Ноктюрн в стиле ретро.
I
«Мы никогда не разберемся ни в причинах крушения СССР, ни в механизмах приватизации, если не поймем, что главной характеристикой новой политической, экономической и интеллектуальной элиты, захватившей позиции в августе 1991 года, является то, что эта элита мыслит и действует не как национальная, а как глобальная, связавшая свои интересы и судьбу не с собственным народом, а с престижной международной средой, куда она в обход этого народа стремится попасть». (Панарин А. С. «Народ без элиты».)
I
Во времена, когда нынешние десятиклассники ходили в детский сад, саперная лопатка оказалась последним средством «цементации» Советского Союза. Шанцевый инструмент и оружие «ближнего боя» не раз применялись для разгонов «националистов», «сепаратистов» и прочих неуспокоенных лиц.
Это слово не сходило с газетных полос тех времен, и потому вполне естественно в июле 1989 года, когда шахтерские массы оккупировали площадь Победы в Прокопьевске, она же Театральная, разговор о «саперной лопатке» возникал естественным образом.
Однажды я разговаривал с товарищами - монтажниками из ДСКа. Была высказана мысль: рабочий комитет Прокопьевска разгонят так же, как разогнали демонстрантов в Тбилиси. Министр угля Щадов будто бы уговорил шахтеров Междуреченска, а к мятежному Прокопьевску будто бы скрытно подтягиваются внутренние войска.
- Что тогда будет? - спросил кто-то. На этот актуальный тогда вопрос, не замедлил последовать ответ, ради которого и написано это вступление.
- А ничего не будет. Дадут лопаткой по сопатке, хрюкнем и пойдем по домам, - сказал монтажник Колька Дергунов.
Теперь мы знаем, что вариант насильственного усмирения реально существовал, дрогнули Горбачев и Рыжков. Почему «не дали» и отчего «не дали», коли «давали» в Грузии, Прибалтике и других местах необъятной Родины, оставим разбираться тем самым десятиклассникам, которые были в те времена детьми. «Большое видится на расстоянии», - совершенно справедливо сказал поэт, а традиция судить прошлое по законам будущего у нас в крови.
Другое интересно: как легко и просто разворачивается наш государственный корабль в водах истории! Поразительно, «не успела стриженая девка косу заплести» - раз! И приспела революция 17-го года и завертелась кровавая мясорубка, перемалывая в своих «шнеках» сермяжную, мужицкую Русь. Ради права на землю! У нас ведь под всякую жилетку подведут благородную подкладку.
С землей все получилось, как в старой революционной песне: «Вы землю просили, я землю вам дал, а волю на небе найдете». Миллионы мужиков с 1928 по 1932 год славненько удобрили своими телами землицу. Подошла очередь для «революционных мозгов», и потянулись новые караваны, уже не бессловесной твари человеческой, а лиц, владеющих словом. Теоретики и практики «перековки мозгов» попали под жернова машины, которую сами же сконструировали. Так вот, ничего не всколыхнулось, не тронулось на просторах СССР, а была покорность винтовке и окрику часового да ночным выездам на «спецоперации» спецмашин с надписями «Хлеб», «Продукты». Опустим Великую Отечественную войну, об этом нужно писать отдельно, но разве не поразительно, что в послевоенное время герои, покорившие пол-Европы, покорно гнили по лагерям и тюрьмам?
(Тут, конечно, уместно вспомнить Бога, но общественное сознание, если и имеет об нем какое-то представление, то только одно - «польза» или «опиум для народа». Бога в общественном сознании не было и нет, за исключением еврейского сознания, да и то нынче подрастрепанного на дорогах цивилизации. Бог объясняет всё, ничего не «объясняя», а коли так, то оставим его за пределами этих размышлений, ведь они обращены как раз к общественному сознанию. Для отдельного человека – отдельный разговор.)
Рабская покорность власти - вот характерная черта нашего народа, а раб, как известно, «подл и коварен». Как только «саперная лопатка» выпадает из ослабевших рук хозяина, размягченного идеями либеральных ценностей, тотчас возникает «подъем народного духа», «народного самосознания», а так как народ в массе своей раб, то и самосознание рабское: украсть да пропить, пока хозяин не проснулся, не очухался и не взялся за «саперную лопатку».
Власть хвалит народ за «терпение и понимание», за его «мудрость неизреченную», да и как не хвалить, ежели народ делает то, что власть желает? Такому народу от власти памятники ставить надо! Это вам не Европа, где копеечное повышение цен на коммунальные услуги ставит города на «уши», и трепещут народно избранные президенты.
Так вот, в начале девяностых годов, мы даже «не хрюкнули», когда государственный корабль развернулся на 180 градусов и всё, что раньше было «злом», стало «добром», а «правое» поменялось на «левое».
Казалось бы - всё, развернулись в нужном направлении, лицом к Европе, а задом к Азии, да не тут-то было! Избрали В. Путина, и сей государственный муж стал медленно, но упорно выправлять курс государственного корабля, по принципу: «не вашим и не нашим», всех «равно удалил», кроме, разумеется, тех, кто «равнее прочих». И вот стоим мы в пол-оборота, ползада в Азии, пол-лица в Европе, а может наоборот: ползада в Европе, а пол-лица в Азии? Может это и есть наш истинный, природный курс? Да хоть бы так, постоим в этом ракурсе десяток-другой лет, может, привыкнем, но где же терпения набраться, чтобы вот так стоять?
Тут без царствующей династии никак не обойтись, а демократия – девка своевольная, сегодня ей Путин люб до безумия, завтра, глядишь, появится на горизонте еще более любый. Следовательно, снова станут разворачивать Россию, «переоценивать ценности» и судить прошлое по мерке настоящего.
Как-то встретил знакомого, жалуется: «Живу как на вокзале, только-только в доме все расставлю по местам, привыкну, что где лежит, а жена начинает зудеть: «Шкафчик не на месте стоит, свет загораживает». То обои не те, то линолеум на полу не тот, то люстру смени, то гардину. У соседей мол, обивка на диванах вовсе не такая... Ощущение, что вот уже десятый год в квартиру въезжаю и никак въехать не могу».
Чудак! Чему удивляется? Тут целое государство «въехать» не может, по меньшей мере, со времен Петра, а он о квартире толкует?! Такой уж мы народ, «не въехавший»! Грустно, конечно, от этого и вдвойне грустно накануне 15-летнего юбилея «рабочего движения Кузбасса», когда мы «встали с колен», не зная, зачем и для чего. Встали, чтобы плотнее лечь на брюхо, да так и лежим.
И снятся нам сны о свободе, но свободе особенной, доселе невиданной, где нет никакой личной ответственности, в том числе за то, что «встаем с колен». И в этом полуобморочном сне все ищем и ищем виноватых вокруг себя, а когда находим, то несказанно рады, что наконец-то нашли. И до того сладко и покойно делается на душе, что не замечаем, что ползаем на брюхе и попирающих нас ногами возносим в умилении до небес.
Вторая часть этих ретроспективных размышлений касается моей уже десятилетие насчитывающей полемики с историками рабочего движения Кузбасса. Казалось бы, какой в этом интерес для широкой общественности, для тех, кого вскользь задели шахтерские забастовки? Но не будем спешить, если бы весь вопрос сводился только к выяснению того, кто первым прокричал - «кукареку», то он бы не стоил листка бумаги, на которой написан этот текст.
Одним из самых видных и плодовитых историков является зав. кафедрой истории кемеровского мединститута профессор Леонид Николаевич Лопатин, по совместительству еще и региональный лидер Либерально-демократической партии (толка Ющенкова - Похмелкина). Как и положено либералу, профессору недостает в России либерализма, а как историк - он героизирует лидеров рабочего движения.
Каждый раз, когда встречаю размышления профессора Л. Лопатина о «корнях и кроне» рабочего движения Кузбасса, на душе становится нехорошо, тревожно и стыдно. Вот и сейчас, прочтя его статью «Социалистическое корыто обросло легендами» (в номере 27 «Край» за 2003 год) я подумал вот о чем: уважаемый профессор упорно и настойчиво создает еще одну легенду - легенду о рабочем движении Кузбасса, очень греющую сердца многих активных участников тех событий.
Очень хотелось бы присоединиться к этой легенде, занять там соответствующее место, да голос совести не дает! И дело не в том, как пытаются доказать мои обвинители как справа так и слева, что причина моей неспокойной совести в ностальгии по прошлым временам, что я «испытываю иллюзорную уверенность, что стоит только снова оказаться перед толпой, как будешь понят и приподнят». (Газета «Российский репортер» N 11) Если объяснение просто, как дважды два - это верный признак, что оно ложно, особенно применительно к человеку.
Кощунственно и неправомерно сравнивать себя с Виктором Астафьевым и Василем Быковым, но поразительная, о многом говорящая аналогия напрашивается. Астафьева и Быкова поносили почем зря за дегероизацию Отечественной войны. Меня «мнут и трут» за то, что я: с одной стороны - «не вешаю всех собак на шахтеров», а с другой - обвиняют в том, что я не усматриваю в них «пророков и мудрецов» и «глыб», как назвал Лопатин одного из лидеров рабочего движения.
Причина, порождающая такие аналогии с Астафьевым и Быковым, не в масштабе событий и личностей, вовлеченных в процесс создания легенд и исторической мифологии, величие личностей только подчеркивает, делает острее и выпуклее конфликты вокруг мифостроительства. Причина в том, что такие конфликты распространены гораздо шире, чем мы это себе представляем, и суть их, как в «природе власти», творящей мифы о себе самой, так и в природе партий, общественных объединений, корпораций, создающих мифы о себе, вплоть до местечкового патриотизма. Будь то - служу Кузбассу, своему кварталу, своей улице и подъезду и «Мы - вместе с президентом»!
Когда совесть спит - её место занимают мифы о самом себе и о времени, в которое погружен человек. Без мифа жить мучительно, потому как совесть открывает глаза на окружающий мир, но прежде всего на свое место в нём. «Всякий, открывающий людям глаза, да будет проклят!» - давно сказано, очень давно! Но рождаются такие несчастные люди с «ободранной» от рождения кожей, которые не могут молчать. Ходят, будоражат всех своими истошными криками и воплями. Многим кажется, что кричат-то они по пустячному делу и затыкают себе уши и еще крепче зажмуриваются. Советуют на вставать на «котурны», не драматизировать, смотреть проще и «холоднее».
В темной, глухонемой слепоте хорошо и удобно жить - там всё здравомысленно, «холодно» и «просто». А эти, «богом ушибленные люди», не могут не открывать глаза людям, хотя отовсюду получают тычки и зуботычины, потому не могут, что это выше их и глубже их. Вот и я не могу молчать, хотя знаю, что кроме «плевков и затрещин» мне ничего не «светит». Потому и возникла такая шокировавшая меня аналогия с Астафьевым и Быковым, хотя и масштабы, и конфликтующие личности, разумеется, несопоставимы.
В последней своей статье («Социалистическое корыто...») профессор Лопатин после своих восьми основополагающих тезисов, характеризующих рабочее движение и его воздействие на политические процессы в СССР, делает очень занимательные выводы, отнюдь не вытекающие из его же тезисов. Цитирую: «Однако, несмотря на высокую активность, полноценного прорыва кузбассовцев (как и всех россиян) в либеральное общество так и не состоялось. Сформировался номенклатурный капитализм, приходу которого лидеры рабочих комитетов пытались противостоять еще осенью 1991 года, протестуя против формирования исполнительной власти в городах и районах из бывших партработников. В результате бывшая партхозноменклатура, когда-то управлявшая народным богатством, превратилась в его собственника.»
Как говаривал «великий» Ленин: «По форме правильно, а по существу – издевательство».
И на самом деле активность шахтеров была невиданная в СССР, но хотели ли рабочие либерализма? Или точнее – понимали ли они, что скрывается за простым переводом этого слова?
Мой ответ – абсолютно не понимали! Я не понимал.
Вряд ли у кого повернется язык подвергнуть сомнению мою «высокую активность» в рабочем движении Кузбасса, но вот что стояло за этой активностью, на какой почве я сам стоял и главное, что взыскивал и чего алкал? Имеет ли это отношение к либерализму или не имеет?
Весьма активно ведет себя человек, испытывающий острейшую боль, он ищет любые средства, чтобы избавиться от мучений, но эта активность весьма далекая от активности рациональной, осмысленной, если хотите - прагматичной. Социальные психологи сказали бы - она ситуативная.
Вспышка рабочего движения в 1989-1990 годы была стихией, годами накопившейся (социальной) боли, в ней не было ничего рационального, ничего внутренне осмысленного.
Конечно, чувствительность к боли, в том числе и к социальной («несправедливость») у людей различная, одному палец отрубят и он падает в глубокий обморок от болевого шока, другому и полруки отруби, он только поморщится. Но факт, что не было никого, кто так или иначе не отреагировал бы на эту боль.
Что касается так называемых - «лидеров рабочего движения», то мы хватались за любое предложенное лекарство, не раздумывая особо о последствиях его применения. Стыдно, когда из нас хотят сделать мудрецов и провидцев, даже лучшие из нас были слепы, как кроты! Признаки осмысленности и даже прагматичности появились только после августовского путча, но рабочее движение к этому времени стало обузой, гирями на ногах всех «подлинных хозяев жизни». А лидеры рабочих комитетов схватили такую дозу всевозможных лекарств, что иных вырвало, а у других изменился кардинальным образом «первоначальный состав крови». Многие так ничего и не поняли, в какую такую «свободу» открывали двери, взламывая крючки и запоры в «тюрьме народов».
Выпуская в 1953 году на свободу уголовников, Лаврентий Берия отлично понимал последствия такой акции. Если СССР был на самом деле «тюрьмой народов», а я так думаю - был, то чему удивляться, что власть в стране перешла в руки уголовников? Во-истину мы часто не ведаем, что творим, и избавляясь от зла малого, накликиваем на себя еще большее зло.
Действительно, нам казалось и нам это усиленно внушалось, вбивалось в головы, что либеральные идеи - подлинный эликсир от всех наших болей. Мы были «чистым листом бумаги», на которой можно было написать что угодно! Мы, как попугай капитана Флинта, повторяли не нами придуманные словесные формулы. Мы самозабвенно говорили о том, что «рыночная экономика сама себя регулирует» и приводили массу примеров такой механистической саморегуляции, не осознавая, что там, где есть человек, там есть и все человеческое: подлость, предательство, измены, жажда денег и славы, жажда власти и почестей и, разумеется, есть благородство, бескорыстность и сострадание.. Иначе сказать – там, где начинается человек, там заканчивается наука, а где заканчивается наука там начинается искусство.
Мы практически не читали работ по рыночной экономике. Мы не знали угроз и опасностей, органически связанных с ней. Мы наивно думали, что человек может со вторника на среду изменить свои привычки, свой образ жизни и точно так же «великое коммунальное хозяйство СССР» превратится из огромной монополии в сотни тысяч конкурирующих друг с другом частных фирм и предприятий, как только обретут собственников. Нас уверяли, что ключ ко всему - частная собственность на средства производства! Один из инструментов конкурентной среды, институт частной собственности нам выдавали за саму суть конкуренции. Средство отодвинуло цель и стало посреди всего этаким фертом! И да сей поры так! И когда предлагаешь статьи на экономические темы, на тебя смотрят как на умалишенного - не о том и не так говорю, как принято, как все говорят! Делают «большие глаза», закатывают их под лоб и спрашивают: «Как?! Это ты-то против частной собственности?!»
Им и невдомек, что нет большего «социального паразита», чем монопольная частная собственность на что угодно! Что нет такого бюджета, от семейного до государственного, которого не «взорвет» его алчность! Что дело не столько в форме собственности, сколько в правилах, по которым она живет. Дело не в общем, а в тех малейших частностях, которые и великие идеи превращают в мерзость и низость, как ложка дегтя делает непригодной для употребления бочку меда.
«Партноменклатура превратилась в собственников», - пишет профессор. Но откройте список самых богатых людей в России, много ли найдете там людей из той, советской эпохи партноменклатуры? Нет. Они если и были, то все «порченые» советской моралью и нравственностью, и потому все, что имели – потеряли в этой круговерти бандитского передела власти и собственности.
Разве Роман Абрамович, от скуки покупающий английский футбольный клуб за сотни миллионов долларов, из партнаменклатурных собственников? А Ходорковский? Из каких бездн выскочили эти люди, чьи «груди» вскормили их? Неужели прокопьевские шахтеры восстали затем, чтобы посадить на свою шею господ «жевило», «бабовниковых» и прочих «хирургов» шахтерского дела? Если мы были зрячими, то почему не видели? Если мы были мудрыми, то почему не понимали?
Большинство «новых хозяев жизни» на дух не переносят никакой морали, для них звук пустой любые нравственные заповеди. Они даже священнослужителей покупают и подкупают ворованными деньгами!
Культ силы и денег - вот их религия и их нравственность! В это обезбоженное, обезображенное пространство открываются все двери «социальных и политических тюрем» и ту, что открыли мы - не исключение. Потому как рабы ничего иного не могут построить! Не сознавать этого и даже гордиться этим могут только толстокожие люди, обросшие «дикой шерстью».
Был и «протест против засилья в исполнительной власти партаппаратчиков», но сказать по чести, какой-то вялый и очень даже избирательный. К иудам, отрекшимся от своего партийного прошлого, относились снисходительно, упорствующих - преследовали.
Помню, в ту пору я высказал идею о том, что бывшие партийные функционеры не должны занимать государственных должностей. Мне указали на самый верх, на острие тогдашней власти. Популярно объяснили, что «отряхнувшие прах со своих ног» тем и очистились. Очистились и приобщились каждый в меру своей подлости к вырвавшейся на свободу лагерной сволочи. Потому как - в лагерях только сволочь имеет власть и силу, а совесть и честь влачат жалкое существование. Это логически вытекает из «социалистического лагеря» и такого же «корыта», если принять терминологию Лопатина. Профессору должно быть известно, что «посылка» определяет вывод, а «лагерная» психология не пригодна для восприятия либеральных ценностей, по определению!
Если уж искать «корни», то их, видимо, нужно искать в предандроповские времена, когда сынков партаппаратчиков отправляли на стажировку в университеты Запада и Америки. Когда эти «просвещенные туземцы» пришли к власти, то им до щекоток в пятках захотелось осчастливить советский народ либеральными ценностями. Тогда все и началось. Впрочем, не думаю, что таких идеалистов было много, больше было тех, кто хотел пить, есть и жить не так, как их отцы жили – подпольно и с оглядкой, а нестеснительно, во всю широту своей туземной души!
В «тюряге» зародилось «брожение умов», да и как иначе, когда «надзиратели» утомились тотальным «надзором»? Потому нас и не раздавили танками, как это бывало раньше. А народ, шахтеры и примкнувшие к ним, как всегда на протяжении всей тысячелетней истории - всего лишь подручное средство. Мы и стали, и были таким «подручным средством», и не могли быть ничем иным.
«Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила ли гордится перед тем, кто двигает ею? Как будто жезл восстает против того, кто поднимает его? (Исаия глав 10.13.)
Прокопьевск 2003 год