Вознесенский - поэт, личность и просто человек

         

Мои школьные годы пришлись как раз на расцвет творчества поэтов 60-десятников: Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, Р. Рождественский, А. Вознесенский.

По школьной программе мы изучали поэзию А.С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и Владимира Маяковского, на факультативе – поэзию Анны Ахматовой и Марины Цветаевой.
О поэтах-шестидесятниках мы знали только из передач по радио и телевидению.

Моё первое дилетантское впечатление о Вознесенском – щёголь. Всегда в ярком шейном платке, типа, отличительный признак поэта, и конкретно, поэта Вознесенского, и светлый твидовый пиджак, иногда в крапинку, иногда в клеточку.

 Но когда он начинал читать свои стихи, шестым чувством я понимала – это КОСМОС! И хотя с первого раза не могла ухватить «за хвост» то, о чём он декламировал, тем не менее, до конца слушала и впитывала всё. Его поэзия завораживала и заглатывала. Голос и интонация так же завораживали и заглатывали. Он не «отпускал и держал» зрителей до конца выступления. И после концерта ты ещё неделю, а то и больше, ходишь под впечатлением магии его поэзии и его самого, как личности.

 К. Кедров о поэзии Вознесенского:

 «Выпускник Московского архитектурного института возводит и строит свои стихи, словно дома и мосты. Он скульптор рифмы и метафоры.
Он открыл стих-вихрь. Его кругометры, закрученные в спирали галактик, превратились в галактические молитвы конца 20-го века. Он открыл строку, закрученную, как лента Мебиуса. Зримая и слышимая бесконечность, змея, кусающая свой хвост…»

Для меня было откровением, что Бродский не любил стихи Вознесенского. Причём Бродский высказывался, весьма резко: «Это вообще не поэзия, это нечто другое».

«В 1977 году Вознесенский писал, вполне возможно, именно о себе и Бродском:
- Почему два великих поэта,
  Проповедники вечной любви,
  Не мигают, как два пистолета?
  Рифмы дружат, а люди – увы…» 

Почему то и писателя Андрея Битова раздражал Вознесенский. Битов толком даже объяснить не мог, почему по жизни он несколько раз бил поэта.

Вдова поэта, Зоя Богуславская:

«Что касается обыденной жизни, он бывал абсолютно неуправляемым! В осуществлении своего поэтического эго Андрей не знал никаких преград. Мог лететь на Северный полюс или в пекло ташкентского землетрясения, чтобы пережитое отозвалось в стихах. Помню, как сильно на него обиделась, когда он хотел сорвать свой вечер в Большом зале консерватории и прислал мне из Ялты телеграмму: «Милая, приехать не могу. Цветёт миндаль».

Первой музой, а затем и возлюбленной Андрея Андреевича, стала Белла Ахмадулина, на тот момент она ещё была женой Е. Евтушенко. Не смотря на это, Евтушенко дружил с Вознесенским до конца своих лет. Но вместе Белла и Андрей были недолго. Расставшись, они остались друзьями.

Затем был скандальный и мучительный роман с актрисой Татьяной Лавровой. Об этом этапе жизни поэта была написана книга Василия Аксёнова «Таинственные страсти», в котором прототипом главного героя Антона Андреотиса был Вознесенский.

Сам же поэт прокомментировал эту книгу Аксёнова, оскорбившую ряд его героев, без тени обиды:

- Он же не мемуары писал. Это дошедший до нас взрыв любви. Вот как звезда взрывается, её уже нет, а взрыв виден. Совершенно целебная проза, излечивающая.

Самое знаменитое стихотворение  «Ты меня на рассвете разбудишь», ставшее сердцем рок-оперы А, Рыбникова «Юнона и Авось» Вазнесенский посвятил Т. Лавровой.

В тот день, когда Андрей и Татьяна решили окончательно расстаться, они будто бы так и попрощались:

- Я тебя никогда не увижу? – спросил Вознесенский.
- Я тебя никогда не забуду, - ответила Лаврова.

Эрнст Неизвестный: «Вознесенский интеллектуально абсолютно бесстрашен, это видно по его стихам, но в разговорах на личные темы он был сдержан».

Ещё одним откровением для меня было то, что стихи на песню, которую уже наверное тридцать лет поёт Евгений Осин «Плачет девочка в автомате// Плачет девочка, слёзы льёт//Вся в слезах и губной помаде//Перепачканное лицо» написал Андрей Вознесенский.
Вот такой он разный, поэт, личность и просто человек – АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ!