Картошка

Леонид Блохин
Картошка

    Учебный год в советских ВУЗах начинался не с занятий, а с сельскохозяйственных работ. Вместо того, чтобы  отправиться в аудитории грызть гранит науки, студенты, независимо от  степени заслуг, отправлялись на поля нашей необъятной страны.

 Мое первое первое сентября в институте я хорошо помню.  В приподнятом настроении я, как и три сотни других первокурсников  Строительного факультета, явился в актовый зал, предвкушая  знакомство со своими будущими одногруппниками. Конечно, я уже был знаком с несколькими  парнями на факультете, но при виде огромной толпы, которая за неимением  такого количества сидячих мест в зале,  сидела на подоконниках, стояла, подпирая стены, рассказывала анекдоты, я был несколько ошарашен.

   И вот, сквозь неимоверный шум, пробивается, усиленный микрофоном, слабенький голос  декана, который зачитывает, списки  групп,  одновременно объявляя в какое село она едет на картошку. Мое лицо минуту за минутой вытягивается все больше и больше,  пока, в конце концов, не принимает форму баклажана, поскольку меня не зачитывают  в списках ни  одной из групп. Переведя дыхание, декан начинает зачитывать состав Ударного батальона, и только здесь я слышу свою фамилию.

   Несколько минут я недоумеваю, чем я удостоился такой чести, отправиться к черту на рога, отдельно от своей группы.  Внезапно вспоминаю, что при приеме документов в институт, меня угораздило  указать, что в школе я занимался комсомольской работой. Теперь мне предстояло ехать  на сельхозработы  с  Ударным комсомольским батальоном. Скукота!

Через день мы грузились в  автобусы, проталкивая перед собой огромные рюкзаки с фуфайками, сапогами  и другими домашними заготовками, которые мы собрали для выживания в трудных условиях российского Нечерноземья. Атмосфера внутри автобуса оказалась неожиданно  приятной.  Среди домашних заготовок других студентов оказались гитары и вкусные домашние пирожки, а наличие спетого девичьего хора придавало оптимизма  моему, потухшему было организму.  В автобусе оказались студенты не только первого курса, но и со второго, и даже третьекурсники.  Большинство из них были знакомы между собой.
   Автобус нас привез в село с  красивым названием Николо-Погост. Кроме нашего автобуса сюда завернули еще несколько других, и когда  вся толпа с рюкзаками и гитарами высыпала на луг,  на деревенской улице стало тесно.

   Комсорг факультета, новоиспеченный  Моисей, начал исчислять свое воинство. И исчислил он его  числом чуть менее ста,  (не считая левитов)  не считая комсомольскую верхушку. Большая сила для небольшого села.

   Кроме названия,  селу порадовать нас было нечем.  Унылые деревянные дома были разбросаны повсюду. Нас поселили в  старой деревянной двухэтажной школе по принципу, завещанному пророками: девочки - налево, мальчики – направо.  Сразу же началось броуновское движение между двумя половинами, которое прекращалось далеко за полночь.  Некоторых, наиболее активных электронов приходилось  нейтрализовывать  с  помощью длительных проповедей.

   Каждое утро начиналось с поклонения хоругвям отряда – красное полотнище с надписью «III-й Ударный комсомольский батальон» гордо  взмывало на высокий шест.  После утреннего принятия пищи работники разъезжались на колхозные поля и овощехранилища.  В автобусах, которые развозили нас по полям,  была своя игра: при двухсотпроцентном заполнении транспортного средства каждый из парней старался посадить себе на колени понравившуюся ему девушку.

Работа была трех типов:  первый - это сбор картошки с поля после картофелекопалок. Девчонки собирают  овощ в ведра, парни таскают их и навалом грузят в трактора; второй - работа на чудо-технике - картофелеуборочном комбайне, ездишь себе целый день на нем, перед тобой проплывают  клубни картофеля, а ты стараешься отделить его от комьев земли, ботвы и прочего мусора. Следующий вид работ- работа на механической сортировке, где сортируют картошку на три разных фракции и грузят в мешки по трем разным транспортерным лентам в три разные стороны.

   Главной, конечно, здесь была картошка, но памятуя законы предков, мы не делали из нее кумира. Работа штука нудная и от нее нужно отдыхать.

    С первых же дней мы стали обустраивать себе дом собраний – заброшенный спортзал, в котором пришлось перестелить прогнивший пол, чтобы можно было  (возносить хвалу)  играть в баскетбол и просто  собираться во время осенних дождей, чтобы попеть под гитару.

   Просто петь для себя было скучно и мы организовали концерт для местных в клубе. После ошеломляющего успеха решили устроить КВН. Я очень подозреваю, что наш Моисей зарабатывал себе очки перед Всевышним, проводя культурно-массовые мероприятия, ну да ладно, главное, что народ израилев оставался доволен и с удовольствием в них участвовал.

   Это было время, когда по телевидению уже много лет не показывали КВН и многие не помнили его канонов. Тем не менее, образовались две команды, которые в тайне друг от друга стали готовить (таинство посвящения) выступления. Я был выбран капитаном одной из них.

   Главный  вопрос для любой КВНовской команды это форма. Первая мысль, это конечно -тельняшки. У многих в отряде они были. Не то чтобы здесь было много моряков, просто  тельняшки незаменимая одежда на картошке - и тепло, и тебя на поле видно , хоть спи в ботве - трактором не задавят.  Это уже потом пошли сигнальные жилеты.

   "Слишком банально! - решили мы - будем делать форму из подручных материалов". Так как из подручных материалов у нас была только ботва, пришлось проявить смекалку. Было решено, что пол-отряда может поспать без простыней. Мы стали бедуинами. Другая команда таки набрала пятнадцать тельняшек и одела всю команду в полосатый цвет.

    Битва команд была назначена в одном из вместительных домов культуры. Понятия не имею откуда местные узнали о нашем представлении, но зал был забит до отказа. Когда наша команда "Караван-сарай" появилась на сцене в простынях (на голое тело),  зрители начали медленно сползать со стульев. Представьте себе бедуинов с гитарами, у которых из-под национальной одежды выглядывают потертые джинсы.

   Отжигала, конечно, и "Морская интеллигенция". Уж не помню, о чем мы тогда шутили, но конкурс капитанов напоминал скорее " Камеди клаб". В целом, как всегда, победила дружба.

   Шаббат в нашем народе соблюдался неуконительно. В одну из суббот Моисей решил устроить праздник своему воинству - банный день, совмещенный с дискотекой. По этому поводу решено было каждую мужскую особь осчастливить бутылкой пива.

   Хоть горбачевские времена еще не начались, пиво было дефицитом. В магазинах - хоть шаром покати. А уж про деревенские я вообще молчу, соль-спички-мыло. Решили послать гонцов за пивом в Город. Выбор пал на меня и еще одного парня.

   Город Балахна лежал напротив нашего села , за Волгой. Несколько раз в день туда ходил кораблик. На экскурсию по магазинам этого славного города мы и отправились.  Сказать , что найти пиво было трудно - не сказать ничего.  За полдня изучив почти все местные торговые достопримечательности, мы с товарищем не нашли искомого напитка и уже печально сидели на причале, рассуждая какие кары небесные сваляться на наш народ, если мы вернемся в лагерь пустые.  Вдруг мимо нас шаркающей походкой проходит старичок, у которого из авоськи (помните еще это слово?) торчит бутылка "Жигулевского".

  На вопрос "Откуда дровишки?" он нам указал скрюченным пальцем на столовую в соседнем доме. Так как до прибытия кораблика оставалось совсем мало времени, мы рванули туда бегом. Продавщица, хоть и удивилась двум типам, покупающим два ящика пива с общепитовской наценкой, но продукт продала. Так же бегом, с рюкзаками наполненными звенящей продукцией местного пивзавода, мы едва успели к поднятию трапа.

  Одного мы не учли, что бегать с рюкзаками за спиной, когда в нем ящик пива в стеклянной таре, категорически запрещено. На дне одного из рюкзаков расплывалось темное пятно. Мужики на палубе подозрительно косились на нас, уловив знакомые запахи, но вели себя интеллигентно. Но когда мы стали выставлять на ют бутылки , чтобы отжать рюкзак, их терпению пришел конец и любителей пенного напитка оказалось хоть отбавляй. Они как пчелы кружились над нашем "улеем". Одну бутылку пришлось "выбросить в пропасть".

   В отряд мы добрались, когда солнце готовилось сесть за горизонт, а первая партия распаренных студентов выползла из бани. Ложка к обеду была доставлена. А мы получили грамоты горкома комсомола одобрение товарищей и покрыли себя неувядаемой славой людей, умеющих достать все.

  В начале октября наш спетый отряд вернулся в институт, чтобы начать, наконец, грызть гранит науки. Здесь нас ждали совсем другие испытания. Но об этом следующий рассказ.