Дени Дидро родился в октябре 1713 г. в Лангре (провинция Шампань) в семье зажиточного ножовщика. Родственники предназначали его для духовной карьеры – он должен был унаследовать после дяди место церковного каноника, в связи с чем, восьмилетнего мальчика отдали в Лангрский иезуитский коллеж. Спустя четыре года Дидро был тонзурован и переведен в парижский коллеж д'Аркур. Но тут, вместо того, чтобы всецело посвятить себя богословию, он увлекся естественными науками и наотрез отказался от духовной карьеры. Поскольку он отказался также от ремесла ножовщика, это привело его к ссоре с отцом. Следующие десять лет Дидро прожил в Париже, поддерживая существование уроками и другими случайными заработками. (Он сам говорил позже об этом времени: «Десять лет я провел в занятиях литературой и математикой, пренебрегая возможностью стать известным»). Временами он испытывал жестокий голод и одевался в лохмотья, однако не прекращал своего самообразования. Последовательно и целенаправленно Дидро изучил труды всех выдающихся философов, фундаментальные трактаты по всем отраслям знания и все выдающиеся произведения художественного гения. В результате он приобрел поистине энциклопедические знания и сделался выдающимся эрудитом своего времени.
Начиная с 40-х гг. Дидро уже неплохо зарабатывал переводами, а в 1748 г. дебютировал как писатель. Первым его произведением стал остроумный и весьма вольный эротический роман «Нескромные сокровища», написанный, как говорят, на спор всего за несколько недель. В то же время появляются его первые философские и антирелигиозные произведения. (Среди них «Философские мысли» (1746), «Прогулка скептика» (1747) и «Письмо о слепых» (1749)). «Нескромные сокровища» правительство оставило без внимания (эта книга была вполне в духе времени), зато к «Письму» отнеслось чрезвычайно нервно – в июле 1749 г. Дидро был арестован и заключен в Венсеннский замок. Правда, условия содержания, поначалу очень строгие, вскоре были значительно смягчены, а в начале ноября узнику вернули свободу.
В 1751 г. Дидро и его друг Д;;Аламбер объявили о намерении издать многотомную «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» (всего к 1780 г. вышло тридцать пять томов). По замыслу издателей «Энциклопедия» должна была дать систематический свод достижений всех тогдашних наук, техники и производства. Участие в ней приняли самые выдающиеся интеллектуалы Франции: Вольтер, Монтескье, Гольбах, Гельвеций, Руссо, Кондильяк, Мабли, Кенэ, Тюрго, Бюффон. Сам Дидро написал для «Энциклопедии» более тысячи статей по самым разным вопросам. «Энциклопедия» имела колоссальный, всеевропейский резонанс и стала одним из важнейших культурных событий XVIII века, но как коммерческое предприятие она была для Дидро не очень успешной (зато она обогатила издателя Лебретона и его компаньонов). Желая поправить свои материальные дела, Дидро принял приглашение поступить на службу, последовавшее от русской императрицы Екатерины II, но пробыл в Петербурге всего несколько месяцев (с сентября 1773 г. по март 1774). Умер писатель в июле 1784 г.
Литература была для Дидро скорее отдыхом, в ней он находил отдохновение от философских и научных трудов. Сам он не придавал большого значения вышедшим из-под его пера художественным произведениям. Знаменитые романы «Монахиня»(1760) и «Жак-фаталист» (1773) были опубликованы уже после смерти писателя, а повесть «Племянник Рамо» (1779) – еще позже, в 1823 г.
«МОНАХИНЯ». Дидро придал роману форму записок, написанных от имени героини Сюзанны Симонен и адресованных ее покровителю маркизу де Круамар. По сути, это не просто записки, а горячая исповедь. Прежде всего, девушка рассказывает о странной неприязни, которую всегда питали к ней родители. Причину этого чувства она поняла, когда выросла: ее рождение явилось следствием греховного увлечения матери, и потому отец никогда не считал Сюзанну своей настоящей дочерью, а мать видела в ней только постоянный укор своей совести. Наконец, родители решили совсем от нее отделаться: было объявлено, что Сюзанна должна отправиться в монастырь. Сначала она наотрез отказалась от пострижения, но потом, уступая жестким требованиям матери, согласилась пройти обряд. Горечь монашества первое время смягчала настоятельница – матушка де Мони, женщина очень добрая и внимательная. Потом ее место заняла новая настоятельница сестра Христина, - мелочная, вздорная и ограниченная. Монастырь сразу наполнился раздорами, враждой, злословием, клеветой и гонениями. Новая настоятельница попыталась усугубить жизнь монахинь суровыми обрядами и лишениями. Сюзанна резко воспротивилась этому и отказывалась исполнять то, что выходило за рамки устава. В ответ настоятельница решила сделать жизнь строптивицы невыносимой. Всем монахиням запретили общаться с ней, и она осталась одна. «Меня заставили в течение нескольких недель простаивать церковную службу на коленях, отдельно от всех, на клиросе; питаться хлебом и водой; сидеть взаперти в келье; выполнять самую грязную работу… Мне давали одновременно несколько несовместимых наказаний и наказывали за то, что я не выполняла их… Дошло до того, что мои мучения превратились в игру, в забаву для пятидесяти объединившихся между собой женщин. Я не в состоянии передать во всех подробностях их злобные выходки. … Мне мешали хорошо выполнять заданную работу, портили то, что уже хорошо было сделано мною. Мне приписывали слова, которых я не говорила, и поступки, которых я не совершала… Моя жизнь превратилась в цепь истинных или вымышленных поступков и в цепь наказаний». Враги думали сломить Сюзанну, но вместо этого возбудили в ней дух непокорства. Она задумала расторгнуть обет. Тайком она составила записку о порядках, царивших в монастыре, и передала ее через единственную оставшуюся ей верной подругу адвокату Манури. Начался процесс. Узнав об этом, настоятельница, а вслед за ней и остальные монахини, постарались сделать жизнь Сюзанны невыносимой. «У меня похитили из кельи мою молитвенную скамеечку, портрет основательницы нашего монастыря, все иконы, унесли даже распятие… Таким-то образом я жила в голых четырех стенах, в комнате без двери, без стула, - я вынуждена была теперь либо стоять, либо лежать на соломенном тюфяке. У меня не было никакой, даже самой необходимой посуды, что вынуждало меня выходить ночью для удовлетворения естественной надобности, а наутро меня обвиняли в том, что я нарушаю покой монастыря, брожу, теряя рассудок. Так как келья моя больше не запиралась, ночью ко мне с шумом входили, кричали, трясли мою кровать, били стекла. Всячески пугали меня… Монахини, которые не состояли в заговоре, говорили, что в моей комнате происходят странные вещи, что оттуда слышны зловещие голоса, крики, лязг цепей, что я разговариваю с приведениями и злыми духами, что, должно быть, я продала душу дьяволу и надо бежать вон из моего коридора… И вот большинством голосов было решено, что я отреклась от миропомазания и от крещения, что в меня вселился злой дух…»
Между тем суд принял решение не в пользу Сюзанны. Адвокат добился только одного - ей позволили перейти в другой монастырь. Новая настоятельница оказалась женщиной сумбурной и неуравновешенной. К тому же вскоре обнаружились другие ее странности. Она часто являлась в келью, когда Сюзанна раздевалась, покрывала поцелуями ее руки, касалась пальцами ее обнаженной груди и без конца восхищалась ее красотой. Смущенная Сюзанна, которая никогда не подозревала о возможности подобных отношений между женщинами, сообщила о них на исповеди духовнику. Тот строго запретил ей подпускать к себе настоятельницу и велел решительно отвергать ее ласки. Отныне Сюзанна так и поступала. Между тем любовь настоятельницы к ней превратилась во всепоглощающую страсть. От меланхолии она перешла к благочестию, от благочестия – к бреду. В конце концов, она сошла с ума и умерла. Назначили новую настоятельницу – старую, угрюмую и суеверную. Она очень враждебно относилась к Сюзанне, и желание покинуть монастырь охватило ее с новой силой. Новый духовник, молодой бенедиктинец, увлекшись ее красотой, также стал склонять Сюзанну к побегу. Она согласилась почти без колебаний. Но ей пришлось пожалеть о своем поступке – едва они оказались за стенами монастыря, монах стал приставать к ей. При помощи извозчика Сюзанне удалось отделаться от своего сообщника, но она осталась в Париже совершенно одна, без денег и знакомств. Она знает, что ее повсюду ищут. Маркиз, к которому направлены ее записки, - последняя надежда бедной девушки. Она умоляет его найти для нее сносное место в каком-нибудь приличном доме.
Классицизм http://proza.ru/2010/07/18/213