Первый и последний.
Это было что то в 1963 году, когда сотни средних траулеров рыскали по Северной Атлантике , и добывали там тысячи тонн превосходной атлантической сельди, которая ловилась в основном сетями в осеннее и зимнее время. В другие периоды суда переходили в северо- западную Атлантику,к берегам США и Канады, на лов тралом: трески, окуня палтуса, скумбрии и других видов. Все судоремонтные заводы в Таллине были забиты ремонтирующимися траулерами. Сидеть в ремонте, само собой понятно, что мало счастья, нет движения, приличных денег и карьеры.
Однажды Ширкова, который уже четвертый год в штурманах, послали в ремонт на СРТ-4511 старпомом. Было летнее время, капитан там так и не появился, поэтому приходилось работать одному за две должности.
Это судно только что пришло с района Джоджес Банки и капитаном там был Виктор Ермолин, его однокурсник по ТМУ с параллельной группы. Это был один из первых, со всего выпуска, утвержденный по всем статьям капитан СРТ , очень молодой, менее 25 лет.
Среднего роста, коренастый, почти брюнет и состоявшийся, достаточно красивый и одаренный Богом молодой мужчина.
Ширков знал его только с положительной стороны, как очень серьезного, выдержанного, спокойного, рассудительного и имеющего устойчивый стержень правильного характера, выпускника ТМУ. Он, с умным взглядом широко открытых глаз, всегда вызывал уважение и доверие, выглядел старше своих лет и по всему впечатлению был безусловно капитан.
Ширков,сын сельской учительницы, в ТМУ был авторитетный отличник.По специальности,особенно в теории,да и в практике,естественно превосходил всех.Но вот по всему внешнему впечатлению,с его легким весом и ростом,как худой и бледный, относился к какой- то сомнительной категории,и отставал в карьере от однокурсника на две ступени.Хотя причина в этом была совсем не та.Но это уже другая история.Сейчас пока плавал вторым штурманом и еще не был утвержден старпомом на СРТ.
Когда этот СРТ-4511,летом при отсутствии кадров, выходил из прошлого ремонта, капитана не нашли, и в рейс, ускоренно утвердили и послали Виктора Ермолина.По всему внешнему виду он очень был похож на молодого капитана. А, может быть, ещё его продвинул Смородский Гена, который вроде ещё раньше вышел капитаном, т.к. его первый наставник был гениальный и лучший из лучших рыбацкий капитан Иван Агеев.Так вот они попали тогда в хорошую струю карьеры.Хотя это не совсем так,как сказано и не все так просто и однозначно.
Через пару дней, когда Ширков мотался и за капитана и старпома, Витя пришел на судно за своими вещами и они сидели в небольшой капитанской каюте. Витя сразу сообщил, что уходит с флота вообще. Увидев удивленное лицо своего однокурсника, он пояснил.
Вот принял такое решение, сделав первый рейс очень молодым капитаном.. Судно в течение рейса на промысле и на переходе несколько раз было на грани гибели, экипаж потерял уверенность и весь рейс жил в панике или на грани паники и не верили, что придут в порт живыми.Весь рейс это судно преследовали,один за другим,опасные случаи и всякие передряги.Особенно в заключительный момент рейса, когда капитан вёл свой СРТ домой в Таллин с Джорджес Банки через весь Атлантический океан в сплошных штормах и вошел в пролив Пентленд Фёрт, чтобы сократить путь и облегчить движение судна, но попал в самые экстремальные и неблагоприятные условия из всех возможных.
Течение там только теоретически в сизигию без ветрового может быть более 7 узлов , разных направлений, да плюс ветровое и ещё страшное явление: »сулой». Срт-4511 с маломощной машиной, всего 300л.с. по паспорту, на хорошей погоде развивает скорость не более 10 узлов, а здесь шторм и ветер, течение общее может быть более10 узлов, износ и усталость двигателя и возможно намотка на винт после промысла. Какая то намотка на винт троса и сетей практически всегда и падение мощности и тяги на винту может быть различной 5-20% или ещё хуже. Конечно надо было смотреть лоцию, таблицы приливов и другие документы, где всё это изучено и записано, но капитан и штурмана были измотаны тяжёлым неудачным промыслом и сопутствующим штормом , и были не совсем дееспособны.
Маломощное,всего 300 л.сил, слабое судно было подхвачено максимальными факторами течения и ветра, и занесено на акваторию рифов и скал, где всё вокруг кипело и ревело и приводило в ужас всех.Ширков сразу понял, что это был просчёт в принятии решений, расчетах,прокладке курса и выборе маршрута движения. Опыта,и такой теории,как у Ширкова, конечно, ещё не было.
Первый раз капитаном, практически это был ещё далеко не капитан и море показало, что это такое. Попытки дать максимальные и аварийные обороты, а также поворот судна против направления суммарного вектора течения и ветра ничего не изменили.
Сюда в эти ревущие рифы никто не пойдёт на помощь, вертолёт никого не снимет с прыгающего на волнах СРТ, да и не было тогда современной связи для этого и даже документов. Судно, типа СРТ, без захода в инпорт.
Стемнело и, по словам моряков, судно, в сплошной пене и брызгах, под страшный вой шторма, установилось, работая на полных оборотах против ветра, имея по бортам и по корме, примерно в 20 -30 м. ревущие, то оголявшиеся, то покрывающиеся дикой пеной клыки и зубы рифов, и чуть дальше скалы.
Огромные каменные жабы вылезли позади из воды, конечно, чтобы глотнуть воздуха и с удивлением смотрели на этих бедолаг, в темноте. Куда- то торопясь, застыли огромные монахини и короли в каменных коронах, восседая на маcсивных гранитных престолах, жаждали крови и зрелищ, смотрели на этот бурлящий и смертельный цирк.
В разрывах облаков и молний они простирали к небесам руки , предавались размышлениям и готовились озвучить этим пришельцам свой беспощадный приговор. А всё это лишь бесформенные береговые скалы, надводные камни и утёсы. Весь экипаж вышел на спардек и, при свете прожекторов, в ночь и ревущий шторм, заунывным тоном отпевал рыбаков на тот свет.
Рыбаки смотрели в глаза смерти и смерть неумолимо смотрела им в глаза, здесь спасения нет. Во всём этом пространстве, в небе, скалах и душах моряков витал чудовищный ужас.
Механики вылезали из машины на корму, где в 20 м.по корме, практически рядом, оскалившись клыками рифов, на них безжалостно и неотвратимо смотрела и медленно приближалась жуткая смерть и снова лезли в машину, что там делали и молились на двигатель. Кругом всё ревело, Смерть, шторм и судьба медленно, по сантиметрам прижимали СРТ к рифу на страшную гибель и разрушение, как на средневековую казнь.
Некоторые, или почти все ,вполне понятно, обделались там, стояли и не уходили, т.к.их сейчас, скоро промоет добела морская стихия, да и на том свете и так примут. Вспомнили и неистово молились про себя Богу, которого забыли. А маму звали вообще все.
Так прошла ночь, начинался рассвет. На свету был виден весь ужас ревущего прибоя на оголявшихся скалах, где в брызгах разбивающихся валов волн хищно вздымались зубы острых и отточенных волнами камней. Никто не спал, все были в спасательных нагрудниках , онемевшие от ужаса, вспоминали маму и тётю, проклинали всё на свете и особенно тех ,кто их сюда зазвал.
СРТ был уже метрах в 10 от рифа, когда ветер ослабел может на пять минут, и судно отошло от рифа, но затем попали в сулой (вращающиеся столбы воды ,вылетающие из моря, как торпеды, на 5-10 м.) при соотвествующих направлениях штормового ветра и течения, эти места отмечены на картах.
Ширков попадал в такие сулои позже при более благоприятных условиях, но все матросы на палубе были сбиты с ног. Сейчас на СРТ-4511 ударом сулоя был выбит за борт с крыла мостика старший тралмастер -самый опытный и главный моряк на судне, который летел с крыла в море, как из катапульты с громким криком, поэтому его и заметили, и была еще ночь.
В состоянии шока, стресса, упадка всех сил и при полном непонимании всего,от неожиданности, Виктор дал перегретой и перенапряженной машине, работающей на полный вперёд, сразу -ПОЛНЫЙ НАЗАД. Машину могло заклинить, работающий назад винт мог убить человека у борта и смысла никакого, скорость СРТ была2-3 узла, инерция такого судна НА СТОПЕ гасилась встречным штормом мгновенно. Но и СТОП был опасен для перегретой машины. Могло всё заклинить. Это всё было ошибкой, но это обошлось.
Другой моряк и штурман подскочили наверх к прожектору и нашли тралмастера в луче света. Отчаянными маневрами машиной и рулем Витя подошёл и вытащили тралмастера на борт СРТ. Сам он говорил, что просто повезло , все маневры и всё остальное были до дикости неверными и ещё шторм, ночь, рифы, но по результату – это был общий успешный маневр.
Пока возились со спасением человека их снова поднесло к рифам, шторм ревел по прежнему и смерть в виде оскаленных рифов по корме снова начала готовить свой погребальный ритуал.
На таком малом судне это не то, что на любом грузовом пароходском (таких малых там не было вообще), здесь моряк-рыбак напрямую глаза в глаза и один на один с волной и ветром , и со всей стихией. Но вот СРТ -4511 после всех этих ужасов по сантиметру и по метру начал, все таки, уходить от рифа.
Изменилось течение и другие параметры моря и шторма…А люди благодарили судьбу и бога.
После этого рейса капитан Виктор ушёл с флота и больше никогда и нигде не плавал. Это был серьёзный, умный и самостоятельный человек, очень порядочный, правильный и честный. Он понял сам и больше никто ,то ,что это было. Это был сигнал судьбы, с которой нельзя было спорить и испытывать её ещё раз. Такое вообще раз и навсегда.Короче яснее ясного,что по всем своим главным и определяющим данным он не может быть капитаном.Далеко не каждый выпускник мореходки может быть капитаном и быть на пульсе всего состояния судна,экипажа,знать и предвидеть все ситуации и все остальное.Но это ещё не всё.Есть ещё какой-то маленький и почти незаметный нюанс,который,как бы подсказывает все это.Его можно уловить,но не всегда.
Какой здесь нужен был подвиг в жизни и всё остальное. И не только мужество и подвиг ,а нечто совсем другое. Каждый, кто поступил и окончил мореходку, видел себя всю жизнь с морем, в блестящей капитанской форме и соответствующем престиже и всём континиуме сложного и многообразного бытия. И вот бросить всё это решительно и окончательно, без вариантов? Но он поступил именно так.И он поступил правильно.
"Ну я ухожу,Альберт."
- Надолго?
"Да навсегда!"
- Как это?Да ты чтооо?"
"Я все решил.Это все!
Пока..."
Он крепко,со всей силой пожал руку и твердой походкой сильного и уверенного в себе человека,шагнул на трап...По физическим данным и многим чего ещё он полностью превосходил Ширкова.Но он знал,что не может быть капитаном.Именно это ему сказало море и судьба.А вот Ширков был готов выходить капитаном,испытывал уже в этом,как бы жажду,диплом уже был,но его придерживали непонятным образом.Позже Ширков понял,что ему не повезло с капитаном колбасника,который в начале службы заложил его в КГБ,где тот числился соглядатаем.Как и чем можно было заложить отличника мореходки и сына учительницы,Ширков тогда,конечно,не знал.Не знает и сейчас.
Ошалевший Ширков,находящийся в начале своей капитанской карьеры,в изумлении и неожиданности,долго стоял на палубе своего СРТ.Он смотрел на закрывшуюся дверь проходной порта,за которой скрылся,как в тумане неизвестности,его однокурсник,в новом,дорогого сукна,парадном морском костюме с капитанскими нашивками и со своим,видавшим виды, коричневым чемоданом...
Этот капитан сделал первый рейс в должности капитана и этот рейс был для него последним.А как же мечты изумрудного цвета, юности?Весь путь курсанта мореходки и затем служба штурмана на разных судах,морях и океанах до капитана? В общем первый раз и последний...
Несколько позже Ширков понял такую вещь,что однокурсник,волею судьбы,на волне сказочного везения,заступил на должность капитана очень рано.Вернее, раньше,чем было ему предпочтительно.Мог бы ещё походить старпомом или штурманом,тогда могло быть все иначе.А вот капитан- это уже другое измерение,в котором быть может вообще далеко не каждый.Это очень трудно объяснить,а понять можно только тогда,когда на плечи ляжет вот такая ответственность,которой нет аналога.
А матросы того судна и рейса? Часть матросов уволились и ушли с флота отдельные люди стали пугаными и заиками, а другим долго снились кошмары из этого рейса, а других в море охватывал ужас, пропадал сон, по различным причинам и без причины. Одному потом такой сон приснился дома ночью, что он так заорал и перепугал детей и жену. Жена стала заикаться и боялась потом выключать свет и ложиться спать.И ещё вроде пришли без плана и толком без денег.
Через какое-то время всем стало ясно,что СРТ с машиной 300 л.с. конструктивно был очень слабый и не доработан.Далее выпускали СРТ только с машиной 400 л.с.,которые были уже способны преодолевать такие волны,течения и дрейф.Но тогда молодой капитан оказался заложником этих конструктивных недоработок.
Отголоски того рейса Ширков наблюдал много позже среди экипажа на других судах.
Однажды в сплошном тумане, при общей нормальной обстановке, тоже на Джоджес Банке, после обычного дежурного туманного сигнала, из каюты прямо на Ширкова в коридор выскочил матрос, с глазами полными ужаса.
Увидев спокойного старпома, он обрадовался и объяснил, что был тогда в том рейсе, на СРТ 4511. "Тогда точно так было! Гудок, затем удар и в каюту, разворотив борт, влезла лапа огромного якоряааа!!!"
Эта лапа,разворотив обшивку зацепила,висевший на вешалке,штормовой ватник и утащила его в развороченную дырууу...
Ну,будь там матрос в этот момент.Сейчас болтался бы,над волнами,дрыгая ногами,вися на лапе якоря.
Когда Виктор ушёл с судна, к Ширкову сразу зашли два обеспокоенных матроса и спросили: «Этот капитан собирается в рейс?». Он им сказал, что нет. Сам идет, видимо, старпомом, а рейсовый капитан ещё не назначен. А старпомом Ширкову тогда не удалось выйти, тут задержались, а с осени много пришло моряков, да и старпомов с отпусков, и пришлось выйти только вторым штурманом.
А матросы тогда сказали, что если этот капитан придёт на борт в рейс, то они с чемоданами сходят на причал. И они рассказали остальное. С начала рейса, очень часто с судном происходили опасные приключения. То на них кто- то наедет, то чуть сами не перевернулись. Всё время что- то происходило на грани опасности. В таком напряжении и страхе они были весь рейс.
Маленький нюанс достаточно ясно подсказывал штурману,что в том рейсе на СРТ-4511 был капитан с характеристиками около нуля.В этом то и все дело.
Хотя бы добраться до порта, это было самым главным. Все моряки, различных судов, видели, конечно, в радар, что такое район промысла, когда на радаре нет свободного живого места от судов, а тут еще с июня по август сплошные туманы на Джорджес банке, у всех свои разные курсы, скорости, разные типы судов и ещё через этот район проходят о огромные супер- танкеры, балкеры, которые вообще не видят СРТ в те радары, которые были , и работа там идет на грани крайнего риска…
И вот в начале рейса один из таких монстров врезал по этому СРТ-4511 в район кормы и салона команды, огромным якорем разворотил обшивку, захватил двух матросов за ватники и едва не утащил с собой. А тот огромнейший корабль- монстр даже не заметил ничего и растворился в морском тумане. Такой матрос позже плавал с Ширковым и после любого туманного сигнала голый спрыгивал с койки и вылетал в коридор на всякий случай(он и объяснил ,почему так).
Обшивку корпуса тогда заварили у базы, но далее в течение рейса произошли ещё 3-4 подобных навала на СРТ 4511, удар снова вскользь,это и спасло от гибели,шлюпка в дребезги, снесены релинги и пр., а эта дура так и не остановилась и исчезла в тумане, неизвестно кто.
Судно могло погибнуть ещё на промысле и такие случаи были: их вот так в тумане подминал под себя проходящий монстр и больше их никто никогда не видел, а этот монстр тоже ничего не видел и не знал. И только в порту увидев сорванную краску по борту, спешно всё это закрашивал и всё на этом заканчивалось.
И ещё были мелкие, но запоминающиеся и тревожные случаи в течение всего рейса. Такую ситуацию в рейсе невозможно понять и объяснить, подобное полное невезение было и с другими и выход тут был только один: нужно прекращать рейс и начинать его заново из порта, но кто на это согласится.
Наблюденя самого Ширкова,позже, особенно при плавании старпомом и далее при руководстве флотом, показали,что назначение очень молодых капитанов- весьма непредпочтительно по многим факторам и вообще. Такой капитан никогда не будет полноценным, ибо не прошел и не освоил все морские ступени штурмана и не может квалифицированно что- то подсказать штурману в сложных ситуациях.А,самое главное,что такой капитан ,естественно,не может принимать компетентых и квалифицированных решений.А здесь, на СРТ, в самой тяжелой обстановке штурманской службы вообще на море, нужно иметь полную практику и опыт,чтобы,в ключе безопасности,чувствовать и понимать пульс промысла.
Ширкову было трудно что-либо тут оценить, но его однокашник , положительный, умный и серьёзный, много и явно лучше многих других, без сомнения, принял самостоятельное, трудно понимаемое другими, и вообще, но почти правильное решение, поняв и приняв к сведению и испонению предупреждение судьбы. Может стечение обстоятельств, как выражаются, что можно попасть не в струю.
Это был первый и последний рейс молодого капитана. Да ещё и не получилось план взять и нормальные деньги тоже не получились. Да и на грани гибели.
Вот, каким уважением можно оценить такой поступок , уйти с флота вообще, как результат его мучительного анализа всей системы критически или предельно-опасного плавания на таких судах.Тяжелейшей промысловой и производственной работы в тяжёлых промысловых районах, судьбы моряков и безопасности СРТ и фактор молодого капитана, который был тогда ещё далеко не капитан, и ответственность за своё решение.
Если бы где- то на транспорте или в пароходстве, то там капитана ставит начальство и всё, можно работать, ковыряя в носу или в их хитрой заднице, и многие так и работали. Но на СРТ это не пойдёт. Там тоже ставит начальство, но затем его проверяет и пропускает или нет, по полной статье, во первых рыба, а затем море, океан, и девятый вал, и это ещё не всё, есть ещё кое- что, может ещё и похлеще, а они сразу установят, кто годен, а кто ещё нет и договориться с ними невозможно.
Так вот его решение заслуживает самого высокого уважения, которое может не все могут понять, тем более, что он устроил свою дальнейшую жизнь на берегу, без моря, самым умным образом.
Он сумел закончить институт и стал инженером по электричеству, освоил другие специальности, хорошо и безопасно устроился на берегу, бросив море, корабли и дальние и все другие рейсы навсегда. Понять предупреждение судьбы и принять правильное жизненное решение – это много значит и много стоит, и не каждому по плечу. Правильно понять сигнал этой самой судьбы, что был на волосок от гибели. Это всё, надо уходить и всё.
СРТ -4575.
Позже,что-то через год, в 1967г. на СРТ- 4575 капитан Ширков вёл промысел в том же р-не Джорджес Банка в летнее время, когда сплошные и глубокие туманы, большое скопление рыболовных и проходящих судов различных типов. Рейс был 4,5 мес, устойчиво находились в середине флота по основным показателям в работе и средними деньгами, и без происшествий, но...
Очень часто или почти всегда на грани опасного случая, сплошное расхождение в критических дистанциях с рыболовными и другими судами. Особенно опасны огромные танкера, балкеры и другие монстры в несколько десятков тысяч тонн, которые рыбаков не всегда видят. СРТ, всего менее 500 тонн водоизмещения, находится в их мёртвой зоне тогдашних РЛС. Если для транспорта расхождение в тумане является главной задачей и он может менять курс и скорость как хочет, то для СРТ это только помеха и отвлечение от главного, а главное есть промысел рыбы.
Кроме того СРТ на промысле, в основных случаях, не может менять курс и скорость в любое время, ибо связан тралом. И почти никогда не может дать задний ход, ибо там трал. Сложность в управлении судном при таком скоплении судов несопоставима с транспортом. Да ещё одно дело разойтись с судном или группой, но надо ещё чтобы и тралы разошлись чисто. Поэтому каждый штурман или капитан на своей вахте много раз сталкивался с очень опасной или критической ситуацией, а вахт таких множество и множество ситуаций. А отсюда, ибо деваться некуда, в основном притёрлись штурмана и капитаны и ходили, как по лезвию ножа. Много было случаев, все и не припомнить, но один случай почему- то запомнился.
Сигара.
Был обычный июньский ватный густой туман, СРТ-4575 закончил двухчасовое траление и выбирал трал. Монотонно гудела лебёдка и выбирала ваера трала, что то 400- 500 м. Судно в таком положении не работает винтом и не может иметь ощутимого движения и лежит в дрейфе. На экране радара порядка двух десятков светящихся точек от наших и иностранных траулеров, как и обычно.
Но вот среди всего этого натюрморта, на средней дистанции появилась очень большая цель и радар отбивал её, как светящуюся сигару, от СРТ с левого борта и чуть с кормы. Ширков каким- то внутренним моментом почувствовал, что эта цель,которая целит прямо в борт траулера, не отвернёт.В рыбацком жаргоне такая цель,сигара или отметка числилась,как слово- дура,выражая огромную геометрическую и другую величину,опасность и все остальное в этом плане.
Дальнейшие наблюдения показали, что пеленг не меняется, а это значит, что он траулер не видит и не слышит, хотя СРТ подавал туманные сигналы. Радары того времени могли и не заметить малое рыболовное судно. Антенна на таком монстре высоко над морем, поэтому у него большой радиус мёртвой зоны, а сам штурман тоже высоко над морем и многого не видит и не слышит вблизи судна.
Часы и хронометр отсчитывали секунды, на барабан лебёдки ложились кольцами
метры ваеров, светящийся луч радара "створ" ярко отбивал такую большую и заметную цель и дистанция между нами стремительно сокращалась. Ширкову уже было ясно, что тот не отвернёт и нужно уходить с его пути, но пока это невозможно, ибо за бортом трал. Рыбацким чутьем получалось, что должны успеть выбрать трал, но это будет впритык и сближение будет критическим. Рыбы оказалось на один подъём и как только куток был поднят из воды, капитан резко перебросил машинный телеграф на полный вперёд.
Двигатель Бухау Вольф взвыл почти мгновенно, ибо увидев, что со стопа вдруг полный вперёд, механик понял всё, без слов. Крикнув курс рулевому, Ширков высунулся на крыло мостика, пытаясь как можно раньше увидеть по корме нос этой сигары и её ракурс. А он появился незамедлительно, как и ожидалось. Может повезло, но он увидел почти то, что и ожидал. В причудливых фонтанах и водопадах, вспарывая море и волны, из тумана возникла огромная бульба супертанкера, величиной почти соизмерима с корпусом СРТ.Она проходила близко, но чуть слева по корме СРТ. В это мгновение стало ясно, что в общем нормально...
Курсы были почти параллельны, но ракурс на расхождение был. В то время радар "Створ" не имел калькуляторов, компьютера и даже точного замера дистанции. Так что только на глаз.
Это уже не смертельно, но ещё пока почти в опасной зоне.
Бульба поравнялась с кормой о была очень близко, а за ней устрашающей серой стеной над СРТ, как бы раскрытой пастью доисторического хищника, стал нависать стальной развал скулы форштевня этого огромного судна. Его скорость была значительно больше , тем более, что СРТ набирал скорость с нуля, а он шёл в полном режиме.
А вслед за развалом скулы, будто каменный обрыв, ужасающе, стал выступать и приближаться, явно пытаясь захватить, весь развал геометрии и массы борта от страшной и почти нереальной ширины корпуса такой громадины и вся масса, величиной , необъятного масштаба.
Винт СРТ вращался вблизи обгоняющего борта, в белой пене беспорядочно крутящегося потока, который нес с собой , мощью своих машин и массы корпуса, этот огромный монстр.
Ширков, впившись глазами во всё это и до боли сжимая релинг своего мостика, только смотрел и не подавал никаких команд. Любая команда могла ухудшить положение до непредсказуемого варианта. Но всё было под контролем.Ситуация зависела только от капитана СРТ.
Он,также представил себе положение вахтенного штурмана на высоком мостике такого монстра,который был где-то под облаками,который,услышав туманный сигнал СРТ,не видел его самого,потому что СРТ находился у него под носом, почти в контакте,под огромным развалом его форштевня.
СРТ тоже набирал ход до полного, но это всего 10 узлов, а эта штука идёт не менее 12- 15 узлов. Но вот борт её перестал давить на СРТ, мимо проползала стена и появилась такая же, в тумане неправдоподобная, надстройка, величиной с девятиэтажку, и за ней, вся в огнях, потрясающей величины, корма.
Сбросив какое- то оцепенение и собравшись, Ширков сбавил ход до среднего и затем, жалея хороший двигатель, который сделал своё дело, до среднего, малого и только потом стоп. Оценив обстановку по радару и карте- планшету, дал команду на постановку трала.
Как только трал пошёл за борт, Ширков ушёл с мостика, ибо второй штурман, Толя, лет 3- 5 моложе , невысокий и неброский, серьёзный и нормальный, знал всё остальное сам. Здесь коллеги много могут дать замечаний и советов по поводу этого события. Но сам Ширков знал сам, что действия СРТ-4575 в данном событии были почти идеальны, ибо критерием истины является практика, как где- то написано в умной книге, а ещё бы добавить, что- результат.
А в общем тут ничего особенного,такие случаи,или подобные, почти каждый день,а то и похлеще.Ну и ничего.На мостике молодой,но полноценный капитан,прошедший все ступени службы штурманом по полной программе.Опыт достаточен,а теории ещё больше.Другие трудно понимаемые нюансы,интуиция,предвидение и мгновенный сложный анализ и способность мгновенного принятия решений в наличии и в готовности.
Много было случаев почти похожих или чем- то схожих, но деватьтся некуда, так притёрлись и очень часто на грани риска выходили из ситуации. Но это было уже лет 3- 5 позже того рейса СРТ- 4511, на котором ходил однокурсник Витя,а значит опыт и что- то ещё. Да и судно СРТ-4575 было более новое и более мощное.
Ширков не был молодым капитаном, ибо полностью был утверждён только почти к 30- ти годам. Хотя бывал временно капитаном и раньше.
Радист Морякин.
Эпиграф.Дмитрий Тихонов.
« В эфире молнии и громы,
В эфире музыка и свист,
Когда движением знакомым
Берет наушники радист.
Из черной бездны расстояний
Едва в приемнике слышна
В помехах северных сияний
Его рабочая волна.
Радист берет потоки знаков,
Понятных только одному,
В мычанье радиомаяков,
Всю ночь мешающих ему.
Радисту слышен каждый шорох
Далекой станции.И вот-
Радиограмм огромный ворох…»
Дмитрий Тихонов.
В те года был, как казалось, бум телеграфной радиосвязи, аппаратура была ламповая и сложная, много зависело от антенн. На большом судне антенна высоко, а поэтому передача сообщений и приём наилучшие, а на СРТ всё низко и проходимость радиоволн вообще неисповедима, солнечные и магнитные бури, помехи, треск и шум в наушниках.
В таких условиях многое зависело от характеристик радиста. У кого какой слух и чутьё тоже. Уловить точки и тире знаков Морзе в такой неразберихе и дальности
всегда представлялось мне каким- то высшим пилотажем. Передать сообщение, может, попроще, а вот принять, уловить композиции точек и тире, тут же преобразовать их в буквы, слова и фразы, нормальному человеку вообще непостижимо.
Это были тогда особенные люди, которые это освоили в той или иной степени и были истыми морскими интеллигентами, которые знали всё, что делается в мире, на других кораблях и вообще.
Когда Ширков заходил в тесную радиорубку своего СРТ, то радист сидел в своём маленьком кресле, в наушниках, рука на телеграфном ключе и он никого не видел и не слышал здесь, а был где- то в своей вселенной, состоящей из точек, тире и всевозможных шумов и тресков.
Скорость передачи и приёма была таковой, что слышно было только автоматно- пулемётную очередь точек и тире на фоне тресков и шумов, причём штурман, владеющий азбукой Морзе, не мог отличить там точку от тире.
Однажды Ширков попытался через свою радиостанцию позвонить в Москву своей сестре, так та, услышав всё это, с перепугу бросила телефонную трубку и выключила вообще телефон , убежала в спальню и накрылась одеялом с головой.(Это сказала дежурная радистка на радиоцентре).
Был даже приказ министра, что радистов запрещается вызывать на палубу на подвахту на обработку рыбы, ибо натруженные руки рыбаков не могут держать и работать телеграфным ключом так, как требует радиосвязь. Да тут и не только руки, а и голова свежая нужна. А в моменты большой рыбы, на палубу выходят все, кроме капитана, естественно, но приказ был только для радистов.
Большая рыба бывает редко и тогда надо взять запас сколько можно и каждый моряк на счету, а потом, в основном надо пахать, днями и ночами, бескрайние морские нивы и брать по мелочам.
Однажды, на дрифтерном лове сетями, Ширков не выдержал и, оставив на мостике радиста, вышел на палубу, в свежую погоду.Все палубные бункера были переполнены, вся палуба была в рыбе. Рыбу нужно было быстро обрабатывать, солить, бондарить в бочки и на качке грузить в трюм.
За бортом оставались ещё несколько сетей с рыбой и рыбу девать некуда,а шторм усиливался. Почти вся команда на своих местах на палубе СРТ в ломовой и азартной работе. Вот тот момент капитан запомнил, но совсем не из- за рыбы, а по другому поводу.
Этот момент был несомненной ошибкой, ибо капитан должен был оставаться на мостике, ибо головной боли было более, чем достаточно. Тем более, что он легковес, с детства голодных военных лет, всего 60 кг. веса и совсем не рыбак, какие там должны быть.
Схватив готовую бочку (120 кг.) у матроса- бондаря (матрос очень высокой категории, обычно большой силы, ловкости и умения), в уверенном и профессиональном стуке его молотка и плеске шальных и свежих волн, услышал его проникновенное изречение, которое он бросил в двух словах.
Но капитан всё сразу понял, именно в такой обстановке, что это была беспощадная истина, хотя в ней совсем не было видно справедливости.
"Работа вот здесь! А там это- (он показал на мостик...
и трудно переводимый выкрутас рукой)..."
Ширков промолчал и ничего не ответил,потому что не знал,что и сказать.
Передо ним, в своей стихии, мощью своих рук и всех мышц тела, молотил и физически создавал фактическую готовую продукцию обычный и настоящий рыбак- профессионал. Это был кто- то на уровне хозяина ситуации или строгого учителя, а капитан был ребёнок с детского сада.
А Ширков был сейчас капитан СРТ в свои 30 лет и прошел все школы матроса,начиная с мореходки,парусного судна,затем грузовых и т.д.А затем все ступени штурмана, третьего, затем второго и особенно второго (собачья должность),затем старпом,а на СРТ- это не фунт изюма, и все полностью- от звонка до звонка. А сейчас капитан, который не находит времени, чтобы выспаться, отвечает за всё,и сутками на мостике- это не работа, а выкрутас рукой…
Но то, что сказал матрос, не подлежит никакому сомнению, ибо это было видно всем, на этом месте и в такой обстановке перед фактом, который погружен в трюм СРТ.Этот факт был материальным результатом рыбацкой работы, сейчас это уже был ценный натуральный продукт для страны и народа, которым можно было накормить армию, рабочих, вообще людей или продать и выручить деньги, а для нас это была ещё и зарплата.О том,что этот факт организует капитан в почти невозможных условиях штормового моря и всего остального,то до этого никому нет дела.
Всего одна бочка и в ней 120 кг. первоклассной свежей атлантической сельди. Если раздать по пол- кило, то накормить можно 240 человек сразу. А мы тогда брали что- то 15- 18 тонн и можно посчитать, сколько там было бочек, и накормить можно было, что- то порядка 30 тыс. человек.
Здесь можно многое возразить и поспорить, но это уже не так важно, а главное было в том, что сказал матрос- бондарь на палубе, заваленной рыбой, СРТ. А там, на этой палубе, было может более понятно, чем ему; ибо на мостике, выше палубы, да за дверью и толстыми стёклами рубки, могут многие, даже такие дохлецы и слабосилы, а вот стать на место матроса- бондаря, даже близко не по зубам.
Ширков как- то в хорошую погоду взялся и попытался забондарить одну бочку, но сразу утопил верхее дно, долго возился, чтобы достать его обратно и , потеряв время, отдал бочку матросу, который в два- три точных удара молотком, всё поставил на место. А так, малейшая неточность, перекос и, если не обжать правильно, то бочка потечёт и рыба будет испорчена, поэтому бондарить должен обязательно классный мастер, а не то, что не пойми кто.
Ты- капитан, можешь на мостике хоть что, и до этого никому нет дела. А работа, это вот эта, в этой бочке (120 кг), которых надо десятки и сотни и всё остальное вокруг...А без этого не понять,что такое настоящая работа.
А со слов других моряков, особенно романтиков и вроде того, только пелена на глазах. Романтику Вы не сможете подать,например,на обед и с понятия рыбака она годится только бездельникам.
Но мы отвлеклись и забыли про радиста. А радисты были люди с особенным божьим даром в той или иной степени, чтобы выполнять то, для чего они были нужны. Это, как музыканты или артисты со своими уникальными личными характерными талантами, и профессионалы с набором плюсов и минусов, и других моментов.
Ширков уже давно, с сожалением, подозревал, что радист Вася Морякин, очень слабый радист в абсолютном понимании и самый худший в мире, в относительном понимании. Да что с него взять, если он такой же хилый дохлец, как и автор данного абзаца. Он иногда приносил служебные радиограммы, без некоторых слов, принятые через слово или хуже, остальное надо было догадываться или консультироваться с другими судами и т.п. Но это ещё не самое плохое. Как сказал когда- то давно Виктор Гюго, что море- это засада.
Работа на СРТ, вдали от обычных морских путей, европейских районов, где идти до промысла через весь океан, почти месяц, была экспедиционной, и это значило, что во первых, рассчитывать можно только на себя, а во вторых, кроме промысла, всегда появляется какая- то новая головная боль. Решать какие- то вопросы и проблемы можно только через радиста.
И эта новая головная боль возникла и уже пыталась взять за горло капитана.
Топлива оставалось что- то на неделю, когда пришла информация, что зафрахтованный танкер где- то сломался и бункеровка откладывается на неопределённое время.
Может этот танкер вообще сюда не пойдёт, а другой ещё не выходил из порта.
Аварийный запас СРТ был определён документами на 5 суток, т.е. капитан должен был прекратить траления и лечь в дрейф, расходуя 200 кг в сутки. А топливо нужно было сохранять на случай очень вероятных штормов, при которых СРТ может выдержать только работая машиной на волну, иначе он может погибнуть.
Этот район, тогда и сейчас посещают тропические ураганы с женскими именами. А как прекратить траления, если рыбу берём только непрерывной и интенсивной работой, любая остановка и придёшь в порт так, что штаны не на что купить. Никто не знал, где этот танкер, он молчал так, что будто его не было, а может он вообще утонул. Танкер был пароходский, другого ведомства, связи и каких то контактов тогда не было.
Даже руководство на плавбазах, у которых тоже топливо кончалось, имея радиостанции и радистов высокого ранга, ничего не могли добиться. Даже, если бы танкер сейчас пришёл, то оголодавшие от недостатка топлива СРТ со всего запада СССР, севера и Чёрного моря, уже создали такую очередь, что Ширкову, со слабыми пронырливыми качествами, вообще ничего не светило.
Скорее всего начальство сначала забункерует плавбазы , но ведь и танкера- то ещё нет, и не известно, что он будет вообще когда- либо. Все радисты пытаются его найти и что- то узнать. А у нас радистом ещё и Вася Морякин, который , если и услышит танкер, то последним изо всех.
Да и, если услышит, толку от этого. Танкер безусловно выйдет на связь с базой, где начальник и будет выполнять его указания. А у начальника свои друзья есть, которых он сначала забункерует, а у нас таких знакомств не было и наше место последнее. Сна не было ни днём ни ночью. Ширков всё ещё не решался остановить траления и лечь в дрейф, как однажды сон сморил и капитан забылся ночью на своём диване...
Ночью, около трёх часов, Ширкова разбудил свисток с мостика и второй штурман Толя: "Альберт Анатольевич.
Всё готово, можно идти на швартовку..."
Капитан сначала толком ничего не понял, пытался сбросить эти сновидения, а ноги сами понесли его на мостик. "Какая тут швартовка???"
С мостика в глубоком тумане в свете прожекторов капитан увидел корму огромного танкера.
Суда лежали в дрейфе и погода была почти штилевая. Быстро начали бункеровку и закатали, по уши, оба главных топливных танка и все расходные баки до отказа.
Кроме того на лине взяли с танкера свою почту и всю почту с посылками на нашу Таллиннскую флотилию.
Ширков уже всё понял. Радист Вася где- то в своём эфире, нашёл и перехватил этот неуловимый и всеми обожаемый и затерявшийся танкер, вошёл с ним в контакт, перевёл на свою волну и обо всём договорился. Это всё в обход всего высокого начальства промысла, штаба промысла вместе с их, высокого статуса, радистов и даже своего капитана СРТ.
Вася сам запеленговал танкер по своему радиопеленгатору, всё сказал моему второму и тот, выбрав трал , полным ходом пошёл ему на встречу...Они оба знали всю ситуацию. А утром в эфире был шум и гам, танкер был пароходский, промысла не знал и утром ещё толком не проснулся сразу.
Потом начался шум и гам. Почему да почему. Топлива на полный бункер всем не хватало и начали давать чуть больше половины бункера, да и очереди с голодухи. А у нас весело молотил наш бухау- вольф и трал пахал море. А в моменты выборки трала к нам подходили таллинские СРТ и забирали почту с уважением и удовольствием.
В салоне, за обедом, даже классные и опытные моряки, которых трудно чем- то удивить, смотрели на радиста Васю Морякина с уважением. А, когда я снова зашёл в радиорубку, то в своём удобном кресле, весь в работе, и рука на телеграфном ключе, сидел ас высшего пилотажа радиопредачи и радиоприёма в этом месте и в этом времени. Это был Вася Морякин…»Когда движением знакомым,берет наушники радист…»(Тихонов Д.П.)
Пентленд Ферт.
СРТ-4575 с машиной 400л.с., мощный и надежный (не равнять с СРТ-4511, у которого была слабая машина- 300 лошадиных счил), с постоянным закреплённым штурманским составом и офицерами, дружный экипаж, и полный утверждённый в парткоме и Главке капитан, в свои 30 лет, шёл домой по тому же маршруту, что и Ермолин Витя когда-то раньше.
Был также встречный шторм, но такое судно успешно преодолевало его, неуступчиво огрызаясь развалом форштевня на любую неосторожную волну и разнося вокруг и по ветру устойчивый рёв и кондицию надёжного и мощного двигателя Букау Вольф.
Знавшая своё дело морская волна периодически подкидывала корму и оголяла винт, который в воздухе превращался в пропеллер самолёта и дикими оборотами пытался уйти в разнос за красную черту тахометра и дальше через вал развалить весь двигатель на куски. Однако простейшая автоматика и хорошо подобранный режим работы,вытекающий из опыта механика,резко уменьшала подачу топлива и Букау Вольф не выходил за допуски.Затем корма опускалась в подошву волны и эти дикие обороты гасились в морской воде,придавая дополнительную мощь движению.
А иногда СРТ,вздыбившись носом в облака,как дикий и резвый мустанг, легко взбираясь на неё ,седлал и ехал на бегущей волне,как опытный всадник,натягивая поводья,заставляя подчиняться, и мощная машина тут же безоговорочно подтверждала все эти притязания уверенным и таким же мощным гулом в коллектор на всё пространство вокруг,не обращая никакого внимания на угрожающий рёв ветра и нахальные навалы хозяйствующих здесь у себя дома в океане седых валов волн,в том числе и девятых,меняя лишь тон и вариации на вершине или на подошве огромной волны.
Опытный промысловый рулевой на мгновение опережал вручную все грубые попытки также сокрушительного и нахального девятого вала и он всегда оставался ни с чем за кормой СРТ.
Все четыре магнитных и гирокомпасных курса бешеными скачками летали с борта на борт ,готовые улететь за пределы судна, но средний магнитный и такой же гирокомпасный уравнивали всё и были всегда на месте, несмотря ни на что.
Это сейчас мало кто поймёт, сколько курсов сразу работает на СРТ и я могу пояснить.Этого нельзя найти в учебнике навигации.
Только на обед уменьшали обороты и СРТ позволял волне более мягко и возможно с лаской поднимать его к облакам,и также мягко опускать вниз,в бездну,к подошве волны,с нетерпением ожидал звонка телеграфа НА ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД,чтобы снова ринуться в бой на штурм шторма,как испытанный и уверенный в победе солдат.
Это было прекрасное судно в своём классе и особенно в кондиции,в рубке радар,гирокомпас,визуальный РП с электронным экраном.Деловой стармех ,лет 28,и его великолепный ухоженный и обласканный двигатель «БУКАУ ВОЛЬФ»,в салоне прекрасное Советское кино и весь экипаж. Само судно ухожено вниманием капитана и команды.
Шторм,волны,ветер гуляли,как хотели,море показывало свою исполинскую и неоспоримую силу и мощь,а судно настойчиво ,и уверенно шло в свой порт ,по курсу ,назначенном капитаном, и каждый выполнял свои задачи и дела под Великим небом бескрайнего пространства,но никто никого не боялся и никому не мешал.
Способный и уравновешенный двигатель »Букау Вольф» ни в чём не сомневался и подчинялся только телеграфу с мостика. СРТ рубил форштевнем и пробивал шторм с запасом.Автоматики у двигателя почти не было,но подобранный опытом режим работал в унисоне с желанием механика ,который уже уловил ритм ситуации,и опережал и начисто обыгрывал волну,зыбь и цунами в этом деле.
Море своим Великим разумом понимало,с кем имеет дело и оставив свои грубые и неприемлемые для моряков намерения,проявляло уже уважение,как и взаимно моряки к нему,но катало свои сокрушительные и бесконечные валы вокруг ,кидая иногда девятые,но просто так,не зло,ещё долго.
Ему тоже надо было выполнять что-то своё и иногда побеждать, там были и добрые, а больше злые и опасные, кровожадные, но всегда справедливые Боги, которые не прощали ошибок и безошибочно определяли жертву на гибель и смерть и.
Но только не сегодня, т .к. это был СРТ – 4575,с которым связываться не было никакого смысла , они это сразу поняли и не хотели. Пытались только трепать парадный красный флаг с золотым серпом и молотом, закрученный и закрепленный до лучших времён ,которые обязательно были где-то впереди. Морские и небесные Боги прочитали уже на борту СРТ – 4575, а не 4511. Капитан- в свои 30 лет был в полной кондиции по всем статьям, закончил сложный промысловый рейс и шел в свой порт.
В радиожурнале была принята оценка работы судна от руководства промысла- «Удовлетворительно». Этот радиожурнал и сейчас лежит на книжной полке в главной комнате квартиры капитана и имеет полное уважение хозяина.Причем сначала дали - «Хорошо», но тут же пришла поправка на-«Удовлетворительно».
Это было более правильно, ибо план в тоннах, который давала контора на выходе из порта, чисто не дотянули.Но все же взятие плана было подтверждено с корректировкой по среднему судну, что в общем то более справедливо и математически правильно.Для капитана в первом рейсе эта оценка светилась, как хорошо. Да и это не так важно.Тяжелая работа позади, а впереди свой порт.
Поэтому можно было и лучше было бы пройти также Пентленд Фёртом, совершенно безопасно, сокращая расстояние и дать отдых судну и экипажу, тем более, что и штурманские расчеты, были благоприятными ,и лежали на карте.
Расчеты приливов и течений сделал сам Ширков, ибо любые расчеты,особенно сложные, для бывшего отличника мореходки были просто хобби.Все было на штурманском столе.
Ширков уже знал,что все рыбацкие капитаны на серийном СРТ ,даже с машиной 300 л.с. непременно шли проливом Пентленд-Ферт и не имели проблем.Тогда на СРТ- 4511, однокурсник просто не сделал или ошибся в расчетах и элементарно проворонил ситуацию.
Ну а здесь СРТ-4575,более высокой серии и с машиной 400 л.с.
А самое главное- мощный и уверенный гул машины, с ритмичными вариациями на вершине и подошве волны, и ровный стук клапанов,не оставлял никаких шансов никакому шторму и течению на что либо неприятное. Сейчас шел СРТ-4575 с машиной 400 лошадиных сил и это снимало все сомнения.
На мостике стоял легковесный, очень спокойный сам по себе, рыбацкий капитан последней формации,с некоторыми полномочиями дежурного заместителя Бога, которые тот дал ему на это время.Все главные и другие решения,включая нюансы,особенно предвидение ситуации в настоящем,будущем и прошлом на контроле у капитана.
Когда на горизонте показались очертания берега, капитан дал указание вахтенному штурману проложить курс севернее Оркнейских островов и оставил на этот раз Петленд Ферт в стороне ,к югу и уклонился от встречи с ним. СРТ-4575 прошёл Северное море на шторме(6-7 узлов вместо 11).Двигатель и судно не возражали и не могли возражать ,да и не хотели.Капитан есть капитан.
Если бы не было рассказа капитана СРТ-4511 Вити Ермолина , Ширков вошёл бы в пролив и всё было бы безусловно нормально , но капитан пошел в обход.Можно по разному оценить этот момент.Тот капитан расценил тот случай,как предупреждение судьбы.Сейчас капитан СРТ-4575 решил принять это к сведению.
Встреча с долгожданной женщиной задерживалась на сутки. Капитану и всему экипажу. И потом было чего-то жаль, даже сейчас. Но не момент встречи с женщиной, а Петленд Ферт…,который ,как почувствовал Ширков, мысленно сказал по русски: »Зря пошёл на такой круг…».
СРТ -4575 уже выполнял принятое решение и свою задачу в поставленном варианте. Капитан не любил менять варианты и моменты. Это очень сомнительно в море.Он продолжал в открытом море рубиться со встречным штормом несколько лишних часов.
Конечно, тут был перебор с осторожностью и перестраховкой ,даже чья-то молодая великолепная и умудрённая мощная тётка ,которая всегда права и вне конкуренции, там на берегу, выразила точно такое же мнение и сказала капитану всё, что она о нем думает. А ещё другая с мощным телосложением (Ширков таким вообще не мог противостоять) покачала головой и плюнула в эту сторону, по её примеру последовали все остальные ,объяснив всему обществу, что Ширков даже хуже тех, кто хуже всех вместе взятых.
Это Ширков помнит по сей день,это был единственный в жизни момент,когда он уклонился от прохода Пентленд Фертом. И этот момент был первым и последним. Позже при первой возможности Ширков оязательно ходил только через Пентленд Ферт.Стоило только пробиться на шторме к проливу,как там под прикрытием берегов погода успокаивалась и судно шло при очень благоприятных моментах.Эта хорошая погода сопутствовала судну и дальше, после выхода из пролива в Атлантику или Северное море.
А еще позже много раз проходил Петленд Фертом (СРТ с машиной 400л.с. проходит там спокойно),уже на много более мощных и крупных судах, более двух десятков раз, в том числе на пароходских типа «Тисса»,»Спартак»и «Морковка» штурманом в ESCO,последний раз спустя более 30 лет, когда я в первый раз уклонился от встречи с ним. Или 4 года назад from now).
Каждый раз ,как Ширков входил на его прекрасный фарватер ,он загадочно улыбался и говорил только ему ,что зря тогда пошёл в обход .Ширков всегда был рад ему и чувствовал его полное расположение , как хороший и приветливый знакомый, и счастлив от восхищения такой красотой, как дома, как в детстве ,пройтись по знакомой аллее сосен, в своём подмосковном лесу, молча и почтительно созерцая такое творение природы как «ПЕНТЛЕНД-ФЕРТ». Капитан и прекрасный пролив встречались и расходились с уважением ,довольные друг другом, как в Англии джельтмены.
Но Ширков никогда не расслаблялся там, он всегда помнил рассказ своего однокурсника ,шёл всегда с полной навигацией и вниманием.Все расчеты течений и приливов делал лично.Отличник мореходки безусловно всегда считает,что лучше его никто не сделает довольно сложные и нудные расчеты лучше.Да это так и есть всегда и во всем.Поэтому все расчеты на столе в рубке,отработаны лично, и всё под контролем.Ширков чувствовал , какие там живут Боги и они не простят небрежности.Поэтому отличник мореходки Ширков всегда с удовольствием шел в свой знакомый пролив- Пентленд Ферт.
1967г. Капитан СРТ-4575.
Примечание.
Пентленд-Ферт - пролив между северным берегом Шотландии и Оркнейскими островами, имеет навигационное значение и сокращает маршрут при следовании с юго- запада Английских островов, а также Атлантики в Балтийское море и обратно.Соединяет Северное море с Атлантическим океаном.Длина около 26 км,ширина 11 км.,глубины порядка 80 м.Сильные приливные течения. Суммарное течение может превышать 10 узлов. Якорных мест и укрытий от шторма Ширков здесь не видит и пролив лучше проходить без остановки.