продолжение, предыдущее http://www.proza.ru/2013/06/24/1634
**
Февраль, как пьяный дворник, вымел стужу,
Нахохлились, как воробьи, дома,
И сорок дён в церквах сегодня служат,
Так горестно – расплакалась зима.
А он летит над городом. Исаакий
Кивнул, не провожая насовсем,
- Вернусь ещё, завистники-писаки,
На ангела вдруг голубь белый сел.
Февраль, как волк голодный, воет вьюгой,
И лист не полетит из-под пера,
Эх, что же вы, друзья мои, подруги,
Зачем же было после смерти врать?
И лишь одна, отчаянно, ведь зная,
Что не приду, качает головой,
Последняя, любимая, родная…
- Я в ней живу. Вы слышите? Живой…
Вот уже и сорокоуст…Странно, было у него такое стихотворение. Не по себе поминки, по времени, однако... Да…И зима не расплакалась, заставляет плакать, скорее. Мороз прихватил так, что слезы наворачиваются. Вспомните, вспомните поэта!
Аня сидела, опершись на подоконник. Топить этой зимой нормально так и не начали. Было зябко. Зябко от одиночества, а ветер, пробивающийся через окно и стужа, разукрасившая окно, только добавили ощущения.
Как обычно с утра забежала Машка, проверила, все ли нормально, заставила выпить какую-то микстуру (когда она уже закончится?). А вчера, когда ходила на прием, встретила хирурга, того самого, Егора. Напросился в гости. Что ж, пусть…
Анна сжала в кулак волосы на голове, уткнулась лбом в деревянную раму. Всё! Она встала рывком, подошла к буфету и вытащила бутылку белой. Налила полную рюмку и поднесла ко рту…Стоп! Её будто кто-то схватил за руку. Ребенок же…
Она поставила рюмку на стол, накрыла куском хлеба. Ему…Предательская слеза прокатилась по щеке и упала на хлеб. Вот, посолила… Нет, так нельзя, хватит. Из оцепенения ее вывел стук в окно. Что-то стучало о раму снаружи. Увидеть через стекло было невозможно, поэтому Аня открыла форточку и отшатнулась. На раме сидел белый голубь. Несколько мгновений женщина и птица смотрели друг на друга, потом голубь взмахнул крыльями и улетел. Осталось белое перо, как тогда, утром 28-го…Только упало оно не на ладонь Анны, а медленно опустилось прямо на краюху хлеба. Вот и встретились снова…
Аня вздохнула и вернулась к буфету, убирая бутылку. В это время к ней заглянула Машка.
- Ты чего это, подруга? – Маша сделала круглые глаза, увидев в руках Анны бутылку водки.
- Вот, помянуть бы надо, - Аня кивнула на стол. – Сорок дней сегодня, как Сергей…Александрович…
- Эх, дурак-человек, и чего не жилось?
- Маш…
- Ну чего Маш? Извини, о мертвых плохого не говорят, конечно. Пусть земля ему будет пухом. Налей, что ли?
Аня налила рюмку водки, поставила на стол.
- Женька, вот идиот, где ты там? – Маша гаркнула по привычке. – Иди быстрее, Сергея Алексаныча помянем. Ой, а чего это сегодня-то, ты не обсчиталась, мать?
- Сегодня, Маш, сегодня…
- Аха, а число какое? Дай-ко посчитаю, – соседка начала загибать пальцы, беззвучно шевеля губами. – она отвлеклась на секунду, бросив взгляд на окно. – А чего это ты с открытой форточкой? Дитя загубить хочешь вместе с собой? – Маша грозно сдвинула брови. – Я те покажу!
Она подскочила к форточке и захлопнула её.
- Женька! Ну долго тебя ещё ждать?
- Да иду уже, Машуль, иду. – Женя ввалился в комнату. – Привет, Аня!
- Здравствуй, проходи.
- Ну, пусть земля ему будет пухом, - Маша махнула рюмку, не чокаясь. – А всё-таки обсчиталась ты, Ань. Сорок дён завтра. Вот смотри, 28-го он повесился, а сегодня только 4-ое. Не срастается.
- Маш, да не повесился он, не мог…
- Ну, ладно, ладно. Ты не нервничай только. Пускай по-твоему будет.
Женя тоже опустошил рюмку и крякнул.
- Ой, господи, и выпить-то как мужик не можешь. Чай на поминках, не на свадьбе.
- Ладно тебе придираться, Маш, - сказала Аня. – Выпил и выпил. Горькая же. Надо, наверное, приготовить чего-нибудь.
- Да ладно, чего готовить, помянули же, - отмахнулась Маша. – Хватит.
- Ко мне придут сегодня, - сообщила Анна.
- Неужели? И кто?
- Врач тот, молодой, помнишь?
- Ой, а ты молчишь. Вот ведь я не знаю. Конечно, нужно готовить. У тебя продукты-то есть?
- Не знаю.
- Кнута на тебя нет. Ты о себе не задумываешься, о нем подумай, - Маша кивнула на живот. – Растет же, силы ему нужны. Или ей.
- Ему.
- Откуда?.. Ну, ему, так ему, - не стала спорить Маша. – Пошли ужин стряпать, горюшко.
Женю женщины отослали в магазин за вином и свежим хлебом. Маша достала из-за окна свои деревенские запасы, родственники заезжали проведать, как живут молодые. Через час стол у Ани был накрыт.
- Ну вот, и гостя встретить не стыдно, - подвела итог соседка. – И смотри у меня. Не проворонь. Такой человек!
-Какой такой? – бросила вопросительный взгляд Анна.
- Такой такой, - ответила Маша. – Образованный, зарабатывает, наверное, хорошо, да и к тебе неровно дышит.
- А ты откуда знаешь?
- У меня глаз наметан, будь уверена.
- А мне всё равно.
- Не скажи, подруга. Будешь одна век вековать? А дитё поднимать как? Вот и думай. Хорошие люди на дороге не валяются.
Через несколько минут раздался звонок в дверь. Анну опередила Мария. На пороге стоял Егор с кульком в руке.
- Ой, здравствуйте, доктор. Мы Вас ждем. – Маша жестом показала дорогу. – Милости просим. А что тут у нас? – спросила она вдогонку, указывая на кулек.
- А это конфеты. Я подумал, вино Анне нельзя, купил конфет.
- О, Шан-тэ-клер. Новые, что ли?
- Не знаю, я конфет не ем.
- А что так? Сладкое не любите?
- Нет, люблю. Не люблю карамель.
- Аха. А нам, значит, принесли, - подковырнула Маша.- Ой, меня Маша зовут. А это Женя, - кивнула она на высунувшуюся в коридор голову. – Муж мой. Соседи мы Анины.
- Я помню. Мы же виделись в больнице.
- Да, виделись. Это я так, напоминаю. Ань, - добавила она, обращаясь к соседке. – Ну, приглашай гостя, что ж мы его на пороге-то держим. А мы к себе пойдем, да, Жень?
Егор вошел в комнату Ани. «Странно, - подумал он. – Дом почти такой же, как у нас в Москве, наверное, середина прошлого века, а ощущение внутри совсем другое». Дышалось ему здесь легко. Комната была будто живая, и она ему улыбнулась. Так, по-крайней мере, показалось Егору.
- Вы с работы сразу ко мне? – спросила Анна.
- Да. Вот только в магазин забежал по пути.
- Тогда мойте руки и к столу. Проголодались, наверное. Ванную комнату я Вам сейчас покажу. – Она застыла на полуслове, вспомнив вдруг Сергея и его первое утро в квартире. Потом взяла себя в руки и провела Егора в коридор.
Ужинали в тишине. Разговор не клеился. Егор поинтересовался у Ани, как протекает беременность, не беспокоит ли ее что-то. Анна отвечала односложно: «всё нормально», «не беспокоит». Сама она ковырялась в тарелке, а есть начала только после того, как Егор напомнил ей о хорошем питании для здорового ребенка.
Посуду доктор вызвался помыть сам, однако, на кухне его перехватила Мария. Она отправила Егора обратно со словами: «без Вас тут разберемся, а Вы идите к Ане».
Анна протирала стол и предложила ему сесть на кресло. Потом, извинившись, вышла на кухню. Егор воспользовался отсутствием хозяйки и стал прохаживаться вдоль стен, рассматривая фотографии и обстановку. Его внимание привлек уголок листа, выглядывающий из-под комода. Егор наклонился и вытащил бумагу. Чуть пожелтевший лист, сложенный. Он пересилил любопытство и положил лист на стол. В эту минуту в комнату вошла Анна.
- Знаете, Анна, я в Ваше отсутствие немного познакомился с комнатой, - улыбнулся Егор. – Вот, - он кивнул на листок, - это лежало под комодом, уголок торчал.
- Что это?
- Не знаю, я не открывал.
Аня развернула лист.
Здравствуй! Если ты строки читаешь эти,
Если нашла в четверть сложенный лист,
Значит, в один конец мне дорога светит,
Ушел непутевый твой скандалист.
Знаю, металась, плакала, может, даже,
А мне пора, так уж сложилось. Простишь?
Не плачь, прошу, не такая уж я пропажа,
Ухожу, листок оставляя и стиш…
До свидания! Скорого или нет, не знаю,
Встреча за расставанием впереди,
Живи, иногда меня вспоминая,
Боль пройдет, ты раны не береди…
Строки. Такие знакомые и незнакомые. Его почерк. И когда он успел? Снова внутри словно обожгло что-то. Прощание. Он чувствовал, знал. На глаза навернулись слезы, голова закружилась.
- Анна, что с Вами?- Егор еле успел подхватить женщину. Он отнес ее на диван, брызнул на лицо водой.
Аня открыла глаза. Сергей? Она сфокусировала взгляд. Доктор. В больнице? Нет, дома. Что это было? Анна попыталась встать.
- Лежите, лежите. Вам нельзя так резко вставать. Вы потеряли сознание. Давление бы измерить.
- Аппарат на столе, за ширмой, - сказала Анна.
- Родители медики? – поинтересовался Егор, глядя на ширму и медицинские инструменты.
- Нет, дядя. Был.
- Умер?
- Да, это долгая история.
- Ну, как-нибудь расскажете, если захотите, конечно.
- Странно, давление в норме. А чего же в обморок упали? Неужели от этого? - Егор кивнул на бумагу, лежащую на столе.
- Бывает, доктор, у меня бывает.
- Нет, это непорядок, если такое бывает. Тем более в Вашем положении.
- Прошло же всё. Вы лучше о себе расскажите.
- А что рассказывать? Жил в Москве, учился в университете. Поработал в больнице несколько лет. Теперь вот сюда, к вам в город.
- Дядя мой тоже хирургом был. И я по его стопам пошла. Только вот пропустила сейчас много.
- Не беда, нагоните. Вы упорная.
- Да? А мне всегда казалось, что я нерешительная.
- Недооцениваете себя, - улыбнулся Егор.
Спустя несколько минут, почувствовав себя лучше, Аня села рядом с гостем. Разговор продолжился. Егор оказался хорошим собеседником. Они поговорили на профессиональные темы, потом Аня показала ему семейный альбом. Егор забеспокоился только тогда, когда часы пробили десять.
- Засиделся я, однако. Пора и честь знать.
- Вы не беспокойтесь, всё нормально. Спать я позже ложусь обычно.
- А вот и зря. Вам бы сейчас режим надо соблюдать как никогда.
- Я соблюдаю.
- Ну и хорошо. Пойду я.
- Вы заходите, если хотите, конечно.
- Зайду. Непременно зайду. – Егор вышел в коридор. – Надеюсь, скоро мы с Вами встретимся в больнице.
- Я здорова, - начала было Аня. – Ах, да. На практику же. Вот я курица, - она улыбнулась впервые за много дней…
продолжение здесь http://www.proza.ru/2013/07/02/1505