Она думала, что он серый! Изо дня в день на протяжении десяти лет, она считала его серым. Ходила, подметала, мыла и видела серый кафель под ногами.
Бред! Полнейший, болезненный бред, верить в который не хотелось! Совсем! Вот только цвета отказывались меняться.
Устилающая кухонный пол плитка оказалась зеленой с темно-серыми прожилками замысловатого рисунка.
Это открытие пришло неожиданно. Абсолютно неожиданно! Настолько, что все остальное на несколько мгновений потеряло смысл. Даже его слова!
- Ты знаешь об этом? - с искренним удивлением спросила она, потерев подошвой домашнего тапочка блестящую поверхность.
- О чем? - опешив, переспросил мужчина.
- Что он зеленый? - все также, не поднимая головы, уточнила женщина, отчего-то чувствуя себя полной дурой.
- Кто он?! Ты о чем?! - недоумение сменилось криком, заставившим обратить на него внимание. - Я говорю о нас, а ты... Ты... Как обычно!
- Я?
Оторвав взгляд от переплетающихся прожилок, она заглянула в пылающие гневом глаза.
"Синие", - непонятно для чего сказала себе самой. Хоть что-то осталось прежним.
Синие. Пылающие обидой и гневом. Которое из двух чувств преобладало, сказать было невозможно. Впрочем, как всегда.
- Ты! А кто же?! Я стараюсь для нас, ищу пути решения, а ты...
Продолжение она не слышала. Отключилась. Нажав кнопку несуществующего пульта, вырубила звук.
На периферии сознания замигал яркий символ - тишина. Ее единственное спасение от ежедневных нотаций. Молчаливое красное спасение!
Завязка, развитие, эпилог - все это она знала наизусть. Помнила каждой клеточкой. При желании могла воспроизвести от начала и до конца. Дословно! Неотличимо копируя интонацию.
Ее собственное мнение в расчет не принималось. У "романа" их жизни был только один автор, и это определенно не она.
Его преображенный метод зубрежки - похлеще школьного, и впитать "простую" истину не составило труда.
Она! Не! Правильная!
Услышанное не просто откладывалось в памяти, а проникало в плоть, оседая в костях, которые при всем желании не подлежат отторжению, только хирургической замене.
Махнем на усовершенствованный протез? А как же! Модифицированный способ - раз и навсегда.
Все эти "ты не..." она могла перечислить с закрытыми глазами. Шпаргалки в этом деле без надобности. Смысла заглядывать в памятку уже не осталось.
Зачем?
Она и так знала, на что способна, а на что нет. Более года выслушивая перечень собственных недостатков, успела составить каталог из недоразумений, являющих миру ее второе "я".
Хиленькое такое "я"! Несущественное! Если верить находящемуся напротив мужчине.
"Выбранному тобой мужу", - с сарказмом добавила активизировавшаяся совесть, заставив ее прибавить звук.
- ... я предлагал! Когда ты начнешь делать?! Изо дня в день твержу одно и то же, а тебе пофиг! Хоть раз бы открыла что-нибудь! Почитала! Так нет! Одни сплошные...
Тишина предпочтительнее, а плитка очень даже симпатичная, решала женщина, укрывшись в коконе желанного безразличия.
Узор такой оригинальный. Очень. Неожиданная абстракция. И черные крапинки к месту, придают неординарности. Придумавший, неоспоримый мастер. Ему бы...
- Даша! Слышишь меня?!
Грубый рывок за руку, заставил ее отложить практически назревшие дифирамбы. Взгляд вновь оторвался от пола, чтобы встретиться с синими глазами.
Хотя нет... Не синими. Скорее темно-голубыми.
- Что?
- Ты слушаешь, что я говорю?! - с требовательным прищуром спросил муж.
Она кивнула, потирая освобожденное запястье.
"Со временем синяки пожелтеют", - напомнил внутренний голос, заслужив еще один, невидимый глазу кивок.
Пожелтеют, поблекнут и исчезнут.
Закон, не подлежащий пересмотру. Чей... без разницы. Главное работающий!
- Я для кого распинаюсь?! - не удовлетворившись беззвучным "да" взревел мужчина, прожигая ее синим взглядом.
Нет... Не синим... Темно-голубым.
Отчего-то именно сегодня палитра восприятия мира прибрела новые оттенки, и теперь не желала отступать.
- Скажи, какого они цвета? - до конца не веря самой себе, спросила она.
- Кто?
Зло. Не понимая, что с ней сегодня.
- Глаза... Мои глаза... Какие они? - едва слышно уточнила женщина.
- Хм... Коричневые, - после секундного раздумья ответил мужчина.
Что-то в ее шепоте отбило желание ругаться. Разобраться, что именно, он не успел, лишь неосознанно сбавил обороты.
- Нет.
- Что нет? - твердость, появившаяся в ее голосе, неприятно удивила.
- Не коричневые. Карие. Светло-карие! - с печалью посмотрев на него, объяснила она, и добавила: - С рождения.