Будем жить!

Валентина Агафонова
          Каждый год День Победы Михаил ждал с особым чувством. Хотелось проехать по местам где воевал, мечтал побывать в Москве, и, может быть, удастся встретиться с однополчанами.
          Вот и теперь, стоя у окна курил и вспоминал об ушедших товарищах, о брате Николае,который был танкистом и погиб в боях под Ленинградом, о друге Борисе Васк, погибшем в Венгрии в боях за озеро Балатон. Мелькали в сознании события, кадры, отпечатавшиеся в памяти на всю жизнь. В эти минуты он старался уединиться, чтобы никто не нарушил его воспоминаний, хотелось побыть в тишине.
          Перед глазами - берег Одера, мальчонка-немчурёнок лет четырех лежит на песчаном берегу, ручки в стороны и только ветер шевелит его белокурые кудряшки. Чуть поодаль молодая женщина, должно быть, его мать, голая и между ног прибита ножом. Перед их частью в наступление прошёл штрафбат, заняли плацдарм.
          Одно дело бой: либо ты врага, либо он тебя. А здесь -  неоправданная жестокость, как такое забудешь?
          В фильмах не говорят правды до конца, время не пришло, всё больше о гуманизме и героизме. И это правильно! Патриотизма в людях было предостаточно. За Родину, за мать, за жен, за детей, за то, чтобы на твоей земле не хозяйничал пришлый негодяй, записывались в добровольцы – никто не гнал.
          Увы, бывали и темные пятна. Война всё спишет? Нет! Преступления военного времени не имеют срока давности. Война – античеловеческое, жестокое, звериное действо. Всем воздастся по делам его!
          А кто ходил в рукопашку?!  Как сильно написала Юлия Друнина: 
                Я столько раз видала рукопашный,
                Раз наяву. И тысячу - во сне.
                Кто говорит, что на войне не страшно,
                Тот ничего не знает о войне.
          Детям о таких событиях рассказывал редко, в основном об интересных событиях, в которых было чем гордиться. Был молод и отчаян.
          Как это меня убьют? – думал Миша, такого не может быть, чтобы меня не стало!
          Были ребята, которые вдруг замолкали перед боем, становились необычайно печальны. Как правило, они и погибали. Предчувствие, что ли какое было? 
          Переправа через Одер. Михаил один за всех, он и капитан, и штурман, и моторист на небольшом катере.
          На борту высокое начальство со свитой: Берзарин Николай Эрастович - генерал-полковник, Герой Советского Союза, с мая 1944 года командующий 5-й Ударной армией, участвовал в обороне Ленинграда, Ясско-Кишиневской, Висло-Одерской, Берлинской и др. операциях. После взятия Берлина военный комендант города.
          Миша стал заводить мотор – не заводится! Бросил якорь – якорь вместе с цепью ушел на дно.
          Что за чёрт? Сам же привязывал якорь, точно помню. Диверсия! – мелькнуло в голове, но что же делать?
          Катер стало относить течением. Уже было видно, как немцы забегали по берегу, увидев приближающийся катер заполненный людьми.
          Но видно не судьба... Повозился с мотором, дернул резко за тросик и мотор завелся. Слава Богу!
          Когда Берзарин сходил на берег, то записал его фамилию в блокнот для награждения.
          В одной из московских школ есть музей Н.Э. Берзарина. Как знать, может в одном из блокнотов значится и его фамилия - Фофонов Михаил Тимофеевич.
          Летом на дачу приехал историк, профессор из Москвы, вот им было о чем поговорить.
        - Мы с ребятами в Берлине у японского посла угнали автомобиль, - рассказывал Михаил, - катались всю ночь, а потом бросили его где-то.
        - Знаю, знаю, - подхватывал старенький профессор, - много тогда из-за этого шума было.
        - А какая замечательная поэма у Р.Рождественского о фронтовых дорогах? Молодец! Я ему даже письмо написал с благодарностью, - добавил Михаил и  задумался, - Уж, я по ним поездил.
        - Посмотри-ка, что я сегодня купил, - профессор протянул книгу, - «Зелёная брама» Евгения Долматовского. Это как раз про нашу армию в начале войны, бои у села Подвысокое.
        - Я как-нибудь расскажу тебе - там в Умани был концентрационный лагерь для военнопленных.
        - Так Е. Долматовский, как раз и пишет об этих ужасах. Ему удалось бежать, когда перегоняли по этапу.
          И долго ещё разговаривали между собой бывшие фронтовики о делах минувших дней и о современной политике.
          В те годы были очень интересными передачи на телевидении, к примеру, «Международная панорама» и какие замечательные ведущие: Александр Бовин, Генрих Боровик, Владимир Дунаев, Валентин Зорин, Александр Каверзнев, Борис Калягин, Виталий Кобыш, Томас Колесниченко, Эдуард Мнацаканов, Фарид Сейфуль-Мулюков, Анатолий Овсянников, Всеволод Овчинников, Игорь Фесуненко, Александр Гурнов, Эраст Галумов. Лучшие журналисты!
          Михаил следил за событиями, смотрел передачи увлеченно, не пропуская ни одного слова, потом в гараже просвещал мужиков о событиях в стране и мире, за что они и прозвали его «лектором».
          Потом в «Новостях» показывали членов Политбюро, старенького, плохо читающего по бумажке, как его постоянно называли "дорогого и любимого Леонида Ильича Брежнева".
          Когда стареющие члены Политбюро начинали награждать друг друга орденами с непременными объятиями и взаимными поцелуями, Михаил начинал улыбаться. Поскольку крепкие поцелуи повторялись многократно, пока все не перецелуются, из комнаты доносился  уже гомерический хохот.
        - Это кончится! Это непременно закончится, - говорил Михаил, утирая слезы, выступившие на глазах от смеха и продолжал размышлять, - Но кто сможет взять власть в руки? Думаю только военные. С каждым годом участников войны становится всё меньше и меньше. Должна власть и на ветеранов обратить внимание, как-то поддержать. Я думаю всё это ещё будет! Всё ещё будет! «Жаль только - жить в эту пору прекрасную, уж не придётся -ни мне, ни тебе!»,- цитировал, хорошо знающий классику Михаил.   
          Через год он поехал на День Победы в Москву, походил по паркам и местам, где проходят встречи фронтовиков. Знакомых, к сожалению, не встретил. Заехал в гости к профессору.
        - Умер ваш профессор, почитай полгода, как не стало, - ответила аккуратная и милая старушка, - Да, Вы заходите, заходите.
          Посидели, поговорили, попили чаю.
        - Ну, будьте здоровы! Не печальтесь. Мои друзья уж давно все там,- он поднял палец, указывая на небеса,- Не страшно.
          В кармане лежал билет на обратную дорогу, и уже в поезде, под стук колес, Михаил всё думал о жизни, о войне, вспоминал своих отца и мать. Всё ли в жизни им было сделано как надо, и не будут ли дети и внуки в обиде?   
   
P.S. посвещается моему отцу Фофонову Михаилу Тимофеевичу (21.02.1918 – 04.08.1987)

(фото из Интернета – переправа через Одер)