НА СНИМКЕ: Рисунок Эрнста Неизвестного «Между крестом и топором» (из иллюстраций к роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».)
Эрнст Неизвестный, работает не только, как скульптор, у него свыше тысячи графических работ, Обо всех рассказать невозможно. Я выбрал лишь некоторые и, безусловно, упустил многие замечательные работы.
Начну с иллюстраций к Достоевскому.
В 1963 году Эрнст Неизвестный начинает работу над серией рисунков и гравюр к произведениям Ф.М. Достоевского и в 1970 году выходит роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» с его иллюстрациями.
Эрнст Неизвестный вспоминает:
¬ Бахтина я узнал в 60-е годы, мы подружились с ним. Тогда я иллюстрировал Данте и Достоевского и ходил консультироваться к Михаилу Бахтину [Михаил Михайлович Бахтин (1895—1975) — русский философ и мыслитель, теоретик европейской культуры и искусства. МК]. Он был уже болен, лежал. Мы подружились, много беседовали. Его официальный отзыв на мои иллюстрации был таков:
“Впервые я столкнулся с иллюстрациями, адекватными творчеству Достоевского”
или еще:
“творчество Неизвестного имеет адекватное и собственно пророческое значение”.
Это ценный, очень ценный для меня отзыв, не стану скрывать. (Эрнст Неизвестный. Шесть монологов: http://magazines.russ.ru/nj/2007/249/ne22.html .
Известный книговед, главный научный сотрудник Книжной палаты Е.Л. Немировский, характеризуя графическое творчество Эрнста Неизвестного, писал:
«…В искусстве книги Эрнст Неизвестный также сумел сказать свое слово. Например, он иллюстрировал Данте Алигьери и Самюэля Беккета. Начинал же свой путь в этой области с «Преступления и наказания» Федора Михайловича Достоевского, проиллюстрировав издание, которое было выпущено в серии «Литературные памятники» издательства «Наука».
Он же приводит и противоположное отношение к работам Эрнста Неизвестного, основанное, как видно из цитаты, на принципах, далёких от искусства:
«Работа эта нравилась далеко не всем. Например, известный знаток искусства книги, член-корреспондент Академии наук СССР Алексей Алексеевич Сидоров (1891—1978) ее не воспринимал.
Однажды я застал его рассматривающим только что вышедшие зеленые томики бессмертного романа. Он отложил их в сторону и сказал:
- Сионистские упражнения!
Я не сразу понял, что это относится к иллюстрациям Эрнста Неизвестного, и заметил:
- Бог с вами, Алексей Алексеевич! Как может быть сионистским что¬либо, связанное с творчеством Федора Михайловича?
-Эрнст Неизвестный — сын московского раввина! — пояснил А.А. Сидоров.
Между тем антисемитом Алексей Алексеевич не был. Но и Эрнст Неизвестный ни к каким раввинам отношения не имел. (Е.Л. Немировский. Ветхозаветные прочтения Эрнста Неизвестного: http://www.compuart.ru/article.aspx?id=16230&iid=761 ). [Евгений Львович Немировский (р. 1925) — известный российский учёный-книговед; доктор исторических наук профессор. МК}
И ещё одно свидетельство:
"Отпечатанная книга вызвала неудовольствие Комитета по печати помещенными в ней на вклейках оригинальными рисунками Э. Неизвестного. Издание было задержано, им занимался Отдел культуры ЦК КПСС, но иллюстрации все-таки удалось отстоять, тем более, что подписи к ним были напечатаны на смежных текстовых страницах, так что изъять их без разрушения набора не представлялось возможным.
Книга получила высокую оценку в русской и зарубежной печати. Между тем появились отклики, оценивающие иллюстрации Э. Неизвестного как субъективные, модернистские, сюрреалистические". Эта цитата взята из Либрусека: http://lib.rus.ec/a/8734/sa-a .
Продолжение следует: