Глава 8
Москва, как много в этом звуке...
Я ещё ни разу не входил в Москву связанным и избитым — всё чаще на фирменном поезде, после сытного завтрака, с удовольствием глядя на появляющуюся из-за горизонта первопрестольную. Благо, что нас гнали недолго: малоприятное, доложу я вам, занятие, ходить как собака на поводке.
Город, раскинувшийся на берегу неширокой реки, был белокаменным. Стену вышиной метров десять в нескольких местах прерывали огромные круглые башни. Сам город прекрасно просматривался, ибо находился на огороженном стеной холме — в основном все постройки были деревянными, лишь несколько каменных храмов выделялись на общем фоне. Киев, на мой взгляд, выглядел куда пышнее.
Я торжествующе посмотрел на Серегу, но ему, похоже, было не до мыслей об архитектурных ансамблях прошлого. Под его глазом надувался синяк, а засохшая кровь придавала лицу разбойничий колорит. Чудненько мы все выглядим, ничего не скажешь...
Москву-реку переехали по узкому деревянному мосту. На воротах нас не остановили, стражники лишь оскалились:
- Кого это вы изловили?
- Кого надо! - отрезал усатый воевода, которого, судя по разговорам, звали Михаилом.
Вероятней всего, что мы попались в руки высокопоставленным господам, коли стража на воротах дозволяет с собой так разговаривать. И это не радует.
Улица, по которой нас повели, была тесна, на ней не могли разойтись две телеги. Поэтому все, кто встречался на нашем пути, в страхе прижимались к заборам, провожая взглядом наш отряд. Взгляды были разные, в одних читалось сочувствие, в других равнодушие. Но никто не удивлялся, отчего по Москве ведут трёх избитых мужчин. Видно, это уже стало обыденностью.
Будущая столица России была размером с захудалый райцентр — за каких-то пятнадцать минут мы достигли княжеского дворца на другом конце города. За всё это время мы встретили примерно с десяток каменных церквей. Княжеский дворец представлял собой комплекс из доброго десятка деревянных домов. На входе располагалось здание с затейливыми колоннами, выполнявшее роль контрольно-пропускного пункта.
Когда мы заезжали внутрь, я успел заметить, что из окна второго этажа на нас с большой жалостью смотрит какая-то женщина. Дама была явно знатного происхождения — красный широкий сарафан был расшит золотой тесьмой вокруг пуговиц и на широких рукавах, а на голове возвышалась высокая шапка. Заметив, что я за ней наблюдаю, она поспешила спрятаться.
Во дворце нас сдали на попечение местной страже. Миша-мучитель вместе со своими архаровцами удалился в княжьи покои, а нас, словно надоевшую вещь, позабыли в прихожей. Честно говоря, руки затекли до боли, верёвки искололи кожу до крови да и пить хотелось неимоверно.
- Эй ты, чудо! - позвал Макс одного из наших новых стражников. - Дай воды хлебнуть, сейчас сдохну, так пить хочется.
Я ожидал, что за такой дерзкий «базар» нам сейчас снова накостыляют. Внутри аж всё затряслось в ожидании новых тумаков. Но воин лишь с любопытством взглянул на нас, подошёл к бочке и зачерпнул из неё резной деревянной кружкой.
- Вы откуда такие? - неожиданно мягким голосом спросил этот румяный парень. - И в чём провинились?
- Да ни в чём, - буркнул Макс, напившись, - только в том, что мы забрели в заповедник чудиков.
Я посмотрел на Макса укоризненно:
- Ничем, добрый человек! Въехали мы случайно в толпу княжьих слуг! За это они нас и побили!
Парень потемнел лицом:
- Да, челядь михайлову нужно остерегаться! Горазды они поглумиться над простым людом!
- А князь? - спросил я. - Он-то хоть нас рассудит?
Воин наморщил лоб:
- Да кто ж тебя к великому князю пустит?
- Как же? - оторопел я. - А зачем нас сюда привезли?
- А затем, - вступил в разговор второй стражник, постарше и с чёрной бородой, - что воевода сейчас побеседует с князем, да на свой двор поедет. Там он суд учинит, всыпет вам плетей да отпустит на все четыре стороны. Если, конечно, настроение хорошее будет.
- Хорошенькая перспектива! - не выдержал Серега. - Развяжите нас немедленно! Поглумились и хватит! Как приеду домой, напишу на всю вашу банду заявление в прокуратуру!
Стражники выпучили глаза на Серегу — таких речей от пленников им слышать ещё не доводилось. Я постарался отвлечь их:
- Не обращайте внимания, добрые люди, перегрелся парень на солнышке, да голова от ударов болит. Вот и несёт неладное.
- А, ну тогда ладно, - расслабился бородатый воин, - а то мы подумали, беснуется человек.
В этот момент я почувствовал, что больше не могу быть связаным. Руки просто отмирали от боли — изверги перетянули кисти от души. Я застонал, пытаясь ослабить верёвки. В этот момент по лестнице из резного терема спустилась та самая дама, которую я увидел на входе. Возле неё шагал почтенный старец-священник. Они подошли к нам, после чего женщина приятным звонким голосом обратилась к бородатому стражнику:
- Отпусти их, Ярослав!
- Матушка, не губи, - возразил бородач, - мне их боярин Михаил велел стеречь! Голова с плеч, ежели отпущу!
- Скажешь, княгиня велела! - царственно повела головой женщина. - Да и вообще — сейчас мы к князю пойдём и выясним, зачем этих хороших людей пленили!
Под пронзительным взглядом княгини стражник поневоле развязал нам руки. Мы тут же принялись сжимать кулаки, разминаться и потягиваться. В ладонях тут же закололи тысячи иголочек — начало налаживаться кровообращение.
Так, это княгиня, скорее всего, жена Донского. По-моему её зовут Евдокия, если мне не изменяет память.
Она ласково посмотрела на нас:
- Пойдём, ребята, пред очи князя-батюшки...
Упомянув князя, женщина почему-то помрачнела, из чего я сделал вывод, что не такое уж большое влияние она имеет на собственного мужа. Княгиня с надеждой поглядела на священника, но тот почему-то потупил глаза.
Я глянул на Серёгу и Макса и зашептал:
- Пацаны, мы в прошлом, хотите вы этого или нет! Зуб даю! Поэтому прошу не пугать князя прокурором и полицией!
Серёга покрутил пальцем у виска:
- Жалко, я всё это на видеорегистратор не снимаю. Когда я вырвусь от этих ублюдков, лет на десять всю шатию-братию посажу!
Макс, кажется, начинал врубаться:
- Серый, ты не прав! Откуда в наших степях белокаменный город? Я глядел, построен капитально, из таких камней огромных сложен. Выглядит новеньким, будто только вчера возвели, а кладка как в древности! Да и всё тут странное — деревня с бычьими пузырями вместо окон, татары эти, крестьяне... Думаешь, мы в программу «Розыгрыш» попали?
- Больно жёсткий розыгрыш, - поддакнул я, - не слышал, чтобы героев передачи по морде дубасили до крови.
- Да вы, по ходу, оба чокнулись! - скривился Серёга. - Группа чертей из исторического клуба устроила реконструкцию, набухались пивасика, у них съехала крыша, вошли в роль слишком...
- Ага, - задорно подхватил Макс, - скинулись по тысяче, отстроили Москву белокаменную, фигли!
- Мало ли таких построек, - буркнул Серый, - почём вы знаете, что у нас в области такого нет?
- Серый, - я внушительно надвинулся на друга и взял его под локоть, - у нас такого нет, поверь!
В этот момент дверь в княжеские покои отворилась и оттуда вышёл дородный мужчина, поглаживая себя по брюху и посмеиваясь. Его провожали статный воин и какой-то видный боярин в расшитой одежде. Все были довольны друг другом, будто подписали какой-то выгодный контракт. Княиня кивнула нам:
- Пойдём внутрь. Вот только, - перешла она на шёпот, - ведите себя скромно, глаз не поднимайте. Отвечайте тихо, без вызова. Князь всего этого не любит.
«Скажи ты, какой гусь!» - возмутился я мысленно. - «Не любит он, тоже мне! Вон Мономах всех выслушивал, на любой тон милостиво отвечал».
Тем временем мы прошли через короткую прихожую и оказались в огромном зале. Стражники следовали за нами, словно боялись, что мы убежим.
В зале было с полсотни человек, но в первую очередь в глаза бросались те, кто сидел в центре. Сам князь был одет в красный с золотыми узорами кафтан, который сидел на его мощной фигуре чрезвычайно ловко. Чёрная борода, пронзительный орлиный взор — всё как и полагается у властителя московского. Десяток людей, которые явно чувствовали себя фривольней остальных, были, по всей видимости, приближёнными боярами. Я вгляделся в каждого из них — неприятно резануло глаз, что этих людей явно раздувало изнутри от чувства собственной важности и серьёзного отношения к своей персоне.
Нас подвели под ясные очи князя. Он взглянул на нас, при этом Михаил, сидящий слева от Дмитрия, метнул молнию из глаз на стражников. Те показали на княгиню и пожали плечами.
- Кто такие? - густым баритоном молвил Донской. - Почему это, матушка, ты приводишь этих людей ко мне?
Княгиню было не узнать. Только что такая царственная, она в секунду превратилась в смиренную овечку, потупила глаза и молвила:
- Этих добрых людей боярин твой, Михаил, пленил, да к тебе пускать не хотел.
- Эх, женщина, - вздохнул князь, - пошто ты в мужеские дела лезешь...
В этот миг заговорил старец:
- Так избиты они были, да связаны, вот матушка и пожалела...
Тут Серёга выпрямился, как столб, набрал воздуха и приготовился говорить. Я понимал, что после его речи нас всех отправят, в лучшем случае, в погреб. Но нас с ним разделял бородатый стражник — даже не пнёшь незаметно моего несвоевременного друга. Что же сейчас будет?