Меня в этой жизни уже ничто напугать не может. Ничто! И так по всем статьям раньше пуганый.
А тут недавно гуляю я по родному городу, ананасы ем, рябчиков жую и вдыхаю аромат демократии. Ни дать, ни взять – чистейшая благодать!
Гуляю и вижу: женщина идёт с рюкзаком и с двумя авоськами, и везде сосиски торчат, и сама ими перевязана, как Анка-пулемётчица пулемётными лентами. Наверное, эта дама гостей ждёт из весьма недалёкого зарубежья?
Гуляю я дальше. Смотрю: господа в спецовках асфальт взламывают, и булыжники из грунта выламывают. Ремонтные работы, что ли, опять идут?
Гуляю я дальше, но уже зорко приглядываюсь к тому, что творится вокруг меня. Приглядываюсь и вижу, как несколько человек несут отрезы красного ситца. Я хихикнул даже слегка, – ну, кто у нас любит красное? – а потом смешок в себе подавил: смех смехом, но в жизни бывало всякое.
Осторожно гуляю дальше. Гуляю и бдю. Мимо ананасов прохожу быстро, рябчиков огибаю за три версты. На всякий случай. Огибаю я птиц и вижу, как приличный господин везёт на тачке рулоны туалетной бумаги. Везёт и от счастья светится.
Ой! Кажется, что-то будет!
Я бегом домой побежал, плинтус в уголке оторвал, положил на место отрыва сто десять долларов и пришпандорил плинтус на место. А зачем мне нежелательные репрессии?!
Я подошёл к окну. На ближайшем дереве сидела ворона. Увидев меня, она с испугу сделала свои вороньи дела на влюблённых, которые ублажали себя под деревом беспечными поцелуями.
Я не понял: а зачем меня-то пугаться?