Из провианта у нас осталось какао в порошке.
По дороге часто попадались грибы.
Их было много, несмотря на прохладную погоду.
Мы перешли на одноразовое здоровое питание: каша из грибов (без соли) – чистейший белок и напиток из какао порошка, в котором, если верить этикетке 17 процентов жирности, - чистейший шоколад.
На одной из стоянок Рая заметила, что у Виктора плохое настроение.
Мы решили, что это от недоедания.
И решили как-то развеселить парня.
Идея показать пародию на участников похода закончилась провалом.
Мы с ней начали пародировать Виктора и Галку, назвав миниатюру «Галкина диета»:
- Витя, почему ты не ешь? - спрашивала Рая меня нежным голосом Галки, подвигая пустую миску поближе ко мне, и, держа свою ложку на весу.
- Это ты совсем не кушаешь, Галя, - басила я голосом Лаврушки в ответ, «захватывая полную» ложку мнимого кулеша, отправляя её себе в рот, и при этом пережёвывая.
Рая умилённо вздыхала, мило улыбалась, глядя на меня, и облизывала пустую ложку.
- И почему ты, Галка, всё-таки не ешь? Тебе каша не нравится? Или соли не хватает? - деланно удивлялась я, «запихивая» себе в рот очередную полную ложку, и с аппетитом пережевывая, добавляла:
- А я люблю…
- Кого? – с придыханием спрашивала Рая.
- Гречу, особенно с маслом, - и очередная ложка отправляется тем же маршрутом.
- Ну, вот и кушай! Съешь ещё ложечку за маму, за папу, за нашего командира, за Петю, за Людку.
- Вот за неё не буду. Она всё время дразнится. Как в садике начала, так и остановиться не может.
- Ну, тогда эту я съем.
Пётр и Гена смеялись, Галка улыбалась, а Виктор запыхтел и сказал: «Если тебе, Крупина, делать нечего, пошла бы лучше попилила. И я не вижу здесь ничего смешного. А говорить о еде, когда есть хочется, вообще провокация. Я думал, ты умнее».
Вот почему-то многие так часто думают и глубоко ошибаются.
Ну, а я то - здесь причём?!
Позже мы узнали, что причина не только плохого настроения, но и высокой температуры Лаврушки был фурункул, который вскочил у него на плече, как раз под лямкой рюкзака. Мне было стыдно…, но из песни слово вылетит – не поймаешь.
Галке пришлось вскрывать этот фурункул.
Она прокалила над огнём нож, обработала спиртом место надреза и … я завизжала.
До сих пор при одной мысли – у меня кружится голова, и коленки от страха трясутся.
А Витька молчал.
Потом она приложила подорожник и забинтовала.
К вечеру ему стало легче.
Наша грибная диета продолжалась три дня.
Мы на них уже смотреть не могли.
Так хотелось хлеба и сладкого чая.
Вечерами мы уже не пели.
И я думала, что это чистой воды пижонство – брать гитару в такие походы.
И вот 1 сентября, когда все советские школьники и студенты идут на занятия, мы вышли на лагерь геологов.
Нет, сначала мы увидели длинный стол под навесом, на котором под полиэтиленовой плёнкой стояли НЕСКОЛЬКО БУХАНОК ХЛЕБА.
Мы остановились, не в силах оторвать взгляд от такой картины, и сглатывали слюну.
К нам шёл пожилой человек, а мы смотрели не на него, а на стол.
Первым заговорил Гена. Он что-то говорил, про то, кто мы, откуда, как мы просчитались с маршрутом.
А я всё ждала, когда же он попросит хлеба.
Наконец, командир спросил, нельзя ли купить у них хлеба и соли и какой-нибудь крупы?
Мужчина сказал, что, конечно, можно.
Подошёл к столу, взял буханку и протянул Гене, который тут же стал её ломать на куски и передавать нам.
Мы ели, молча, самый вкусный хлеб.
Геолог рассказал, что сегодня несколько человек из их партии сходили на рыбалку, и он подарит нам хариусов на уху.
Вечером в ведре варились шесть хариусов.
Мы ели уху с хлебом.
И впервые опьянели от еды.
Геолог рассказывал, как ловят хариуса, о его повадках, а мы засыпали под его рассказ после сладкого чая.
И пока мы сладко спали наши родители, не дождавшись нас 29, 30 и даже 31 августа, обратились в милицию с заявлением о пропавшей группе студентов.
Моя мама пришла к маме Виктора, и они вместе пошли...
К кому бы вы думали? – К Конькину!!!
Потому что Мария Николаевна со слов Вити знала, что мы идём на Урал с группой студентов с физтеха.
И только Конькин из нашего класса учился там.
Вот так он узнал о походе до нашего возвращения.
Конькин пошёл в деканат и выяснил, что группа наша не зарегистрирована. Никто о ней и не слышал, и где искать – неведомо.
Это очень огорчило наших мам, если не больше.
И они пошли в милицию.
Там их попросили принести наши фото.
Моя мама нашла фотографию, где мы с Лаврушкой на пляже.
Снимок был сделан в предыдущее лето, когда Лаврушка с Александровым приезжали ко мне в пионерский лагерь, где я проходила педпрактику.
На снимке мы улыбались, и главное, я там получилась очень хорошо, хотя и в купальнике. Совсем не толстая.
Я была довольна своей мамой – правильную фотокарточку она выбрала.
И Конькину показала!
Наутро геологи, среди которых были и родители, понимающие волнения наших мам и пап, предложили доставить нас до посёлка Велс на моторной лодке.
А родителям нашим в это время уже показывали расценки работы поискового вертолёта.
Один час – пятьсот рублей. При стипендии – двадцать восемь.
Они уже написали заявку, когда поздно вечером Витька из переговорного пункта Велса позвонил домой.
У нас домашнего телефона не было.
И вот ночью счастливые Мария Николаевна и Григорий Алексеевич прибежали к моим родителям, и у них появился повод распить бутылочку вина.
Когда мы сели в поезд, следующий до Казани, у меня выскочил герпес на весь подбородок.
Я такого ужаса ещё никогда не испытывала.
А вдруг это не пройдёт?
Но Мария Николаевна (а она врач – педиатр), когда встречала нас 5 сентября на вокзале, сказала, что это результат ослабленной иммунной системы и перенесённого стресса.
Витька отпустил за время похода бороду, и его мама всё время заглядывала на него и прижималась к плечу.
Она рассказывала во всех деталях их поисковые мероприятия:
- Саша Конькин сказал, что он вам завидует. Он бы обязательно с вами пошёл. Весь класс уже о ваших приключениях знает. Витюшка, а угадай, что я тебе приготовила? Твои любимые грибы!
И мы с Лаврушкой дико захохотали.