Вместо предисловия
Так сложилось, что почти вся моя жизнь – дорога. Когда-то мне приходилось много ездить по России и, по теперь уже бывшим, союзным республикам, в том числе по путёвкам Интуриста. Я не случайно делаю на этом акцент, потому что перед людьми, путешествующими за валюту даже по своей стране, открывается совершенно иной мир: в номерах люкс пятизвёздочных отелей, таких как «Черемош», «Виру», кровати накрываются коврами с национальным рисунком, в туалетах на каждом приборе – табличка «стерильно», каждый день – свежие полотенца и постельное бельё, улыбчивый швейцар на входе и предупредительный официант, в ресторанах при отеле – любые блюда и вина на ваше усмотрение. Одним словом всё для вас, даже в эпоху всеобщего дефицита.
Из окна туристического автобуса с тонированными стёклами жизнь выглядит тихой и безмятежной, беззвучной, словно в немом кино. Поэтому чувствуешь себя эдакой рыбой в аквариуме, отделённой от внешнего мира. В таких условиях трудно представить, что за окном – совершенно другая жизнь…
Русские в Испании
Как и почему наши сограждане покидают Родину? Этот вопрос я задавала на протяжении восьми лет всем эмигрантам, с кем удавалось поговорить.
По признанию одной из соотечественниц, с которой мы познакомились в метро, она уехала из российской глубинки в 56 лет, потому что не было никакой работы, были большие долги, и нечем было платить за квартиру. Теперь в России на её пенсию живёт дочь с семьёй. В Испании она гладит бельё, моет полы, убирается в квартирах. Работа – 9 евро в час. Есть работа – есть деньги, нет работы – нет денег. Конкуренция большая, требования высокие, а прав – никаких. Кроме того, кризис вносит свои коррективы, и мечта о красивой жизни, где можно прилично заработать почти не работая, рушится в одночасье. Она ещё пытается высоко держать голову, по крайне мере передо мной, но эта бравада плохо маскируется.
– Нам платят меньше чем местным, – говорит она. – Но что делать? Соглашаемся.
Она экономит на всём, даже на еде.
Нам пора выходить. Она быстро пишет мне свой телефон в надежде, что я когда-нибудь, будучи в Севилье, позвоню ей.
– Что девочки, домой возвращаемся? – вклинивается в разговор стоящая чуть поодаль молодая высокая блондинка в коротком голубом платьице. О её работе можно только догадываться.
Моя спутница ещё успевает спросить её о цене на квартиру. «Я так и знала, что в Мадриде дороже», – скажет мне потом...
– Привет, соотечественница, – услышала я на русском в Кордобе.
– Ты из России?
– Из Грузии.
– И как в Грузии? – спрашиваю я, поражённая тем, что человек не делает различия между Грузией и Россией.
– От хорошей жизни дом не оставишь, – отвечает она.
В этом суть. В чужие края людей гонит нищета, отсутствие работы, стремление выжить. Даже уже заработав некоторую, приличную по российским понятиям сумму, они боятся оставить Испанию: вдруг не удастся вернуться? Что тогда? Визу на выезд не так просто получить: нужна справка о зарплате не менее 500 евро в месяц, справка из банка о наличии на счету валюты из расчёта 57 евро на день как минимум, приглашение с испанской стороны, подтверждение наличия жилья в Испании или туристической путёвки и т.д. Выезжающие по туристической путёвке не имеют возможности оформлять себе визу самостоятельно через консульство, следовательно, вынуждены платить посредникам. И всё это не является гарантом получения визы. При отказе в визе, деньги не возвращаются. И если для жителей Москвы и области это ещё по карману, то для жителей российской глубинки – это почти из серии невозможного. Поэтому, когда всё же удаётся выехать и где-то «зацепиться», они уже предпочитают не рисковать и не возвращаться.
Место встречи изменить нельзя
В Саламанке, где я обычно провожу большую часть своего отпуска, в самой маленькой церкви, четыре года назад обосновался православный приход от Румынского патриархата.
Служба идёт один раз в неделю, по воскресеньям, на румынском языке. Последний раз я здесь была два года назад. За это время произошли большие перемены и главное – количество прихожан заметно увеличилось. От прежнего состава осталось человек пять, остальные, судя по всему, и не румыны вовсе. Меня ещё одолевали некоторые сомнения по этому поводу, как неожиданно я услышала «Отче наш» на русском языке.
– Нас здесь много русских, украинцев, – скажет мне после службы одна из прихожанок. – Просто мы раньше не знали об этой церкви.
– Как вам живётся?
– Плохо. Хоть бы кто-нибудь о нас вспомнил…
Живя в России, мы даже не задумываемся о том, насколько велика в жизни человека роль общения, близость культур, не замечаем этого счастья. И только вдали от Родины, оторванные от родного языка, люди начинают ощущать эту потерю. В Саламанке единственное место, где могут собраться наши соотечественники вместе – эта маленькая церквушка. Их не смущает, что служба идёт на румынском языке и что священник может поговорить с ними, в лучшем случае, на испанском, которого они, почти не понимают. Они приходят сюда только потому, что это православная церковь, а православие – частичка их Родины
И в праздники – будни
Сегодня праздник, нерабочий день. Я задержалась дома. В 10 часов пришла уборщица – молодая испанка тридцати с небольшим лет.
– Ты работаешь даже в праздник? – спрашиваю я.
– А что делать? У меня сегодня ещё десять квартир. Если я не уберу, то на неделе не успею. А вечером работаю официанткой. Моей девочке, моей доченьке только 12 лет. От отца помощи никакой. Цены на еду растут. Как жить?! А дочке надо учиться…
Всё это она говорит, быстро протирая полки в ванной комнате, моя раковину и унитаз. Я ухожу, чтобы не мешать, ведь ей ещё надо вымыть полы в комнатах, сменить постельное бельё и убраться на кухне.
Как считают сами испанцы, профессии уборщицы и официанта самые низкооплачиваемые и неуважаемые. Но ей ещё повезло – у неё есть работа и даже целых две.
Образование и молодёжь
Сын, одной моей знакомой преподавательницы заканчивает высшее учебное заведение и должен получить диплом инженера-автодорожника.
– Сколько стоит семестр?
– Все, что зарабатываю, уходит на оплату его учёбы, – отвечает она.
Но, самое страшное не в этом. Молодому человеку, даже имеющему специальность, трудно найти работу, потому что если где-то и требуются специалисты, то непременно с опытом работы, поэтому большинство молодёжи – на улице. Эта проблема волнует и мою знакомую: её сын, скорее всего, пополнит армию безработных.
В Испании, по рассказам самих испанцев, многие живут за счёт пенсий родителей.
В Мадриде, едва открывается метро, ватаги молодых людей от 15 лет и старше – уже на платформах. Они ничего не делают, громко переговариваются со своими сверстниками с другой платформы на темы далёкие от высоких материй.
Народ постарше, собираясь по какому-либо поводу вместе, непременно обсуждает причины кризиса. Поражает одно – люди с высшим образованием не знают основ политэкономии, законов, по которым развивается капиталистическое общество и его отличий от социалистического. Это говорит о качестве западного образования, к которому мы так в последние десятилетия стремимся. Неужели наша школа тоже дойдёт до этого?
– Почему ты молчишь? – спрашивают меня.
А что я могу сказать: «Читайте политэкономию»?
Случай в аэропорту
В аэропорту ко мне присоединилась одна из моих соотечественниц. Болтая, мы направляемся к сойке регистрации багажа, как вдруг к нам подходит молодой человек.
– Простите, вы русские? – с волнением в глазах и дрожью в голосе спрашивает он.
– Да, – отвечаем мы.
– Помогите мне, пожалуйста! Я не знаю, что делать…
Простой русский парень двадцати пяти – двадцати шести лет, приехал в Испанию вместе со своими товарищами на заработки (кажется из Краснодарского края). Возвращаясь, он случайно отстал от них в метро, заблудился, (а, учитывая особенности Мадридского метро, это очень даже запросто), опоздал к вылету и вот уже вторые сутки встречает самолёты Аэрофлота.
В отличие от российских аэропортов, в испанских нельзя оставаться на ночь – полиция выгоняет. А наш новый знакомый совершенно не говорит и не понимает по-испански. Полицейские вывезли его на ночь куда-то на задворки города, и бог знает, как он снова смог вернуться и найти нужный терминал. У него закончилась виза, он вторые сутки ничего не ел.
Мы подходим с ним к кассам Аэрофлота. Но молодой служащий не желает принять никакого участия в судьбе молодого человека.
– Пусть покупает билет за 30 тысяч рублей, – заявляет он (билет в одну сторону дороже, чем в оба конца)
– У него нет денег. А из Мадрида летают полупустые самолёты. Неужели нельзя помочь ему?
– Это не наши проблемы, – служащий удаляется.
Он хорошо устроился в жизни и ему плевать на этого парня. Мы подходим к представителям иностранной компании. Я быстро объясняю в чём дело. Они дают нам адрес российского консульства, объясняют как проехать и куда можно обратиться за помощью ещё, не выходя за пределы аэропорта. В этот момент я понимаю, что знания иностранного языка – великая вещь.
Нам пора. Кто-то нашёл немного денег на метро и хлеб для бедолаги. Кто-то дал ему свой телефон и он позвонил домой, сообщил где находится…
Мы уехали, а он остался. Где он сейчас? Смог ли вернуться на Родину?
Послесловие
Моё путешествие заканчивается. Я, как и Садко, отправившийся странствовать по свету в поисках счастья, возвращаюсь домой, в Россию.
– Ну, что, нашёл счастье? – спрашивают Садко земляки.
– Да, – отвечает он.
– И где ж оно?
– Вот оно! Тридевять земель обошёл, на дне морском побывал. А нет ничего краше земли родной. Вот оно наше счастье!
2012 год