См.содержание РоманЭ
http://www.proza.ru/2013/08/08/68
Я УЖЕ ЛЮБИЛА…
(музыкально-поэтический РоманЭ)
под Грифом "особой важности"
Приложение №6 к роману
«Записки медведя или По ту сторону реала»
см. роман: http://www.proza.ru/2013/12/13/1795
КНИГА ТРЕТЬЯ
ПОВЕСТЬ О РОМАНЕ …
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Третья книга – конфетти из романов, повестей, рассказов и сказок известных и неизвестных писателей.
Песни прилагаются, и Вы их можете слушать, а можете не слушать, хозяин - барин. Но я бы всё же Вам настоятельно рекомендовала ПОСЛУШАТЬ и ПОСМОТРЕТЬ видео!!!
- Где?
- Есть такой сайт – «Изба-Читальня»
Часть шестая
МАСТЕР И МАРГАРИТА – ММ***
Глава 19
ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ
Я уже вторую неделю живу в Майкопе - купил тут большую трехкомнатную квартиру в подвале маленького домика в садике. Ну не могу я в однокомнатной! Задыхаюсь!
Службу в музее бросил и начал сочинять роман о Капитане. Одну книгу я выпустил, вторая готовится к печати. Обе про любовь.
- Ах, это был золотой век, - блестя глазами, шептал рассказчик, - совершенно отдельная квартирка, и ещё передняя, и в ней раковина с водой, - почему-то особенно горделиво подчеркнул он, - маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырёх шагах, под забором, сирень, липа и клён. И неподалёку речка Белая. Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь чёрные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна, а по весне наш Засранск напоминает Венецию, и сквозь мутные стёкла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени. И вот тогда-то, прошлою весной, случилось нечто гораздо более восхитительное, чем получение четырех тысяч Евро. А это, согласитесь, громадная сумма денег!
- Это верно, - признал внимательно слушающий Иван.
- Я открыл оконца и сидел во второй, совсем малюсенькой комнате, - гость стал отмеривать руками, - так… вот диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нём прекрасный компьютер, а к окошку ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате – громадная комната, четырнадцать метров, - книги, книги, печка и старинный концертный трехпедальный рояль "Беккер" с канделябрами на фронтоне. А в третьей я самогон гоню! Шучу. У меня коллекция оружия большая, вот для нее как раз и третья комната. Много-много шкафов со всяким оружием. Этим занимались мой отец и дед, А потом перешло мне по наследству. Но это не моя тема и коллекция мне немного в тягость. Я уже вроде договорился продать ее, но нужно время. А я коллекционирую награды - ордена, медали, кресты и знаки.
Ах, какая у меня была обстановка! Была…13.01.12 г. Пятница, тринадцатое.
Бомбанули квартиру, вынесли даже не выносимые вещи, в том числе и любимые. После чего я самостоятельно вырыл на даче колодец и купил револьвер "Наган".
Необыкновенно пахнет сирень! И голова моя становилась лёгкой от утомления, и Капитан летел к концу.
- Блестящие погоны на плечах и пятиконечная звёзда на рукавах! Понимаю! – воскликнул Иван, - и тут выхожу я в ослепительно белом фраке…
- Именно так! Капитан летел к концу, к концу, и я уже знал, что последними словами романа будут: «…капитан первого ранга, командир атомной подводной лодки «Любовь»
Пора уже кончать…
Свой БЕСконечный ТАнеЦ…
Свой ТАнеЦ БЕСконечный!».
Ну, натурально, я выходил гулять. Четыре тысячи Евро – громадная сумма, и у меня был прекрасный серый костюм. Девочка-портниха в том костюме, что я купил, укоротила рукава, на рубашке тоже, брюки немного укоротила и расширила книзу, пуговицы немного перешила. А я думал, что он идеально сидит на мне, когда покупал костюм в супермаркете... Гулял или отправлялся обедать в какой-нибудь дешёвый ресторан. На Сайте был чудесный ресторан, не знаю, существует ли он теперь.
Тут глаза гостя широко открылись, и он продолжал шептать, глядя на луну:
- Она несла в руках отвратительные, тревожные жёлтые цветы. Чёрт их знает, как их зовут. Она несла жёлтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Мамбы в переулок и тут обернулась. Ну, Мамбу Вы знаете? По Мамбе шли тысячи людей, но я Вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько её красота: Эенщина с большой попкой, - большие попки всем нравится, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! Я был зачарован.
Повинуясь этому жёлтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошёл по её следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. И не было, вооброзите, в переулке ни души. Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдёт, и я никогда её более не увижу…
И, вообразите, внезапно заговорила она:
- Нравятся ли Вам мои цветы?
Я быстро перешёл на её сторону и, подходя к ней, ответил:
- Нет.
Она поглядела на меня удивлённо, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! Вот так штука, а? Вы, конечно, скажете, сумасшедший?
- Ничего я не говорю, - воскликнул Иван и добавил: - Умоляю, дальше!
И гость продолжал:
- Да, она поглядела на меня удивлённо, а затем, поглядев, спросила так:
- Вы вообще не любите цветов?
В голосе её была, как мне показалось, враждебность. Я шёл с нею рядом, стараясь идти в ногу, и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал себя стеснённым.
- Нет, я люблю цветы, только не такие, - сказал я.
- А какие?
- Я розы люблю.
Тут я пожалел о том, что это сказал, потому что она виновато улыбнулась и бросила свои цветы в канаву. Растерявшись немного, я всё-таки поднял их и подал ей, но она, усмехнувшись, оттолкнула цветы, и я понёс их в руках.
Так шли мы молча некоторое время, пока она не вынула у меня из рук цветы, не бросила их на мостовую, затем продела свою руку в чёрной перчатке с раструбом в мою, и мы пошли рядом.
- Дальше, -сказал Иван, - и не пропускайте, пожалуйста, ничего.
- Дальше? – переспросил гость, - что же, дальше Вы могли бы и сами угадать. – Он вдруг вытер неожиданную слезу правым рукавом и продолжал: Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас обоих!
Так поражает молния, так поражает финский нож!
Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и что она жила с другим человеком, и я там тогда… с этой, как её…
- С кем? – спросил Бездомный.
- С этой…ну…этой, ну… - ответил гость и защёлкал пальцами.
- Вы были женаты?
Ну да, 15 лет, вот же я и щёлкаю… На этой…Вареньке, Манечке…нет, Вареньке…ещё платье полосатое… У нее была удивительная способность пропадать из дому. Сначала на ночь, потом на месяц, потом на год. Когда она пропала на три года, я очень соскучился и чтобы увидеть ее хоть одним глазком …впрочем, я не помню… Ребята угостили пострелять…. больше я её не видел.
Так вот Маргарита говорила, что с жёлтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец её нашёл, и что если бы этого не произошло, она отравилась бы, потому что жизнь её пуста.
Да, любовь поразила нас мгновенно. Я это знал в тот же день уже, через час, когда мы оказались, не замечая города, у Сайтовской стены на набережной.
Мы разговорились так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет. На другой день мы сговорились встретиться там же, на Сайт-реке, и встретились. Интернетовское солнце светило нам. И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой.
Она приходила ко мне каждый день, а ждать её я начинал с утра. Ожидание это выражалось в том, что я переставлял на столе фотографии. За десять минут я садился к оконцу и начинал прислушиваться, не стукнет ли ветхая калитка. И как курьёзно: до встречи моей с нею в наш дворик мало кто приходил, просто сказать, никто не приходил, а теперь мне казалось, что весь город устремился в него. Стукнет калитка, стукнет сердце, и, вообразите, на уровне моего лица за оконцем обязательно чьи-нибудь грязные сапоги.
Иногда она шалила и, задержавшись у второго оконца, постукивала носком в стекло. Я в ту же секунду оказывался у этого окна, но исчезала туфля, чёрный шёлк, заслонявший свет, исчезал, - я шёл ей открывать.
Никто не знал о нашей связи, за это я вам ручаюсь, хотя так никогда и не бывает. В особняке, где мне принадлежал этот подвал, знали, конечно, видели, что приходит ко мне какая-то женщина, но имени её не знали.
- А кто она такая? – спросил Иван, в высшей степени заинтересованный любовной историей.
Гость сделал жест, означавший, что он никогда и никому этого не скажет, и продолжал свой рассказ.
Ивану стало известно, что мастер и незнакомка полюбили друг друга так крепко, что стали совершенно неразлучны. Иван представлял себе ясно уже и три комнаты в подвале особняка, в которых были всегда сумерки из-за сирени и забора. Красную потёртую мебель, бюро, на нём часы, звеневшие каждые полчаса, старинный концертный трехпедальный рояль "Беккер" с канделябрами на фронтоне, и книги, книги от крашеного пола до закопчённого потолка, и печку с компьютером.
Иван узнал, что гость его и тайная жена уже в первые дни своей связи пришли к заключению, что столкнула их на углу Мамбы и переулка сама судьба и что созданы они друг для друга навек.
Иван узнал из рассказа гостя, как проводили день возлюбленные. Она приходила, и первым долгом надевала фартук, и в узкой передней, где находилась та самая раковина, которой гордился почему-то бедный больной, на деревянном столе зажигала компьютер, и готовила завтрак, и накрывала его в первой комнате на овальном столе.
- Я с детства мечтал быть хорошим шеф-поваром в престижном ресторане, - признался больной, - Не сложилось... Теперь я шеф-повар на собственной кухне и это мне безумно нравится. Обожаю крутиться у плиты в ожидании гостей...
Когда шли интернетовские грозы и мимо подслеповатых окон шумно катилась в подворотню вода, угрожая залить последний приют, влюблённые растапливали компьютер и пекли в нём Жабки.
- Жабки - мое фирменное блюдо, -пояснил больной, - рецептуру держу в строжайшем секрете, но мечтаю накормить им весь мир. К жабам блюдо отношения не имеет!
В подвальчике слышался смех, деревья в саду сбрасывали с себя после дождя обломанные веточки, белые кисти. Когда кончились грозы и пришло душное интернетовское лето, в блок-вазе появились долгожданные и обоими любимые розы.
Тот, кто называл себя мастером, работал, а она, запустив в волосы тонкие с остро отточенными ногтями пальцы, перечитывала написанное, а перечитав, шила эту самую шапочку. Иногда она сидела на корточках у нижних полок или стояла на стуле у верхних и тряпкой вытирала сотни пыльных корешков. Она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть мастером. Она дождалась этих обещанных уже последних слов о капитане первого ранга, нараспев и громко повторяла отдельные фразы, которые ей нравились, и говорила, что в этом романе её жизнь.
И, наконец, настал час, когда пришлось покинуть тайный приют и выйти в жизнь.
См. продолжение: РоманЭ.кн3 ч.6 гл.20 "ПРОЩЕНИЕ И ВЕЧНЫЙ ПРИЮТ"
http://proza.ru/2013/08/02/41
если ты из «ЛИЧНОЕ ДЕЛО» № 4.3.6, то вернись
http://www.proza.ru/2019/02/15/1223