Повернуть жизнь вспять

          

                Искусство жизни состоит не столько в том,
                чтобы сесть в подходящий поезд, сколько
                в том, чтобы сойти на нужной станции.
                Д.Зигфрид


                1. Возвращение

    С некоторых пор ему не везло ни в чём. Со своей давней любовницей Стеллой ему пришлось расстаться, несмотря на то, что она была с ним целых три года. В последнее время она стала предъявлять к нему завышенные требования – и это тогда, когда его дела в бизнесе шли из рук вон плохо. А у него была ещё и семья: жена Ирина, с которой он прожил 12 лет, и двое детей – восьмилетний Саша и шестилетняя Ксюша. И надо же было так случиться, что как раз в третий день рождения Ксюши, прогуливаясь с ней по парку после небольшого застолья он и познакомился со Стеллой – высокой жгучей брюнеткой с роскошными бюстом и бёдрами.
     Ему нравились такие женщины – крупные, породистые. Сам он тоже не из середнячков – мощного телосложения блондин с голубыми глазами, женщин он привлекал постоянно. А тогда он ещё и на плаву был - 39-летний красивый и небедный мужчина, умевший подать себя. Да и было что подать!
    В тот же вечер, через час, отведя дочурку домой, он уже сидел со Стеллой в ресторане гостиницы, после чего снял номер двумя этажами выше. Наслаждения, испытанные им с ней в первую же ночь, оживили его мужскую силу, дали новый импульс для любви - в том числе и в семье, - работы и известных достижений.
    Он уже не помнил, что тогда сказал жене – кажется, его якобы вызвали на работу, чтобы встретить какую-то инспекцию, а потом, усталый, он просто рухнул на диван в своём рабочем кабинете.
    Ирина, ещё весьма привлекательная 37-летняя женщина, свято верившая в незыблемость своих семейных устоев, безоговорочно поверила его лжи, так как всегда доверяла мужу.

    Сегодня, после разрыва со Стеллой (он догадывался, что у молодой женщины появился кто-то более перспективный), он зашёл в бар, присел за стойку и заказал себе по полной: ему надо было забыться…   
    Анатолий Евгеньевич понимал, что молодость его прошла, что 42-летний мужчина вряд ли уже может претендовать на какие-то подарки судьбы. Но, подвёл он итог своим размышлениям, он ещё дееспособен, он поднимет бизнес на прежнюю высоту, постарается вновь привязаться к Ирине, такой терпеливой, такой родной и, конечно же, будет более серьёзно воспитывать детей, развивать и даже следить за успехами в учёбе сына.
    Под хорошим шофе он пришёл домой, принял душ и вошёл в спальню жены. Последние три года у них были раздельные спальни, Ирина сама настояла на этом. Ему же и в голову не пришло за все эти три года, что она знает о его связи со Стеллой. Но Ирина очень любила своего мужа, дорожила семьёй и считала, что молодая любовница рано или поздно взбрыкнётся, и тогда муж снова вернётся к ней.
    Так и случилось. После треволнений последних дней он оказался в постели жены, как в раю. Мягкие руки Ирины, её податливое тело сделали своё дело. Анатолий расслабился просто сногсшибательно и даже вновь ощутил какое-то чувство к жене.
    Он начинал новую жизнь. А новое, как известно, - это хорошо забытое старое…


                2. Горе


    И всё, наверно, у них с женой было бы хорошо, всё сложилось бы, но однажды утром Ирина объявила ему, что ей надо лечь в больницу на обследование.
    Начался сентябрь. Саша пошёл в школу, Ксюша в детсад. К тому же у Саши скоро день рождения, ему исполнится девять лет.
    - А почему такая спешка? Ведь обследование можно пройти в любое время.
    - Понимаешь, врач настаивает. А я всегда у тебя была послушной.
    - Но ты же знаешь, что никто мне не даст второго отпуска. А как же дети? В школу, из школы, в садик, из садика, уроки, готовка… Не так всё просто.
    - Насчёт детей не беспокойся. На время моего отсутствия приедет моя мама из Воскресенска. Она же на пенсии, но в хорошей форме. (Маме, Елене Петровне, было 68 лет).
    Что-то засвербило в душе Анатолия Евгеньевича: только жить стали по новой, только вошли во вкус, можно сказать, второй медовый месяц – и на тебе!
    - А какое обследование-то? По какой части?
    - По женской, - подойдя к нему, тихо произнесла Ирина. – Но ты успокойся:  я думаю, ничего серьёзного.
    Анатолий же, напротив, взволновался больше прежнего. Может, пока он был со Стеллой, Ирина не теряла времени даром? Может быть, у неё тоже кто-то был, отсюда и проблемы? Его аж пот прошиб. Во даёт баба: у самой двое детей – и туда же! Мужик – он и есть мужик. А женщине – не пристало!
    - Ладно, - сухо буркнул он, - справлюсь. Ложись и выходи оттуда побыстрее.
    - А приходить ко мне будешь?
    - Ну, конечно! О чём речь?
    - Только детей с собой не бери. Нехорошо их по женским консультациям таскать.
    - Само собой разумеется, - ответил Анатолий и пошёл на работу.

    Ирина легла в больницу 16 сентября. Обещали выпустить через неделю, но эта неделя прошла, потом вторая, а я её всё не выпускали. Вначале третьей Анатолий не выдержал и пошёл к главврачу гинекологического отделения. Тот внимательно выслушал Анатолия, затем взглянул на него поверх своих «хамелеонов» и ровным голосом сказал:
    - Не хотели вас беспокоить, тревожить. Щадили вас – у вас же, кажется, двое детей. Дело в том, что у Ирины Владимировны рак. Ей сделали операцию, но мы боимся, что, несмотря на интенсивную химиотерапию, она у нас в группе риска: с операцией она подзатянула. Вам, наверно, знакомо такое страшное слово – «метастазы»?..
    Анатолий Евгеньевич побелел. Так, значит, его Ирина, его красавица Ирина, может навсегда покинуть его в свои неполные сорок! Нет, это немыслимо!
    - Доктор, у нас двое детей, у Ирины престарелая мать… Умоляю вас, сделайте всё, что можно! - и он положил на стол врача конверт с деньгами. 
    - Возьмите, это лишнее. Поверьте, мы делаем всё, что в наших силах. А вам нужнее. Завтра консилиум, можете позвонить после шестнадцати. А сейчас домой, отдыхать!
    - Спасибо, доктор! Вы вселяете в меня веру и оптимизм.
    - Ну, рано ещё благодарить. Идите с Богом!
    Он откланялся и вышел, лаже не зайдя в палату к Ирине – не смог, боялся, что не выдержит, выдаст себя и подпишет этим ей приговор. Она же сейчас живёт верой, в ней и силы черпает.


                3. Приговор


    На следующий день он позвонил, как было сказано, после шестнадцати. Трубку взял его вчерашний собеседник:
    - Не могли бы вы подъехать в больницу? – сказал он Анатолию.
    - Да-да, конечно, через сорок минут буду.
    Он приехал немного раньше. Постучался в кабинет доктора. Тот привстал, протянул руку.
    - Мне очень жаль, Анатолий Евгеньевич, но по результатам обследований и уже проведённого лечения консилиум пришёл к выводу, что у вашей жены был рак в последней стадии ещё до операции. Вырезали всё, что можно, но метастазы, как клешни, тянутся и после хирургии. А с ними бороться…
   - Да, я знаю, - сказал Анатолий, лишь бы что-то сказать.
   - Хоть ей осталось, по нашим прогнозам, месяца три, но сами понимаете, мы не боги, мы можем ошибаться. Вы оставите её в больнице или заберёте домой?
    - Лучше здесь, у вас. Я за всё заплачу. Дома дети. Они очень привязаны к ней. Старший ужё всё понимает. Да и мать будет постоянно плакать, а ей под семьдесят. Я буду приезжать часто.
    - Да, так будет лучше. А до этого у неё, по крайней мере, будет иллюзия, что она лечится.
    Мужчины пожали друг другу руки и распрощались.
    Анатолий шёл по улицы и глотал слёзы. Какая жестокая всё же жизнь! Она так старалась для семьи, особенно для детей, всех любила, никому не сделала ничего плохого. А он, негодяй!.. Когда она уже начала страдать от болезни, он, плотоядное животное, ещё развлекался с любовницей.
    Вспомнив Стеллу,  он вдруг почувствовал острое желание: он не был с женщиной уже больше месяца, такого за ним не водилось.
    Анатолий зашёл в бистро, опрокинул полстакана бренди и почувствовал, как спало напряжение последних недель. Ноги сами пошли к дому Стеллы. Он позвонил, она открыла сразу, как всегда размалёванная, роскошная, хорошо пахнувшая.
    - Какими судьбами, Анатолий? А, впрочем, я рада. Серж (как он понял, её новый любовник) вчера укатил по делам в Питер. Я свободна целых три дня. Выпьешь?
    Он кивнул. Снял пиджак, по привычке зашёл в душ, побрызгался там, вышел посвежевшим в старом своём халате, который торчал из корзины для белья.
    Хорошо выпили, закусили. Надо отдать должное Стелле: она никогда не скупилась на угощение.
    - Ну, как живёшь, Стеллочка?
    - Сам видишь, неплохо живу. А ты?
    Он ничего не ответил. Подошёл сзади, сжал её так, что все косточки затрещали. Потом она вся обмякла.
    - Любить будешь?
    - Буду, - ответила с придыханием она, быстро расстёгивая халатик.
    Он неистово вторгся в неё, жадно ловил губы, целовал её всю, исступлённо, жадно, ненасытно. Три раза она кричала в сумрак, моля о пощаде. Он не щадил. В последний штурм он вложил всю свою нерастраченную страсть и любовь к жене. Стелла ничего не знала, она думала, что всё это предназначалось ей.
    «А ей-то зачем – молодой, сексапильной самке? Ну, так уж получилось…»
    Когда уходил утром, спросил:
    - Может, всё-таки вернёшься ко мне?
    - Нет, - ответила она, - ты какой-то непредсказуемый стал. От тебя не знаешь, чего ждать. С Сержем спокойнее. Секс, конечно, минорнее, но разнообразней… К тому же он сказал, что женится на мне. А тебе же слабо!
    - Я не думал об этом, не успел.
    - Конечно, не женился бы, я знаю. И всё равно, ты был самый клёвый у меня! Знаю: больше такого не будет. Но в памяти останешься навсегда.
    - Прощай! – сказал он и хлопнул дверью.

    Прошла неделя. Анатолий разрывался между работой, домом и больницей, куда ездил через день. Он видел, как буквально тает его Ирина. Тает, как восковая свеча. Он стискивал кулаки, зная, что ничего уже не может сделать.
    «Я последний мерзавец на этой земле. Как я мог не сберечь её для детей! Как я мог не дать ей столько любви, сколько она заслуживала. И такое ничтожество, как я, будет ползать по земле, а она, чистое, безгрешное создание, должна уйти?.. Это жестоко, Господи, несправедливо!»
    Уходя на пустырь, чтобы его не слышали, он орал, как раненный дикий зверь, но к детям возвращался ровный, спокойный.
    Через неделю ему позвонили: её не стало. Врачебный прогноз не оправдался по срокам.
    Через три дня Ирину похоронили. Детей оставили у соседки. Тёщу отливают холодной водой. Лишь он молчал, вывернул себя наизнанку, стал неуязвимым. Этого требовала жизнь. Ох, она ещё предъявит к нему свои претензии. Он был ещё недостаточно стар, чтобы знать, что за всё в этой жизни надо платить по полной.


                4. Побег


    После смерти жены, немного придя в себя, Анатолий Евгеньевич решил разобраться в своём бизнесе. Все дела были запущены, сделать уже ничего нельзя: его объявят банкротом, если он не сделает ход конём. Но «коня» не было – ни в жизни, ни в его воображении. Остались только «пешки». И он решил сыграть тем, что осталось.
    Апрельским вечером он приехал в свою фирму, когда все разошлись. Отпустил и охранника, сказав, что ему надо поработать. Охранник поверил. Когда он покинул здание, Анатолий открыл сейф в своём кабинете, предварительно отключив видеонаблюдение с поста охраны, и выгреб всё его содержимое в сумку. Сколько «кэша» было точно, он не знал, но полсотни тысяч «зелёных» должно было быть навскидку.  Ещё с утра он дал команду тёще собрать детей и багаж к отъезду, а вечером увидел: она сделала всё, как он просил.
    - Куда поедем, Толик?
    - Вначале к вам, в Воскресенск. – О тёще Анатолия, тем более о том, где она живёт, никто не знал. Сам он действовал чётко, хладнокровно. Ещё до поездки в фирму, заехав в банк, снял все свои накопления, заранее заказанные с конвертацией их в евро.
    Вечером, не ужиная, тронулись в путь. Дети поели сделанных бабушкой вкусных бутербродов, запив их чаем из термоса. Тёща  была неглупая, о многом догадывалась. Она прямо спросила его:
    - А куда думаешь дальше, Толик?
    Он молчал, потом глухо сказал, сосредоточенно всматриваясь в темноту:
    - Видно будет, Елена Петровна.

    И вот они уже три дня в Воскресенске.
    - Послушай, Анатолий, надо бы Сашеньке в школу – пропустит много. Ксюша-то со мной, а Саша дурью мается, от программы отстаёт…
    - Вы мать Ирины, на вас выйти могут…
    - А как же они выйдут? Меня в Москве-то никто не знает.
    - Полиция раскопает родословную Ирины, доберутся и до вас.
    - А ведь верно, сынок, говоришь. Как же быть тогда?
    - Мне надо уезжать с обоими.
    Заохала, запричитала Петровна:
    - Как же я одна-то?
    - Потом я и вас заберу к себе, а пока жизнь нужно налаживать там, за бугром.
     - А решил-то куда махнуть?
    - Да вот завтра на свежую голову и подумаем. Но на сборы – не больше трёх дней.
    Утром он вышел к киоску за прессой и в ближайший супермаркет, чтобы наполнить холодильник.
    - Анатолий, друг, неужели не узнаёшь?
    Он повернулся – Витька Кондрашов, однокурсник, собственной персоной.
    - А ты как здесь? - спросил он Виктора.
    - Да я же родом отсюда. Вот прилетел папу-маму проведать на выходные. А сам я уже пятый год в Германии живу. Сначала на стройке работал, потом с бабёнкой одной познакомился. А она за городом живёт, фермерша, одним словом. Зовут Кларой. Сначала в работники к ней пошёл, а вот уж с год, как живём. А ты как?
    Анатолий рассказал о себе, опуская некоторые подробности.
    - Послушай, друг, я тебя приглашаю к себе. Дом большой, места всем с избытком хватит. А Клара хорошая, добрая, и детей любит – своих-то не было никогда. Поживёшь, Франкфурт под боком, правда, тот, что поменьше, на Одере, да и столица – не за горами. Осмотришься, работу найдёшь, жильё купишь – может, и осядешь. Загранпаспорт у тебя есть?
    - Есть, и на детей тоже, и Шенген имеется.
    - Ну, так и отлично, вместе и полетим. Я – во вторник. Ищи компьютер, заказывай билеты на вторник до Берлина. 


                5. Путь в Германию.


    На следующий день Виктор зашёл к Анатолию.
    - Не забыл наш разговор?
    - Я всё отлично помню. Билеты получу в Шереметьево, во вторник.
    - А от Берлина поедем на такси. Клара нас уже ждёт.
    Сказано – сделано. И вот все четверо сидят в накопителе на рейс Москва – Берлин.
    - Тебе понравится у нас. Место живописное, рядом Одер протекает, до центра Франкфурта 20 минут на машине, на автобусе чуть больше. Сегодня прямо ко мне, в город заезжать не будем. Клара моя – вдова, мужа похоронила шесть лет назад – автокатастрофа.
    - Может, поженитесь?
    - А зачем? Ну, кто сейчас женится? Так живём. Знаешь, дело прибыльное.
    - А ты с ней по любви, или так?..
    - Да как тебе сказать. Я полюбить не успел ещё. Просто удобно – и всё тут. Да и женщина она что надо. Когда я ещё в Берлине жил, у меня тоже подруга была, из Франкфурта. Я к ней ездил туда на выходные. Вместе отдыхали, вместе пиво пили. Она и сейчас меня рада видеть, когда я в горд по делам езжу. Благодаря ей я и с Кларой познакомился.

    В самолёте они отдыхали, дети тоже весь полёт проспали. Деньги он внёс наличными в банке ещё в Воскресенске с переводом в один из немецких банков.
    Анатолий решил не заниматься больше бизнесом, а устроиться в какую-нибудь небольшую фирму или пару фирм экономистом или бухгалтером – по специальности, приобретённой в «Плехановке». Его козырями были также коммерческие навыки, неплохое владение немецким языком и отличное – английским, а также совершенство в работе с компьютером.
    Как и говорил Виктор, от аэропорта до хутора Клары они домчались по автобану за час. Дом стоял в живописном месте в окружении естественного кольца из лиственных деревьев, на невысоком холме, за которым виднелась широкая лента Одры (оба мужчины предпочитали называть реку по-славянски), а на другом берегу виднелись вишнёвые сады польских крестьян. Какие только породы деревьев не были представлены здесь!
    Хозяйка вышла на крыльцо сама: Виктор позвонил ей, как только они выехали из аэропорта. Этот была высокая, немного полноватая женщина лет тридцати семи-восьми. Голову украшала копна рыжеватых волос, заколотых красивой пряжкой. Когда она подошла поближе, Анатолий увидел её большие синие глаза. Сказать, что Анатолий обомлел, - значит сказать очень мало. Виктор по дороге как-то вскользь говорил о своей подруге, ничего не говоря о её эффектной внешности. Она первая подала руку Анатолию, сделав при этом подобие традиционного немецкого книксена.
    Клара приветливо улыбнулась детям и, взяв их за руки, провела в дом.
    - Ну, как тебе моя Клархен, ничего?
    - Хороша. Считай, тебе крупно повезло, - откликнулся Анатолий.
    После ужина Анатолий, оставшись наедине в отведённой ему комнате (детям была выделена отдельная просторная комната), крепко задумался. «Только бы не выдать себя! - подумал он о неожиданном чувстве, разгоравшемся в нём. – Как-нибудь справлюсь с ним сам. Дай Бог, чтобы это было просто первое впечатление!» 
    Выпитое за ужином вино давало о себе знать, как и усталость от путешествия, которое состояло не только из трёхчасового перелёта. А Виктор отправился на сеновал. «У меня заначка там», - буркнул он приятелю, выходя во двор.
    «Нет, так не любят!» - подумал Анатолий, проваливаясь в сон.


                6. Клара


    Утром Виктор поехал во Франкфурт. Анатолий решил осмотреть окрестности хутор, взяв на прогулку обоих детей. После обеда он, уложив сытых и усталых детишек, решил прилечь  и сам. Дела по поиску работы и прочие проблемы он отложил на завтра. Виктор должен был вернуться поздно вечером, если он вообще вернётся и не заночует у своей тамошней подруги.
    Внезапно пошёл сильный дождь, где-то над Польшей погромыхивало, и под этот гул Анатолий незаметно для себя крепко заснул. Он проснулся от какого-то шороха – за окном уже установилась послегрозовая тишина. Рядом со своей постелью он увидел Клару.
    - Я пришла поинтересоваться, как вы устроились. Комната не слишком маленькая? Я открою окно, дождь уже прошёл.
    - Клара, я хочу с вами посоветоваться. У меня возникла проблема, которую только вы сможете решить.
    - Слушаю вас, Анатоль. Я буду рада, если смогу вам помочь.
    - Дело в том, что вы очень мне понравились. Не только как хозяйка, вы меня понимаете? Я даже подозреваю, что это любовь с первого взгляда.
    Клара зарделась, но в ответ не промолчала:
    - Могу вас успокоить на этот счёт, Анатоль. Похоже, что ваше чувство взаимно…
    - А как же Виктор? Ведь именно он привёз меня сюда.
    - Виктора я воспринимаю только как работника. Да, конечно, мы были близки с ним в последние несколько месяцев, но я не считаю наши отношения серьёзными, я даже не воспринимаю его как любовника, а, тем более, сожителя. Поймите, я одинокая вдова, мне нет ещё сорока, а бегать по барам и подбирать себе партнёра мне некогда. При этом Виктор хороший работник, а с этим здесь тоже проблемы. Азиатов же нанимать не хочется…
    Пока она проговаривала этот монолог, оба постепенно оказались в объятиях друг друга, и Анатолий поцелуем не дал ей закончить её оправдательную речь. Остаток «тихого часа» они провели вместе.
    В руках Анатолия Клара раскрывалась, как цветок, - нежный и трепетный. Анатолий был в восторге: эта женщина как будто Богом была создана для него.
    Расставались они нехотя, потому что услышали голоса резвящихся детей.
    - А завтра ты снова будешь принадлежать Виктору?
    - Ну, что ты! Я уже и не помню, когда мы были вместе. Он же сейчас в запой пойдёт на три-четыре дня. Мне пока жалко указать ему на дверь: он много и добросовестно работал в моём хозяйстве. Думаю, он и сам уйдёт: мне передали, что в городе у него есть собутыльница, полька, может, он и сам к ней переберётся. А расчёт я ему дам хороший. Мне пьяницы не нужны. Ты, надеюсь, не такой.
    Вместо ответа он зарылся в её распущенные рыжие волосы.

    Через два дня Анатолий устроил сына в русскую школу-интернат в Берлине, где обучались дети выходцев из бывшего Союза со всей Восточной Германии. По понедельникам занятия там начинались позже обычного, чтобы родители могли подвезти своих чад не только из столицы. А по пятницам он будет забирать его домой. Ксюша пока находилась с Кларой, которая быстро к ней привязалась и начала учить её немецкому языку. Анатолий всерьёз засел за компьютер в поисках жилья и работы. Безболезненно для бюджета он мог купить себе приличную квартиру во Франкфурте и почти новую машину, а с работой у него, как он понял, проблем тем более не будет.


                7. «Давай повернём жизнь вспять!»


    Поработав и подняв себе настроение, он спустился в столовую. Виктора уже три дня не было.
    - Кушать будешь?
    - Нет. Я сыт.
    - А что хочешь? Сок, пиво, колу?
    - Ничего, только тебя!
    - А Ксюша?
    - Она спит.
    Они поднялись в Кларину спальню и бросились в объятья друг друга. Клара закрыла глаза. Она ждала чуда вторжения в себя любимого человека. Но что это? Она почувствовала, как он языком доводит её до исступления. Вот его язык коснулся одной из эрогенных точек, и она, не выдержав, застонала. Он осторожно поцелуем перехватил её крик:
    - Тише, тише, девочку разбудишь!
    Говоря это, он незаметно вошёл в неё, и она почувствовала его в себе только тогда, когда внутри разгорелся пожар. Иссохшими губами она искала его губы, чтобы он увлажнил их. Её прекрасное податливое тело трепетало в его крепких руках. Ещё один рывок – и вот оно, пламя любви и сексуальной страсти, охватывает обоих одновременно, и они сгорают в нём, отдавая друг другу себя без остатка.
    Минут десять они лежали без движения, боясь спугнуть это чудо, которое ещё находилось в них. Первым заговорил Анатолий:
    - Клара, я подобрал трёхкомнатную квартиру в городе. Я не хочу, чтобы ты занималась тяжёлым трудом. Я устроюсь на работу, а ты – как хочешь. Денег нам хватит.
    Клара остановила его:
    - Большое спасибо, Анатоль, но я люблю природу и свой дом. Хозяйство мне не в тягость, а в радость. Ты просто не понимаешь прелести всего этого. А в городе я жила до 25 лет. Потом получила в наследство этот хутор и стала его хозяйкой.
    - Я согласен с тобой, Клархен. Здесь действительно хорошо. Но где я буду здесь работать? Я, конечно, буду помогать тебе, но я экономист, у меня высокая квалификация.
   - Прекрасно! – сказала Клара. – Здесь, помимо моеей, неподалёку ещё две большие фермы. Ты будешь вести нашу бухгалтерию. Три хозяина – три зарплаты. Тебе этого мало?
    - Мне это, пожалуй, подойдёт. Но у меня двое детей…
    - Дети – цветы жизни. Я их полюблю как своих. А Ксюшу я уже люблю.   
   - Я рад, милая. А вообще, давай повернём жизнь вспять!
    Он уже потом и не помнил, кто сказал эту фразу – она или он – поскольку желание вновь охватило их. Утолив его, они оба рассмеялись.
    - А ты разве уже не повернул свою жизнь вспять?
    - Ещё как! Я сменил страну. В ней нашёл любимую. Мы строим планы. Дети при нас. Мы счастливы. Вот только Виктор…
    - А что Виктор? Он вчера, пока ты с Ксюшей гулял у реки, заезжал. Забрал вещи, сказал, что переезжает к своей подруге. Я хорошо расплатилась с ним. Он обещал навещать нас как друзей.
    - А ты сказала ему про нас?
    - Да. И что мы не можем дышать друг без друга – тоже сказала.
    - И как прореагировал он на это?
    - Он ответил, что склоняет голову перед такой любовью. И добавил, что её сценарий явно был написан на небесах, раз всё сложилось именно так.
    - Ты любишь меня?
    - Люблю. А ты?
    - Больше, чем самого себя.
    - Ну, это ты зря. Самого себя любить надо обязательно.
    - Согласен любить и себя, но только вторым, после тебя.

    Вечером Анатолий позвонил в Воскресенск. Он рассказал обо всех событиях последних десяти дней и напомнил Елене Петровне о своём обещании забрать её к себе и внукам:
    - Здесь вы будете дышать даже и не воздухом, а нектаром.
     Тёща обещала подумать, но он не сомневался, что она приедет.
    - Я перешлю вам доверенности на продажу моей московской квартиры и машины, а со своей решайте сами, - закончил он свой разговор с ней.
   
    Поздним вечером в пятницу, когда Саша уже был привезён из Берлина и оба ребёнка крепко заснули, Анатолий и Клара, сев у растопленного камина и посмотрев друг другу в глаза, улыбнулись солнечной улыбкой:
    - Вот мы и повернули нашу жизнь вспять, Клара. Нам обоим это было необходимо, как глоток воздуха.
    - Я согласна с тобой, Анатоль. Нам обоим так не хватало семьи и любви! Теперь этого у нас будет в достатке. Ты доволен, милый?
    - Не спрашивай, Клархен. Но ответь мне на один провокационный вопрос.
    - Хоть на десять, дорогой.
    - Ты сможешь подарить нашей семье третьего ребёнка?
    - Ну, судя по тому, какие у нас с тобой бурные ночи, думаю, что смогу. А ты очень хочешь?
    - Очень! – ответил Анатолий.

    Эту ночь они провели, словно в волшебном сне. Они тогда ещё не знали, что именно в ту ночь в Кларе начало произрастать семя новой жизни…


                6.7.13