Рене (Райнер) Карл Вильгельм Иоганн Йозеф Мария Рильке родился в декабре 1875 г. в немецкой семье в Праге, в ту пору входившей в состав Австро-Венгерской империи. Отец Рильке, отставной военный, был скромным чиновником железнодорожной компании, а мать принадлежала к обедневшему дворянскому роду. Рильке было девять лет, когда она оставила мужа, которого третировала как неудачника, и уехала в Вену. После нескольких лет учебы в аристократическом учебном заведении отец в 1886 г. отдал Рильке в военную школу, пребывание в которой поэту было столь тягостно, что он всю жизнь заглушал воспоминания об этом «злом и жутком пятилетии». В конце концов, в 1891 г., он оставил школу по состоянию здоровья и заканчивал свое образование сначала в Торговой школе в Линце, а потом (в 1895-1897 гг.) на философском и юридическом факультетах Пражского, Мюнхенского и Берлинского университетов.
С самого раннего детства Рильке ощущал себя поэтом. Ранние сборники «Жизнь и песни» (1894), «Жертвы ларам» (1896), «Венчанный снами» (1897) и «Сочельник» (1898), изданные автором за собственный счет, остались незамеченными широкой публикой. Однако у него появились свои поклонники, люди весьма состоятельные (в их числе княгиня Мария фон Турн-унд Таксис Гогенлоэ), предложившие поэту свое покровительство. Они предоставили Рильке, у которого фактически не было постоянного дома, свой кров. Благодаря им он мог всю жизнь вести безбедное существование, не заботиться о хлебе насущном, полностью отдаться творчеству, погрузиться в атмосферу искусства и религии, общаться с друзьями-единомышленниками, путешествовать. Большое влияние на формирование личности и поэзии Рильке оказали его многочисленные поездки по Европе. В 1897 г. он побывал в Италии, этой Мекке высокого искусства. Но особенно судьбоносным для духовного роста поэта стало его глубокое знакомство с русской культурой. В 1899 и 1900 гг. Рильке дважды побывал в России. Он хорошо знал русский язык, русскую литературу и даже перевел в 1900 г. на немецкий «Слово о полку Игореве». Сам Рильке так описывал свое впечатление о России: «Дни и ночи на Волге, этом спокойно катящемся море, много дней и ночей… Здесь заново постигаешь размеры и масштабы. Узнаешь: земля – велика, вода – нечто великое, но прежде всего велико небо. То, что я видел до сих пор, было лишь образом земли, реки и мира. Здесь же все это присутствует само по себе. У меня чувство, будто я созерцал само творение: как мало слов для всебытия, для вещей, данных в масштабе Бога-отца».
Влияние русской поэзии особенно ощущается в первом по-настоящему оригинальном сборнике Рильке «Книга образов» (1902) и в создававшемся одновременно с ним «Часослове» (1905). Их пафос – страстное богоискательство. В мироощущении Рильке Бог везде, Он растворен во вселенной, и поэт жаждет слиться с каждой вещью, чтобы обрести Его. Молчание Бога, разобщенность с Ним наполняет душу поэта неизъяснимой горечью.
Из «Часослова»
Моя душа теперь – Твоя жена.
В чужом краю живет она, как Руфь,
И целый день Твои колосья жнет –
Служанка, и служанкам придана.
Но к ночи наряжается она,
И вот, когда наступит тишина, -
Умыта, хорошо умащена
(уснули все), - она к Тебе придет.
И если ночью Ты проснешься вдруг
И спросишь: Кто? – В ответ: служанка Руфь.
Покрой крылом свою служанку Руфь.
Твоя по праву…
И спит моя душа не у подруг –
У ног Твоих, теплом Твоим пьяна.
Она как Руфь. Она Твоя жена.
Второй духовной родиной Рильке с 1902 г. стал Париж, где огромное влияние на него оказал скульптор Огюст Роден. Приехав в Париж, Рильке становится секретарем Родена. (Итогом их близкого знакомства стала небольшая, но емкая монография «Огюст Роден» (1903)). Влияние французских поэтов ощутимо в двух книгах «Новых стихотворений» (1907-1908) Рильке. Толчком к написанию стихотворения здесь служит не лирический порыв (как в «Часослове»), а конкретный предмет или явление. Это самая «программная» из всех поэтических книг Рильке. Об этом говорят уже сами названия «Новых стихотворений»: «Архаический торс Аполлона», «Портал», «Пантера», «Карусель», «Рождение Венеры», «Саул среди пророков» и т.п. Читатель словно проходит по художественной галерее, обращаясь то к библейскими образами, то к греческой мифологии, то к средневековой готике. Осев на несколько лет в Париже, Рильке часто оставлял французскую столицу для новых путешествий. Он побывал на Капри (где познакомился с Горьким), в Испании, в Германии, Алжире, Венеции, Швейцарии. Любимым убежищем поэта стал замок Дуино на Адриатическом побережье, где он начал писать свои знаменитые «Дуинские элегии».
Вечер
(Из сборника «Книга картин»)
Одежды вечер медленно сменяет,
Ложась на ветви сада бахромой;
Ты смотришь, как миры на небе тают –
Один вознесся, падает другой;
И ты покинут на земле знакомой,
Навек не присягнувший никому:
Ни сумраку умолкнувшего дома,
Ни свету звезд, поднявшихся во тьму, -
И нет дороги для тебя иной,
Чем, осознав и очертив границы,
В большой и тесной жизни становиться
Попеременно камнем и звездой.
Грандиозные события 1914-1919 годов: Первая мировая война, поражение Австро-Венгрии и ее развал, революция в Германии – глубоко потрясли поэта и вызвала депрессию. (В 1916 г. Рильке ненадолго призвали в австрийскую армию; службу он проходил в военном архиве в Вене). В послевоенные годы Рильке в основном жил в Швейцарии. В 1921 г. он обосновался в швейцарском замке Мюзо, где и прожил до самой смерти. В 1923 г. вышли две «вершинные» поэтические книги Рильке: «Дуинские элегии» и «Сонеты к Орфею». Это высокий образец медиативной, философской, религиозной лирики, в основе которой - символика, богатая метафоричность, аллюзии. В этих книгах – отзвуки трагического опыта прошедшего десятилетия. Благодаря им Рильке вошел в число признанных творцов «новой поэзии», в которой трансформировались, переосмыслились традиционные формы и приемы. Строка «Дуинских элегий» длинная, в ней перемежаются белый и свободный стих. Тон их темен, трагичен. Рильке собрал здесь все горести века и горести своего сердца. Глубинная тема – одиночество человека, его бессилие в «необъятной стране жалоб». Это своего рода энциклопедия экзистенциального трагизма человеческого бытия, пронизанная чувством абсолютной покинутости, «заброшенности» человека в мире, где наибольшая полнота присуща лишь смерти. В центре «Дуинских элегий» не столько поэт, сколько человек вообще, человек растерянный, скорбный, далекий от той уверенности, которая то и дело прорывалась сквозь ритуальное смирение героя «Часослова». Тема человеческой покинутости, обреченности всего сущего смерти переливается из первой элегии во вторую. Третья элегия вызывает стихию темного инстинкта, слепого голоса крови, а в дополнение к этому – трагедия человеческого сознания, утратившего изначальную цельность, мука раздвоенности. В четвертой элегии эта раздвоенность человека противопоставляется блаженному неведению ребенка, животного, растения, куклы… И так вплоть до девятой элегии, где современная цивилизация («город скорби») сопоставляется с ярморочным балаганом.
Но Рильке не был бы Рильке, если бы воспринимал сущее так односторонне. Он любил жизнь и принимал ее такой, какая она есть. Одновременно с «Элегиями» он пишет «Сонеты к Орфею» - книгу совершенно иную, как по форме, так и по звучанию, как будто спешит воздвигнуть рядом с темной готикой «Элегий» светлый античный храм и таким образом уравновесить два современных мироощущения. Вместо трагического надлома тут свобода, раскованность, радость бытия. В «Сонетах» снова присутствует Бог, ни разу не упомянутый в «Элегиях» (высшее начало в трагическом хаосе мира воплощено здесь в прекрасных и «ужасных» ангелах). Но это уже не тот непостижимый Бог «Часослова»; это – «звонкий Бог», Орфей, поэт-певец, слившийся с образом поэта-Рильке. Все трагические темы «Элегий» снова повторяются в «Сонетах», но в высветленных, «сияющими слезами омытых» тонах.
Из книги «Сады»
Друзья мои, не знаю, кто дороже
Мне среди вас, но взгляда одного
Достаточно, чтобы любой прохожий
Стал вечной тайной сердца моего.
Не ведаешь порою, как назвать
Того, кто жестом или мановеньем
Твой тайный путь способен прерывать,
Так что мгновенье станет откровеньем.
Другие, неизвестные, сулят
Нам восполнение судьбы негромкой;
Не ловит ли при встрече с незнакомкой
Рассеянное сердце каждый взгляд?
В начале 1920-х гг. Рильке узнал, что он неизлечимо болен лейкемией. Все последние годы он работал, упорно борясь со своим недугом. Умер поэт в декабре 1926 г. в санатории Вальмон на берегу Женевского озера.
Модернизм и постмодернизм http://proza.ru/2010/11/27/375