Дорога назад затребовала у Родверта и Магданы целый час, но зато прошла на удивление спокойно, даже несмотря на то, что определенный отрезок пути юноше довелось проделать с неугомонным Кабо на руках. Поначалу малыш вел себя беспокойно и, казалось, готов был вот-вот расплакаться. Однако близость матери и ее подбадривающий голосок оказали на мальчика благотворное влияние. Он затих и стал с любопытством наблюдать за проплывающими мимо лесными пейзажами, а под конец обвил ручонками шею Родверта и склонил голову ему на плечо. Юноша счел это доказательством того, что их с Кабо близкое знакомство прошло как нельзя успешно.
Магдана же не позволяла себе расслабиться. Она то и дело оглядывалась по сторонам, словно с минуты на минуту ждала появления патрульного отряда, отправленного на ее поиски разъяренным и полубезумным супругом. Поначалу Родверт сомневался в существовании последнего, но беспокойство прекрасной спутницы заставило его в корне пересмотреть свое мнение. И теперь он сам невольно бросал в лесную тень настороженные взгляды.
К счастью, ничего необычного не произошло, и путники целые и невредимые добрались до гостеприимно распахнутых дверей «Лукавого Гнома». Утро было в самом разгаре, однако посетители в таверне отсутствовали. Наверное, потому, что в Гостоне проходило значительное траурное мероприятие, и все горожане хотели присутствовать на нем в подобающем, трезвом виде. На первый взгляд, никаких перемен здесь не произошло. За барной стойкой все так же хозяйничал Монго. Тапер по-прежнему находился возле своего пианино, только на этот раз не сидел на стуле, а лежал под ним. Некоторое разнообразие застывшей картине придавала разве что Сейвина. Девушка медленно перемещалась по питейному залу и с грохотом расставляла опрокинутые стулья.
Заслышав шаги, Монго поднял голову. При виде Родверта, он расплылся в торжественной улыбке и вскинул руку.
- Привет, Род… - тут он заметил женщину с маленьким ребенком на руках, которая явно неспроста следовала за его приятелем, - …верт, - в завершение щелкнули его челюсти. Улыбка начала стремительно увядать, а ослабевшая рука со стуком упала на прилавок.
- Все нормально, Монго, - располагающе улыбнулся Родверт, подходя ближе. – Они со мной. Это Магдана и ее сын Кабо. Магда, это мой друг Монго.
- Доброе утро, Монго, - обворожительно улыбнулась девушка, протягивая парню руку, то ли для рукопожатия, то ли для поцелуя – это зависело от того, чего требовали правила этикета, которым ее обучали с детства. – Как поживаешь?
- До сего момента не жаловался, - холодно парировал мальчик. Он предпочел не заметить протянутую руку, и девушка моментально ее убрала, дабы выйти из неловкого положения. Монго недоуменно посмотрел на Родверта: – Так это и есть, что ль, твое секретное задание?
Почувствовав себя крайне неуютно, Магда отступила на шаг. Родверт нахмурился, разочарованный нерасторопностью приятеля:
- Нет. Однако эти люди нуждались в моей помощи, и я не мог им отказать. Кроме того – хочешь верь, хочешь нет – но эта отважная девушка сегодня спасла мне жизнь.
- Тебе? – рыжие брови Монго поползли вверх. – Как?
- Об этом не сейчас. Дело в том, что Магда и ее сын попали в затруднительное положение, о подробностях которого я не считаю уместным рассказывать на каждом углу. Если в двух словах, то они оказались на улице и им некуда податься. Поэтому я решил предоставить в их распоряжение свою комнату, пока на нее не истечет срок аренды.
- И геддер Спинглер весьма оценит твое радушие, - поджал губы Монго и отвернулся, чтобы снять со специального щитка нужный ключ и передать его Родверту.
- Неужели я слышу ревность в твоем голосе? - решил подначить его молодой воин.
- Еще чего! – фыркнул Монго и с преувеличенным рвением принялся тереть тряпкой деревянную столешницу, которая и без того блистала чистотой.
- Монго, я же обещал, что как только закончу со всеми делами, мы вдвоем отправимся в Сианию, а мерьисси с ее маленьким сыном останутся здесь. Я не намерен брать их с собой. А пока лишь хочу, чтобы ты присмотрел за ними. Идет?
- И что же прикажешь делать? – пробормотал мальчик, все еще делая вид, будто стоит здесь совершенно один. – Нянчиться с ребенком? Или развлекать мерьисси светскими беседами?
- Не дерзи. Тебе нужно будет следить за тем, чтобы в мое отсутствие с ними ничего не произошло.
Монго заинтересованно посмотрел на Родверта. Похоже, пребывание в условиях повышенной опасности несказанно вдохновляло подростка. Но лишь потому, решил молодой воин, что парню еще не доводилось сталкиваться реальной вооруженной угрозой. Все, на что он мог рассчитывать в своем возрасте, это пара-тройка представителей патрульного отряда, которые по-отечески возьмут его под руки, препроводят в ближайший детский приют и оставят там на попечение наставников и учителей. Но едва ли он представлял себе каково это, когда восемь патрульных солдат берут тебя в окружение и намереваются изрубить в капусту.
- Ну, это в любом случае лучше, чем охранять урну с прахом покойника… - рассудил мальчик. - А с ними должно что-то произойти? – с плохо скрываемой надеждой в голосе спросил он.
- Не знаю. Но Магдана сказала, что по ее следу пущен целый патрульный отряд, а я почему-то склонен ей верить. Так что если вдруг в «Лукавый Гном» заявятся солдаты, попытайтесь как можно быстрее сделать отсюда ноги. Понял?
- Да, - и Монго уже совершенно другими глазами посмотрел на Магду, которая стояла в сторонке и ждала, пока ее проводник разрешит все вопросы с мальчишкой-слугой. – Видать, эта девушка – важная птица, раз такое дело. Ты уверен, что не опасно прятать ее здесь?
- Не знаю, - повторил Родверт, пожав плечами. - Но другого выхода у меня не было.
Кабо уже начал клевать носом и усердно тереть ладошками глаза, а потому его следовало немедленно уложить спать. Родверт отвел Магдану с ребенком наверх и, пока девушка готовила сына ко сну, занялся собственными безотлагательными делами.
Для начала он переставил урну с прахом Мэлитрана на фигурную полку, чтобы шаловливые ручки Кабо не добрались до нее и не опрокинули на пол. Затем отправил туда же змеиный браслет, выуженный из сумки. Золотая чешуя загадочно блеснула, как будто змея Редкайта вновь возжелала подчинить юношу своим чарам. Однако Родверт не дал ей такой возможности. Он решительно сунул артефакт на полку и замаскировал его фарфоровыми блюдцами. Отойдя в сторону, молодой воин откатал левый рукав и внимательно осмотрел руку, подвергшуюся воздействию таинственного артефакта. Плечо заметно опухло, а кожа приобрела бледно-лиловый оттенок распускающегося кровоподтека. Прикосновение к этому месту сопровождалось ноющей болью, и Родверт справедливо рассудил, что повторное испытание браслета может окончиться для него весьма плачевно. В лучшем случае, потерей руки, а в худшем – смертью.
- Род, - шепотом позвала Магда. Родверт обернулся и вздрогнул, заметив, что девушка стоит практически рядом с ним. Она протягивала ему какой-то сверток. – Спрячьте и его, пожалуйста.
- Что это?
- Это… сувенир. Свадебный подарок, если хотите. Не хочу, чтобы Кабо добрался до него и ознакомился на свой лад.
Родверт принял из рук Магды предмет, завернутый в тонкую серую тряпицу. Подержав его некоторое время в руках, юноша с сомнением посмотрел на девушку.
- Довольно неприятен на ощупь, - произнес он.
- Как и все, что дарил мне супруг. После возвращения с востока у него появилось довольно своеобразное чувство юмора.
- И вы храните такой подарок? – искренне изумился Родверт. Судя по тактильным ощущениям, в руках у него находилось что-то мягкое, скользкое и бесформенное, больше похожее на скверно выделанную шкуру какого-то мелкого животного. Родверт мог бы отвернуть край обертки и удостовериться в своей догадке, но не хотел этого делать, боясь ошибиться и наткнуться взглядом на нечто неописуемо гадкое.
- Думаю, когда придет время, из него можно будет извлечь определенную пользу, - уклончиво ответила Магдана.
- В самом деле? – недоверчиво отозвался Родверт, но все-таки положил сверток на край фигурной полки. Взглянул на Кабо. Мальчик уже крепко спал. Его черные волосы разметались по подушке, а на бледном личике с тонкими чертами царило умиротворение. Юноша словил себя на мысли, что малыш совсем не походил на свою мать. И должно быть, имел слишком малое сходство с отцом, почему и стал причиной его неудержимого гнева. Видимо, этот мужчина являлся весьма неординарной персоной, наделенной решительным нравом и изощренным умом, остроту которого не смогло притупить даже безумие. В таком случае, не было ли досадной ошибкой покрывать последствия этой супружеской измены и обрекать себя на неоправданный риск? Может быть, стоило пересмотреть свои взгляды на эту ситуацию, пока еще не стало слишком поздно?
* * *
По словам Мэлитрана, убежище «ювелира» Лазгутена должно было находиться за северной окраиной Гостона. Однако, несмотря на столь размытую информацию, у Родверта не возникло никаких проблем с поисками означенного места. За северной оконечностью города расстилалось бескрайнее поле, усеянное березовыми рощицами. Под сенью одной из них и притаился домик чародея. Не заметить его было просто невозможно – это была единственная постройка, располагавшаяся в отдалении от нестройного ряда домов, принадлежавших добропорядочным гражданам и обозначавших собой городскую черту. Продолговатое, приземистое и одноэтажное сооружение от фундамента до самого конька крыши оплетали вездесущие побеги плюща. Поленница, притулившаяся сбоку, была под завязку наполнена дровами. А по правую сторону от хлипкой двери стояла просмоленная бочка для сбора дождевой воды. На крыше, реагируя на слабый северо-западный ветерок, покачивался чугунный флюгер, изображающий изогнутое тело василиска, нанизанное на длинную стрелу. А из кирпичного дымохода в небо поднималась струйка сизоватого дыма. Все говорило в пользу того, что сооружение было обжито и поддерживалось в неукоснительном порядке. Однако отсутствовали какие бы то ни было признаки того, что место это пользовалось популярностью среди городского населения.
- Вроде бы ничего страшного, - рассудил Родверт, созерцая открывшееся зрелище. Этой фразой он скорее успокоил себя, чем подбодрил. Набрав полную грудь воздуха, юноша сдвинулся с места и направился к загадочному сооружению.
На плече у молодого воина висела холщовая сумка, в которой в такт его шагам позвякивали два волшебных артефакта: хризолитовый браслет Каблая и диадема Алиханы, увенчанная редкостной кровавой жемчужиной. Зачем они понадобились какому-то захудалому городскому чародею, который все свое умение направлял на приготовление зелий и отваров, используемых для выведения пятен крови, Родверт не знал. Да и не был уверен, что подобное знание ему когда-нибудь пригодится. Его переполняла решимость выведать у волшебника совершенно другую информацию, о таинственных способностях змеиного артефакта, чтобы в дальнейшем успешно использовать его для своих целей.
Однако вскоре Родверт наткнулся взглядом на такую ужасающую деталь, что сердце его обреченно упало, а к горлу подкатил комок тошноты. Даже солнце, как будто проникнувшись его отчаянием, поспешило скрыться за облаками, а проржавевший стержень флюгера протяжно взвизгнул от очередного дуновения ветра. С ветвей окрестных деревьев в изобилии свисали длинные черные нити, к нижним концам которых за лапки были привязаны мертвые птицы. Ласточки, стрижи, пара крупных черных грачей, превеликое множество воробьев и даже иволга, чье ярко-желтое оперение смотрелось здесь до безобразия жизнерадостно. Повернув голову, Родверт с ужасом обнаружил в нескольких дюймах от своего плеча медленно раскачивающегося на ветру зяблика с перебитым крылом и вспоротым брюхом.
На негнущихся ногах молодой воин двинулся дальше. Он без устали вертел головой, стараясь избегать случайных прикосновений к кошмарным гирляндам. Юноше хотелось верить, что все это – элементы некоего устрашающего декора, предназначенные для того, чтобы держать на расстоянии праздных зевак, потому что от одной мысли о том, какую еще пользу может извлечь из этих мертвых созданий изощренный ум чародея, становилось дурно.
Юноша добрался до дощатой двери и, подняв руку, уже изготовился постучать, как та внезапно распахнулась сама собой, словно взяла на себя обязанности хозяйки и радушно пригласила гостя войти. Родверт хотел было списать этот трюк на внезапный порыв ветра, но флюгер с тех пор как издал тоскливый пронзительный вой, больше не двигался. Даже мертвые птицы перестали раскачиваться на своих нитях.
Обреченно вздохнув, Родверт переступил порог.
Окна пропускали достаточно дневного света, чтобы рассеивать застоявшийся внутри полумрак. Жилье Лазгутена состояло из одной-единственной, но очень большой комнаты. Стены были заставлены полками, а последние в свою очередь ломились от изобилия всевозможных емкостей, как пустых, так и наполненных странным разноцветным содержимым. Столбы, поддерживающие крышу, были увешаны пучками всевозможных трав и кореньев. В хижине властвовали пряные ароматы сушенных растений и островатый запах субстанций, которые можно получить только в результате целой серии алхимических манипуляций.
Посреди помещения стоял длинный деревянный стол, заставленный разнообразной стеклянной и фарфоровой посудой, о предназначении которой Родверт мог только догадываться. В данный момент большая ее часть бездействовала, и лишь под днищем пузатой стеклянной бутыли подрагивал слабый синеватый огонек, заставляя серовато-желтую жидкость исходить мелкими пузырьками. Легкий дымок, курящийся над узким горлышком, тонкой струйкой вздымался к почерневшей вытяжке и уносился наружу.
Над варевом хлопотала долговязая худощавая фигура, облаченная в длинный темно-синий плащ. Руки чародея носились над рассохшейся столешницей с такой же прытью и сноровкой, как кисти прирожденного пианиста – над клавишами. Компонент за компонентом исправно отправлялся в бурлящую жидкость, каждый раз совершенно неожиданным образом меняя окраску последней. Родверт как зачарованный смотрел на эту причудливую игру цвета, и продолжал бы стоять так и дальше, если бы волшебник вдруг резко не оглянулся. Юноша вздрогнул, как если бы его застали врасплох за каким-то предосудительным занятием. Однако опешил он не из-за неожиданного взгляда Лазгутена. Молодого воина изумила внешность колдуна.
Направляясь сюда, Родверт готовил себя к встрече с пожилым мужчиной, или даже древним стариком, который бродит по хижине, опираясь на клюку, и в слепоте своей натыкается на стены и мебель. Но на деле Лазгутен оказался крепким и подтянутым мужчиной. Касательно его возраста Родверт мог с уверенностью сказать лишь то, что чародей был много старше его самого, однако все же несколько младше безвременно почившего Мэлитрана. Черные волосы были собраны в пучок на затылке, но одна волнистая прядь все же выбивалась из шевелюры и теперь черной изогнутой линией рассекала лоб. Маловыразительное лицо чародея с течением времени вполне могло позабыться. А вот цепкие, карие глаза, глядящие пристально и с недоверием, будут пронзать своим взглядом из глубин памяти еще довольно длительное время.
- Приветствую, - Родверт решился первым нарушить затянувшееся молчание и с неудовольствием прислушался к своему внезапно севшему голосу. – Я пришел к вам…
- Ты, верно, Родверт, - перебил Лазгутен. – Я ждал другого мужчину, высокого и светловолосого… Того, который приходил сюда в прошлый раз…
- Это был Мэл… гм… Мэлитран, - пояснил юноша, ненавидя себя за чувство неуверенности, которое испытывал перед этим непримечательным человеком. – К сожалению, он больше не сможет прийти…
- Мгм, - многозначительно промурлыкал Лазгутен и едва заметно кивнул, хотя лицо его продолжало хранить печать сосредоточенной серьезности. К счастью, он не потребовал уточнений и пояснений насчет плачевной судьбы Мэлитрана. – Надеюсь, ты, мальчик, осведомлен касательно нашей небольшой сделки?
- Да, я принес требуемые артефакты, - Родверт снял с плеча сумку и с готовностью протянул ее чародею, рассчитывая своей поспешностью и услужливостью как-то компенсировать временное отсутствие третьего предмета. Но Лазгутен отступил на шаг и в предупреждающем жесте поднял руки. Родверт мельком глянул на них и поспешил отвести взгляд. Бледно-серая кожа напоминала брюхо дохлой жабы, а линии на ладонях оказались настолько тонки, что их практически нельзя было разглядеть. Зато ярко-красными росчерками на них четко выделялись два жутких шрама, по форме напоминающих буквы «З» и «М».
- Нет-нет, - проговорил волшебник, - выложи их на стол.
Родверт пожал плечами и выполнил его просьбу. Деревянная столешница выглядела так, будто с минуты на минуту готова была рассыпаться на щепки, и Родверт с преувеличенной осторожностью возложил на нее артефакты. Сначала тускло-зеленым цветом в полумраке хижины замерцал хризолитовый браслет, потом ярким золотом сверкнула драгоценная диадема. По окончании этой бесхитростной процедуры юноша бросил мешок на пол, чтобы продемонстрировать, что в нем больше ничего не осталось.
- Это не все! – холодным голосом провозгласил Лазгутен, после того как должным образом изучил принесенную Родвертом добычу. Он метнул на юношу леденящий взгляд, от которого, казалось, могло бы замерзнуть целое озеро.
- Да, - потупив взгляд, ответил юноша. – С браслетом Редкайта у меня возникли некоторые сложности, но я думаю…
- Но я думаю, мальчик, - снова перебил чародей, а голос его зазвенел от сдерживаемой ярости, - тебе стоит обеспокоиться его поисками. И немедленно! В противном случае, ты не только не получишь обещанного вознаграждения, но и сполна заплатишь за проваленное задание. Будь уверен, что в качестве компенсации я пожелаю увидеть твою безмозглую головешку, лежащую у меня на столе!
Родверт в благоговейном ужасе отступил назад, не решаясь смотреть в мечущие молнии глаза чародея. Неожиданно в памяти всплыли отголоски дождливого осеннего вечера, который имел место пять лет назад на Шимайне, одном из островов Авальяна. Время как будто повернулось вспять, и Родверт стоял теперь не посреди погруженной в полумрак хижины чародея, а на дубовом паркете родительской гостиной. Взбешенный отец носился перед ним, точно разъяренный тигр. Он кричал, потрясал кулаками, проклинал все на свете и взывал лишь к рассудительности Шибалона – единственного божества, которого почитала семья Мантлов. Это был последний раз, когда Родверт видел своего отца. Утро следующего дня они встретили уже вдали друг от друга.
- Ты не мог не видеть моих славных маленьких помощников, там, во дворе… - проговорил Лазгутен, чуть успокоившись, и медленно подошел к одному из окон. У Родверта мурашки пробежали по спине, а перед мысленным взором явственно предстали черные глаза-бусинки мертвого зяблика. – Так вот, мальчик, ты не увидел человеческих голов и отрубленных конечностей, нанизанных на ветки, только потому, что никому из смертных до сих пор не приходило в голову противиться моим приказам.
- Я принесу браслет Редкайта, - смиренно проговорил Родверт. – Через день он будет у вас…
- О, безусловно… - злорадно усмехнулся Лазгутен, глядя отрешенным взглядом куда-то сквозь потускневшее пыльное стекло.
- Но после того, - теперь уже Родверт осмелился перебить чародея, - как я получу от него всю необходимую информацию.
Лазгутен медленно повернул голову и в неподдельном изумлении уставился на юношу. Несмотря на огромное, почти непреодолимое желание отвести глаза, Родверт с готовностью выдержал пытливый взгляд чародея.
- Браслет у тебя?! – бесцветным голосом переспросил он. – И ты к тому же намереваешься его использовать? – с каждой произнесенной фразой его сильный грудной голос все больше и больше возносился к пронзительному крику. – Глупый мальчишка, кажется, ты совсем потерял голову! Ибо даже я со своим безукоризненным знанием магической науки никогда не осмелюсь этого сделать! И знаешь почему? Потому что в качестве оплаты за свои услуги Змея Редкайта забирает жизнь того глупца, который осмелился надеть ее на свою руку! И она никогда не разменивается на мелочи!
- Я готов рискнуть, - возразил Родверт. Он предпочел держать в тайне тот факт, что браслет Редкайта уже однажды побывал на его руке.
- Тогда ты – еще бестолковее, чем кажешься!
- Объясните мне, как с ним обходиться, и что конкретно он может показать, - стоял на своем юноша.
- Какой тебе толк от моих объяснений, если ты все равно не сможешь воспользоваться тем, что узнаешь?
- Я готов испытать судьбу.
Лазгутен криво усмехнулся, заранее уверенный в безуспешности дела, предпринятого этим отважным, но совершенно безрассудным мальчишкой. И, облокотившись на подоконник, проговорил:
- Ну тогда слушай. Ты, наверное, знаешь, что Редкайт и Айлонет были братьями-близнецами, которые от момента сотворения мира заведовали суточным временем. В те далекие времена они еще были дружны и, играя, перебрасывали друг другу мяч, знаменующий собой землю. Мяч кувыркался в воздухе, а на земле день и ночь исправно сменяли друг друга. Ни один из увлеченных забавой братьев не допускал и мысли о том, чтобы прервать занятие и забрать эту бесхитростную игрушку в свое единоличное пользование. Но однажды помыслы Редкайта коснулись этой запретной темы. И он отобрал мяч у Айлонета. Говорят, когда это произошло, над землей воцарилась длинная и черная ночь. И закончилась она лишь тогда, когда мяч был изъят у Редкайта и справедливо разделен между братьями. Естественно, игрушка пришла в негодность, и возобновить игру уже не представлялось возможным. Отныне о светлом времени суток начал печься Айлонет, а о темном – Редкайт. Последний, очевидно, оказался не готов к выполнению подобных обязанностей, но неимоверно раздувшаяся гордыня не позволила ему отказаться от этой задачи и пойти с братом на примирение. Итак, Редкайт с горделиво поднятой головой вошел в беспросветную ночную темень и навеки в ней исчез. Тягостным и жутким было его пребывание там. Не видя ничего и пробираясь ощупью, он напарывался на острые ветки и наталкивался на зазубренные валуны. Они искалечили его тело и так изранили лицо, что оно стало напоминать морду летучей мыши. В конце концов, когда Редкайт уже готов был отчаяться, откуда-то из кромешной тьмы к нему приползла безымянная змея и предложила услугу. Она разделит с ним все тяготы скитания, будет неустанно подсказывать ему путь и повествовать обо всем, что творится вокруг, если он как следует ее накормит и согреет своим телом. Редкайт согласился. Но с собой у него не было ничего, что могло бы утолить змеиный голод, и тогда он опустился перед тварью на колени и предложил ей полакомиться его глазами. Редкайту с превеликим трудом удалось сберечь их в течение тяжелого путешествия по миру теней, однако он более не видел в них особой необходимости. Змея заползла ему на лицо и забрала то, что ей причиталось. Насытившись, она соскользнула вниз, на плечо, обвила его и так уснула. А, когда ее сон подошел к концу, обратилась в золотой браслет.
Родверт шумно сглотнул. Такую легенду ему слышать еще не доводилось. Впрочем, не удивительно, ведь все легенды и сказания, которым обучал его отец, касались исключительно бога смерти Шибалона. Рассказывая эту историю, Лазгутен смотрел на улицу. Ветер усилился, и стебли плюща, оплетающие снаружи оконную раму, настойчиво царапались в стекло.
- Отсюда и свойства змеиного артефакта, - продолжил чародей после непродолжительной передышки. – Повинуясь желаниям хозяина, он приоткрывает завесу над любой из интересующих его тайн, но исключительно ту ее часть, которая произошла под покровом ночи. Однако и наказание предусмотрено соответствующее. Внутри Змеи Редкайта находится сильное одурманивающее средство, которое погружает в сон мозг, однако вовсе не обездвиживает тело. Грезящий наяву человек слепо блуждает по земле, как и Редкайт в своих беспросветных скитаниях. Однако злая воля браслета неуклонно ведет несчастного к гибели, которую он найдет, так или иначе, но именно в тот самый момент, когда в грезах перед ним предстанет ответ на интересующий его вопрос.
- Как же тогда люди используют этот артефакт? - закономерно озадачился юноша.
- А кто тебе сказал, что артефакт этот предназначен для людей?
Лазгутен в упор взглянул на Родверта:
- Ты уверен, что хочешь испытать на себе его силу и подвергнуть свою жизнь подобному риску?
- Да, - решительно кивнул молодой воин.
- Тогда, если у тебя есть друг или какое-нибудь доверенное лицо, скажи ему, пусть снимет артефакт с твоего бездыханного тела и принесет мне.
С этими словами Лазгутен повернулся к столу, протянул руку с тонкими и ухоженными пальцами и взял диадему Алиханы.
- Потакая твоей любознательности и безрассудству, я не должен ставить под угрозу собственную репутацию и обрекать на смерть десятки ни в чем неповинных людей, - говорил чародей, пока его пальцы слепо обшаривали тугой обруч из белого золота, постоянно возвращаясь к тому месту, где диадему украшала редкостная жемчужина. – Три месяца назад мне было дано задание изготовить смертельное зелье против свирепого грифона, наводящего ужас на жителей Гостона. О, это злобное, бескомпромиссное, не знающее пощады чудовище, которое в два счета изрешетит тебя своим острым клювом, потом мощными когтями разорвет твое тело на части. А затем, играючи, разворотит череп, выклюет мозг и станет лакомиться им, как редчайшим в мире деликатесом.
Родверт побледнел. Он слышал про грифонов, и слухи эти были ужасающими. Однако успокаивало то, что в соответствии с ними, подобных созданий на земле осталось не так уж и много – большая их часть была истреблена, а уцелевшие особи предпочитали держаться вдали от человеческих поселений.
- Как думаешь, твое нерадивое промедление стоит жизни еще нескольких человек, которые могут погибнуть от его лап нынешней ночью?
- Нет, - энергично замотал головой Родверт.
- А хотел бы ты столкнуться с ним нос к носу?
- Нет.
Внезапно что-то щелкнуло. Юноша опустил глаза и обомлел. Крупная кровавая жемчужина лежала у Лазгутена на ладони, переливаясь алым перламутром, а диадема Алиханы вся как будто выцвела и потускнела, лишившись своего уникального украшения. Чародей небрежно отбросил корону прочь, как пресытившийся едок – наполовину обглоданную кость. Он вновь повернулся к вареву, кипевшему на слабом огне. Держа жемчужину двумя пальцами, маг поднес ее к узкому горлышку бутыли и, не раздумывая, швырнул в задымленное отверстие. Красновато-перламутровый шарик плюхнулся в блекло-зеленую жидкость. Последняя яростно вскипела и моментально сменила свой цвет на ярко-пурпурный, такой, что от него начало резать глаза, если долго смотреть.
- Вот так! Достаточно… Это на время его угомонит, – удовлетворился увиденным Лазгутен. – Однако это зелье всего лишь погрузит его в непродолжительный сон. Так что не задерживайся, Родверт! – порекомендовал он напоследок, метнув на юношу скользящий пренебрежительный взгляд. – Управишься ко времени – получишь вот это, - и он указал на диадему Алиханы. Лишенная кровавой жемчужины, она выглядела изувеченной и опороченной, но все такой же драгоценной.
- Завтра браслет Редкайта будет у вас, - повторил Родверт и развернулся, чтобы уйти, но почти на пороге его остановил оклик чародея. Скрепя сердце юноша развернулся – ему не терпелось быстрее покинуть это кошмарное место. От смрада, который распространяло грифонье варево, становилось дурно. – Что?
- Какой ты шустрый, однако, - поцокал языком чародей. – Тебя ждет еще одно задание.
- Какое? – с упавшим сердцем вопросил молодой воин.
- О, совсем пустяковое, - легкомысленно махнул рукой Лазгутен. – Тебе нужно разыскать двух людей и привести их ко мне. Ничего сложного. Это молодая доверчивая девица и совсем еще крохотный мальчик. Запоминай их имена… Магдана Луинстен и Кабольд Гостон. Ах да… совсем забыл сказать – они мне нужны живыми.
* * *
Обратно в город Родверт возвращался в прескверном расположении духа. Последнее задание, полученное от Лазгутена, совершенно сбило его столку. Юноша, естественно, не подал виду, будто уже знаком с Магданой и Кабо. Не знал, насколько правдоподобно у него это получилось, но, кажется, Лазгутен ничего такого не заподозрил. Родверт не хотел раскрывать все карты, прежде чем сформирует собственное отношение к этой загадочной ситуации. С одной стороны, ослушаться приказа чародея означало поставить под угрозу предприятие, за успешность проведения которого Мэлитран поручился собственным именем. Не выполнить его – все равно, что посадить чернильное пятно на его репутации. С другой стороны, беспомощность и беззащитность Магданы и Кабо не позволяли Родверту так подло пренебречь их доверием.
Конечно же, история с обезумевшим от ревности супругом, рассказанная Магданой на берегу лесного озера, являлась самой обыкновенной выдумкой. Родверту досадно было это сознавать, поскольку под конец он стал верить в нее, как в непреложную истину. Разоблачение всегда происходит вдвойне больней, когда ты принимаешь условия игры и начинаешь действовать по ее правилам. Впрочем, в случае Магданы, не похоже было, чтобы ее тревога являлась неоправданным лицемерием. Либо она была прирожденной актрисой, либо пребывала в крайнем отчаянии. Девушка действительно от кого-то скрывалась. Но от кого? И какое отношение к этому имеет Лазгутен? А может ее тело или кровь являются необходимым компонентом для грифоньего зелья? Родверт боялся даже допускать подобную мысль.
Вопросов было значительно больше чем ответов. А последняя фраза чародея так и вовсе обескуражила Родверта. Юноша только спросил, где ему следует искать этих людей, а Лазгутен, плотоядно усмехнувшись, посоветовал ему начать поиски с «Веселого Шмеля».
«Это такое увеселительное заведение в Гостоне, - сообщил он все с той же неприятной, масленой улыбкой на губах. – Особенно популярное среди обеспеченных и одиноких мужчин. Ты же понимаешь, о чем я? Так что твое появление там не вызовет никаких кривотолков».
После этого ответа Родверт почувствовал себя так, будто его окунули головой в чан со смолой. Он был до того раздосадован и озадачен, что шел в Гостон, совсем не разбирая дороги, а мысли жужжали у него в голове, как целый рой растревоженных пчел. Когда он подходил к «Лукавому Гному», в небе над городом прозвучали первые гулкие переливы траурных колоколов. Это означало, что тела Румзера и Гариана Гостонов отправились почивать в фамильный склеп. Должно быть, в этот самый момент один из них опускали в погребальную нишу и собирались накрыть сверху тяжелой каменной плитой.
- Привет, Род, - это Монго спускался по деревянной лестнице, ведущей со второго этажа в питейный зал, в котором мало-помалу начал собираться обычный контингент посетителей. – Как твое задание? Успешно завершено?
Родверт поднял на него потерянный взгляд. Если в словах подростка звучало подтрунивание, то молодой воин пребывал сейчас не в том настроении, чтобы подыгрывать ему.
- Нет, - просто ответил он.
- Еще долго? – в голосе Монго прозвучало заискивание и скука.
- Еще два дня и одна бессонная ночь, - поделился наболевшим Родверт и отступил вправо в надежде разминуться с мальчиком и пойти своей дорогой. Ему не терпелось добраться до арендованной комнаты, растянуться на кровати и забыться долгим беспробудным сном, в котором к нему, возможно, придет долгожданный ответ, как просто и легко разрешить навалившиеся проблемы. Впрочем, глупо было рассчитывать на то, что именно так все и случится.
- Как там Магда и Кабо? - шепотом спросил он у Монго.
- Все нормально.
- Ты присматриваешь за ними?
- Ох, Род, я только что оттуда. Все с ними хорошо. Кабо недавно проснулся, и я носил ему молоко. Черт! Откуда я знаю, до каких пор его надо подогревать, - пробурчал он себе под нос.
- Монго?
- Чего?
- Ты не в курсе, разве на Гостон нападает свирепый грифон?
- Почем я знаю! - вспылил мальчик, но тут же спохватился и добавил уже более сдержанно: - Грифон?! Ты где был, Род? Никаких грифонов уже давно не существует! А единственная напасть, свалившаяся на наш город – это чертов зеленый туман.
- Понятно, - кивнул юноша, совершенно озадаченный. Но потом он вспомнил рассказ Мэлитрана о том, что Гостон – это не только город, но и название целой провинции. Возможно, чудовище выбралось из своей скальной пещеры где-то на юге или на западе и принялось терроризировать близлежащие поселки. – Я наверх. Пойду, вздремну.
- Посмотрим, как это у тебя получится, - фыркнул Монго. – Кабо проснулся и желает позабавиться. Держу пари, что он и глаз тебе не даст сомкнуть. Больно уж непоседливый этот малыш.
- Ладно уж, - махнул рукой Родверт.
Войдя в комнату, он первым делом обнаружил Кабо. Мальчик явно решил проверить, сможет или он целиком поместиться в тумбочке. Завидев Родверта, он помахал ручкой и пролепетал мало разборчивое приветствие. Юноша словил себя на мысли, что не зря он переставил на полку урну с прахом Мэлитрана, иначе она уже давно валялась бы на полу. Магдана неподвижно стояла у окна и внимательно что-то разглядывала на улице. Родверт подошел и стал рядом. Выглянул наружу: люди, побывавшие на похоронах, расходились теперь по своим домам. Молодой воин посмотрел на Магду и с удивлением обнаружил, что ее прекрасные зеленые глаза покраснели и буквально опухли от слез.
- Магда, что случилось? – обеспокоился он, решив, что причиной ее рыданий стал чересчур прямолинейный характер Монго.
- Ничего, - ответила девушка, сопровождая это слово протяжным тяжким вздохом. Она поднесла было руки к лицу, словно в намерении закрыть от Родверта покрасневшие глаза. Но сразу поняла, что в этом уже нет особой необходимости, и ее кисти бессильно упали на подоконник. – Просто его больше нет…
* * *
Конечно же, о бессонной ночи Родверт упомянул несерьезно и только для того, чтобы показать, насколько неспокойно он чувствовал себя после визита к Лазгутену. Однако на деле все вышло именно так. Нынешней ночью Родверту ни на минуту не довелось сомкнуть глаз и не только из-за того, что Кабо долго не мог заснуть, ворочался и хныкал, требуя воды. Непрекращающиеся трели пианино и нестройный хор пьяных голосов, распевающий популярные в Сайдрине песни и баллады, также не имели к его бессоннице никакого отношения. Настоящая причина явила себя вскоре после наступления полуночи и была достаточно серьезной, чтобы хорошенько встряхнуть молодого воина.
Родверт лежал, заложив руки за голову, и безучастным взглядом смотрел в потолок. На соседней кровати спали Магдана и Кабо. Снизу доносились аккорды трагической баллады «В осеннем поле смерть свою нашел…». В окно заглядывала мутная луна, которой не хватало одной четверти до полнолуния. Юноша размышлял над словами Лазгутена о браслете Редкайта.
Вдруг бренчание пианино резко оборвалось. Родверт не стал бы обращать внимание только лишь на это обстоятельство, если бы вслед за ним в питейном зале не воцарилась гробовая тишина. Юноша не шелохнулся, только решил про себя, что время нынче не такое уж и позднее, чтобы прекращать застолье, приуроченное к поминкам князей Гостонов. Все изменилось, когда через минуту в коридоре послышались быстрые шаги, а затем в дверь настойчиво забарабанили.
- Родверт, - раздался приглушенный и взволнованный голос Монго. – Беда!
Юноша вскочил на ноги, бросился к двери и быстро провернул ключ в замке. В полумраке коридора лицо мальчика выглядело бледным, испуганным, но решительным.
- Что случилось?
- Буди своих друзей, - прошипел паренек, затравленно оглядываясь на ту часть коридора, которая выводила на лестницу и в питейный зал. - Как ты и говорил, за ними пришли солдаты! Целый патрульный отряд! А один, возможно, дожидается на улице. Я не знаю точно, но мне кажется…
- Солдаты? – донесся из темноты испуганный голос Магды. Послышалось сдавленное стенание Кабо. Родверт оглянулся и в слабом свете, льющемся сквозь дверной проем, увидел, что девушка уже стоит на ногах и поудобней усаживает сына на руках. – Я так и думала! Нельзя было возвращаться!
- Да… - запыхавшись, выдохнул Монго. – Они ищут мерьисси и ее сына. Говорят, у них есть все основания полагать, что эти двое находятся именно здесь…
- Через минуту они будут в этой комнате, - с непоколебимой уверенностью и почти истерично заявила Магда. – Как они узнали?
Кабо начал хныкать. Его голос с каждой секундой прибавлял в громкости и угрожал их всех выдать.
- Так, спокойно! – распорядился Родверт, быстро соображая, что следует предпринять. Он бросился к кровати, на которой спокойно лежал всего несколько секунд назад и готовился отойти ко сну. К изголовью были прислонены ножны с длинным кинжалом, тем самым, с помощью которого юноша отбивался от имперских солдат на погруженной в полумрак поляне Сомберского леса. – Лови, Монг! – и бросил их мальчику. Парнишка на удивление ловко поймал оружие. – Умеешь обращаться?
- Спрашиваешь! Я с восьми лет живу на улице… - ответил Монго. Голос его звучал горделиво и польщено.
- Бери Магду и Кабо и уводи их прочь из таверны через черный ход. Как мы выносили тело Мэла, помнишь?
- Угу, - кивнул Монго, отступая на шаг от дверного проема, чтобы позволить Магде выйти в коридор. Она нежно обнимала рукой крошечный затылок Кабо и легонько прижимала голову ребенка к своей шее, чтобы, насколько это возможно, приглушить его стенания. – А как же ты, Род?
- Я прикрою вас сзади. Уходите же!
- А как вы нас найдете? – вдруг обеспокоилась Магда.
- Найду как-нибудь, - пробормотал Родверт, ощупью разыскивая в полутьме холщовый мешок.
- Идите на запад… улица казначеев… - ее голос уже затихал, удаляясь по коридору. Монго подгонял девушку сварливыми восклицаниями.
Троица беглецов исчезла. Родверт еще некоторое время слышал их удаляющийся топот, однако вскоре тот превратился в гулкие и уверенные шаги нескольких человек, направляющихся к распахнутым дверям комнаты из противоположного конца коридора. Юноша уже завершал сборы. Для начала – и это произошло в тот момент, когда силуэты Монго и Магданы с Кабо еще маячили на фоне тускло освещенного дверного проема – он застегнул на бедрах пряжку пояса с мечом. Затем перебросил через голову ремень холщовой сумки и, подскочив к фигурной полке, принялся запихивать в мешок все необходимые вещи. Первой в распахнутую горловину мешка отправилась фарфоровая урна, затем – тускло мерцающий и в полумраке больше смахивающий на бронзу золотой браслет Редкайта. Задетый его неловким движением, с края полки соскользнул керамический чайник и с оглушительным звоном разбился об пол. В коридоре послышались уверенные восклицания, а топот шагов ускорился. Родверт счел, что эта последняя выходка с чайником, может и не сыграет на руку лично ему, но позволит кое-как отвратить внимание приближающихся солдат от спешного отступления Монго и Магданы. Наконец в руке у юноши оказалась нечто плоское и бесформенное, завернутое в серую тряпицу. Оно оказалось настолько гадким на ощупь, что первым желанием Родверта было немедленно отбросить эту вещицу прочь, как если бы он схватил обглоданную человеческую кость, принятую в лесной полутьме за выбеленную солнцем ветку. Однако он вовремя вспомнил, что это «свадебный подарок» Магданы, каким бы странным тот ни являлся, и поспешно запихнул в сумку и его. После этого, быстро дернув стягивающую бечевку и перекинув мешок за спину, вытащил меч.
Родверт подскочил к распахнутой двери – после ухода Монго ее некому было захлопнуть. Судя по шуму, который поднимали приближающиеся солдаты, их было не так уж и много. Три или четыре человека. Но против одного это все-таки довольно ощутимый перевес. Рядом уже не было Мэлитрана, виртуоза меча, который смог бы взять на себя большую часть нападающих, оставив для Родверта одного или двоих «слабеньких».
«Ничего, Мэл, мы с тобой еще повоюем», - слабо отдавая себе отчет в том, что говорит, прошептал Родверт.
Он не стал выпрыгивать в коридор, размахивая мечом над головой. Родверт не возражал против эффектных появлений, но только тогда, когда они были целиком и полностью оправданы. Сейчас же это являлось полнейшим безрассудством. Держа меч на изготовке, юноша притаился в тени за дверью. Если все пойдет как надо, то ему удастся не только застать солдат врасплох, но и сразу же прикончить одного или двоих.
Свет померк, заслоненный возникшими в дверном проеме фигурами патрульных солдат. Родверт наблюдал за ними через щелку дощатой двери, пытаясь усмирить участившееся дыхание и подгадывая удачный момент для того, чтобы начать нападение. Родверт не ошибся – солдат действительно было четверо. Они топтались на пороге, и Родверт слышал обрывки их приглушенного разговора.
Красноречивый звон расколовшегося фарфорового чайника еще прежде натолкнул солдат на мысль, что в темной комнате по-прежнему кто-то прячется, и теперь один из воинов переступил порог, чтобы это проверить. Родверт тут же налег плечом на дверь и пришиб того, кому не посчастливилось стоять с противоположной ее стороны. Оглушенный и застигнутый врасплох солдат не успел защититься от последовавшего выпада, и его отрубленная голова кубарем покатилась на пол. Дощатую поверхность двери живописно разукрасили кровавые брызги. Родверт лишь успел отметить про себя, что это едва ли не первый раз в жизни, когда он сподобился повторить прославленный удар Мэлитрана. Однако восторгаться этим было некогда. Он схватил за грудки обезглавленное тело и швырнул его на стушевавшихся от неожиданности солдат. Воспользовавшись их растерянностью, Родверт выскочил из комнаты и, нацелив на нападающих острие меча, принялся медленно отступать по коридору в ту сторону, в которой исчезли Монго и Магдана.
Солдаты недолго пребывали в замешательстве. Тело их боевого товарища еще не успело безвольно опасть на пол, как двое из них приняли обороняющуюся позицию, а последний выступил вперед и попытался достать Родверта кончиком своего клинка. К счастью, ширина коридора не позволяла им выстроиться в шеренгу или предпринять попытку взять молодого воина в окружение. Юноша без труда отразил смелую, но бестолковую атаку, а спустя два выпада изловчился нанести противнику глубокую рану в шею. Тот, вскрикнув, повалился на пол, забрызгивая пол кровью, фонтаном хлещущей из рассеченной артерии. Тут же в бой вступил второй – юнец приблизительно одного с Родвертом возраста. Меч едва держался в его дрожащей руке, а удары были лишены силы и направленности. Пребывая в пылу сражения, Родверт все же счел возможным пощадить своего неопытного противника. Размашистым и мощным ударом он без труда отклонил его клинок и вслед за этим изловчился достать клинком правое плечо соперника. Лезвие на дюйм ушло в мягкую плоть. Молодой солдат болезненно вскрикнул, лицо его перекосило. Оружие вывалилось из раненной руки. Парень шарахнулся в сторону, прислонился к стене и медленно сполз по ней на пол.
В поединок вступил третий воин, он дрался отчаянно и дерзко. Родверту пришлось попотеть, чтобы отразить все его удары, не говоря уже о том, чтобы самому попытаться вывести противника из игры. И, в конце концов, случай такой ему представился. В этот момент соперники как раз находились на верхней площадке служебной лестницы. Деревянные ступеньки уводили вниз, во тьму. В результате ловкого, но рискованного маневра, Родверту удалось уклониться от удара – лезвие меча буквально просвистело у него над ухом – оказался справа от солдата и, крепко схватив его одной рукой, столкнул сопротивляющегося противника вниз. Воин, естественно, не сумел удержаться на ногах и кубарем покатился по ступенькам. Родверт последовал за ним. Нашел того распластавшимся на полу, у основания лестницы. Солдат отделался немногочисленными ушибами и, возможно, вывихом руки, но пребывал в сознании и не оставлял попыток подняться на ноги. Может, одна из них и увенчалась бы успехом, но Родверт этого не допустил. Он занес меч и, резко опустив его, разом пресек все тщания соперника.
Отдышавшись, Родверт беспрепятственно выбрался на улицу через дверь черного хода. Юноша расправил плечи. Бросил прощальный взгляд на таверну, гостеприимно приютившую его в момент отчаяния и теперь так беспардонно выставившую на улицу, а потом развернулся и, как и было условлено, отправился на запад.
* * *
Родверт понятия не имел, где находится улица казначеев, о которой говорила Магдана. Но даже если бы и знал, то все равно оставался в неведении относительно конкретного места, в котором его предпочитали дожидаться беглые друзья. При условии, если им действительно удалось скрыться от преследования и целыми и невредимыми добраться до нужного места.
Пока юноша плутал по ночному Гостону, у него было предостаточно времени поразмыслить над сложившейся ситуацией. Он решил, что если найдет пресловутую улицу, обойдет ее вдоль и поперек, но так и не отыщет признаков присутствия Монго, Магданы или Кабо, то с первыми лучами солнца отправится к Лазгутену, отдаст ему браслет Редкайта и навсегда покинет этот проклятый город. Ну его к чертям! Пребывание в нем было ознаменовано для Родверта одними лишь неприятностями да смертями.
К счастью, приводить в исполнение свою угрозу ему не пришлось. Юноша как раз проходил мимо сквера, окутанного ночной тьмой и зеленым туманом, когда его внезапно окликнули по имени.
- Нужно обладать недюжинной выдержкой, чтобы добровольно разгуливать в этом вонючем месиве, - на ходу проговорил Монго. По голосу было слышно, что парнишка улыбается и едва не смеется.
- Монго! Ты жив! – Родверт бросился ему навстречу, а потом сжал в ладонях худые плечи мальчишки и по-дружески его встряхнул.
- Полегче, Род! – усмехнулся парень. – А то дух из меня вытрясешь! Он и так весь в пятки ушел, когда мы бежали…
- Где Магда и Кабо? С ними все в порядке? – спохватился Родверт.
- Да. Они в безопасности. Дожидаются тебя и переживают за твою жизнь.
Беседуя так, Родверт и Монго обогнули угол сквера и направились вдоль улицы казначеев, по обе стороны которой возвышались добротные, высокие дома, принадлежащие зажиточным гражданам и благородным семействам Гостона. Монго остановился напротив одного из погруженных во мрак особняков. Родверт окинул его изумленным взглядом и недоуменно покосился на своего юного спутника.
- Они здесь?
Перед ними из-за увитой плющом каменной стены возвышалось двухэтажное здание, на первый взгляд такое же, как и все прочие на этой улице. Однако в тусклом лунном свете становилось очевидным, что сооружение это было нежилым. И пребывало таковым уже достаточно долгое время. Окна верхнего этажа уцелели и поблескивали, отражая лунный свет. Все нижние были выбиты. Внутри чернела пустота и вились клубы зеленого тумана. Покосившиеся балконы и накренившиеся террасы представляли собой грустное зрелище. Лепнина местами обвалилась, оставив после себя сероватые бесформенные пятна застывшего раствора. По стенам пошли глубокие трещины.
- Монго? – ошеломленно позвал Родверт, видя, что его друг направляется к высоким решетчатым воротам, таким ржавым, что после прикосновения к ним на руке могло остаться отвратительное красно-оранжевое пятно.
- Да, они здесь, Род, - мальчик по-кошачьи прошмыгнул в узкую щель между приоткрытыми створками. – Этот дом некогда принадлежал семье Магданы. А теперь она готова приютить и нас.
Глава 6: http://www.proza.ru/2013/08/29/917