Волчонок Глава 1

Евгения Серенко
         А он мне снится.
    
         Двадцать лет уже снится.
 
         Стоит в своей клетчатой рубашонке с прожжённой на кармашке дыркой (курить пробовал – в десять-то лет!), смотрит синющими глазами – и молчит. Ни упрёка, ни обвинения... просто смотрит. И молчит. Он молчит – а я слышу: «Мама...» Цыпки на руках, обгрызанные ногти...  шейка тоненькая... «Мама». Не поняла, не услышала, не догадалась...

   Глава 1.

   Ну, вот... немного осталось. Сейчас она домоет посуду, вытряхнет скатерть, подметет на кухне – а там и Кирилл с Ритой придут. И жизнь в доме начнётся.  Любо-дорого на них смотреть: счастливые, красивые, друг от дружки глаз отвести не могут. Неделя, как отзвенела свадьба... и как же ей невестка нравится: и умница, и ласковая, и помощница. Ну, вот, пришли.

   - Мама! – Рита возмущённо всплеснула руками: - Зачем же вы сами всё переделали? Я бы вам помогла!
   - Успеешь еще, дочка, напомогаешься, - улыбнулась Нина Ивановна. - Ну, как фильм – понравился?
   - Очень! Сейчас я вам всё расскажу, там такие страсти! Я чуть не расплакалась, когда героя убивали! Хорошо, не убили!  Давайте чайку попьём, – Рита достала две чашки, сахарницу, поставила на плиту чайник. – Кирюша не будет, говорит, он и так на этот фильм целый вечер угробил, а ему завтра зачёт сдавать.

   Уютно на кухне. Кипит старый – ещё довоенный – зелёный эмалированный чайник; поскрипывает щипчиками Нина Ивановна, раскалывая кусок белоснежного сахара; обнимает ее за плечи невестка...

   - Мама, - Рита чуть споткнулась на непривычном «мама», - как вы думаете: что мне с платьем свадебным делать? Может, его в комиссионку сдать? Оно такое красивое – сразу купят! Кирюшу спросила, говорит, делай, как хочешь. Как вы думаете – сколько за него дадут?
   - Не знаю, - улыбнулась свекровь. – Сами смотрите. Ты мне лучше скажи: неужели и правда хочешь косу отрезать? Я слышала, как ты на свадьбе подружке говорила.
   - Хочу. Но Кирюша против, наверное, подожду.
   - Вот было б у вас так всегда, - вздохнула Нина Ивановна, - чтобы всё всегда вместе решали. Знаешь, дочка, как одной тяжело? Не дай тебе Бог узнать! У меня ведь тоже была свадьба, и тоже мечталось, что это навечно. А почему бы и нет? Война кончилась, жизнь наладилась... а вышло совсем по-другому. Наверное, из-за Васьки все так и случилось.
   - Васьки?
   - Да, поросёнка. У родителей мужа – они в деревне жили – был поросёнок Васька:  он, как отец на гармошке заиграет, сразу танцевать начинал. Все соседи приходили смотреть, как Васька танцует. А потом на нашу свадьбу его и зарезали. Время было голодное, а тут столы ломятся... а я ни к чему мясному притронуться не могла. А свекровь на меня так сердито зыркала, зыркала, а потом и прикрикнула. Не разглядела я их – свекровь и свёкра, да и себя переоценила. – Нина Ивановна закрыла дверь в кухню и придвинула свой стул поближе к Ритиному:

   - Не знаю, Рита, рассказывал ли тебе Кирилл об отце, и что он тебе рассказывал, но ты вошла в нашу семью, и я хочу, чтобы ты всё знала.  Его отец был хорошим человеком, мастером на все руки, добрым, заботливым... пока не начал пить. Кирюше тогда года два всего было. Сначала пил, когда  отца с матерью навещал, потом по выходным – а потом каждый день. Сколько он мне раз обещал, что бросит, каких только слов ни говорил... нет, не бросил. Бросила я. Когда поняла, что проиграла. Я не думала, что могу проиграть.  Я ведь сражалась за него: и зарплату за обоих получала – мы на одном заводе работали, и от дружков старалась отвадить; а не допьёт за обедом водку – я ее потихоньку водой разбавляла. И к родителям его ездила, просила не наливать ему их проклятую самогонку. А свёкор, помню, мне отвечает: «Что ты выдумываешь? Мы, если уж на то пошло, и не пьём совсем – только выпиваем. И вообще проще жить надо – тогда и люди к тебе потянутся». Я и не выдержала: «Какие, - говорю, - люди? Собутыльники? Так их гнать надо, а не притягивать!» В общем, не было мне от них помощи. Наоборот. «Проще жить надо!» Куда уж проще. Только никакой радости с той простоты. Другие на танцы ходили, в кино, просто гуляли, а мы, как клопы, дома и дома... И не поговорить, не поделиться: с пьяным-то человеком о чём говорить? Сейчас вспоминаю – и страшно становится, а я ведь в этом восемь лет жила. Однажды прихожу с работы: на столе бутылка – и на что только купил? - две рюмки, и сын десятилетний рядом сидит. И у меня как отрезало. Схватила я сына, вытащила из-за стола, собрала чемодан: рубашки мужа, брюки, носки... почему-то носки боялась забыть, - документы положила, деньги, что в доме были, и выставила за порог. «Вон, - говорю. - Или в милицию  позвоню, что  сына мне спаиваешь». Он не понимает, в чем дело, лепечет что-то, прощения просит ... а у меня – никакой к нему жалости. Как будто червяк передо мной – не человек. Выгнала. Ну, вот... Уволился он и уехал в деревню к родителям, а через пару лет мне телеграмму прислали, что умер, а я удивилась:  я-то при чём? Кто он мне - червяк-то... который хотел моего сына сгубить? Соседи губы поджимали –ах, бессердечная, на похороны мужа не поехала... А я мужа своего другим помнила – каким он был, пока пить не начал; вот за того я бы в огонь и воду пошла, а чужого человека зачем хоронить? Не поехала. Ну, а в Кирюшу старалась всё вложить, что могла. В кружки разные записывала, книжки нужные в библиотеке брала. Всех друзей его знала, всех привечала; но следила – нет ли среди них пьющих?  Боялась, что наследственность свое поганое дело сделает. Всё ему отдавала; да мне и не нужно было ничего особенного. Обо мне – так мама покойная говорила – и собаки не лаяли.  Зато хороший парень вырос, вон – офицером скоро станет. И умница, и руки золотые, и добрый... весь в отца – когда тот еще человеком был. Хороший. И не потому я так говорю, что – мать. Правда, хороший. Но тебе, Рита, дремать нельзя. Никого у меня дороже Кирюши нет, и тебе я матерью буду хорошей, и внуков растить помогу, и никогда между вами не встану... но если начнёт он пить, первая скажу: «Вон!» Хочет себя губить – пусть губит, а внуков калечить не дам.
 
 - Ну, что вы, Нина Ивановна, - Рита погладила её по плечу, - Кирюша хороший. И меня любит, и вас, и зачем же ему свою жизнь губить?
 - Ох, милая, - вздохнула Нина Ивановна, - ты и представить себе не можешь, что это за силища. Не дай Бог столкнуться... 
 - У нас все хорошо будет, вот увидите. Мама, что вы? Не плачьте! А то я... тоже... заплачу...


***

   Когда он был, этот разговор? Сколько лет назад сидели они на кухне и плакали:  Нина Ивановна потому, что вспоминала несчастливые годы, а Рита – потому, что жалела свою свекровь... Уже три года, как её нет, а дня не проходит, чтоб Рита не вспомнила, не поблагодарила за хорошего мужа: и добрый он, и умница, и дочек как любит! А уж мастер – на все руки! За что ни возьмется – все сделает! Рита терпеть не может, когда из крана вода капает. Читала когда-то, что в Китае так  осужденных пытали: кап-кап на макушку... вроде, ерунда, а человек с ума сходит.  Может, она в какой-то прошлой жизни тоже стояла у позорного столба – а на голову: как-кап... Смешно, конечно, но только пожаловалась Кириллу – мигом починил! Попросила помочь окна вымыть, так муж всё воскресенье  с ними возился: теперь не только стёкла блестят – рамы, и те белой краской сверкают! И так во всём. Напрасно боялась за сына её свекровь. Все хорошо у Риты: и муж золотой, и девчонки радуют. Нонна так вообще лучше всех в школе учится, на собрания ходить – одно удовольствие... Через год поедет в институт поступать, в педагогический, химию хочет преподавать... Ну, ей видней... Да и младшая не отстаёт. Славные у неё девчонки; Нонна – беленькая, вся в неё, а Иришка посмуглее, потемнее, на покойную свекровь похожа. И характером разные, но это даже хорошо: никогда им скучно вдвоем не бывает. Иришка натворит что-нибудь – и к сестре бежит, знает, что та успокоит, выручит... Всё хорошо. И, может, ей только кажется, что это странное уплотнение продолжает расти?  Может, она где-то ударилась – и не заметила, а теперь  придумывает всякие страсти?  К врачу бы пойти, да ведь не скроешь: в военном городке все на виду, а Кирилла пугать не хочется. Может, и правда всего-то ударилась. А боль пройдет. Конечно, пройдет. И они поедут, как планировали, в Евпаторию. Нонну нужно подлечить: вон, как выпьет холодного – так и ангина. И Иришка плавать научится, и Кирилл отдохнёт, и она... А что она? О ней и собаки не лаяли...
 


                http://www.proza.ru/2013/07/20/1166