула.   
- Да просто сказка для дурачков. Если бы она хотела его убить: зачем бы она потащила его в парк? Она могла спокойно сделать этот укол  дома, или на даче,  без особых проблем. А часов через пять вызвать «Неотложку». При вскрытии выяснилось бы, что оторвался тромб, и человек умер. Никаких вопросов к ней бы не возникло. Честная, богатая вдова. Через месяц вышла бы замуж за своего любовника,  и жили бы дружной семьей спокойно и счастливо. И потом, вы хотите сказать, что они и домработницу с собой взяли?  Дом бросили, а дальнюю родственницу покойного прихватили с собой?   
Трухин возразил:      
- Вовсе не обязательно было брать ее с собой. Они могли заплатить ей большие деньги за молчание и все.  Хотя, я с тобой полностью согласен, это написано для затравки,  чтобы попробовать сбить нас со следа. Направить в аэропорт, переключить наши мысли на другое направление. Но, подкидывая нам эту «липу», они не учли одного, что в эту схему никак не вписывается Вовка и эта девушка, к которой он шел. Их-то тогда получается тоже,  Баринова выследила, «вырубила» и увезла в неизвестном направлении? Крутая однако женщина! Даже если предположить, что они действовали вместе с любовником и то, как не крути, а не получается. Слишком все быстро и организованно было сделано с нахождением и похищением свидетельницы и Власова. Ладно, с этим определились, и больше отвлекаться на эту тему не будем. Так, что тут нам за новые справки  наша мадам философ принесла? Давайте  почитаем.   
Он быстро пробежал глазами  несколько страничек, принесенных секретарем.   
- Вот так - так. Соня, смотрите, что получается. Наша бедная вдова, выходит, совсем и не бедная. Вы знаете, кому принадлежит фирма, находящаяся на первом этаже дома, где живут Бариновы?    
Соня удивленно произнесла:   
- Неужели Милене?   
Трухин утвердительно кивнул.    
- В самую точку. Фирма «Антиквар», занимающаяся покупкой и продажей антикварных вещей, действительно принадлежит Строевой Милене Алексеевне. При бракосочетании она оставила свою девичью фамилию. Ей 32 года. Она имеет высшее образование. По профессии – искусствовед.  Так, что мадам не надо было бежать на работу. Достаточно было спуститься на этаж вниз. Получается так, что материально она была более независима, чем ее муж. Фирма, по документам, на плаву. Нет, ей совсем незачем было убивать мужа и пускаться в бега, бросая все, что у нее есть. Боюсь, что  ее и ее дочь постигнет та же участь, что и их  мужа и отца, если мы не поторопимся и не разгадаем загадку:  кому это выгодно и кто за всем этим стоит?   
Глаза у Сони вдруг вспыхнули. Она в волнении прикусила нижнюю губу.   
- Александр Анатольевич, знаете, что мне вдруг пришло в голову?   
Трухин вскинул голову, посмотрел на Соню, и устало улыбнулся.
- И что же такое вдруг пришло тебе  в голову?    
- Смотрите: те, кто убил Баринова, рассчитывали инсценировать это, как обыкновенную смерть от тромбоза, а не как убийство. Так?   
- Так. – Трухин откинулся на спинку стула,  и  закрыл глаза. – Я слушаю, слушаю. Продолжай.          
- Если это так, то значит,  они не собирались похищать ни жену, ни дочь Баринова. Только обстоятельства вынудили их это сделать. И этими обстоятельствами были: Баева, которая стала невольным свидетелем убийства и   Власов, так не вовремя появившийся у нее дома – это, во-первых. А во-вторых, скорее всего эти люди были каким-то образом  связаны с семьей Бариновых, и испугались, что Милена догадается о их причастности к убийству мужа.  Придет к нам и расскажет о своих подозрениях.  Вот отсюда все эти похищения, записки и прочая ерунда. Я считаю: надо искать этих людей в близком окружении Баринова или самой Строевой. Это может быть действительно ее любовник, решивший подтолкнуть,  таким образом,  подругу к браку и прибрать деньги, дом и все остальное к своим рукам.  Я считаю, надо срочно связываться с сотрудниками Строевой и Баринова. Люди, работающие рядом, всегда что-то знают, о чем-то слышали  и обычно в курсе всех и домашних и любовных дел хозяев. Сейчас я сделаю запрос по сотрудникам фирмы Строевой. Разрешите?    
- Да, конечно, пожалуйста. – Трухин кивнул головой, - а я пока изучу данные по директору и заму,  у которых работал Баринов.   
Соня вышла. Трухин начал изучать лежащий перед ним документ. Зазвонил телефон. Трухин снял трубку.   
- Да, Борис, слушаю. Ничего? Хорошо, записывай адреса директора и зама кинотеатра и давай к ним. Он продиктовал адреса. Записал? Все, жду твоего звонка. - Он повесил трубку и начал читать уже более внимательно.    
Баскаков Александр Иванович, 1965 года рождения. Родился в Ленинграде. Прописан по  улице Марата 40, кв. 7. Образование высшее. Окончил исторический факультет Университета. Женат, имеет одного ребенка. После создания ЗАО «Синима»,  назначен генеральным директором  кинотеатра «Титан».    
Трухин пробежал глазами справку.   
- Так, вот оно что! Получается,  «Титан» не самостоятельное подразделение.   Объединение произошло почти три года назад. Интересно, какие же еще кинотеатры вошли в это объединение? Есть ли там «Молодежный»?   Наши «друзья», как сказал Борис, подрабатывают грузчиками в этом кинотеатре.   И эти же друзья хвастались о скором богатстве. А главное, сегодняшней ночью их нет дома.   
Он нажал кнопку селектора.   
- Виолетта, зайдите ко мне.    
Виолетта вошла, улыбаясь, держа в руках какую-то книжку. Трухин чертыхнулся про себя: сейчас опять какую-нибудь цитату умного человека выдаст. Но его предположения не оправдались.   
- Александр Анатольевич, я сверилась с гороскопом Власова, Марс от него на этой неделе далеко и не будут влиять на его жизнь. Значит, ничего страшного ему не угрожает. Правда,  ему Меркурий не много мешает, но это…   
Трухин перебил ее:   
- Мне срочно нужна справка по ЗАО «Синима». Чем быстрее, тем лучше. Кто является учредителями, кто возглавляет, а главное, входит ли в  число учредителей Баринов.  Вы меня поняли?         
- Безусловно. – Она демонстративно захлопнула книжку и с оскорбленным выражением лица, вышла из кабинета.    
Трухин продолжил чтение справок.   
Нерушевич Александр Львович, 1967 года рождения. Родился в Ленинграде. Прописан: Кузнецкий переулок 12, кв. 5. Образование высшее. Инженер-строитель. Холост.   Заместителем генерального директора работает с марта сего года.      
- Так, интересно. Специально замом взяли перед началом ремонта что ли? Молодые совсем ребята. Вряд ли они имеют какое-то отношение к этому делу. Но, поговорить надо. Что-то Борис не звонит.  Баскаков рядом с кинотеатром живет, да и Нерушевич  тоже не далеко.    
Вернулась Соня. Трухин вопросительно вскинул брови.   
- Есть что-то интересное?   
Соня уныло покачала головой.   
- Нет. Фирма была только ее. Больше учредителей нет. Работают молодые девчонки. Вряд ли они в курсе дел хозяйки. Я посмотрела, ничего интересного. Особо крупных продаж не было. Но и не в убыток себе работали. Я так понимаю, госпоже Бариновой просто нравилось быть хозяйкой. Прихоть богатой женщины и не более того.   
В кабинет вошел уставший Борисов. Соня с надеждой посмотрела на него. Он пожал плечами.   
- Глухо, как в танке. Оба начальника знают о своем подчиненном не больше нашего. Он появлялся у них, как красно солнышко, раза два в месяц. Подписывал накладные, счета, делал баланс и все. Сейчас расскажу все подробно.   
И тут раздался звонок.  Звонили из центрального РУБОПа.  Сказали, что задержана женщина, похожая на разыскиваемую Баеву. Борисов побежал к выходу.      
Спустя минут двадцать, вошла Виолетта и молча положила бумаги на стол.   
- Еще указания будут?    
Трухин улыбнулся.    
- Спасибо Виолетта, не обижайтесь на меня. Хорошо? У нас сегодня трудная ночь и мы все на взводе.  Если можно, вскипятите чаю, пожалуйста.    
Виолетта довольно заулыбалась.   
- Конечно,  сейчас, принесу.      
Трухин быстро пробежал глазами справку.   
ЗАО «Синима» зарегистрировано в… так, ясно.  А кто же у нас учредители?  Так, интересно, очень интересно.       
Соня протянула руки к бумагам.   
- Можно?    
Вошла  Виолетта с чайником и чашками. Трухин забрал поднос с чаем и поставил его на стол.   
- Это потом. Соня, быстро сделайте запрос по этой фамилии. Кто, что,  полные данные.  Как только получите, сразу ко мне.         

                Глава 12    

Дверь со скрипом приоткрылась, Власов затаился. В коридоре был полумрак, видимо,  над потолком горела одна тусклая лампочка. Кто-то щелкал выключателем, и матерился. Власов потихоньку стал пробираться к двери, когда в нее кого-то втолкнули. Потом вошли двое мужчин и бросили что-то на пол. Он прижался к стене.    
- Давай быстрее, - услышал Власов,  – вечно копаешься. Шеф и так психует.   
Он понял, что мужчин, должно быть больше, чем двое. Скорее всего, на улице есть еще кто-то и шансов справиться с ними тремя, имея лишь палку в руках, у него почти нет. 
Послышалось шумное пыхтение, и снова что-то тяжело упало на пол. Один из мужчин заорал.   
- Идиот! Не мешок ведь с цементом кидаешь. Башку ей раскроишь.   
Другой отозвался:   
- А они теперь все равно не жилицы на этом свете. Какая разница, часом раньше, часом больше? Все, пошли. Эй, вы, чего затаились? Принимайте гостей. Эй, мент, слышь меня?   Не окочурился еще? Порадуйся напоследок. Одни бабы вокруг тебя. Везунчик! – Они заржали.   
Когда дверь захлопнулась, Власов, стараясь не напугать вновь прибывших, тихо произнес:    
- Я так понимаю, наша маленькая компания стала больше? Живые кто есть? Откликнитесь.      
В комнате стояла тишина, только слышалось чье-то прерывистое дыхание.      
- Не бойтесь, мы такие же пленники, как и  вы, я так понимаю. Юля, подтвердите это.   
Юля молчала.   
- Юля? Ты меня слышишь?    
Юля не отзывалась.         
- Неужели ей удалось бежать? –  Власова бросило в жар от этой мысли.    
Он встал и на ощупь стал снова продвигаться к двери, где под занавесом должна была сидеть Юля. Он чуть не упал, споткнувшись о чье-то тело.  Нагнувшись, он ощупал его, и понял, что перед ним связанная  без сознания женщина. Она дышала,  и это было уже хорошо.      
- Так, с вами я разберусь немного  позже,  а сейчас мне надо кое-что проверить.   
Он пошел дальше и снова споткнулся.    
- Да что же это такое?  Так, это тоже мадам и в том же состоянии. Вот это  то, о чем я мечтал всю жизнь: оказаться в окружении одних дам. Правда, я представлял себе немного другую обстановку, и надеялся, что дамы будут от меня без ума, и будут падать к моим ногам, теряя сознание от моей красоты и искрометного юмора, а не от побоев и стягивающих тело веревок.      
Он наткнулся на занавес, и потянул его на себя. Под ним никого не было! Значит, Юле удалось убежать?    
 Он не знал радоваться этому или огорчаться.   
 – Юля! – Еще раз позвал он, но Юля не отвечала.    
 Если ее не заметили, и не поймали, то это удача, - думал он, - и не просто удача, а большая удача! А вот если поймали, то это провал.  Ее могли убить. И самое плохое, что я  об этом могу и не узнать. Если только они не решат  похвастаться.  Вдруг свершилось чудо, и  Юле все же удалось бежать? Тогда совсем скоро здесь будет Борис с ребятами, а вот если нет, то  эти так называемые господа - уголовники. А у меня теперь вместо одной, появились две дамы и никакой нюхательной соли от обмороков.    
Он пытался юморить сам с собой, потому, что ему вдруг стало страшно. Если бы он остался один, то он бы еще поиграл в прятки с этими «тюремщиками», поборолся бы за свою жизнь. Не отдал бы ее так, за здорово живешь.  Но  с ним рядом снова были беспомощные женщины, жизнь которых висела на волоске, и он должен был их как-то защитить.      
Он пробрался назад к первой из женщин,  и встав на колени, начал потихоньку развязывать ее. Вдруг, он услышал всхлипывания. Они слышались совсем из другого угла.  Здесь был кто-то еще.  Власов тихо окликнул:   
- Кто здесь? Не бойтесь меня. Я не причиню вам вреда. Меня зовут Владимир  Власов и я из милиции. Я в такой же ситуации, как и вы.    
- А я – Света.   
Голос принадлежал девушке, а может быть девочке. Он был тонким и дрожащим.   
- Света, иди сюда, на мой голос. Помоги мне развязать женщин. Им надо помочь.    
- А они живые? – Голос сорвался,  и снова послышались всхлипывания.    
- Конечно,  живые. Не бойся. Ты их знаешь?      
- Знаю. Это моя мама и тетя Зина.    
Власов облегченно вздохнул: раз начала разговаривать, дело пойдет на лад.    
- Молодец Света. Тебе сколько лет?    
- Тринадцать.    
- А как твоя фамилия? И вообще ты можешь мне рассказать, за что вас сюда бросили?      
Власов почувствовал, как девочка подошла и села рядом. Он продолжил  распутывать веревки на одной из женщин, когда столкнулся с рукой Светы. Она резко отдернула руку, и сказала испуганно:    
- Это мама.    
Женщина дышала тяжело и хрипло. Вдруг, рядом раздался стон.   
- А там  тетя Зина стонет.    
Власов постарался сказать бодрым голосом.      
- Сейчас мы с  тобой и тетю Зину развяжем. Здесь есть мягкий занавес, мы их положим на него, и укроем. Они согреются и понемногу придут в себя. А мы с тобой пока поговорим.    
- А какую Юлю,  вы звали? Здесь еще кто-то есть? А почему она молчит?    
Власов задумался. Он не знал, как поведет себя девочка, когда  бандиты вернутся. Если он расскажет ей о побеге Юли, то может дать несбыточную надежду на спасение – это раз. Второе – вдруг она попытается сделать тоже,  и попавшись, выложит им, что одна из пленниц бежала. Пока они этого не знают, и не проверят, время работает на них, если конечно Юле удалось бежать, - в который раз подумал он.    
- Это я уснул,  Светочка,  и во сне увидел свою невесту. Вот сначала и не сообразил, начал звать ее.    
- Ну, да, я же не совсем дурочка и не маленькая. Вы ее под этим занавесом в углу икали. Я видела.      
- Как ты могла видеть? Здесь же темно, как в погребе.   
Девочка засмеялась.   
- А у меня зрение, как у кошки. Папа все время меня за это своим зеленоглазым котеночком звал.    
Она вдруг заплакала.    
Власов нащупал ее руку и, пожал.    
- Давай, расскажи мне все. И так….      
Девочка судорожно всхлипнула, и прислонилась плечом к Власову. Он понял, что ей страшно, а так она ощущает его плечо, и чувствует себя не такой одинокой. Он подумал о том, что его могло и не быть здесь,  и тогда эта девочка могла оказаться в этом подвале, в темноте, одна с двумя полуживыми женщинами, находящимися без сознания.  Что же это за изверги, воюющие с женщинами и детьми?  Неужели какие-то зеленые бумажки стоят дороже жизней этих слабых, беззащитных существ?      
 Света икнула.   
- Ой! Я пить хочу.         
Власов про себя застонал: так, начинается: пить, есть, писать. А в слух сказал бодрым, веселым голосом:
- А ты представь, что мы с тобой в кафе-мороженое. Официантка принесла нам на подносе целую гору мороженого: сливочного, мятного, фисташкового, фруктового.   Какое мороженое   ты еще любишь?    
- Земляничное и банановое.   
- Вот и его тоже и разные напитки в бутылочках: фанту, кока-колу, спрайт. И вот мы с тобой начали все это поглощать огромными порциями. Едим, и едим, а этого проклятого мороженого никак не убывает. Нет, меня уже тошнит от него и от этих всяких напитков. Я сейчас просто лопну. Уф!    
Девочка рассмеялась.   
- Ой, мне и пить совсем расхотелось,  и икать перестала. Знаете, мне показалось, что я сейчас тоже лопну от этого дурацкого мороженого.    
 Теперь  только бы еды не запросила, - подумал Власов. – У меня самого живот от голода сводит. Сколько я уже не ел? И вообще, сколько сейчас времени?    
- Света, ты знаешь, хотя бы приблизительно, сколько сейчас времени?    
- Где-то часов одиннадцать – двенадцать ночи. Он приехал к нам в десять.   
Власов еще раз осторожно попытался настроить девочку на рассказ.   
- Кто приехал?      
- Да этот, мамин любовник.  Надо было сразу папе рассказать, как я только узнала, а я боялась.   
- А кто твой папа?   
В голосе Светы послышалось удивление. Как будто, о ее папе должны были знать все без исключения. Обычная детская логика.
- Баринов Виталий Юрьевич. Он самый лучший папа в мире. Я его так люблю. Это он убил папу, я знаю.   
Девочка снова захлюпала носом. Власов погладил ее по голове.   
- Ну, ну, успокойся. Расскажи лучше о своем папе. Какой он?    
- Папа? Он такой красивый! Высокий, представительный. Так тетя Зина говорит. Правда,  он уже старый. Ему 48 лет. Но выглядит он моложе и красивее этого «котика». Мама так своего  приятеля называет. Это я говорю не потому, что он мой папа, это действительно так.  Папа все - все мне разрешал. Я его самая любимая девочка. Он все время мне так говорил.   На осенних каникулах папа обещал меня в Париж свозить. Правда, правда. Мама даже сердилась на него за это. Говорила, что он меня сильно балует,  и злилась, что  он только мою  фотокарточку всегда с собой носил в бумажнике, а не нашу общую. Они с мамой последнее время часто ссорились.    
Власов начал кое-что понимать. Разбросанная до этого мелкими фрагментами мозаика,  складывалась в цельную и ясную картину.      
Убитый в парке мужчина,  скорее всего,  и есть отец этой девочки. Значит, его фамилия Баринов.    
Он вздохнул, подумав, что Света теперь никогда не поедет с отцом в Париж,  и он больше не будет ее чрезмерно баловать. И вообще не известно:   останутся ли   в живых они сами,  или нет?  Да, она что-то говорила о любовнике матери.    
- Света, а почему ты решила, что твой папа убит? И что его убил этот, мамин приятель?      
- Ой, ну чего тут непонятного?  Папину же  фотографию показали по телевизору и мою тоже, которую он носил с собой. Просили позвонить в милицию, кто узнал. Я хотела позвонить, но мама мне не разрешила. Зато, она позвонила этому, котику,   и он сказал ей, что приедет,  и тогда мы все вместе поедем в милицию опознавать папу. Мама после этого отключила все телефоны, а нас с тетей Зиной заперла в моей комнате.      
- И, что было дальше?    
- А дальше приехал этот котик, - нараспев, видимо передразнивая мать в интонациях,  произнесла Света, - зашел в мою комнату, сказал, что мама одевается и ему надо поговорить со мной. Начал тетю Зину, она у нас работает домработницей, из комнаты выгонять. Она не хотела уходить, так он ее вытолкал. А потом я вышла из комнаты, а дальше ничего не помню. Очнулась уже на улице. Хотела убежать, но меня поймали.  Я хотела на машине уехать, а за рулем сидел он. Он наорал на двух мужчин, что они меня чуть не проглядели.       
- Значит, их было трое?      
- Наверное, я не знаю.      
- Света, а как зовут по настоящему этого – котика, ты знаешь?   
Света раздраженно ответила:   
- Нет. И не имею желания знать. Хотя, нет, я должна теперь отомстить ему за папу.    
Одна из женщин начала что-то быстро говорить. Власов прислушался, и понял, женщина бредит.      
- Это мама. Ой, а если она умрет? – Света до боли вцепилась ему в руку. – Папа умер, и она умрет. А как же я?   
Власов поморщился, но руки не отнял.   
- Т-ш-ш. Все будет хорошо. Света, ты слышишь меня? С твоей мамой все будет хорошо. Пойдем, подойдем к ней.         
Они осторожно, на ощупь пробрались к лежавшим женщинам. Власов потрогал лоб матери Светланы,  и понял, что она горит.      
- Дорогой, зачем? Света, тебе пора пить молоко и ложиться спать. Не подходи ко мне! Я тебя ненавижу! Ты же умер? Труп. Надо опознать труп. Пить. Я хочу пить.    
Власов слушал горячечный лепет женщины, ощущал рядом вздрагивающее от рыданий тело Светланы, и чувствовал себя таким никчемным и беспомощным, что хотелось выть, кричать, крушить все подряд, без разбору.  Он протянул руку, и дотронулся до второй тихо лежащей женщины.  Дыхания ее не было слышно, и тело было холодным. Она была мертва!    
Он похолодел. Даже ему, взрослому и много повидавшему мужчине было жутко находиться рядом с трупом в этом темном подвале, а если об этом узнает Света?    
- Светочка, отойди к стене, где мы с тобой сидели. Видишь, мама бредит. Она может нечаянно ударить тебя. Я сейчас перенесу ее ближе к нам, чтобы она не мешала тете Зине. А то тетя Зина очнется, и испугается. Хорошо?   
- Ладно. Мама пить просит. А может,  здесь где-нибудь есть вода? Давайте я попробую поискать?      
- Нет, нет, не ходи никуда. Я здесь уже все обыскал. Воды нет. Но зато ты можешь напороться на гвозди и обломки стульев и кресел.    
Он взял бредившую женщину на руки и осторожно перенес ее подальше от холодеющей Зины. Положив,  ее голову себе на колени,  он невесело усмехнулся про себя: да, Власов, еще сегодня утром, ты скулил и ныл, глядя на бездомную собаку,  и жалел себя такого одинокого и непонятого. Сетовал на свою серую и,  как казалось тогда,  скучную жизнь. А жизнь-то была прекрасная!  Но тебе хотелось чего-то яркого, необычного. Не хватало приключений? Вот ты их и получил с лихвой! Правильно люди говорят: бойся своих желаний, они могут исполниться. Думай Власов, думай. Иначе, следующего дня рождения ни у тебя, ни у этой девочки уже не будет. Не будет Настиных пельменей, Борькиных острот и Сониных подкалываний. И кот Афиноген не будет прыгать со шкафа тебе на шею, под визг и хохот мальчишек, сыновей Бориса и Насти. И ты никогда не станешь крестным  ребенка, который должен через несколько месяцев появиться на свет в семье Трухиных.  Отсюда живыми не выпустят, это теперь ясно. На счету у этих бандитов уже, как минимум, два трупа. У них пути назад нет.    
- Света, посиди рядом с мамой. Я еще раз попробую обойти всю комнату. Не бойся, я буду с тобой разговаривать.   
Он начал сантиметр за сантиметром руками ощупывать стены и пол.   
- Светочка, расскажи мне еще о своем папе. Кем он работал?      
Если девочка будет говорить, ей не будет так страшно.   
- Папа? Я не знаю. Бизнесменом каким-то. А где, я не спрашивала. Он дома о работе не говорил. Мама, знаю,  где работала. Вернее не работала. Она хозяйкой была. У нас в доме на первом этаже магазин-салон, там антикварные вещи продаются, так мама там хозяйкой была. Но она туда редко заходила. Она говорит, что хозяин должен получать прибыль, а работа – это дело плебеев.    
Власов слушал девочку в пол уха, медленно продвигаясь вперед. Он уже дважды оцарапал себе руки, сбил колено, и стукнулся головой о тумбочку. Пнув ее от злости, он схватился рукой за стену,  и чуть не упал. В стене был выступ. Власов наткнулся на ручку.   Это была не стена, это была дверь!  Он ощупал эту дверь, к которой была придвинута тумбочка. Дверь была деревянная, но капитальная, не из фанеры.  Он дернул ручку на себя. Дверь была заперта.   
Власов окликнул Свету:   
- Света, у тебя случайно нет заколки или невидимки?    
- А зачем вам?  У меня короткая стрижка. Я не ношу заколок.    
- Не носишь, значит,  не носишь. Я просто так спросил.      
- Вы хотели бандитов чем-нибудь острым пырнуть, да? У меня пилочка для ногтей есть, она еще лучше.  У нее кончик острее. Можно одному в глаз,   а потом другому. А с  этим облезлым котом мы с вами вдвоем точно справимся.   
Власов рассмеялся.    
- Ну, ты молодец! Весь план действий уже составила. А откуда у тебя пилка?      
- Я ее всегда с собой ношу в заднем кармане джинсов. Это мое холодное оружие. Как мальчишки начинают приставать, так я ее достаю,  и они сразу убегают. Мальчишки, даже трусливее девчонок. Ну, и ногти подравниваю тоже.      
Власов вернулся к Свете и,  взяв у нее пилочку для ногтей, снова направился к двери, но тут услышал, как во входной двери снова заскрежетал замок,  и дверь открылась.
               
               
                Глава 13

Юля не могла поверить своему счастью. Ей удалось бежать! Когда открылась дверь, она, приподняв занавес, увидела двух мужчин, которые втолкнули кого-то в комнату и вышли. Дверь осталась открытой. Она осторожно вылезла из своего укрытия,  и тут мужчины снова вошли в комнату. У каждого из них на плече был какой-то тюк. Юля выскользнула за дверь и побежала. Коридор был слабо освещен, но в конце его была открыта дверь.   
Выскочив в эту дверь, она увидела лестницу, поднимающуюся наверх. Не раздумывая, она кинулась к выходу. Выглянув на улицу, она увидела машину стоявшую невдалеке от входа. На секунду – другую, она растерялась, но потом, услышав голоса мужчин, идущих сюда же к выходу, быстро выскочила из двери и побежала,  что есть духу подальше от этой машины и этой двери.   
Она выскочила  из-под темной арки на ярко освещенную улицу, и вначале зажмурилась от бьющего по глазам света,  потом, быстро побежала  Она не знала, куда она бежит. У нее была только одна мысль: убежать подальше от этих страшных людей и этого места. Вдруг, до ее сознания дошла мысль, что они ведь сейчас выедут на машине и поедут,  возможно,  в эту же сторону и тогда она пропала.    
Увидев  переулок, она свернула в него и вбежала в первый попавший подъезд. Сев на корточки у стены, она заплакала. Ее била крупная дрожь. Немного успокоившись, Юля поняла, что очень замерзла. Окинув себя взглядом, она увидела, что на ней надета легкая блузка,  джинсы и туфли. Куртку с нее сняли, когда связывали. А на дворе стоял октябрь и ночью столбик термометра опускался до нулевой отметки.      
Ей пришла в голову мысль позвонить в какую-нибудь квартиру в этом доме и попросить связаться с милицией. Она встала, и поднявшись на второй этаж, позвонила в первую попавшуюся дверь.   
Она обзвонила все квартиры, но ей никто не открыл. Юля не осуждала людей. Она понимала, что и сама бы,  вряд ли открыла кому-то ночью. Спустившись снова вниз, она поняла, что ей придется идти: либо до первой милицейской машины, либо до первого милицейского участка. И Володя и те, кого они еще бросили туда, ждут ее помощи.   
Выйдя на улицу, она обхватила себя руками,  и побежала. Вдруг, она увидела несколько девушек и машину, стоявшую с ними рядом. Она подбежала к ним, надеясь, что они подвезут ее,  и услышала.   
-  Ты смотри, еще одна чешет. Выбирай, не хочу. На любой вкус. Эта даже уже раздета, закаленная в боях. – В машине раздался громкий мужской хохот.   
Юля резко остановилась, и растерянно посмотрела на девушек. Те, смотрели на нее с неприязнью и злостью. Одна из них произнесла:   
- Ты кто такая? Откуда взялась? Новенькая? Мне о тебе ничего не говорили. Давай отсюда. Это наше место.   
Из машины снова раздался смех.   
- Вован, смотри, они сейчас подерутся из-за нас. Девочки, не волнуйтесь, нас на всех хватит. Никого не обидим. Пусть остается. Я блондинок люблю.    
Юля попятилась, и тут вдруг рядом с ними затормозила милицейская машина, выехавшая из-за угла. Машина, в которой сидел Вован со своими друзьями,  резко сорвалась с места,  и скрылась. Девушки кинулись в рассыпную.   Юлю,  кто-то резко схватил за плечи и начал заталкивать в  кабину милицейской машины. Она начала вырываться 
- Погодите, я не та за кого вы меня принимаете. Я не с ними. Я сейчас все вам объясню.      
Здоровый, толстый капитан шлепнул ее по заду.   
- Ну, конечно, ты не проститутка, ты принцесса и оказалась на улице, в компании своих подданных,  совершенно случайно. Сядь и закрой свой поганый рот, а то пожалеешь.    
Юля села на сиденье и умоляюще посмотрела на капитана.   
- Выслушайте меня, пожалуйста. От этого зависит не только моя, но  и еще несколько человеческих жизней. Мне надо срочно позвонить в Уголовный розыск.   
Капитан, посмотрев на нее тяжелым взглядом, рявкнул:   
- Еще одно слово и ты у меня вообще забудешь все слова. Шалавы. Вылавливай их по ночам, рыскай по подворотням, вместо того, чтобы спать. И каждая норовит овечкой бедненькой прикинуться. Жизнь их, видите ли, заставила идти на панель. А в детских садах нянь не хватает. В больнице нянечек. Но ведь за эту зарплату вам работать не хочется. Вам деньги большие подавай. За ночь зарабатываете больше, чем я за месяц.   
Когда все пойманные девицы оказались в машине, дверцы захлопнули, и машина тронулась.    
Девицы хихикали, переругивались с милиционерами, а Юля угрюмо молчала, думая, как ей быть дальше и как она снова могла попасть в такой переплет. Потом, она немного успокоилась, подумав о том, что она все-таки едет в милицию, туда, куда и хотела попасть. А когда они приедут и начнут с ними разбираться конкретно, она все и расскажет.    
У нее поднялось настроение. В машине было более - менее тепло. Юля перестала дрожать, и даже улыбнулась.   
Вдруг машина снова затормозила, и раздалась крепкая брань капитана.   
- Ты смотри, еще целая стая принцесс. Ни дождь, ни холод их не берут. Всех бы, будь моя воля, на рудники загнал, под землю, чтоб до конца жизни света белого не видели. Раз им нравиться в темноте, по ночам работать, вот пусть и вкалывают на благо государства под землей, в темноте, в привычных для них условиях.       
Вскоре к ним прибавилось еще три девушки.   
Они останавливались еще дважды. Когда в машине уже все сидели, чуть ли не на головах друг у друга, капитан буркнул водителю:   
- Все, достаточно, поехали.    
Их высадили у двухэтажного здания, и завели во внутрь помещения. Дежурный лейтенант встретил разношерстную компанию широкой улыбкой.   
- Какие красотки к нам пожаловали! Люсьен, не верю своим глазам. Ты же говорила, что выходишь замуж за иностранца и покидаешь нас навсегда? Или выяснилось, что у них своих таких пруд пруди? О, и Марго здесь? Девочки, я так по вас скучал.   
Девицы начали хихикать, огрызаться. Кто-то из них запел непристойную песню. Капитан посмотрел на подошедшего сержанта.   
- Давай их до утра в обезьянник. Утром будем разбираться. Меня от них тошнит.   
Сержант ухмыльнулся.   
- А меня наоборот. Я бы не прочь с каждой из них по отдельности разобраться.   
Та, которую назвали Марго, повисла  у него на руке.   
- Можешь со мной разобраться, красавчик. Зачем нам до утра ждать? Я тебя уверяю, останешься доволен.    
Мужчины захохотали. Юля смотрела на все это с ужасом. У нее кружилась голова, подташнивало, и тело снова начала сотрясать крупная дрожь. Вдруг, все поплыло у нее перед глазами,  и наступила темнота.   
Очнулась она от резкой боли.  Кто-то сильно бил ее по щекам.  Чей-то голос,  бубнивший над ней, был слышен, как сквозь вату.    
- Эй, хватит придуриваться. Вставай, давай. Разыгрывает из себя: то принцессу, то в обморок падает, как дама девятнадцатого века.   
Вдруг, чья-то ладонь опустилась ей на лоб, и Юля услышала:   
- Слушай, да она горит. У нее температура градусов тридцать девять, не меньше. Она, что раздетая на улице была, или ты ее из машины вытащил?    
- Да прикидывается она. Что-то пробовала лепетать мне на счет того, что она  не из этих. В уголовный розыск ей срочно надо было звонить, видите ли.   
- Капитан, посмотри, она не накрашена, и одета не для забав. Может,  правда случайно в эту компанию затесалась?      
- Ну, конечно, в час ночи, просто так вышла погулять, раздетая и оказалась рядом с проститутками. Ладно, давай ее в камеру, утром разберемся.   
Юля тяжело сглотнула, и прошептала:   
- Мне срочно надо позвонить подполковнику Трухину в уголовный розыск. – И снова потеряла сознание.   
Она не слышала, как лейтенант, вдруг резко поднялся, и посмотрел на капитана.   
- Слушай, она назвала Трухина. Ты слышал, что у них в отделе опер пропал? Весь город на ушах стоит. А что, если эта девка, та, которую вместе с ним захватили? Погоди, у меня факс где-то на столе с ее фотографией лежит.   
Он подошел к своему столу и начал перебирать бумаги. Капитан махнул рукой, и поморщился.   
- Да не ерунди ты. Там дело на убийстве завязано, кто бы ее отпустил живой и невредимой?    
Лейтенант достал факс,  и, взяв его,  подошел к лежащей Юле.   
- Смотри, точно она.    
Капитан недоверчиво взял лист бумаги в руки,  и посмотрел на изображенное на нем фото девушки.   
-  Да, похожа. Черт его знает! Давай, звони им, скажи, чтоб сюда подъехали. Не тащить же нам ее туда в таком состоянии.    
Лейтенант набрал номер телефона, указанный в факсе.   
Через двадцать минут в дверь быстро вошли Борисов и Звягин. Борисов, представившись, спросил:   
- Где она?    
Капитан кивнул в сторону кабинета, дверь которого была приоткрыта.   
- Там, на диване лежит. Без сознания она. Температура высокая.   
- Врача вызвали? Хоть какое-нибудь жаропонижающее ей дали? – Борисов прошел в кабинет, и присел рядом с девушкой на стул.   
- А как его дашь? Она же без сознания.   Это та кого вы ищите или нет?   
Борисов повернулся к Звягину.   
- Юра, вызови скорую помощь  быстрее. – Он потрогал ее лоб, - пылает просто. Нам надо привести ее в чувство и, чем быстрее, тем лучше. Только она может сказать: где Вовка и жив ли он. Время уходит. Уже третий час ночи.   
Звягин снял трубку телефона.  Борисов посмотрел на капитана.   
- Она к вам сама пришла? Или вы ее в таком состоянии подобрали?      
Капитан крякнул.   
- Да у нас облава на проституток была, мы ее за одну из них и приняли. Это потом уже когда разобрались, что к чему, она в обморок и хлопнулась. Успела только сказать, что надо позвонить Трухину. Вот мы и позвонили.    
- Как давно вы ее подобрали?    
- Часа полтора назад.      
Борисов закрыл глаза, и попробовал сосчитать до десяти, чтобы успокоиться.  Ему хотелось врезать этому самодовольному капитану по физиономии за его равнодушие и ухмылку, не сходящую с его губ.    
- Она что, сразу вам не рассказала ничего о себе?   
Капитан замялся.   
- Да пыталась, но вы же знаете, как они любят из себя сирот казанских изображать.      
- Короче говоря, вы ей не поверили?   
- Нет.    
Звягин подошел к ним.   
- Сейчас «скорая» будет. Как она?    
Борисов покачал головой.   
- Плохо. Эх, капитан, капитан, неужели не видно было, что она не того поля ягода? А потом, мы для чего факсы рассылаем, чтобы вы с ними в туалет ходили? Или вы были не в курсе  сегодняшнего происшествия?   
Капитан молчал. Борисов вздохнул.   
- Ясно. Вы место хотя бы помните, где ее взяли?      
Капитан пожал плечами.    
- Да мы весь район объезжали. Вроде, где-то не далеко от цирка. Это мы сейчас выясним. С ней еще троих девок было. Я сейчас, быстро. – Он вышел из кабинета.    
Через несколько минут в кабинет вошла врач с медицинской сумкой в руках.   
-    Кому тут у нас скорая помощь требуется?  Здравствуйте.   
Борисов встал.   
- Здравствуйте, доктор. Помогайте. Девушка без сознания, а нам надо ей срочно задать несколько вопросов.    
Врач села и быстро осмотрела Юлю.   
- Не знаю, не знаю. Вряд  ли вы сможете узнать у нее что-нибудь в ближайшее время. Мало того, что она очень простужена и у нее, скорее всего пневмония, но она еще в глубоком, по-видимому, эмоциональном  шоке и я не знаю, смогу ли вывести ее из него. Попробуем, конечно. Но гарантировать ничего не могу.    
Она достала шприц и набрала его из нескольких ампул с лекарствами.    
- Сейчас сделаем ей коктейль, чтобы поддержать сердечко, снять спазмы и дать кислород головному мозгу. Если не поможет, придется везти ее в больницу. Хотя, везти ее туда надо будет в любом случае. Что ж вы довели девушку до такого состояния?      
Вошел капитан. Борисов вопросительно посмотрел на него.   
- Ну?   
- Они говорят, что она подбежала к ним за несколько минут до нашего приезда. Откуда она бежала, они не знают. А взяли мы их точно не далеко от цирка.   
Борисов посмотрел на Звягина.   
- Юра, давай в тот район, прочеши все, каждый переулок, каждую подворотню. Обрати внимание на кинотеатры, если они есть в этом районе.    
Капитан кивнул вместо него.   
- А как же, есть один. Правда,  он на ремонте.      
Звягин посмотрел на капитана.   
- Поедите с нами. Покажете где.   
Борисов остался рядом с Юлей. Вдруг. Он увидел, как ресницы ее дрогнули,  и она открыла глаза. Борисов улыбнулся.   
- Вот и молодец. Умница. Вы помните, как вас зовут?    
Девушка посмотрела на врача, потом на Борисова и прошептала:   
- Юля.    
Борисов облегченно вздохнул.   
- Правильно. А фамилия ваша – Баева?    
- Баева. А вы откуда знаете?      
- Это моя профессия. Я работаю в уголовном розыске. Вас похитили,  и вам удалось бежать, да? Вы были одни?    
- Нет, со мной вместе был ваш коллега   Владимир. Он спрятал меня под занавесом, а потом открылась дверь,  и вошли двое мужчин.  Пока они затаскивали других, я убежала.   
Врач озабоченно посмотрела на нее и на Борисова.   
- У нее,  по-моему,  бред начался.   
Юля слабо запротестовала.   
- Нет, я правду говорю. Я хотела сразу сообщить, но меня ни в одну из квартир не пустили. А потом меня забрали в милицию, вместе с другими девушками. Я говорила, что я не с ними и мне надо срочно позвонить, но мне не поверили.    
Борисов успокаивающе похлопал ее по руке.   
- Я вам верю. Юля, где остался Владимир,  и кто еще там есть?  Про кого вы говорили, что их затаскивали?   
Юля наморщила лоб, и вдруг растерянно посмотрела на Борисова.   
- Я не знаю. Я выбежала из подвала, и побежала бегом, чтобы меня не поймали.   
Борисов мысленно застонал.   
- Юля, вы не запомнили ни дома,  ни названия улицы?      
- Нет. – Юля заплакала.      
Борисов задумался, потом спросил:   
- А там, где вы сидели, что это был за подвал? Вы сказали про какой-то занавес.    
- Там были сломанные кресла и занавес.  – Юля вдруг побелела, и снова потеряла сознание.      
Врач сердито посмотрела на Борисова.   
- Ну, вот, видите, до чего вы ее довели? Я забираю ее в больницу.    
Борисов кивнул.   
- Да, конечно, конечно. С вами поедет один из наших сотрудников.   
- Зачем это?      
- Так надо. – Борисов вышел  на улицу, и подошел к машине, в которой осталось трое сотрудников, приехавших с ним.   
- Зырянов, - обратился он к молодому сержанту, - поедите с машиной скорой помощи. Будете охранять палату, в которую положат Баеву. Только  внимательнее. Познакомьтесь с врачом и медицинской сестрой. Никого другого в палату не пускать. Действуйте по обстановке. Утром мы вас заменим.    
Машина с Баевой и Зыряновым уехала. Борисов вошел в помещение и набрал номер Трухина.   
- Александр Анатольевич,  это Борисов. Как  дела? Хуже не бывает. Да, это Баева. Но она не помнит, ни улицы, ни дома и потом она в таком состоянии, что от нее ничего путного не добьешься. Она рассказала, что Вовка разработал план, по которому ей удалось бежать. Но у нее мало того, что шоковое состояние, так она еще и простыла. На улице-то нулевая температура, а она в блузке. У нее температура поднялась, почти сорок. То и дело впадает в беспамятство. Примерный район, определили. Звягин выехал туда с ребятами. Хорошо, я буду ждать их здесь. Как только что-то определиться, позвоню. – Он положил трубку, и посмотрел на дежурного.      
- Я в кабинете посижу. Будут  новости, сразу ко мне.       
Он зашел в кабинет, сел на диван и расслабился.  Голова гудела, как телеграфный столб, глаза, будто засыпали песком, во рту пересохло. Он налил себе из графина стакан воды, выпил с жадностью, и прикрыл глаза, вспоминая, как они перепугали до смерти, своим приездом, директора «Титана» Баскакова.      
Он жил не далеко от музея «Арктики и Антарктики» в небольшом трехэтажном доме, на втором этаже. 
Дверь им открыла молодая, даже слишком молодая, не старше семнадцати лет, девушка, в халате наброшенном на голое тело. Ничуть не смутившись, она с интересом посмотрела на стоявших у двери мужчин, и улыбнулась.    
- Какие мальчики, все как на подбор и с ними дядька Черномор. – Она посмотрела на Борисова. – Заходите, мальчики, гостями будете. А то у нас такая скука.    
Борисов спросил:   
- Баскаков Александр Иванович здесь проживает?    
Девушка отвернулась, и крикнула куда-то вглубь квартиры:   
- Люб, иди сюда.   
К двери подошла еще одна молодая девушка с фужером вина в руке. С интересом,  посмотрев на стоящих мужчин, она повернулась к подруге.    
-    Чего орешь? Запахни халат, бесстыжая. Ой, Светка, ты допрыгаешься.   
Светлана хихикнула:   
-  А чего, пусть смотрят, у меня все свое, не купленное. Может, им приятно? Стыдливая, нашлась. Ты лучше скажи, как нашего «пупсика» зовут? Они  какого-то  Баскакова спрашивают.   
Борисов больше не стал ждать, а,  отодвинув девушек,  вошел в квартиру.   
Играла тихая музыка, в квартире царил полумрак. В комнате, на столе расположилась батарея бутылок со спиртным и закуски.    
На диване, лежал совершенно голый мужчина, если не считать черных женских чулок, натянутых на его волосатые ноги и храпел.   
  Группа ребят, вошедшая следом за Борисовым, давилась от смеха.   
- Молодец, мужик, заказал двух девочек и дрыхнет без задних ног.    
Борисов обратился к Любе.    
- Документы ваши предъявите.    
Тут взвилась Света:   
- А что такого мы совершили? Кому,  какое дело, до моей личной жизни? Имею право отдыхать, как хочу. Мы никому не мешаем, порядок не нарушаем. Нас пригласили в гости. Хозяин перебрал, спит, а мы развлекаемся, как умеем.    
Люба молча достала свой паспорт и протянула его Борисову. Он прочитал:   
 - Коваленко Любовь Петровна.  Гражданка Украины. Понятно. Учитесь, Любовь Петровна или работаете? А может,  в гости приехали? Семнадцать лет.   
Снова встряла Света.   
- А у нас на Украине, мы уже совершеннолетние. У нас, между прочим,  брак разрешен с шестнадцати лет. Так, что статью: развращение малолетних,   нашему  другу никак не пришьете, ясно? Мы взрослые женщины и ведем себя так, как нам нравится.    
Мужчина на диване, приоткрыл глаза и,  ощупывая диван рядом с собой,  пробормотал:   
- Пампушечки, куда вы от меня спрятались?  На кого вы покинули своего пупсика? Пупсик замерз, и соскучился. Хотите поиграть в прятки? Я иду искать. Кого поймаю, тому и достанется приз.    
Борисов сел рядом.      
- Меня поймать не хочешь?      
Мужчина резко сел и открыл глаза.   
- Вы, кто? Откуда вы тут взялись?  - Он начал лихорадочно озираться по сторонам. Увидев еще пятерых здоровых мужиков в милицейской  форме, он побледнел. На его лбу выступил крупный пот. - В чем дело? Что случилось? Что-то с Валей и Дашенькой? – Тут он  увидел, что  раздет, и густо покраснел. Схватив скомканный пододеяльник, он быстро замотался в него.      
Борисов поинтересовался:   
- Валя и Даша -  это ваши  жена и дочь?   
Судорожно сглотнув, мужчина кивнул головой.      
- Да. Они улетели в Египет на неделю  отдохнуть.   
Борисов хмыкнул:   
- Ну, я вижу, вы времени тоже зря даром не теряете? Насколько я понимаю – вы,  Баскаков Александр Иванович?    
- Да, я Баскаков.  А в чем дело-то?      
Борисов поглядел на девушек, пытающихся строить глазки и заигрывать с приехавшими с ним сотрудниками СОБРа.   
- Так, девочки, одевайтесь и домой. На сегодня, все развлечения  для вас закончены.      
Света начала было возмущаться, но Борисов невозмутимо произнес:   
- Нет, если конечно хотите поехать вместе с нами, то милости просим. Правда, в камере не такая приятная обстановка, как здесь, да и контингент особый, но, вольному – воля. Основание для задержания найти не сложно – проституция. Так, что…   
Девушек, после его слов, словно ветром вынесло за дверь. Борисов повернулся к Баскакову.   
- Одевайтесь, нам предстоит серьезный разговор.    
Тот, дрожащими руками начал натягивать на себя рубаху и штаны. Умывшись и немного приведя себя в порядок, он сел к столу.    
- Я готов. Не томите. Что с моей семьей? Они погибли?   
Борисов с презрением посмотрел на него, и скривился.   
- Какая забота о своих близких. Трогает просто до слез. Только вот верится с трудом.    
Баскаков опустил глаза .  Борисов продолжил:   
- Нет, мы совершенно по другому делу. О вашей семье нам ничего не известно.  Ваши похождения на вашей совести и лично нас не касаются, хотя и жаль.    
Баскаков тяжело вздохнул, и потер дрожащей рукой лоб.   
- Да, некрасиво получилось. Сам не знаю, как вышло. Мы с Валей поругались. Я просил ее подождать еще две недели,  и мы смогли бы поехать все вместе. Но, она не захотела ждать.  Забрала дочку и уехала.  Ей, видите ли, серость осенняя надоела. Я разозлился и  пошел в ресторан.  Вот  там и познакомился с этими девчонками. Конечно, я сволочь.   
Борисов перебил его.   
- Ваши душевные излияния и самобичевание нас не интересуют. Нас интересуют ваши взаимоотношения с Бариновым Виталием Юрьевичем. Давайте поговорим об этом, если вы окончательно пришли в себя и можете мыслить трезво.      
Баскаков с удивлением посмотрел на Борисова.   
- А при чем тут «барин»?    
Борисов быстро переспросил его:   
- Как, как вы его назвали?    
Баскаков налил в стакан минеральной воды, выпил залпом, потом пожал плечами.   
- Да его все так называют. У него фамилия Баринов, а ведет себя, как настоящий барин. Вот и прилипла эта кличка к нему. Его все барином зовут.      
- Понятно. Александр Иванович, а как давно вы его знаете?   
Баскаков задумался, но видно было, что это дается ему с трудом.
- Можно закурить?   
Борисов кивнул на лежащую,  на столе  пачку сигарет. 
-  Курите.    
Баскаков закурил, и глубоко затянулся.
- Как давно я знаю Баринова? Да не так давно. Он  бухгалтером у нас работает. Вернее, он приходящий бухгалтер.      
- Это как? – Не понял Борисов.    
- Ну, он приходит к нам раза два в месяц.  Счета оформляет,  ведомости, месячные, квартальные отчеты, баланс. По штатному расписанию числится у нас, но, как я уже сказал, бывает на работе редко.  Его к нам наш шеф прислал. Раз прислал, значит, так надо.  Я спрашивать не привык. Я привык подчиняться приказам вышестоящего начальника.  Через «барина» все платежи идут и по ремонту и по приобретению нового инвентаря, да и зарплату он нам приносит.    
- Как это?  - Удивился Борисов.   
- Ну, мы вроде, как самостоятельная, но в тоже время  не самостоятельная организация. Входим в объединение. Это сложно понять, а объяснить еще сложнее. Это только так звучит гордо: генеральный директор. А на самом деле, я мелкая сошка и ни каких вопросов не решаю, так же, как и мой зам. Мы с ним, можно так сказать, надсмотрщики за строительством. А какая мне разница? Лишь бы деньги платили.    
Борисов задумчиво побарабанил пальцами по столу.    
- Так, с этой стороной вопроса выяснили. А теперь скажите мне: когда вы видели Баринова в последний раз?         
Баскаков снова побледнел.
-  С ним что-то случилось? Почему вы меня об этом спрашиваете?    
- Александр Иванович, я задал вопрос.   
Баскаков выдохнул:      
- Три дня назад видел. Нужна была его подпись на банковском документе. Предпоследние расчеты за ремонт. Строители обещали в десять дней уложиться. Я поэтому Валентине и говорил, что шеф, после ремонта обещает дать отпуск, а она ни в какую. – Он снова  начал высказывать свои обиды на жену.   
Борисов встал. От долгого сидения у него затекли ноги. От бессмысленного (как он уже понял) разговора, и от переживаний по поводу исчезновения  Власова, острой болью пульсировало в висках.  Очень хотелось горячего чая. Но надо было продолжать работать. Борисов повернулся к Баскакову.    
- Александр Иванович, а кто возглавляет ваше объединение?       
- Тут тоже сложно. Хозяин, вроде, как я слышал, один. Но его никто не видел. А директора два. Один финансовый – Ревин Олег Ильич. А другой коммерческий – Колядин Леонид Петрович. Я в основном общался с Ревиным. Сами понимаете ремонт, расходы.  Сметы и тому подобное.   
- А что вы еще можете рассказать о Баринове?      
Баскаков задумался.    
- Наверное, ничего. Я его побаивался. Когда он был рядом, складывалось впечатление, что он начальник, а ты – мелкая сошка. Я чувствовал себя первоклассником, вызванным в кабинет директора школы. Разговоров на отвлеченные темы он не любит. У нас были чисто деловые, рабочие отношения. – Он вдруг закрыл рукой рот, - ой, чего это я?  Говорю о нем так, как будто он умер.      
Борисов внимательно посмотрел на него. Он хотел увидеть первую реакцию  Баскакова на свое сообщение.
- Он действительно умер. Вернее, его убили.      
- Не может быть! Когда? Кто? – Баскаков переводил растерянный взгляд с одного лица на другое. – Кошмар! Вы, знаете, кто это сделал? Подозреваете кого-то конкретно?      
Борисов снова сел и положил руки на стол.    
- Вот это мы и пытаемся выяснить. А как у Баринова со здоровьем было?   
Баскаков потер лоб, потом вопросительно посмотрел на Борисова.   
- Извините, можно еще закурить? Голова раскалывается.   
- Курите.   
Баскаков достал новую сигарету, закурил,  затянулся, и закашлялся.   
- Извините. Вы спросили о здоровье? Точно сказать не могу. Больничный лист не оформлял ни разу. Выглядел  холеным, ухоженным. Жалоб на здоровье я от него не слышал.      
- А на сердце он не жаловался? Может, валидол при вас доставал или какое-нибудь другое лекарство?    
Баскаков помотал головой, и поморщился.   
- Нет, ничего такого я не видел. Простите, можно я кофе сварю?   
Борисов встал.   
- Варите что хотите. У меня к вам больше вопросов, пока,  нет. Понадобитесь, вызовем. Поехали ребята.   
Они вышли из квартиры. Баскаков остался сидеть с опущенной головой у заставленного тарелками и бутылками стола.   
Борисов сел в машину и поглядел на зевающих ребят.   
- Ну, что, проедемся еще по одному адресу, и потом домой, в управление.  – Он глянул на водителя, - давай в Кузнецкий переулок, дом 12. По беспокоим господина Нерушевича Александра Львовича, заместителя господина Баскакова.   Может, тот знает больше своего начальника?   
-    Да тут пешком проще дойти, - усмехнулся тот, и завел двигатель.   
Минуты через три они остановились.   
- Приехали, вылезайте.   
Борисов рассмеялся.   
- Действительно, можно было и пешком.  Ребята, двое со мной, остальным ждать здесь. Я думаю, мы здесь долго не задержимся.   
Нерушевич открыл дверь сразу, как будто ждал их. Это был молодой мужчина, лет тридцати, может, чуть младше, спортивного вида. Он приложил палец к своим губам.   
- Проходите, пожалуйста, только если можно тихо.  Маме не здоровиться, она недавно уснула.   
- Куда можно пройти? – Борисов оглядел прихожую.    
- Можно в мою комнату, можно на кухню.   
- Давайте в вашу комнату, чай пить мы не собираемся.    
Тогда вот сюда, - Нерушевич открыл дверь, находящуюся справа от входа.   
Борисов поглядел на сотрудников.   
- Ребята, осмотрите квартиру, только тихо. – Он повернулся к Нерушевичу, - извините, служба. Не волнуйтесь, они не потревожат вашу маму. Я так понимаю, что вас предупредили о нашем приезде?  Я не прав?    
- Правы. Да, я знал. Мне позвонил Александр Иванович. Неужели это правда? Ну, я о том, что Баринов умер? Или, вернее, убит?    
Борисов тяжело опустился в кресло. Нерушевич покраснел.   
- Извините, не предложил вам сесть. Растерялся как-то.   
- Ничего. Значит вы уже в курсе? Ну, что ж, тогда не будем ходить вокруг, да около. У вас есть, что сказать нам?    
Нерушевич сел на стул и задумался.   
- Так сразу и не сообразишь. То, что он был не простым человеком, это сомнению не подлежит.   
Борисов с интересом посмотрел на него.   
- А почему вы  так решили?    
- Знаете, я как-то видел его  в ресторане в «Европейской». Меня пригласил туда друг. Он сейчас живет в Германии, у него хороший бизнес и он может себе позволить «выбросить на ветер», то есть, заплатить за угощение тысячу долларов. Нас было трое. С нами был еще один наш общий приятель. Мы не заказывали ничего лишнего, все довольно умеренно, но цены там просто непомерные. Так вот, Баринов был там с компанией. Их было пятеро. Двое мужчин и три женщины. Меня он не заметил. Он сидел ко мне спиной, да и столик наш был в углу. Они гуляли на широкую ногу. Коньяк, виски, вино. Стол ломился от еды. А когда они уходили, я видел, что рассчитывался за все, именно Баринов и  официант, провожающий их  до двери,  все время благодарил Виталия Юрьевича, называя его по имени, улыбался заискивающе. Говорил, что столик всегда за ним. Я потом спросил официанта, который обслуживал наш столик: не знает ли он, кто этот человек, иностранец или «новый русский»?  Так сорит деньгами, будто у него их не меряно. А он рассмеялся,  и ответил: нет, не иностранец, но постоянный клиент и денег у него действительно не меряно. На чай всегда не меньше трехсот долларов оставляет.  Между официантами всегда идет борьба за то, кто будет обслуживать его стол.    
Борисов удивленно присвистнул, и покачал головой.
- Надо же. И как давно это было?   
- Недели три назад. Я сам до сих пор над этим голову ломаю. Он работает, простите, работал,  у нас бухгалтером. Я, заместитель генерального директора. Но я могу позволить себе посетить такой ресторан, может, раз в год, а то и реже. Я молодой, кручусь, верчусь, подрабатываю еще, кроме основной работы, но… , - он развел руками.   
В комнату зашли коллеги Борисова, осматривающие квартиру, он вскинул брови.   
- Никого, кроме спящей женщины. Все тихо.   
Нерушевич побледнел.   
- А кто тут должен был быть? Вы подозреваете меня? Почему?  Кого вы здесь  искали?    
Борисов успокоил его.   
- Не волнуйтесь, простая формальность. Человек работал в вашей организации. Человека убили. С кем мы должны еще разговаривать по этому поводу, как не с его руководителями? Резонно? Резонно.   
- А почему бы,  вам не поговорить  с его семьей? С женой.   
- А вы с ней знакомы?   
- Нет. Но Виталий Юрьевич часто говорил  о своей дочери, показывал ее фотографию. Он ее очень любил. Просто души в ней не чаял. Как-то сказал, что у него жена – красавица. Видите ли, мы для него были неподходящими друзьями. Большая разница в возрасте, интересы разные. А потом, он у нас редко показывался. Кинотеатр, пока на ремонте, особых дел для бухгалтера нет. Вот запустимся, тогда конечно дела пойдут.    
- А с вашим вышестоящим начальством, вы хорошо знакомы?    
- Практически не знаком. С ними мой шеф общается.   
- Ну, что ж, - Борисов встал, - извините за позднее вторжение. Если что-то вспомните еще, вот телефон, позвоните нам. – Он протянул свою визитку.    
В управление ехали молча. Настроение у всех было подавленное.   
Войдя в кабинет Трухина, Борисов кинул виноватый взгляд  на выжидающе смотревшую на него Соню, и тяжело опустился на стул.   
- Глухо, как в танке. Мы обшарили весь кинотеатр, пообщались с руководителями Баринова, искать надо не там. Конечно, надо будет завтра проверить их документацию, мало ли. Но я поговорил с этими двумя директорами, и понял, что придумывать такое изощренное убийство, похищать Баеву, Вовку и семью Баринова, им просто не под силу. Да и ради чего? Что они выигрывают от его смерти? По их словам, они мелкие сошки. Надо потрясти главных начальников объединения. Этот Баринов числился в «Титане», но появлялся там редко.  По словам Баскакова и Нерушевича он водил дружбу с начальством  головного предприятия. Надо уточнить место проживания  этих господ и ехать к ним.   
И тут раздался звонок. Трухин снял трубку,  и они узнали о том, что  задержана женщина, похожая на Баеву. В дверях, Борисов столкнулся с возвращающимся Звягиным. Они тут же вместе поехали в  РУВД, откуда было сообщение, очень надеясь на удачу, но удача от них отвернулась.
И вот теперь Борисов сидел, как на иголках, в кабинете дежурного РУВД, ожидая  Звягина, уехавшего с группой  СОБРа в сторону Цирка.    

                Глава 14 

Он смотрел на веселившихся в машине «друзей», и поражался людскому тупоумию. Неужели не один из них не понимает, что в создавшейся ситуации, они уже отработанный материал. Мало того, что они больше не нужны,  они еще и опасны. А веселятся,  как малые дети. Обсуждают, кто, на что истратит заработанные деньги. А деньги-то, вот они, лежат в моем портфеле и покидать его в ближайшее время не собираются.    
«Колобка», конечно жалко. Это не запланированная утрата. Но, с другой стороны, это лишний балласт, от которого рано или поздно все равно пришлось бы избавиться. Он радуется, как ребенок, получивший подарок, которого не ожидал. Как же, поверил, что он будет вести все наши дела за границей. Я остаюсь здесь, а он, улетает. Будет сам себе начальник и господин. Перед его глазами теперь картины: одна радужнее другой. Он видит себя, наверное, эдаким шахом с гаремом и не разбирающимися столами, заставленными всевозможными яствами.   
Об  двух урках, один из которых сидит в машине, а другой караулит смертников,  и говорить нечего. Лишившись их, земля не содрогнется от рыданий. Отбросы общества.    
Но главное не это. Главное то, что я не знаю, как правильно поступить, чтобы не ошибиться в очередной раз? Есть ли смысл теперь в той бумаге, которую я забрал из сейфа Баринова?  Насколько бы она была хороша, если бы дело было сделано, как запланировали заранее, и насколько она бесполезна, и опасна теперь. Сколько трупов и все из-за какой-то маленькой ошибки. Милена со своим щенком и преданной домработницей, девчонка с оперативником, да еще трое этих «друзей», не много ли?      
Да, вот, что значит: жить не своим умом. Все казалось мало, мало. Чем больше имеешь, тем больше хочется. И что теперь? Оставаться, конечно, нельзя. Придется навсегда покинуть родные берега и провести остаток своей жизни на чужбине. Хотя, какая сейчас разница, где жить? Главное, были бы деньги. А деньги у меня есть.  И пошло все к черту!      
Он очнулся от своих мыслей, когда  Колян произнес:    
- Приехали. Ну, что, повеселимся напоследок или как?    
«Колобок» опасливо кинул взгляд на шефа. Но тот, вдруг улыбнулся.   
- Конечно, повеселимся. Чего же добру пропадать? Бабы на то и бабы, чтобы ими пользоваться. Их там много, на всех хватит.      
- А малолетку?      
- А она что, не баба что ли?    
Колян довольно заржал.  «Колобок» с недоумением посмотрел на шефа. 
- Ты же не хочешь казать, что Свету…    
- А тебе стало ее жалко? Может, отпустим их всех по домам, если ты такой жалостливый?    
- Но она же еще ребенок!      
- Этот ребенок, если ей дать волю, перегрызет тебе горло, и не задумается. Я что-то не понял, ты пошел на попятный?   Может, хочешь в милицию с признанием пойти? Давай. Я и не подозревал, что для тебя нары предпочтительнее, чем Лазурный берег Франции.      
- Ты думай, о чем говоришь.   
- Нет, это ты думай! Тебя никто  ничего насильно делать не заставляет, но и ты другим не указывай, чем им надо заниматься, а чем нет. Нравиться Коляну, девочка, пусть ей и занимается, какое твое дело? Все, хватит разговоров, пошли.      
Они открыли дверь в подвал, и начали спускаться по ступенькам вниз.  Колян крикнул:       
- Чукча, ты где?    
Навстречу им выскочил суетящийся мужичонка. Он явно был навеселе и в хорошем расположении духа.    
- Вот он я! Как штык, на боевом посту. Все охраняемые мной, на месте. Мимо меня, даже мышь не проскользнет, таракан не проползет, и бронепоезд не промчится, - затянул он песню.      
Колян дал ему подзатыльник.   
- Нажрался все-таки, гад! Я тебе, что велел, а? Ни шагу отсюда! Уходил за водкой? А ну, говори!      
Чукча заныл.    
- Так холод же собачий. Продрог я весь до костей, а вас все нет, и нет. Куда они из-под замка денутся? Ключ-то у меня. Я слушал у двери, они разговаривают. Там они все. Я и убегал всего-то на десять минут. До магазина и обратно.      
Колян посмотрел на шефа, тот пожал плечами.   
- Да, бог с ним. Выпил, и выпил, не убивать же его за это. Действительно холодно. Отвяжись от него.    
«Колобок» настороженно замер и подумал: переигрывает. Не заподозрили бы чего мужики. Колян ведь не  совсем тупой, не то, что его дружок.    
Повернувшись к Коляну, он сердито проговорил:    
- Подведет нас твой друг под монастырь. Язык у него больно трепливый, да и выпить любит. Ручаешься за него? Если нет…   
Тот, угрюмо мотнул головой.   
- Можете быть спокойными. Он у меня забудет, даже, как его зовут, не то, что все остальное. Сейчас дело закончим, вы с нами рассчитаетесь, и мы с ним недельки на две из города слиняем. Поедем к моему другану в Сочи, кости погреем, вина попьем, в море поплаваем. А вернемся, тут уже все будут заняты другими делами. Это раньше, одного убьют, и месяц тишина. А сейчас каждый день пачками. Прокуратура не успевает дела открывать, да закрывать, и отправлять в архив. Так, что все будет в ажуре.  Ну, что, открываем?      
«Колобок» посмотрел на шефа, тот кивнул.   
- Давай, открывай.      
«Чукча», вдруг широко улыбнувшись, радостным голосом сообщил:   
- А там света нет.    
- Как это нет? – «Колобок» посмотрел на Коляна, тот смутился.   
- Да видно лампочка перегорела. Какие проблемы? Сейчас в другой комнате выкрутим и все дела.    
Он прошел дальше по коридору к следующей двери. Покопавшись немного в замке, он открыл его и вошел в комнату. Через минуту, он вышел, держа в руке лампочку.   
- Я же говорил, никаких проблем. Сейчас вкрутим.    
Он протянул лампочку «Колобку».   
- Возьмите. Я на стреме постою, чтоб никто не рванул. А вы вкрутите. «Чукча» вам поможет.    
Глаза у «Колобка» забегали. Он не собирался входить в эту комнату. Они договаривались с шефом затолкнуть туда Коляна с «Чукчей», закрыть дверь и поджечь помещение. А вдруг, шеф решил переиграть? То-то он сегодня такой добренький. Неужели решил и его  с этим урками   оставить здесь навсегда? Нет, не может быть. Он не мог знать о разбитой лампочке. Мерещится всякая гадость.      
Он увидел, как шеф, усмехаясь, протянул руку к лампочке.   
- Ну, чего сдрефил? Смотри, пот градом катится. Сахар тебе надо проверить, друг мой. Похоже, что у тебя сахарный диабет. Следить за своим здоровьем надо. Сколько раз я тебе об этом говорил? Давай сюда лампочку «Ильича». Пошли, будешь мне помогать.    
«Колобок» повеселел. Шеф глянул на Коляна.   
- Открывай, и посмотрите, как там? Если все спокойно,  то, заходим.   
«Чукча» хохотнул.   
- А чего там может быть не спокойно? Они все связанные, как куколки лежат. А то, что разговаривают, так это пусть себе говорят. Скучно же в темноте просто так лежать. Чур,  Юлька первая моя. Ох, и красивая же девка! Прямо королева красоты. Таких, как она,  на обложках журналов печатают. Мента по башке стукнем, а остальные курицы дохлые,  и не пикнут.    
Они открыли дверь.  «Чукча» вошел первым. За ним следом вошли и остальные. Колян встал в дверях, расставив ноги.  Дальше все произошло мгновенно. Колян услышал хрипы шефа.   
- Колян, на помощь! Быстрее!   
Послышался шум, возня, стоны. Колян бросился на голос. Вдруг, он почувствовал резкую боль в голове, и на мгновение отключился. Когда он пришел в себя, то услышал рядом всхлипывания и скулеж. Растерянный голос «Чукчи» произнес:   
- Вот, блин, кто же нас запер, а? Колян, ты где?   
Было темно, хоть выколи глаз. Дверь была закрыта. Колян ощупал скулящего рядом человека. Им оказался «Колобок».    
- А где шеф?    
«Колобок» завыл.   
- Сбежал, сволочь!    
- Как это, сбежал? Ты, что несешь, гад? А ну, говори, чего вы задумали?      
- Я не знаю. Мне он сказал, то же что и тебе: натешимся с этими, и подожжем здание. Вот ей Богу, не вру!   
«Колобок» понимал, что если он скажет правду, то его убьют тут же на месте. А так, хоть один шанс из тысячи выжить, но оставался. Теперь-то он понял, что и ему вместе со всеми была уготована судьба: сгореть в огне, но все-таки до конца не мог в это поверить. Ведь они считали друг друга чуть ли не братьями. Столько лет вместе. Только сейчас до него дошло, что никто и не собирался отправлять его за границу. Он подготовил всю документацию, перебросил деньги на зарубежные счета. Зачем он после этого был нужен? Он слишком много знал, и мог на многое претендовать. А так: нет его, нет и проблем. И у «друга» развязаны руки. – Он снова заскулил.   
- Да заткнись ты! Кому сказал! – Голос Коляна был злым, и дрожал от ярости. – Попался на самый мелкий крючок. Как последний фраер попался!  Ты, поросенок, колись, чего твой друган собирается с нами делать? Только не ври, что не знаешь. Не поверю. Так же просто сидеть под замком он нас здесь не оставит? Или решил ментовке сдать? Давай, пока время есть, заткни свою хлюпалку и говори. Я подыхать здесь не собираюсь.      
«Колобок» лихорадочно думал. Он боялся и молчать, но и говорить тоже боялся. Его трясло от ужаса, что он может сейчас сгореть заживо и никто не придет ему на помощь.  Ему вдруг подумалось, что он еще и не жил по настоящему. Казалось, жизнь-то еще вся впереди. Пока, можно пожить начерно, нарушая законы и заповеди Божьи.  А потом уж, когда он достигнет положения в обществе, богатства, тогда и начнет жить набело: честным и порядочным гражданином общества. Рука непроизвольно потянулась к кресту, висевшему на толстой золотой цепочке, и губы начали шептать какие-то слова.   
- Так, у одного уже пошел сдвиг по фазе. В молитвы ударился. Нашел время. Слышь, козел, к тебе обращаюсь. – Колян грубо тряхнул «Колобка», бормочущего: Господи, спаси, и помилуй раба твоего. – Господь далеко, а я рядом. Будешь под психа косить, прихлопну, как муху. Понял?    
Вдруг он услышал, как «Чукча» шарахаясь по комнате, бормочет: Юленька, ау. Ты где спряталась? Отзовись.  Ты, наверное, замерзла. Я пришел тебя погреть.
Раздался грохот и отборный мат. Колян крикнул:   
- Чего орешь?    
- Споткнулся об какое-то бревно и саданулся башкой об пол. – Голос его задрожал, - с-слушай, это не бревно, это труп.    
- Белая горячка началась, что ли? Какой труп? Ты сколько сволочь вылакал, а? Иди сюда, быстро! Ты, хоть соображаешь, что нас здесь закрыли вместе с этими…   
- Колян, точно труп. Это баба. Холодная уже.    
Послышался чей-то сдавленный крик,  и снова наступила тишина.    
- «Чукча» ты где? Чего молчишь?      
В комнате стояла тишина, слышались только всхлипывания и причитания «Колобка». Колян встал и настороженно прислушался. Вдруг на его голову снова обрушилось что-то тяжелое,  и он упал.    
Власов тяжело перевел дух. Руки, державшие спинку от кресла, бессильно опустились.    
Когда дверь открылась, он застыл у стены, присев на корточки. Слабый свет просачивался в комнату. Власов увидел, как в нее вошли трое мужчин. Один остался стоять у двери. Он в бессильной ярости сжал кулаки: чуть-чуть не успели. Теперь все. С четырьмя мне не справиться.    
Вдруг, он увидел, как один из мужчин начал душить другого,  и звать на помощь. Он вначале ничего не понял. Сам душит, а кричит: помоги. Потом, когда, этот, стоявший у двери рванулся на помощь, выхватив пистолет, первый со всего размаху ударил его по голове какой-то  железкой.  Тот рухнул, как подкошенный. Он бежал со света в темноту и конечно не мог видеть, что его ожидает. Первый, оглядевшись, быстро выскочил за дверь, и закрыл ее за собой.   А тот, которого они называли «Чукчей», так и остался стоять с открытым ртом по середине комнаты.   
Все это произошло в считанные секунды. Снова наступила кромешная темнота.    
Власов,  услышал ругань,  пришедшего в себя Коляна.  Потом, они начали обсуждать, и выяснять друг у друга, как они могли оказаться в такой ситуации. Он понял, что пришла пора действовать. Скоро они разберутся друг с другом, и примутся за них.  Его предположения оказались верными. Один из них начал звать Юлю. Потом он наткнулся на труп Зины. Когда он нагнулся над ней, Власов кинулся на него, и закрыв его рот одной рукой, другой нашел сонную артерию, и надавил на нее. Мужчина обмяк. И тут вскрикнула Света.  Колян заволновался, стал звать друга. Медлить было нельзя. Взяв стоявшее рядом сломанное кресло, Власов поднял кресло над головой,  и подбежав, обрушил   его голову Коляна.   
За время, проведенное в этой темноте, он стал, как говорила Света, видеть, как кошка. Не то, чтобы уж все и очень хорошо, но предметы различал, и не плохо ориентировался в пространстве.   И вот теперь, когда двое противников были повержены физически, а один морально (он не переставал скулить и что-то бормотать) Власов смог перевести дух и окрикнуть: 
- Света. – Позвал он.   
- Да?    
- Неси сюда кожаный ремень. Он где-то рядом с тобой лежит, посмотри.    
- Есть!   
- Давай его сюда. Надо этого бугая связать. А то, если придет в себя, нам будет плохо.   
Девочка пробралась к нему,  и протянула ремень. Власов крепко связал  за спиной руки Коляну, и выдохнул:   
-  Вот, теперь порядок. Сейчас еще второго свяжем, а потом будем разговаривать с этим – богомольцем.   
- Власов, а это правда, что тетя Зина умерла? Правда? – Голос у девочки звенел от напряжения.   
Власов вздохнул.   
- Света, иди к маме. Ей нельзя долго быть одной. Я сейчас поговорю, выясню кое-что у этого колобка или как там его и все тебе объясню, договорились?   
- Договорились, - прошептала девочка.   
- Ну, вот и умница. Ты, главное не бойся. Эти двое уже ничего плохого нам не сделают, а третий, по-моему, и сам их боится. К тому же, я нашел у этого громилы пистолет. А раз мы с тобой теперь вооружены, то нам отныне и сам черт не брат, как говориться. Теперь нас голыми руками не возьмешь.  Сейчас я поговорю,  и будем отсюда выбираться.      
- А, значит, Юля все - таки была! Ты меня обманул, Власов.    
- Каюсь. И за это, готов понести любое наказание. Правда, только после того, как выберемся отсюда.    
- Любое – любое? – Ехидно поинтересовалась Света.   
- Любое.   
Девочка довольно захихикала. Власов усмехнулся: ребенок, есть ребенок. Даже среди этого кошмара, представив себе, как ей кажется очень смешное желание, которое он должен выполнить, она хихикает.   
- Ты на мне женишься!      
Власов поперхнулся.   
- Что?    
- Ты сказал любое желание. Так вот, я желаю, чтобы ты на мне женился.      
Власов рассмеялся.   
- Ты же меня не видела. А вдруг я окажусь страшным, лысым, толстым и кривоногим? Ладно, с этим разберемся позже. Как мама?   
- Все так же. Власов…   
- Света, - прикрикнул на нее  Власов, - все разговоры оставили.    
Он подошел,  к всхлипывающему мужчине, и сел рядом.   
- Эй, друг, ты кто? Как тебя зовут? Да возьми себя в руки, наконец, ты же мужчина! – Он встряхнул его, и влепил ему звонкую оплеуху.   
Мужчина икнул, и затих.   
- Ну, вот так-то лучше. Ты слышал, о чем я тебя спрашивал?    
- Да.   
- Ну, я слушаю. Кто ты и как сюда попал?      
Мужчина снова заскулил.  Власов чертыхнулся.   
- Вот е мое! Как хочешь. Мы сейчас уходим, оставайся здесь, со своими дружками.      
- Как это уходите? Куда? Разве отсюда можно уйти? – Голос мужчины дрожал.      
- Можно. Но пока ты мне не расскажешь, что здесь за картина  перед нами раскручивалась, и кто ты, я тебе ничего не скажу.      
- Тогда нам скорее надо отсюда уходить.    
- Почему?   
- Потому, что он сейчас подожжет дом, и мы все сгорим.   
-  Кто подожжет и почему?    
- Мой шеф. Он обещал взять меня с собой, а потом, бросил вместе с этими, - он кивнул в сторону Коляна.   
- Так, значит, нам была уготована одна участь вместе с нашими похитителями и убийцами. Неплохо придумано. Сгорели, и попробуй потом, определи: кто есть кто? Концы в воду и никаких улик и свидетелей. Умно. Ладно, с тобой мы будем разбираться позже. Если ты говоришь правду, надо действительно сматываться и  быстро. Вставай. Возьмешь на руки женщину.   
- Какую женщину? Мертвую? – В голосе мужчины снова послышались слезы и страх.   
- А когда вы ее убивали, ты не боялся? Трусливые шакалы. Не ной, живую возьмешь. Хотя ей тоже от вас досталось. Моли Бога, чтобы она выжила, а не то, тебе мало не покажется, это я тебе говорю, капитан Власов. Я думаю, кто я такой, ты в курсе?      
Мужчина промолчал.   
- Значит, в  курсе. Что вы за люди? Даже друг друга предаете. И я больше чем уверен, что вся эта заварушка из-за кучки денег. Может и кучи денег, какая разница? Ради них, вы готовы и мать родную убить, не то, что друга. Я не прав?    
Мужчина сопел и молчал.   
- Значит, прав.   
Они подошли к сидящей на полу Свете.   
- Света, сейчас этот человек возьмет твою маму на руки, и мы будем отсюда выбираться, пока не поздно. Ты за ним поглядывай, хорошо? У тебя твое оружие в руках?   
- Конечно, наготове. Я всегда держу его наготове, я же говорила.   
- Вот и хорошо. Если что, вдруг он попробует нас обмануть, не жалей его, бей в полную силу.    
- Хорошо. Уж будьте уверены, не промахнусь.   
Власов подумал: если бы только этот хлюпик знал, что речь идет не о ноже, как он видимо подумал, а о простой пилочке для ногтей, он бы не шел так обреченно.   
Они подошли к двери,  и Власов отодвинул тумбочку, когда они почувствовали запах гари и дыма.   
- Так, значит, успел все же, поджог. Давайте быстрее  выбираться, а то поджаримся, как цыплята – гриль. – Он повернулся к «Колобку» - Я так понимаю, мы в подвале?   
- Да.   
- До выхода далеко?    
- Не очень. До ступенек метров пятнадцать и наверх ступенек десять.   
Власов начал копаться в замке.   
- Ну, давай, открывайся, выручай друг.   
Замок щелкнул. Власов толкнул дверь,  и она открылась.    
   - Давайте быстро!   
Света остановилась.   
- А как же тетя Зина? Мы ее оставим здесь? Я без нее не пойду! – В голосе девочки звенели слезы.    
Власов погладил ее по голове.   
- Света, ты уже взрослая девочка и должна все понимать. Тете Зине мы уже ни чем не сможем помочь, а вот твоей маме можем, но если ты не будешь сейчас ставить ни какие условия. Мы можем опоздать, и погибнем все. Понимаешь это?  Ты должна быть сильной и смелой. От тебя зависит жизнь твоей мамы и твоя тоже.    
- Хорошо, пошли.    
Они быстро вошли в смежную комнату, и Власов закрыл дверь. В этой комнате было маленькое зарешеченное окно вверху. Через него пробивался тусклый ночной свет. Запах гари становился все сильнее. Власов увидел входную дверь и побежал к ней. Он рванул дверь на себя, дверь открылась. Но он тут же захлопнул ее обратно.   
В коридоре бушевал огонь. Он подобрался уже совсем близко к двери, за которой они и находились в данный момент. Видимо, поджог был сделан у выхода на улицу. Скорее всего, он облил лестницу бензином и поджог. Разговора о том, чтобы попробовать пробиться наверх, через горящий коридор и быть не могло. Они снова были в ловушке. И на этот раз, в еще более опасной.  С людьми еще можно было попробовать бороться, а вот с огнем? Да еще имея на руках женщину без сознания и девочку?   
Власов тяжело прислонился к двери и начал лихорадочно перебирать все возможные варианты.   
Вариантов не было. Вдруг, его взгляд остановился на окне.   
- Света, стаскивай все, что найдешь в этой комнате к окну, хорошо?    
- Мы сгорим, да?   
Власов натужено рассмеялся.   
- Я не знаю, как ты, а я сгорать не собираюсь. Как же я тогда на тебе женюсь?  Я привык сдерживать свои обещания. Правда придется подождать тебя годков эдак десять, а я за это время стану совсем старым и дряхлым, но слово есть слово, и тогда уже тебе его придется держать и выйти за меня замуж. Уговор дороже денег, так ведь?      
Он нес, что приходило в голову, только бы не дать Свете впасть в истерику. Они таскали к стене все, что попадало им под руки.   
- Хватит. Теперь попробуй влезть на все это. Я буду тебя страховать. Если и упадешь, то только мне на руки, не бойся. Когда влезешь, попытайся посмотреть, нет ли  рядом людей или квартир с окнами. Если увидишь, кричи. Возьми вот эту палку и попытайся разбить окно, иначе мы скоро задохнемся. Пошатай решетку, вдруг она держится на соплях?  И прикинь, не сможешь ли ты через нее пролезть? Давай, девочка.   
Света начала взбираться на шатающуюся баррикаду, которая угрожающе раскачивалась, и скрипела при каждом ее движении.  Наконец, она зацепилась руками за подоконник, послышался звук разбитого стекла, и вниз полетели осколки.  Власов встревожено спросил:   
- Ты не поранилась?   
- Нет.   
- Что видишь?    
- Ничего. Здесь «колодец». Напротив стена без окон. Слева вообще ничего не вижу, а справа, вроде арка. Наверное, выход на улицу.   
- Людей никого нет?    
- Нет.    
- Решетку пошатай.   
Послышалось сопение, пыхтение и разочарованный голосок Светы.   
- Нет, не получается.  Пролезть через нее только кошка и сможет.   
Дым уже пробивался сквозь дверную щель, вызывая в горле першение,  и стелился по полу.  Власов закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.   
- Света, стой там, не спускайся. Вдруг, кого-то увидишь, сразу кричи. И потом, раз начался пожар, то сейчас приедут пожарные. Как только увидишь их, махай, делай все, что бы они тебя заметили. Хорошо?    
- А они приедут?    
- Конечно. На то они и пожарные, чтобы выезжать на пожары. Дверь здесь оббита железом, загораться будет долго, а воздух у нас есть, поэтому ты не бойся, хорошо? Вот увидишь, не пройдет и нескольких минут, как пожарные будут здесь.   
Власов, конечно,  не был уж так уверен в том, что говорил Свете. Он понимал, что на дворе ночь. Место, как видно, глухое. Жилых домов рядом нет. Поэтому и пожарную часть могут  не вызвать до тех пор пока дом не начнет пылать. Он повернулся к «Колобку» до сих пор держащему Милену на руках.   
- Вы знаете, где мы находимся, что это за дом?    
Тот, вдруг, растерянно покачал головой.   
- Я и не спросил, когда мы сюда ехали, не до этого было.   
Он со стыдом подумал, что в это время все его мысли были заняты мечтами о новой жизни и богатстве свалившимся на него. Он даже не поинтересовался, куда шеф спрятал людей, которых потом, собирался уничтожить вместе с Коляном и Чукчей. Его не волновал этот вопрос.  Он даже не обратил внимания, по каким улицам они ехали, и в какую арку въехали потом. Он был словно в трансе, в тумане. В розовом тумане. Ему даже в голову не пришло, сколько людей лишаться жизни по его вине. Он не хотел ни думать, ни знать об этом.         
- Ну, хотя бы приблизительно вы можете сказать, что это: жилой дом, находящийся на капитальном ремонте, учреждение? Здесь есть кресла и занавес. Может это театр, или кинотеатр? А может Дом культуры?   
Вдруг, вся баррикада разъехалась, и Света  кубарем скатилась вниз. Она сразу закашлялась от дыма. Губы ее задрожали, в глазах появился страх.
Из-за двери, где остались Колян с Чукчей послышались крики, брань и надрывный кашель.   
Власов посмотрел на «Колобка».   
- Из них кто-то может знать, где мы находимся?   
- Да, Колян, он нас сюда вез. Только не надо его сюда, он нас всех убьет.   
Власов усмехнулся, и покачал головой. 
- Да, дружки – приятели. Боитесь друг друга, больше огня. Убьет ли он нас, это еще  посмотрим, а вот сгореть мы все можем запросто.   
Он направился назад, к комнате, из которой они вышли. У двери он повернулся.   
- Я надеюсь, вы глупостей делать не будете? Света, смотри за ним, я скоро.   
И он скрылся за дверьми.  Света с ненавистью посмотрела на дрожащего мужчину.  Он, не выдержав ее взгляда, опустил голову.


                Глава 15   
       
Звягин с группой кружил возле Цирка и Зимнего стадиона уже минут двадцать. Вокруг все было тихо и спокойно. Редкие машины проезжали мимо. Людей не было видно вообще.  Город спал. Шел третий час ночи.
Единственный кинотеатр, находившийся в этом районе, тоже был закрыт на ремонт. Вокруг него было все разрыто,  и перекопано. Он стоял темной глыбой, весь опоясан лесами, как путами. Жилых домов по близости не было. Напротив кинотеатра находилась площадь, справа Зимний стадион, слева магазин одежды.   
А, по словам Юли, она, выбравшись из подвала, прошла через арку, и немного пробежав, вошла в подъезд жилого дома. Это после, она вышла, и бежала, пока не встретила людей. Для человека в таком состоянии десять минут могут показаться часом и наоборот, час может показаться минутой.      
Они,  конечно, облазили весь кинотеатр и подвал в нем и даже прошлись по лесам, за что и были покрыты отборным матом разбуженного сторожа, и облаяны его собакой.    
Никаких следов Власова не было и в помине.      
Прапорщик Мартынюк, отряхнув с себя пыль и грязь, поглядел на лающую собаку, и подмигнул сторожу.   
- Да, сразу видно, чья собака. Тут уж не ошибешься. Здорово вы на пару натренировались. Мужики, кто мне подскажет, где на сторожей учат? Вот сколько бы их не встречал: все, как близнецы – братья. Словарный запас большим количеством слов не обременен, и состоит в основном из нецензурных выражений и связующих предлогов и междометий. Типа: на, к, в по,  и так далее, и тому подобное.   
Сторож побагровел, и захлебнулся очередной порцией ругани. Замолчала и собака. Наступила тишина. Морда собаки была такой уморительно – заискивающей, ее глаза не отрываясь, следили за глазами хозяина, что мужики грохнули от хохота.      
Вот и сейчас, сидя в машине Мартынюк, что-то травил ребятам, они тихо посмеивались, а Звягин сидел, смотрел по сторонам, и не знал, как поступить дальше: толи возвращаться к Борисову, толи продолжать поиск в этом районе. 
Он решил связаться с Борисовым по радиотелефону и попросить совета.   
- Борис Иванович, это Звягин. Мы прочесали весь район возле Цирка, ничего. Кинотеатр? Да, осмотрели, тоже пусто. Он на ремонте. Да и этот тоже. Да, нет, это-то, как раз и нормально. Теперь у каждого кинотеатра свой хозяин, вот и стараются, приводят в порядок. Нет, облазили все, в нем нет, это точно. Да и на место, описанное Юлей не похоже. Что нам делать дальше? Куда вы едите? В управление? Так, записываю. Хорошо, мы едем туда.    
Он повернулся к водителю.   
- Разворачивай, едем, побеспокоим  еще двух начальников, поднимем с теплой кроватки. Баринов, оказывается, был направлен на работу в «Титан» одним из директоров объединения, в которое входят несколько кинотеатров, в том числе и  наш злополучный «Титан». – Он посмотрел на сидящих рядом коллег, - вот к господам, возглавляющим это объединение,  мы сейчас и отправимся. Может, они нам подскажут,  где еще можно поискать.   А Борисова вызвал начальник отдела, у него тоже какая-то интересная информация появилась.  Время идет, а мы на месте топчемся. Мечемся по городу, по квартирам, а толку никакого.  Если Вовка погибнет из-за нашей нерасторопности, я себе этого никогда  не прощу.   
Мартынюк посмотрел на часы, и хмыкнул:    
- Вот это будет сюрприз, так сюрприз.  Представляете, спишь, видишь десятый сон, и все про любовь со знойными красотками, а тут тебя поднимают, сообщают о покойнике!    Начинают пытать, выспрашивать: что ты знаешь, и чего не знаешь. И все это – ночью. Тут ведь и конфуз с человеком может случиться ненароком. Вы смотрите, товарищ лейтенант, не переусердствуйте, начальники, они ведь тоже человеки, хоть по большей части и нехорошие.      
Звягин улыбнулся.   
- Все бы вам зубоскалить, Мартынюк. Если уж очень переживаете за моральное и физическое состояние свидетелей, мы можем вам поручить разговор с ними. Вы же у нас самый деликатный и спокойный.    
Все рассмеялись. Мартынюк махнул рукой.   
- Куда мне с моим фейсом, в сапогах, да в господские хоромы, вести умные разговоры? Нет, уж, мое дело задерживать, стрелять, догонять, а  разговоры вести это уже  по вашей части. Вы мне лучше вот что скажите, какой смысл поднимать мужиков ночью? Почему не завтра утром? Пригласили бы их к себе на допрос и никаких проблем. Вряд ли начальник целого объединения и его заместитель  могут знать что-то об одном из многочисленных бухгалтеров, работающих на них. 
- Не скажите, - покачал головой Звягин. – Про кассира, сторожа или уборщицу, могут и не знать, а про бухгалтера, это ряд ли. И потом, Юля сказала, что в подвале, где их держали, были свалены старые кресла, какие стоят в кинотеатрах, и был занавес. Ясно? Значит, их держали в подвале какого-то кинотеатра.    
Один из ребят, возмущенно произнес:   
- Так чего же мы тогда едем к нему? Не проще ли прочесать все подвалы кинотеатров в городе? Это будет вернее и быстрее.    
- Не на много быстрее, да и не вернее. – Произнес задумчиво Звягин, - во-первых, в городе около ста пятидесяти кинотеатров, не считая видео салонов и клубов, где тоже есть кинотеатры. Во-вторых, на это потребуется санкция прокурора, не менее десяти бригад и минимум пять часов. А в объединении, где работал Баринов, как нам известно, кинотеатров не так уж много, два из которых нами уже проверены. Потом, здесь мы имеем полное право, проводить обыск, взяв с собой администратора. Погиб человек из их объединения и пропал наш человек, занимаясь расследованием этого убийства. Ясно?    
- Вполне. Вопросов больше нет. – Мартынюк поднял руки. – Сдаюсь.   
Они остановились на улице Чернышевского, где и проживал Генеральный директор объединения «Синима» Колядин Леонид Петрович.    
Город спал. Окна домов были темными и только дежурный свет на лестничных пролетах, выделялся яркими  желтыми  пятнами. Подмораживало, и ребята зябко передергивали плечами, выбираясь из теплой машины на улицу.      
Поднявшись на пятый этаж, они долго звонили в дверной звонок, пока не услышали за дверью испуганный женский голос.   
-  Вам кого? Я сейчас вызову милицию. Уходите.      
Звягин открыл свое удостоверение, и поднес его к дверному глазку.   
 Из-за двери донеслось.   
- Ну, и что вы этим пытаетесь мне доказать? Откуда я знаю, может, у вас это фальшивое удостоверение  и  на самом деле вы бандиты? 
Звягин прокричал, нагнувшись к скважине дверного замка.    
- Нам нужен Леонид Петрович. Вы можете пригласить его?   
Голос за дверью глухо пробубнил:      
- Мало ли кому он нужен? Мне, например, он тоже нужен, так что?   
Звягин поднял глаза к потолку, и попытался сосчитать до десяти.   
- Вы хотите сказать, что сейчас его нет дома? Я прав?   
- Именно это я и хочу сказать. Поэтому открывать я вам не собираюсь. Уходите.      
Звягин посмотрел на ребят. Мартынюк кивнул головой.   
- Нет проблем. Надо открыть квартиру, откроем. Думаете, он дома и она просто его скрывает?    
- Не знаю. – Звягин снова нагнулся к двери. – Поймите, нам необходимо переговорить с Леонидом Петровичем. Если вы не откроете дверь, нам придется ее взломать. Выбирайте: или откроете сами или…   
Замок щелкнул и дверь приоткрылась. На них испуганными глазами смотрела женщина лет двадцати пяти – тридцати, с растрепанными волосами, в легком, наспех накинутом халатике. Звягин мягко улыбнулся ей.   
- Не бойтесь. Ничего плохого мы вам не сделаем. Можно пройти?   
- Проходите, чего уж теперь, - нервно пожала плечами женщина.    
Они вошли в квартиру. Звягин посмотрел на хозяйку.   
- Вы, жена Колядина?   
Женщина криво улыбнулась.      
- Супруга. Законная супруга, можете не сомневаться.
- Куда можно пройти, поговорить?   
- А куда хотите.  Можно в гостиную, можно на кухню, а можно и в спальню. Вы же здесь командуете. Я дома одна.   
- А где муж?    
Женщина невесело усмехнулась.   
- «Муж, объелся груш». Понятия не имею, где он. Может, на работе. Может, у любовницы. Может, в клубе. Мне он об этом не докладывает. Мы давно уже живем каждый сам по себе   
- А зачем? – Изумился Звягин    
Женщина снисходительно посмотрела на него.
- Что, зачем? Живем? Наверное, так удобно и ему и мне.   
- А дети у вас есть?         
- А при чем тут дети? Хотя, я понимаю, что вы имеете в виду. Вы считаете, что такие браки, как у нас,  сохраняют только ради детей?  Нет, детей у нас, Слава богу, нет.   С детьми слишком много мороки. Да и потом, в наше время заводить детей, это преступление.
 - Перед кем?   - Не понял Звягин.
- Преступление? А перед этими детьми. Что мы можем им дать? Какой пример показать? Взять хотя бы меня. Зачем я живу? Кому я нужна? Мне 28 лет, а меня уже ничего в этой жизни не интересует, не волнует. Скучно. Нет, не хочу, чтобы и мой ребенок так жил. Жизнь вообще бессмысленна.  Спать, есть, заниматься любовью, завидовать, делать друг другу пакости – это и есть жизнь?   
Звягин огляделся. Квартира была большая, ухоженная, богато обставленная. Женщина, сидевшая перед ним имела тонкие черты лица, пышные золотистые волосы и большие карие глаза.   
Она понимающе усмехнулась, поймав на себе его взгляд.   
- Думаете, с жиру бешусь? Сама в порядке, квартира такая, а она ноет, жалуется. Но это же все фасад, как любит говорить мой благоверный. А фасад всегда должен выглядеть красиво. А вот, что там внутри, этого не должен видеть никто, да это и не важно. Это мало кого волнует.    
Вошел Мартынюк, за ним следом остальные ребята. На вопросительный взгляд Звягина, он покачал головой.   
- Все чисто. В доме действительно никого больше нет. Комнат три и кухня. Черного выхода нет.   
Женщина всплеснула руками, и рассмеялась.
- А кого вы искали у меня, если не секрет? Кто у меня должен был скрываться? Я не думаю, что мой Ленечка нанял вас, чтобы обнаружить в постели неверной супруги любовника.  Или я ошибаюсь? – Вдруг, она сделала круглые глаза и испуганное лицо, - Ой, я же его на балкон голенького выставила!  Отморозит бедненький все свое беспокойное хозяйство.  Спасайте своего собрата по несчастью.  – Она расхохоталась в голос. – Ладно, я пошутила. У меня и балкона-то нет. Все вы коты мартовские, без исключения. Стоит пальчиком поманить, и сразу же забудете о своих драгоценных супругах и любимых чадах. Зато, заподозрив в измене жену, звереете. Как она посмела!  -   Она махнула рукой, - ой, только не надо мне возражать и что-то доказывать. Лицемерие – это основная сущность мужчин, как впрочем,  и женщин.  На-до-е-ло!   
Звягин вздохнул. Время уходило, а они не приблизились к разгадке убийства Баринова и местонахождения Власова, ни на шаг. Звягин посмотрел на жену Колядина.   
- Простите, как вас зовут?   
Она усмехнулась.    
- Ну, вот, с этого надо было и начинать. А может, не надо? Зачем вам это? Да, и какая разница, как меня звать? Можно Маней. Можно Машей. Можно Марией. Видите, сколько у меня имен.   
- Значит, Мария. А по отчеству?    
- Ну, вот это уж совсем лишнее. Мне не пятьдесят и я пока не бабка.   
-  Хорошо, Маша, а где нам все-таки можно найти вашего супруга? Нам он, очень нужен. Подумайте, может, куда позвонить можно?    
Мария насмешливыми глазами посмотрела на Звягина.
- Позвонить-то можно. Отчего же не позвонить? – Она встала и взяла с журнального столика записную книжку. Полистав ее, она набрала номер телефона. 
 – Доброй ночи. Это Колядина. Леонид Петрович у вас? Не было? Спасибо. Нет, ничего, извините. – Она посмотрела на Звягина, - в клубе его нет, и не было. Будем звонить дальше? 
- Если это возможно.      
 Она набрала еще один номер.    
– На работе тоже нет. Сейчас у охранника узнаю.   
 Она снова начала нажимать кнопки телефона.   
- Это Колядина. Мой муж на работе? Был? Когда? Спасибо. – Она с иронией в голосе произнесла, - видите, какой у меня муж работящий. Он был на работе до одиннадцати часов вечера, потом уехал. Куда, охранник естественно не в курсе. Остается один только номер.   
 Она открыла записную книжку на другой странице.   
 – Алло? Извини, что прерываю на самом интересном. Дай трубку Леониду. Кто, кто, сама знаешь. Что значит, нет? Не вешай мне лапшу на уши. Его разыскивает милиция. Да, милиция. А я откуда знаю. Что он натворил? Может, убил кого. – Она рассмеялась, и положила трубку. -  Говорит, что нет его у нее. И не заезжал. А сдрефила как, когда я ей о милиции сказала.  Все, больше звонить не знаю куда. – Она развела руками.    
Звягин нерешительно спросил:   
- А кому вы сейчас звонили?   
Мария рассмеялась.   
- Ты прямо из детского сада в милицию пришел что ли? Любовнице своего мужа я звонила. Боже, неужели я этим так шокировала вас, лейтенант? Жена знает телефон любовницы мужа, и та до сих пор жива, и здорова. Какой пассаж!    
Звягин смутился. Немного помолчав, он сказал:
- А мобильный телефон у него есть?   
- Есть, но я номера не знаю.   
- Как это? – Не понял Звягин.   
- А зачем он мне?   
- Ну, мало ли что может случиться.  Хотя, да, конечно. На всякий случай телефон любовницы вашего мужа дайте, мы туда все же заедем.    
- Да, всегда, пожалуйста, жалко, что ли?  Не мне одной сон и настроение испортите и то удовольствие, хоть и маленькое.   
Они попрощались с хозяйкой и вышли на улицу. Звягин сел в машину и набрал номер Трухина.   
- Товарищ подполковник, Звягин. Мы только что от Колядина. Его дома нет. Жена не знает где он. И вообще, делами мужа не интересуется. Живут каждый сам по себе. У нас есть телефон его любовницы, может, узнать адрес и съездить туда? Не надо? К его заму? Хорошо. Как у вас, ничего нового? Разбираетесь?  Да, до связи.      
Он повернулся к водителю.   
- Поехали на улицу Энгельса к господину Ревину.      
Мартынюк угрожающе протянул:   
- Если этого господина тоже не окажется дома, я взорвусь. А это зрелище не для слабонервных.  Мотаемся сегодня, как гончие псы по всему городу,  скоро рассвет уже,  а толку никакого.   
Кто-то из ребят попросил:   
- Коля, расскажи что-нибудь. У тебя всяких историй вагон и маленькая тележка, а то засыпаем на ходу.   
- Вам что, прапорщик Мартынюк клоун, что ли?  Привыкли на моей шее выезжать по любому поводу. Ладно, так и быть, исключительно ради дела. А то из вас группа захвата сейчас, как из щенка волкодав.  Был один случай недавно. Поступил звонок дежурному, почти под утро, где-то часа в четыре. Помнишь, Леш, ты с нами ездил? - Повернулся он к одному из ребят. Тот кивнул. -  Звонили одуревшие соседи. Дом не большой, трехэтажный, квартир 12  всего. Так вот в одной квартире хозяева решили устроить друг другу веселую жизнь, не взирая ни на время,  ни на соседей. Те испугались, что дело может закончиться, как говориться летальным исходом, да и спать хочется, вот и вызвали нас. Подъехали мы. Еще на улице услышали, как гремит музыка, и раздаются крики. Ну, мы, естественно дверь взломали и в квартиру. Чуть не оглохли от шума. Ну, мужика повязали, музыку выключили,  и стали у хозяйки допытываться из-за чего весь сыр бор. В конце ее рассказа,  не знали: то ли плакать, то ли смеяться. Каких только идиотов  земля не рожает. Короче,  она нам поведала такую историю: оказывается,  все из-за ее любви к Баху случилось.    
    Кто-то из ребят переспросил:   
- К какому Баху? Любовнику ее, что ли?   
- Эх, темнота россейская! Бах, это композитор такой был. Серьезную музыку писал. Про «Лесоповал» так, наверное, знаешь?    
- А при чем здесь «Лесоповал»? Конечно, знаю. Хорошо поют ребята.  Душевно.   
- Вот, вот. Я тоже так считаю. Но, каждому же свое. А у женщин, вы сами знаете,  мозги по-другому устроены, на другую волну настроены. Так вот эта хозяйка  говорит: что она музыку этого Баха, ну просто обожает. У нее работоспособность от нее повышается. Ну, просто от аккорда к аккорду. И картошка, говорит, быстрее чиститься и котлеты не подгорают, а становятся даже какими-то одухотворенными.  А вот мужа своего, она никак к этой музыке приучить не может.  Он говорит, что у него от этой музыки  начинают ныть зубы и чесаться кулаки. Ему, мол, ближе этот самый «Лесоповал». Я, говорит, его давно предупреждала, что этот «Лесоповал» доведет его до настоящего лесоповала.  Не поверил. Ну, и что вышло?    
Водитель с любопытством уставился на него.   
- И чего вышло?    
- Ты на дорогу смотри, а то точно  выйдет - авария. Вечером, говорит хозяйка, гладит  она белье под Баха и так все гладенько, да ровненько получается. А Вася (это муж ее), на кухне со «Старым мельником» тараньку грызет.   И, видите ли, от моего Баха, говорит, у него пиво горчить стало. Он начал требовать, чтобы она его выключила. Создала ему в доме тишину и нормальные условия для обдумывания серьезной проблемы. Знаю я, говорит,  эти проблемы! Вспоминал, у кого из дружков намечается какое-нибудь мероприятие, чтоб выпить на халяву. Она отказалась, так он, назло ей врубил,   на всю катушку  свой «Лесоповал». У бабы пододеяльник сразу загладился не в ту сторону. Она прибавила громкости. Вася тоже. Она еще. Вася выжал на всю катушку. Стены трясутся. А самое страшное, говорит, что божественные аккорды Баха перемежаются  со словами «Вова-муха – моя новая кликуха», вы представляете? Время за полночь, люди мирно спят в своих постелях, а тут музыка Баха на не очень-то литературные слова. Она конечно,  возмутилась. Тут у них и начались «бои местного значения».  Вася, вырвав из Бумбокса диск Баха, начал крошить его ногами на мелкие части. Она с горя, начала хлестать его шнуром от утюга, «Лесоповал» надрывался, хрипя об амнистии, а народ, как оказалось, устав стучать в потолок, дверь и материться, слушая в четвертом часу ночи, кому там добавили, а кому убавили год, вызвал нашу бригаду. А Вася уже разошелся, не остановить, вот он на нас и кинулся. Он вначале даже  и не понял, что мы из милиции. Хозяйка спрашивает: что теперь этому уроду будет?   Ну, наш капитан ей и говорит: - Как минимум пятнадцать суток, за хулиганство. А если кого покалечил при исполнении, то может, и настоящий лесоповал.   
Она тогда встала, подошла к мужу, постучала кулаком по его голове, и сказала:   
-   Слушал бы ты Вася Баха, ел бы одухотворенные котлеты, запивал бы их ананасовым соком,  и спал бы на хрустящем, белоснежном  белье, а не на нарах. Потому, что классика – это тебе не  «фомочки отмычки».      
В машине раздался хохот. Звягин тоже улыбнулся, подумав, что Власов обязательно взял бы этот рассказ в свою копилку. Водитель буркнул:   
- Вот ведь зараза, упекла мужика ни за что. Я бы этих баб, вообще изолировал. От них одни неприятности. Это ее надо было на пятнадцать суток забрать, а не мужика. Я, лично, тоже эту классику не понимаю,  и терпеть не могу.  Нет, в который раз убеждаюсь, что жениться нельзя.   
 Водителю,  было, лет двадцать пять, не больше.  Мартынюк рассмеялся.   
- Пацан. Много ты понимаешь. Есть бабы, а есть женщины. Ясно? И эти два слова, настоящий мужик, никогда не перепутает. А ты всех под одну гребенку. Ничего, подрастешь. Поймешь.  Приехали, по-моему, да? – Он повернулся к Звягину.    
Тот, сверился с адресом.   
- Приехали. Выходим.  Неужели и здесь пустышку вытянем?    
Дверь открылась сразу, как - будто их ждали.  В дверях стояла полная, улыбающаяся женщина. При виде такого количества мужчин, да еще в форме, ее улыбка постепенно стала сползать,  и в глазах появился испуг.   
-    Ой! Вы все ко мне?   
Звягин достал удостоверение и показал его женщине.   
- Извините за позднее вторжение. Олег Ильич Ревин здесь проживает?   
Женщина закивала головой.   
- Здесь. Конечно, здесь. А где же ему еще проживать?    
- Он дома?    
Женщина растерянно оглядела лестничную площадку.   
- А он не с вами? Я думала, это он пришел. Я его жду, спать не ложусь.   
Звягин насторожился,  и кинул быстрый взгляд на коллег.   
- А почему вы решили, что он должен быть с нами? 
Женщина удивленно посмотрела на него.   
- Как, почему? А где же ему еще быть? Он позвонил мне, и сказал, что у них на работе ЧП и он идет в милицию, будет поздно. А тут по телевизору  показали Виталия Юрьевича, просили опознать. Поэтому, я и решила, что он у вас. А разве нет?   
Звягин понял, что эта женщина очень любопытна,  в курсе всех дел своего мужа, и здесь можно узнать много интересного.   
- Разрешите, мы войдем?    
- Да, конечно, проходите,  чего же стоять на площадке?   
Женщина широко открыла дверь и отошла к стене. Они вошли в квартиру. Звягин поинтересовался.   
- В доме, кроме вас еще кто-то есть?      
- Сын, но он спит. Проходите, не стесняйтесь, его разбудить сложно. Утром с трудом поднимаю. Проходите в гостиную.   
Звягин выразительно посмотрел на Мартынюка, тот кивнул.   
- Сейчас, нарисуем все в лучшем виде.   
Женщина прошла в комнату и включила свет.   
- Располагайтесь. Я думаю, Олег скоро будет. Вы, видимо с ним разминулись или он к кому-то другому попал. У вас ведь много подразделений, не так ли? Вы из районного отделения? А он, наверное, поехал в центральное, вернее в городское.   
Женщина, видимо из-за того, что очень нервничала, говорила без остановки.   
- Какой ужас! Я, как увидела по телевизору фотографию, сердце так и оборвалось. Такой мужчина! Ему бы еще жить, да жить. Красавец, умница, я его просто обожаю!    
Звягин перебил этот словесный поток.   
- Вы были хорошо знакомы с Бариновым? Простите, как вас зовут?   
- Меня, Леной. А сына нашего Ильей. Ему семь лет, но он уже ходит во второй класс. Он у нас такой сообразительный мальчик. Уже в четыре года умел считать до десяти, и знал весь алфавит. И еще, он у нас прекрасно рисует. Я вожу его  изостудию. Олег, правда, хочет, чтобы сын занимался спортом, но у него нет к этому желания. Он у нас не спортивный ребенок. Зато,  он  еще разбирается в шахматах не плохо. Обыгрывает нас с мужем без особого труда.      
Звягин понял, что разговор о сыне может затянуться до рассвета, и прервал ее.   
- Давайте поговорим о  Баринове.      
Лицо Елены вытянулось.    
- Да, да, конечно, извините. Я, как любая мать, готова говорить о своем ребенке до бесконечности. Вы знаете, я собственно им и живу. Его заботами, болезнями, проблемами. Вы знаете, у детей в его возрасте, столько проблем, что нам, взрослым и не снилось. Школьная программа все усложняется, времени на все просто не хватает. День расписан по минутам. Дети такие злые. Илья у нас немного полноват, но это детская пухлость, она со временем пройдет, так говорят врачи. Хотя у меня и Олега конституция не хрупкая, как вы уже, наверное, заметили.  Так вот, они дразнят Илью, а он плачет. Как вы думаете, могу я с этим обратиться в милицию? Ведь это моральный ущерб не только ему, но и мне.  Я тоже очень переживаю из-за сына, у меня начинается мигрень.    
Звягин тяжело вздохнул, и посмотрел на ухмыляющегося Мартынюка, стоящего у двери. Он уже минуты три с удовольствием наблюдал за мучениями Звягина. Квартиру они проверили. В детской комнате действительно спал толстый мальчишка, причмокивая во сне губами. Больше в квартире никого не было. Пожалев молодого лейтенанта, который не в силах был остановить излияния любящей матери, Мартынюк прошел в комнату, сел на стул напротив хозяйки и посмотрел на нее грозным взглядом. Она смутилась, и замолчала. Потом, робко посмотрела на Звягина.   
-  Я все не о том, да? Вот и Олег меня всегда ругает, что трещу без умолку. Да где же Олег? Он бы вам все и рассказал. А я, я мало что знаю. В основном со слов Олега.   
Звягин благодарно посмотрел на прапорщика,  и подумал, что ему, конечно, еще учиться, и учиться, чтобы работать так, как работают его коллеги: Борисов, Власов, не говоря уже о Трухине. Даже прапорщик смог заставить женщину замолчать, и говорить о том, о чем надо. А вот он, оперуполномоченный, с высшим юридическим образованием, пока этого сделать не может. Привык, что рядом всегда  находится кто-то из коллег – товарищей, которые помогут, подскажут, прикроют его ошибки. А уже пора бы все делать самому, не надеясь ни на кого. Он прокашлялся, и попытался сделать строгое, суровое лицо.   
- Елена…    
Женщина подсказала:   
- Анатольевна.   
- Елена Анатольевна, постарайтесь сосредоточиться на моих вопросах, и не отвлекаться.  Расскажите все, что вам известно о Баринове, и о его взаимоотношениях с вашим мужем.      
Женщина стиснула руки в кулаки, и наморщила лоб.      
- Что я знаю?    
Вдруг, она растерянно посмотрела на них.    
- А я почти ничего и  не знаю. Видела его всего раз, на Новый Год. Для детей сотрудников устраивали елку с представлением и подарками, он там был с дочерью. Я заметила его.  Его нельзя было не заметить. Я уже говорила, такой представительный мужчина  был. Я спросила у Олега: кто это? Он мне и сказал, что это Баринов Виталий Юрьевич, работает у них бухгалтером. Я так удивилась. Такой мужчина и бухгалтер? Ему больше бы подошла роль большого начальника. А Олег мне сказал, что он раньше и был большим начальником, да и теперь фигура в их деле не последняя. Я потом, иногда спрашивала Олега о нем, Олег сердился. Ревновал,  наверное.   
- Елена Анатольевна, а он часто, рассказывая о работе, упоминал имя  Баринова?         
Женщина встала, подошла к окну, всматриваясь в темноту ночи.   
- Да, где же он есть? Понимаете, я волнуюсь за мужа. А вы не можете позвонить к себе на работу и уточнить у вас он или нет? Он и таблетки, прописанные врачом на ночь, не принял.    
Звягин успокоил ее.   
- Конечно, позвоним. Вот сейчас с вами договорим, и позвоним. И так, я задал вам вопрос.      
- Олег любит рассказывать о работе. Ему нравится то, чем он занимается. Объединение у них солидное. А сейчас разрешено сдавать площади в аренду, поэтому Олег постоянно занят переговорами с потенциальными арендаторами, ремонтом, прокатом и еще множеством разных дел. Новые знакомства, связи. Он чувствует себя во всем этом, как рыба в воде. Он не сноб. Знает многих сотрудников, общается с ними запросто, бывает, помогает в чем-то. Недавно,  у одной сотрудницы, она, по-моему, кассир или контролер, заболела мама. Олег помог устроить ее в больницу, и оплатил лечение. А вот Баринова он почему-то недолюбливал, и даже побаивался. Говорил о нем редко и с раздражением. Я думала, что из-за моего интереса к нему. Но теперь вспоминаю, что и до того, как я увидела Баринова, Олег относился к нему так же настороженно.   
- А он не говорил сам, с чем это связано?   
- Нет. Да я, честно говоря, старалась и не упоминать его имя, после того, как Олег вспылил, после моего очередного вопроса о Баринове.       
- А когда это было, не припомните?   
- Ссора? Дней десять назад. А, что?      
Звягин удивленно приподнял брови.   
- У вас была ссора?    
Елена Анатольевна достала сигарету и закурила.   
- Да, и потом я так и не могла понять из-за чего? Я спросила у Олега красивая ли у Баринова жена? И если дочь еще учится в школе, то это, очевидно, его второй брак? Есть ли у него еще дети? А он вдруг сорвался и начал на меня кричать, что это не моего ума дело и, чтобы я не совала нос не в свои дела. Потом заявил, что если еще раз услышит, что я интересуюсь Бариновым, то вообще не будет со мной разговаривать. Я до сих пор не могу понять, что я такого сказала?    
- Елена Анатольевна, а какие у вашего мужа  отношения с его непосредственным начальником – Колядиным?    
- С Леонидом Петровичем? Хорошие, дружеские. Правда, семьями мы не дружим. У Колядина жена, не приведи Господь. Высокомерная, язвительная, себе на уме дамочка. Она считает меня клушей, с которой не о чем поговорить. Как же, она окончила Университет, знает три языка. Где уж мне с ней тягаться. Пустоцвет. Даже ребенка родить не может.    
- Понятно. Елена Анатольевна, а вы не в курсе, сколько кинотеатров входит в объединение «Синима»?      
 - Много. Вначале, было, где-то пять, а в последнее время уже что-то около двух десятков.   
Звягин с изумлением посмотрел на нее.   
- Вы ничего не путаете?      
Женщина удивилась.   
- А что такое? Да, только за последний месяц к ним в объединение вошли пять кинотеатров. По одиночке сейчас стало очень тяжело выживать. Я же вам рассказывала.   
Звягин встал.   
- Извините, можно, я позвоню?   
- Да, конечно.  Только не забудьте спросить о моем муже. Я уже начинаю волноваться, не случилось ли и с ним  что. А вдруг, его тоже убили? – Она испуганно закрыла рот ладонью, - а, что? Вокруг столько завистников. И каждый хочет быть начальником. Говорила я Олегу: зачем вам укрупняться? Только проблем себе наживете. Как в воду глядела.    
Она еще причитала, когда Звягин вышел в прихожую, где он видел телефон. Он набрал номер управления, ему ответил голос Трухина.   
- Товарищ подполковник, это Звягин. Мы с группой у Ревиных. Но, хозяина тоже нет дома.  Жена утверждает, что он звонил ей вечером, сказал об убийстве Баринова, и предупредил, что поедет в милицию. Не было? Ясно. Вы знаете, она сказала, что за последний месяц к ним в объединение влились около пяти кинотеатров города, и теперь объединение насчитывает их больше двадцати. А по вашим данным… .  Да, хорошо. А санкция прокурора на обыск? Сам Стаднюк подъедет? Все, выезжаем.       
Он вернулся в комнату, и поглядел на сонных коллег, клюющих носами.   
- Подъем! Срочный выезд.  – Он посмотрел на Елену Анатольевну, - спасибо за беседу. Если, вдруг, ваш муж в ближайшее время появиться дома, пусть срочно свяжется с нами по этому телефону, - он протянул женщине телефон Трухина.   
Она заплакала.   
- Значит, его у вас нет? Чуяло мое сердце, что-то с ним случилось. Не хотел меня слушать. Вот и допрыгался.      
Звягин с группой вышли на улицу. Начал моросить мелкий, нудный дождь, усилился ветер. Все быстро забрались в машину.   
- Ну, и, куда мы теперь? -  спросил водитель,  потирая кулаками сонные глаза.      
- А теперь, мы очень быстро поедем на Садовую, в головной офис объединения «Синима». Туда сейчас должен подъехать следователь из прокуратуры и подвезти разрешение на обыск офиса и всех кинотеатров входящих в это объединение. Подъедет еще несколько групп СОБРа, будут задействованы и РУВД. Трухин сказал, что надо действовать быстро. Они что-то откопали. Подробностей я не знаю. Знаю только, что оба наших начальника отсутствующих дома, в этом деле замешаны.  Получено добро на их арест. Так, что жми друг на всю катушку.      
Мартынюк протянул:   
- Ну, вот, еще один не послушал свою жену и вот, что из этого вышло.         
Все рассмеялись.   
Когда они подъехали на Садовую, у офиса уже стояло несколько милицейских машин. Звягин выскочил из машины,  облегченно вздохнул, увидев Борисова разговаривающего со Стаднюком.         
- Борис Иванович, мы прибыли.   
Борисов кивнул.   
- Вижу. Расскажу все после. Сейчас нет времени.   Пошли.   
Они вошли в здание, где уже хозяйничала группа СОБРа. Все двери офиса были открыты, везде горел свет. Два охранника сидели и наблюдали за всем происходящим испуганными глазами.   
Борисов подошел к капитану Тарану.   
- Ну, что?    
Тот протянул ему список.   
- Вот, в кабинете у Ревина лежал на столе.   
Борисов быстро просмотрел его.   
- Хорошо, адреса указаны. Сейчас отправим «молнию», чтобы ребята все эти адреса проверили,  и посмотрим, что  тут у них есть. Юра, - он повернулся к Звягину, - узнай у охранников адреса: главного бухгалтера, кого-то еще из администрации, пусть подъезжают сюда. Соня должна сейчас окончательно выяснить: кто является настоящим хозяином этого объединения, и позвонит нам.   
Звягин посмотрел на него с удивлением.   
- Что значит, настоящим? Трухин же сказал, что все выяснили?      
Борисов усмехнулся.    
- О, там с этим хозяином просто какие-то тайны мадридского двора. По-моему весь сыр бор из-за этого и завертелся. Ну, ничего, мы разгадаем эти тайны, вот увидишь.