В комнате темно и тихо. Дрожащий, неровный свет от стоящей на столе свечи не в силах разогнать мрак из углов, да это и не надо. Тем двоим, что сидят за столом, лишним кажется и этот-то свет.
Мужчина и женщина…
Она – с прямой спиной, голова высоко поднята. Иногда так делают, чтоб удержать в глазах слёзы, не дать им, предателям, показать истинные чувства. Но сейчас она не плакала, не потому, что не хотелось – просто слез уже не осталось. А вот голову задрала по привычке.
Мужчина, наоборот, всей массой навалился на стол, лоб почти упёрся в столешницу. Он словно чувствует себя виноватым в чём-то…
Тик-так, тик-так…
- Все, тебе пора, - женщина решительно встала из-за стола.
Мужчина вздрогнул, поднял голову.
- Лина…
Теперь дёрнулась женщина.
- Андрей…
Она хотела что-то еще сказать, но, видно, передумала. Вместо этого произнесла, как отрезала.
- Иди. Долгие проводы, долгие слёзы. Уходи.
Мужчина помедлил, видно было, что и он что-то хочет, но не решается произнести. Помявшись у двери, он со злостью толкнул её и решительно перешагнул порог.
Лина вышла на крыльцо не сразу, выждав, когда Андрей окажется уже достаточно далеко, долго стояла, провожая его взглядом, стояла даже тогда, когда он скрылся за поворотом… Очнулась лишь, когда холод пробрал её до костей, опомнилась, что совсем раздетая, босая. А ведь не май месяц, ещё и заморозки по утрам… Огляделась вокруг, словно впервые увидела дом, в котором прожила последние двадцать лет. Счастливо прожила. В любви…
Когда все это началось? Когда стали они отдаляться друг от друга? Когда близость, раньше опьяняющая, кружившая голову стала нудной обязанностью? А главное – почему? Ведь не разлюбила она Андрея. Он для неё все такой же, самый – самый… Единственный мужчина в её жизни…
Первоцветы в палисаднике… Голубые колокольчики сибирской пролески, такие мелкие, что не сразу и рассмотришь, а потом стоишь, и боишься шелохнуться, уничтожить эту хрупкую красоту. Крокусы… Сердце невольно сжалось, вспомнила, как Андрей притащил откуда-то луковицу, как сам вырастил первый цветок… Для неё…
Все! Хватит! Нет больше Андрея, ушёл. Навсегда.
Лина, наконец-то, зашла в дом. Все так же, как и час назад, ходики также тикают, пахнет молоком и хлебом… С печки спрыгнула кошка, мяукнула, подзывая хозяйку к пустому блюдцу…
Утро началось. Такое же, как и вчера, как и позавчера… Затопить печь, согреть воды, накормить живность, подоить Пеструху… Все на автомате, отработанными чёткими движениями. Глядя на Лину, никто бы и не сказал, что двадцать лет назад она была городской неумехой, отчаявшейся, чудом выжившей в аду, и чудом же добравшейся до этого тихого, всеми (на счастье) забытого городка, где стоял хоть и заколоченный, но вполне ещё пригодный для жилья бабкин дом… Тогда на неё смотреть ходили, как на диковинку. А она, раз за разом пересказывая всё, что привелось пережить, с ужасом думала, что главное испытание впереди. Поначалу её жалели, подкармливали, кто и чем мог. Но вечно такое продолжаться не могло, нахлебников в деревне никогда не любили…
Но за Андрея на, все-таки пошла по любви, хоть злые языки и утверждали, что ей, де, просто деваться было некуда. Некуда, верно. Но влюбилась она в него сразу, как увидела впервые. Потом и Андрюшка признался, что тоже на неё тут же глаз положил, и решил, что деваться ей все равно некуда, кроме как за него замуж…
***
Что это было с ней?
Лина с удивлением смотрела на палец, с которого на стол капала кровь. С глаз, с мозга словно спала пелена, и она с удивлением обнаружила, что режет луковицу, что в печи горит огонь, а на плите посвистывает тихонько чайник… А она ничего не помнила… Женщине вдруг стало страшно. Она отбросила нож и сунула палец в рот (привычка, за которую когда-то попадало от мамы). Боль быстро прошла, кровь унялась. Но на смену маленькой боли опять пришла большая, и кровь, которой истекала её душа, зализать было невозможно…
Взгляд упал на зеркало. Огромное, во всю стену, в старинной резной раме. Сколько же времени она не подходила к нему? Зачем, если ты и так видишь своё отражение… В глазах любимого. Может, зря она так? Может, надо было как-то по-другому?
Лина подошла к зеркалу, медленно разделась, распустила волосы… Какая она? Красивая? Никогда не думала об этом, не до того было… Но скорее да, чем нет. Вся удалась… И лицом и фигурой… Но, видимо, недостаточно этого, раз ушёл, раз захотел найти другую, настоящую любовь.
Только как вот жить ей теперь?
***
День клонился к закату, ещё пара часов и солнышко окончательно скроется за кромкой деревьев. Надо бы поторопиться, добраться до дома засветло, но Андрей не мог собраться с силами. А ведь осталось совсем немного: поворот к мосту в каких-то ста метрах, а там и до дома рукой подать… Но что-то держало его - чувство вины, наверное: обещал Лине вернуться к осени, а завтра будет год, как он ушёл. Хотя, что стоило его обещание, если, по сути, он уходил навсегда?
Проклятая цыганка! Так обмануться!..
Хотя… Не обманула бы, коль бы сам не хотел. И он бы дорого дал, чтоб узнать, что же эта карга имела в виду…
- А мне погадаешь… На любовь?
- Что не погадать? Руку дай, да не скупись, позолоти…
- Обманешь ведь?
- Обману, а ты поверишь, все как я скажу, сделаешь. Вот ты не рассказал ничего, а вижу я, в сомнении ты, хочешь знать, где любовь твоя. Что, угадала? Тогда дальше слушай… Найдёшь ты её на берегу реки, где сосны на закате горят пламенем, а в доме пахнет молоком и свежим хлебом…
- И все?
- Остальное сердце скажет…
- А далеко она?
- Рядом!
Рядом… В их краях река одна. Есть совсем уж крохотные речушки, но раз сосны… Дальше сунуться? Ну уж нет… Это у них тут тишь да гладь… А дальше, к городу ближе, чего только нет… И сюда забредало, да только они тоже не лыком шиты, не зря всё это время боевую мощь копили. Каждый, начиная с двенадцати лет – воин.
От жены скрывать он не стал ничего, всё как на духу рассказал. Она поняла его. Да и сама уже тяготиться стала. Ушло что-то у них из жизни… Что-то главное, важное. Может, и не любил он её никогда? Просто азарт взял: такая красавица, лебедь белая, одна косища чего стоит, а он чернявенький, на полголовы ниже… Что с того, что весёлый да рукодельный? Вот слабо?.. Оказалось, что не слабо, оказалось, что влюбилась в него сразу как увидела, вернее, как услышала его серенады под окошком. И жили ведь хорошо! Трудно было, особенно поначалу, голодно. Это уж потом народ объединяться стал, вспомнили, что такое община. Тут, правда, не было бы счастья, да несчастье помогло, сначала пришлось объединиться против зэков… Колоний в этом краю было не мало, начальство поубегало, или поквитались с ними сидельники, неизвестно. Только слух пошёл, что разбойничать они стали… Вот тогда-то и решили дать отпор. Стену вкруг города построили, сначала временную, а сейчас отличный частокол, хоть и не тревожил никто давно, да мало ли что? Караваны, что в городок забредали, много чего рассказывали. Люди лихие – это куда ни шло, с ними справиться обычными способами можно. А вот диковинные твари… Андрей и сам дело однажды с таким имел. Натерпелся жути. Огромная тупая тварь… Нормальный зверь человека с оружием за версту обойдёт, а эта прёт без разбору! Но всё-таки, куда ей до человека? Кто ещё так убивать умеет, как он? Раз – и загубили вот всю планету…
Это им повезло, что далеко от областного центра, в лесу, хоть и город считается, живы остались. Нет, и их немного задело, когда такое сотворилось в стороне не останешься, факт. Но по сравнению с тем, что творилось ближе к городу это так, детский лепет. Пережили же, приспособились. Научились и печки топить, и коров доить. И пахать и сеять. Всё вспомнили, нужда заставила.
Мужчина поймал себя на мысли, что вспоминает то время с теплотой… Что же потом случилось? Какая кошка между ним и Линой пробежала...
Лина. Андрей усмехнулся – хорошее имя он ей придумал. Хотя Эвелина тоже красивое, но не выговоришь. Она себя Эвой звала, но ему не понравилось, холодно как-то. Другое дело – Лина, мягко, ласково…
Он вдруг почувствовал такую тоску… Дурень. Таскался неизвестно где, искал неизвестно чего. Не нашёл. За призраком гонялся, получается…
Те сто метров до поворота к мосту он почти бежал. Вот и река, мост, ворота на противоположном его конце… Всё, дома.
Солнце почти скрылось за горизонтом и его последние лучи осветили крутой правый берег реки… И сосны. Они росли как раз по откосу, небольшая роща… И сейчас, освещаемые закатным солнцем словно горели в его лучах…
«…Найдёшь ты её на берегу реки, где сосны на закате горят пламенем, а в доме пахнет молоком и свежим хлебом»…
Лина… Как же так?
Андрей не помнил, как добежал до ворот, те несколько мнут, что он ждал, пока они откроются, показались ему вечностью… Домой… Лина…
***
Из комнаты пахнуло теплом, свежим хлебом и молоком…
- Лина! Я вернулся!!
- Ну, проходи, коли так…
Голос показался совсем незнакомым.
-Лина?
- Соседка я ваша, Лиза. Не узнал?
Андрей наконец-то рассмотрел и её.
- Лина где?
- Она ждала… Каждый день хлеб свежий пекла. Теперь вот я. Она просила…
У Андрея хватило сил лишь прохрипеть
- Когда?..
Хотя он понимал, что от ответа на этот вопрос ничего уже не зависит…