Бич

 
     Утро пришло с головной болью. Диагноз: «после вчерашнего». И потому в пивную. Там лечились мужики страны советов. Награда в виде ёмкости с пенной жидкостью доставалась отстоявшим очередь к стойке, за которой священнодействовала пышнотелая блондинка неопределённого возраста, лихо управлявшая как аппаратом по разливу-недоливу, так и разномастной толпой жаждущих.   

   Долговязый мужчина в коротких, болтающихся на худых ногах брюках и выцветшей тельняшке, с двумя кружками пива в синеющих наколками руках  остановился у нашего стола.  Чёрная повязка на правом глазу придавала ему сходство с картинным пиратом. Серьгу заменяла огромная тёмная родинка под левым ухом. Седой ёршик редких, жестких волос дополнял портрет битого жизнью корсара. Мой компаньон - завсегдатай местного пивного сообщества, поприветствовав подошедшего кивком головы, представил его с ощутимым в голосе уважением: - Коля-моряк.   

  Выпили, закурили. Смысл начал возвращаться в жизнь.  Коктейль из пива и водки, или «ёрш» по- народному, сделал возможным общение. К новому знакомцу  обратился с вопросом вежливости:           - Вы, Николай, где плавали?

   Лицо моряка побагровело, лишь через несколько секунд он выдавил хриплым голосом: - Дерьмо плавает. Я ходил.

- Простите сухопутного за глупость. Так по каким морям вы ходили?

   Лик собеседника обрёл прежний, угрюмый вид и он, отхлебнув из пузатой ёмкости, повёл рассказ.

 - Начинал я быком на жабодаве. То есть простым матросом на судне «река-море». Пять лет давил болото - ходил по спокойной воде. Следующий  пятерик  прыгал  осликом на канистре. Или по-вашему - матросом второго класса на танкере.  Попал на северА, устроился маслопупом на бронетёмкин поносец. По сухопутному, значит, мотористом на судно ледового класса. В МурмАнске включил машину времени. Забухал, одним словом. Списали с судна. Завербовался во Владик. Ходил на Бармалее, то есть БМРТ, или большом морозильном траулере.  Загудел и там. Списали подчистую. Потом золотишко мыл и даже оленей в тундре пас. Поработаю, деньжат огрёбу и на юга. Два года минуло, был проездом в вашем городе – ехал в Сочи. Стукнули по кумполу, глаз выбили, обобрали до нитки. Ни денег, ни документов. И теперь я бич. Или, как шутят умники: "бывший интеллигентный человек". Вот и вся жизнь.

  Разлили в кружки содержимое ещё одного "мерзавчика", употребили. Мой товарищ, стряхнув кончиком длинного, тёмного пальца пепел с конца папиросы в свой кубок и выпив полученную смесь, икнул, извинился и отправился за пивной добавкой. Во мне проснулся философ, моряк родным стал, спросил далеко не бывшего человека:   - Скажи, Коля, а что в море тебя тянуло, ведь на суше люди нормальные живут?

   Глубоко  вздохнул «пират», задумался: - Дурость, наверное? В море уходишь и тут же душа ныть начинает. Терзаешь себя: «Что на берегу не сидится?». Говоришь себе: «В этот рейс схожу и брошу море к чёртовой матери!».  Сойдёшь на берег, погудишь немного и опять тоска заедает. Всё раздражает. О жратве и той надо думать. А на посудине всё по распорядку: вахту отстоял и в нору – кубрик, то есть. Ежели барыга и колопупер (по-сухопутному,  артельщик и кок) путёвые, то кормёжка не хуже, чем в портовом кабаке. Книжки умные читаешь, фильмы смотришь. Про газ, водку то есть, и не думаешь даже. А на винных широтах – тропиках,  ещё и по триста грамм вина разбодяженного дают. Чем не жизнь? Поболтаешься в море и опять думы тоскливые одолевают. Я-то семьи не завёл, а женатые чуть с ума не сходят. Анекдоты о гулящих бабах травят да про себя думают: «не из таких ли моя-то?» Бывало, от мыслей подобных и за борт некоторые прыгали. В общем, маета одна. А всё душа мается.  Нет ей нигде покою. Всё чего-то ищет, требует. Напьёшься на берегу, подерёшься, кричит она утром на пьяное тело: «Что ж ты, гад, делаешь-то со мной? Совсем совесть пропил!» В зеркало смотреть стыдно. Нет, думаешь, надо от греха подальше, в море убираться. А там опять тоска. Пустота в душе ничем не заполнена. Вот душа от пустоты и болит. Мечется. Ноет.

   - Да, плохо иметь душу, многие от неё избавились. А ты, Колян, нормально жить не пробовал? Ну там деньги копить, завести семью, дом купить?

   Блеснула слеза в единственном глазу собеседника, рукой махнул: - Мысли такие правильные в море приходят да на берегу их забываешь. Заливаешь тоску, пустоту душевную винищем и себя обманываешь: «Жизнь, мол, впереди. Успею и дом построить и семью». Всё готовишься к жизни. А она, бац, и пробежала мимо! И ведь много таких как я. Да, может, все наши расейские  алкаши? Чего-то от жизни особенного ждут, на другое не согласны.  Думают, наверное: «если я по образу и подобию божьему создан, то и предназначение моё должно быть каким-то другим. Высоким. А если этого нет, то зачем жить как все?».   Вот и ссорятся божья душа с грязным телом.

   Замолчал моряк. Допил мутную жидкость, кивнул на прощание. И ушёл, сгорбившись, широко ставя длинные ноги в стороны. Словно тверди земной не доверял.