Славка уже пять месяцев в детском доме, но никак не может привыкнуть к тому, что он живёт и просыпается не один в комнате, не голоден, и что ему не надо идти ночью искать мамку.
… Он боялся выходить из квартиры в ночь, но всё равно шёл. Да и в квартире было страшно одному сидеть в темноте, слушать, как открывается входная дверь в подъезде, прислушиваться к шагам: мамкины они или чьи-то соседские. Ее он узнавал сразу. То топающие, то затихающие, иногда тяжёлые, будто кто тащит мешок картошки по ступенькам вверх. Славка знал, что это мама пытается дотащить своё непослушное тело в их квартиру. Значит, сильно пьяная. Он ждал, когда она дойдёт до двери, будет долго попадать ключом в замок. И он, так долго ждавший её, подбежит к двери и откроет её изнутри, лишь бы она скорее зашла.
Мамка заходила в квартиру и наконец-то включала свет в прихожей. Славка не мог сделать этого, даже если взбирался на стул. Поэтому сидел по ночам в темноте и ждал, ждал свою мамку, потому, что любил и скучал по ней. А она не работала, но где-то ходила целыми днями, а ночью всегда приходила пьяной. Ждал, потому, что боялся спать один и ещё потому, что очень хотел есть. Небольшой батон он делил на три части, как и литр молока: на утро, обед, на вечер. Литр молока ему приносила тётя Света из третьего этажа, а хлеб давала бабушка Клава из первого. Она и к себе часто зазывала Славку. Кормила вкусным-превкусным супом, кашей манной и сладкими мягкими, тёплыми ватрушками. Ему так было хорошо у бабушки Клавы, что не хотелось уходить. Стоило ему у неё поесть, как сразу же почему-то засыпал, словно его по голове ласковой рукой гладили и целовали в лоб, щёки. Ему казалось, что это мама его гладит перед сном, успокаивался, что она рядом, и сладко засыпал. А бабушка Клава сидела, вздыхала и всё причитала:
- Да за что же судьба так обидела Ленку, что пить стала так сильно, что и о сыне не думает: накормлен или голоден и как он один одинёшенек целыми днями сам дома. Так напивается, что и себя не помнит, кто она есть. А дитю и пяти лет ещё нет. Ох, горе ты, Господне!
Повздыхает, пожалеет Славку, пледом его прикроет, чтобы не холодно было, и сидит тихонько пока он не проснётся. Потом ведёт его на четвёртый этаж и помогает открыть дверь, которая не всегда хочет открываться или закрываться. Ключ он закрепил на тесёмке и носит теперь на шее, чтобы не потерялся. Ещё Славка благодарен бабушке Клаве за её старенькую настольную лампу, которую она отдала ему. Теперь по ночам он не так стал бояться.
Очень боялся, когда выходил ночью искать маму. Выходил только тогда, когда все соседи спали или смотрели телевизор. У них тоже был когда-то телевизор, но мама продала его. Славка так просил её не продавать, чтобы смотреть мультики, сказки и слушать красивые песни, но она закричала на него, заругалась нехорошо и сказала, что и не продала бы, если бы было чем кормить его.
- И откуда ты взялся на мою голову?
Телевизор продала, но с еды только и купила, что две пачки макарон, два пакета крупы, одну бутылку растительного масла, одну пачку маргарина и немного колбасы. И для Славки по двести грамм конфет и печенья. Поделил их: по два печенья и по четыре конфеты. Положил их в ящике стола так, чтобы удобно было брать по порции в день. Он не позволял себе жадничать и съедать в день сразу две, а то, не дай Бог, три порции. Печенье ел дома, чтобы не раскрошить. А конфеты брал с собой на улицу, чтобы все увидели, что и ему мама покупает конфеты, что и его она любит так, как и их любят их мамы. Правда у пацанов были ещё и папы, которые играли с ними, подбрасывали высоко вверх, а те от восторга кричали, раскрыв руки, как птицы крылья, во время полёта.
Ничему Славка так не завидовал, как тому моменту, когда видел детей идущих с мамой и папой и взяв их за руки. Тогда в левой стороне, ближе к плечу, у него появлялась боль, а в горле ком, который он не мог подолгу «проглотить». Но слезам запретил появляться. Пусть там, в средине, плачут и текут куда угодно, но чтобы дети во дворе и бабушка Клава не видели, что он плачет. Славка не любит, когда его жалеют. Тогда совсем плохо становится и даже голова начинает болеть.
И ещё Славка не любит праздники, когда все одеваются в красивые одежды и идут семьями в парк или на главную праздничную площадь. Он там был с мамой только один раз. И какой-то дядя, что был с ними, нёс его на руках, когда мама умела ещё смеяться. Славик так и не знает, кто его нёс на руках. Может, папа? Тогда почему он больше не приходит? И почему мама теперь не улыбается, а ходит хмурая, злая и всё время пьяная? Соседи нехорошо о ней говорят и о том, что у мамки хоть ума хватает на то, чтобы в свою квартиру не приводить пьяных мужиков, и ребёнок не видит её грехи. О каких грехах говорили соседи, Славка не понимал. Но ему было стыдно за мамку, когда она проходила пьяная мимо сидящих на лавочке соседей и вместо «здравствуйте» говорила им:
- Чего уставились на меня, старые совы? Косточки мои перемываете?
Женщины только вздыхали, а иногда говорили:
- Лена, опомнись! Что ты делаешь с собой? Себя не жалеешь, так хоть Славку пожалей! Дитё то, какое хорошее растёт. Другой бы плакал, капризничал, когда за день и крошки во рту не было. А он ни слезинки из себя не выдавит и брать ни у кого ничего не хочет, если ему из еды что-то дают. Только Клавку и Светку и почитает.
А Славка действительно не мог брать ничего из продуктов, особенно у тех, у кого были такие же малые дети, как он. Не мог и всё тут. И как бы его не упрашивали, и как бы сильно он не был голоден, не брал ничего и уходил сразу же к себе домой. После этого мог не выходить по два-три дня. И тогда бабушка Клава поднималась к нему, звонила в дверь и говорила, что она сильно занята, времени ждать его у неё нет:
- Так что выходи и догоняй меня, пока я спускаюсь вниз.
И Славка мчался вниз, догонял бабушку Клаву, брал ее шершавую руку, которая казалась ему самой мягкой, самой тёплой, самой красивой. Взявшись за руки, спускались на первый этаж, стараясь идти в ногу! Бабушка Клава очень хорошая, жаль, что она не родная, а соседка. И тётя Света тоже ласковая. Живёт одна. Сын уехал куда-то на заработки и не дает о себе знать уже несколько лет.
А дома Славке было очень скучно. Уже по несколько раз пересмотрел и взрослые и детские книжки, отремонтировал две маленькие машинки. Краска на них облезла, но Славка не выбрасывал их, так как считал их своими друзьями. А друзей не выбрасывают. С ними всегда рядом. Он мечтал о том, чтобы мама всегда была рядом. Ну, хотя бы один день и ночь, и была бы трезвая. Славка пытался упросить её не пить. Но она что-то невнятно отвечала, ложилась на диван, не раскладывая его и не раздеваясь. А по утрам ничего не помнила, о чём ей ночью говорил Славка. Он и теперь по утрам, если успевал проснуться к её уходу из дома, становился на колени, складывал руки в молении (видел, как молятся Богу) - плакал, просил, умолял:
- Мамочка, родная, не пей больше, найди работу и будь со мной по вечерам дома, потому, что я очень тебя люблю и ещё потому, что не могу сам быть дома.
Она обещала, что и пить бросит, и работу найдёт, и со Славкой будет по ночам. И ни разу почему-то не сказала, что и она любит его. Но Славка на это не в обиде. Главное, что он любит её и боится, чтобы не умерла где-то на улице, как дядя Вася из соседнего дома. Говорили, что не дошёл домой, на улице от водки сгорел.
Он боялся, что и мама умрет. Славка стал выходить по ночам искать маму. Боялся, но ходил вокруг домов, смотрел под кусты, на скамейки, обходил детские площадки. Хорошо, что улица была освещённой. Дважды находил её недалеко от своего дома. Тормошил, звал, пытался поднять, пока она не открывала глаза и не говорила:
- А, это ты паршивец! Нашёл? Ну ладно, веди мамку домой.
И они шли несколько десятков метров так долго, словно преодолевали гору.
Но ещё хуже и стыднее было Славке, когда мамка заходила в подъезд и укладывалась спать на длинном ящике, который смастерил дядя Коля со второго этажа и закрепил его между стенкой и перилами. Вот она и приспособилась там спать, не доходя до своей квартиры. Славка спускался вниз, тихонько, чтобы не слышали соседи, будил её и вёл домой. А утром, как всегда, она ничего не помнила. Уходила, даже не покормив его. И не интересовалась, есть ли что в доме съедобное. Иногда уходя, обещала в очередной раз, что идёт искать работу и что пить больше не будет. Но он уже не верил ей.
Однажды Славка не нашёл маму. И не было её больше недели. Соседи заявили в милицию, чтобы нашли её. Нашли через несколько дней у какого-то собутыльника дома. После этого лишили её родительских прав. Так и сказали:
- Ты, Ленка, не имеешь права на сына своего, после всего, что ты творила и творишь.
Забрали его у неё. И вот он в детском доме уже пять месяцев. Здесь хорошо. Лидия Ивановна, воспитательница, хорошо к нему относится, Славочкой называет, по голове гладит, перед сном сказки читает и одеялом укрывает, чтобы не холодно было. Кроме Славки, в комнате ещё четыре мальчика живёт. На них тоже их мамы не имеют права. Пацаны оказались хорошие, не злые и не смеются над ним, как дети с их и соседнего дворов, что он сын пьяницы. Они все тут не нужны своим папам и мамам. Получается, что Лидии Ивановне, директору, тётям, что работают в столовой, они нужны, а мамам и папам - нет.
Славке выдали новую одежду, обувь, зубную щётку. Он так обрадовался этой красивой щётке, потому, что дома у него такой не было, также как и своей расчёски, мыла и полотенца. Надо же! Дали всё и сказали:
- Это всё твоё личное. Содержи в чистоте.
Никогда ещё у Славки не было ничего личного! А как ему нравилось купаться в душе, смотреть телевизор, играть во всякие игры с детьми. И игрушек таких красивых так много он ещё в жизни своей не видел.
Ему очень нравилось здесь. Но он так сильно скучал по маме, что глаза не хотел открывать, когда видел её во сне, чтобы продлить это видение.
Пять месяцев Славка по субботам ждёт её. Как и все девочки и мальчики, у кого есть родители. Он бежит вместе с ними к воротам после завтрака, обеда, полдника. И вместе с ними вглядывается в прохожих и ищет свою маму. Радуется за тех детей, к кому приезжают родители каждую субботу. В этот день им даже разрешают не спать днём.
По пятницам Славка не ест печенье, пряники, пирожки или булочку, что дают на полдник. Он бережет все это для мамы. А она не едет и не едет. И тогда он, засохшую уже булочку, отдает Барсу. А сам не может почему-то есть то, что бережет для мамы.
В последнюю пятницу пятого месяца на полдник дали по три больших, мягких, ароматных ржаных пряника. Он видел, с каким аппетитом дети ели эти пряники. Сглотнул слюну, но пересилил себя. Вытащил из кармана чистый носовой платочек (теперь у него он был ) и завернул в него три пряника. Платочек оказался мал. Нянечка увидела его напрасные старания и дала пакет. И платочек заменила.
Вот с этими тремя ржаными пряниками, чистым носовым платочком, в красивой новой одежде и сандалиях Славка и вышел к заветному месту встречи - забору! Стоял вместе со всеми, всматриваясь вдаль, в идущих по дороге людей.
И вдруг увидел свою маму. Самую дорогую, самую любимую, самую красивую маму!
И неважно, что она была в старом-престаром платье, что волосы были не мыты, что босоножки со стёртой подошвой, особенно левый. Но это шла его мама!
У Славки перехватило дыхание от счастья. Он вздохнул глубоко и крикнул что есть силы:
-Мамочка, моя родная мамочка! Я здесь! Я твой! Я имею на тебя право!
Славка бежал навстречу своей маме, не чуя под собой земли. Подбежал, обхватил её ноги, плакал и говорил, говорил, как он её ждал и как он сильно её любит! А когда мама наклонилась и стала целовать его в лоб, щёки, уши, голову, орошая всё это слезами, то Славке показалось, что он попал в рай и что это не с ним всё происходит. Он был счастлив ещё и потому, что впервые не услышал от мамы ненавистного запаха водки. Это был самый счастливый день в его жизни!
Когда прощались, Славка отдал маме три ржаных пряника. Она заплакала, стала, до боли, обнимать Славку и сказала:
- Спасибо, мой сыночек дорогой (и такие слова он впервые услышал в этот счастливый день), в следующий раз и я тебе обязательно привезу гостинец.
- Да не надо мне ничего. У меня тут есть всё и личное, и общее. Главное, ты приезжай каждую субботу! Обещаешь?
Когда мама уходила, Славка смотрел ей вслед и думал: «Надо бы быстрее расти, чтобы помочь маме. А то вон как у неё одежда и обувь поизносились. Да и есть видно нечего, исхудала вся. Ей надо хорошо питаться и быть красивой. Молодая ведь - всего то двадцать шесть лет. Пусть только приезжает ко мне. Я ей все свои завтраки, обеды, полдники, ужины и личные вещи отдам. А когда мне будет через месяц пять лет, я дам ей торт, который мне подарят в день рождения. И обязательно приберегу для неё снова три больших, мягких, ароматных ржаных пряника. Их она любит больше, чем торт».
10.07.2013
08:04
Фото из Интернета.