ЖЕНЩИНЫ РАННЕГО СИРИНА (донхуанский список)
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие
Женщина 1. Большая Девочка
Женщина 2. Большая Первокурсница
Женщина 3. Большая Чужая Девочка
Женщина 4. Замарашка-Крош
Женщина 5. Вирсавия
Женщина 6. Родина
Женщина 7. Рафаэлка
Женщина 8. Беллона
Женщина 9. Гусман
Женщина 10. Мадлен
Женщина 11. Черношвейка Коко
Женщина 12. Рыжик
ПОСЛЕМЕНЯ
От редактора
Предисловие
В моей жизни было не очень много женщин. Все они были разные, и окидывая взглядом свою жизнь, я не нахожу в них чего-то такого, что называют женским типажом. Нет у меня никакого типажа – некоего усреднённого образа женской красоты. Но на одну вещь я обратил внимание. Если не трогать двух Главных Женщин Моей Жизни, а о них в этой книжке не будет ни слова, всех моих прочих девочек, девушек, женщин объединяла-таки одна закономерность. Все они были хронические неудачницы – не в тот момент, когда я в них влюблялся, а кармические, предначертанные неудачницы, которыми они стали потом, спустя годы. Не знаю, это ли – ощущение поломанной в будущем судьбы – привлекало меня, или это пустое совпадение, однако это именно так. Пусть с исключением, пусть по-разному, но у всех них счастливая семейная жизнь либо не сложилась, либо сложилась криво, а поэтому тоже не сложилась.
Не со всеми ними у меня был секс, даже не так – не со всеми ними у меня не было секса. Не было секса у меня с семнадцатью из девятнадцати. В процессе чтения вы узнаете, кто же стал счастливым обладателем приза под названием Член Сирина. Но секс в плане эмоций не был для меня основным побудителем. Я, безусловно, жаждал его, но либо из-за стеснительности, либо из-за излишней переоценки объекта страсти боялся его попросить – в первом случае, опасаясь фиаско, во втором – когнитивного диссонанса. Со временем я научился любить женщин без него. То есть секс в моей жизни был отдельно, сам по себе, любовь – отдельно. Именно она и волновала мою кровь почище любого полового акта. Не всех женщин, о которых пойдёт речь в этой книге, я любил. Некоторыми просто увлекался, некоторые просто оказались забавным недоразумением. Но они были. Это главное – они были в моей жизни. В жизни Сирина, у которого помимо книг, оказывается, были женщины.
Про них и пойдёт речь дальше.
;
Женщина 1.
Большая Девочка
Моей первой возлюбленной была Большая Девочка. Очень большая. Такая большая, что не влезала в тело одного человека. И смогла поместиться только в четыре. Да и с достоинствами у каждого из этих тел было бедновато – а вот у всех четырёх вместе – в самый раз. Как раз по моему вкусу. Звали части моей Первой Любви Ира, Лера, Наташа и Лена. Любил я их, как уже сказал, одновременно, все они были ученицами моего класса. А учился я тогда в девятом классе, то есть было мне лет тринадцать – четырнадцать.
Ира
Ира была олицетворением стервозности и пошлости – сногсшибательный коктейль для молодого влюблённого идиота. Что ещё нужно юному романтику с головой, набитой книжными историями о великих страстях, любовных безумствах, подвигов во имя Женщины? Ира предоставила мне поводов для них сполна. Ими же всё и ограничилось. Я, как благородный идальго, ломал свои идеалы и взгляды ради неё, бросал ей под ноги свою любовь, а она принимала её, смеясь, играла ею, а потом на потребу толпе швыряла в сторону, делая подробности моих ухаживаний достоянием одноклассников. А чтобы было посмешнее (ей и всем) и побольнее (мне) заставляла меня прилюдно повторять любовные признания ей и самому хохмить над ними. После делала невинные глаза и своей хитрой, якобы раскаявшейся (ха-ха, я всё вижу, меня не проведёшь!) мордашкой давала мне шанс продолжить (нет-нет, ничего не кончилось, я просто пошутила, прости) своё служение ей. А назавтра всё повторялось вновь – опять я ходил у неё под окнами, страдая от невозможности обладать моей возлюбленной, опять она посылала меня выгуливать свою собаку (мерзкую суку дога, которая меня ненавидела и норовила сбить с ног), опять она подстраивала ситуации, где меня можно высмеять – например, приглашала на свидание за угол школы, мои друзья крутили пальцем у виска – не ходи, это подстава, ты что, дурак? – да я и сам знал, что это подстава, но шёл, поигрывая, как дурак поигрывает соплёй, одним шансом из тысячи, что меня, возможно, ждёт поцелуй. Или ласковое слово. Нет, ни поцелуя, ни ласкового слова меня там не ждало. Там ждали хулиганы – переростки. И Ира, посмеивающаяся в сторонке. Они придумывали какое-нибудь издевательство – посоревноваться на моей голове, кто сильнее даст щелбан, или прокатиться на моей спине, а потом хлопали Иру по плечу, благодаря – давай ещё какого-нибудь хлюпика нам приведи. Ира после опять делала глазки, молящие о пощаде – могла бы и не делать. Я и так не прекратил бы таскаться за ней и шептать её имя во сне.
Однажды Ира рассказала в классе, как один парень из соседней школы прыгнул ради неё с третьего этажа. Понимающие, поглядывая на меня, закивали – да, это поступок, это настоящая любовь. Все отлично знали про моё к ней отношение – ведь она сама не раз пересказывала мои нелепые ухаживания. И теперь ждали, что на это отвечу я. А что я мог ответить? Что я мог противопоставить тому дебилу, который прыгнул? Да ровным счётом ничего. На его поступок у меня не было аргументов. Я почувствовал, что проиграл. Он – везунчик. Он - победитель. Сейчас, когда я это пишу, меня посетила мысль – а ведь тогда, в девятом классе, у меня даже мысли не возникло вышибить клин клином – например, прыгнуть самому, или круче – прыгнуть не с третьего, а с четвёртого этажа. Я такой вариант даже не рассматривал. Единственное, что могло хоть как-то спасти мою репутацию – это вызвать его на дуэль.
И я вызвал. Драться мне до этого не приходилось (после, кстати, тоже), но я немножко надеялся. Надеялся не упасть сразу. Надеялся не очень сильно разбить нос. Надеялся, что Ира не сильно будет смеяться. Но всё вышло не так, как я надеялся. Бой состоялся в вестибюле (из тех времён, странное, смешное сейчас, слово) школы при стечении двух классов – нашего, «А», и «Б» - я, словно в последний бой бросился на своего противника. Он был явно сильнее и опрокинул мои надежды. Я получил в нос (который заживал неделю), упал, стукнувшись затылком о пол, и дуэль остановили. Ира смеялась как бешеная. Мой конкурент мог торжествовать – счёт стал два-ноль в его пользу.
Но было и по-другому. Однажды мама застукала нас с Ирой в моей комнате – та сидела у меня на коленях лицом к лицу, мы целовались. Я тогда сильно вспотел, у меня кружилась голова, мне казалось, что я целую небеса. Остатки моего благоразумия взорвались и рассыпались фейерверком, у меня снесло крышу – я готов был в ту же секунду умолять её выйти за меня замуж, клясться всем самым святым, что буду вечно её любить, готов был отречься ото всего и вечно служить ей ради возможности её целовать, я провалился в бездну этих слюнявых губ. В этот момент зашла мама и, увидев нас, вскрикнула. Дверь быстро закрыла, но из-за двери с присущей нашей семье интеллигентностью сказала: - Сирин, мне кажется, вы с Ириной чем-то не тем занимаетесь. Давайте уже по домам расходитесь.
А Ира засмеялась в ответ, ей было приятно, что из-за неё я поругаюсь с мамой, а, кроме того, мамино замечание станет одним из прекрасных поводов выставить меня на посмешище перед классом. Но перед уходом ей захотелось ещё меня помучить: - Мне идти? – спросила она меня, намекая на то, что, дескать, если я мужик, то поставлю маму на место, а её попрошу остаться, ведь она может уйти и не вернуться, а мне с этим жить – с тем, что я её отпустил. Я попытался побыть мужиком и снова впился в неё губами, но из-за двери раздался шорох – мама услышала тишину и стала скрестись в дверь. Она не уйдёт – решил я про маму, и пошёл провожать Иру. Как я и думал, она на прощанье мне выдала – ты упустил свой шанс. И я всю ночь не спал, плакал, ждал утра, чтобы бежать к ней, умолять о прощении – и побежал, и умолял. Она дала мне его – царственно, как Клеопатра – рабу – ладошкой с короткими пальцами похлопав меня по груди.
Благодаря Ире я пристрастился читать всякую галиматью, типа Анжелики, Дрюона и прочее. Это произошло оттого, что в доме у Иры было очень много книг, обменянных на макулатуру – естественно, её родители, швея и алкоголик, выбирали их в соответствии с уровнем своей культуры, и поэтому среди них не было Солженицына или отца Меня. Сама Ира не читала – считала эту привычку вредной. А я, когда бывал у неё дома, видел шкафы, набитые книгами. Однажды попросил что-то почитать. Ира дала. Так я получил доступ к её дому – в любое время я мог придти за очередной книжкой, повод был железный. Со временем я ходил к ней чаще и чаще, чуть ли не каждый день, а потом и пару раз в день. Мне всегда была рада круглая, как шар, её мама, которая хоть и посмеивалась над моей интеллигентностью, но, похоже, была довольна выбором дочери. Она поила меня чаем и выдавала книги. Проблема оказалась в другом. Я так сильно поверил, что хожу к Ире исключительно из-за книг, что стал действительно ходить из-за книг. Не всегда, но тем не менее. Я перепутал цель и средство. Получилось, что здесь не цель оправдывала средства, а сами средства пожрали цель и стали целью. Так я пристрастился к дурным книгам. Позднее, этот приёмчик – с книжками, я не раз использовал при завоевании женских сердец.
Много лет спустя это переродилось в то, что книги стали интересовать меня гораздо больше, чем женщины. И их чтение, и их написание. Так что же Ира? Ира продолжала забавляться мной – устраивала розыгрышы, сталкивала меня с другими частями Большой Девочки, заставляла ревновать, в открытую заигрывая с другими мальчиками. Степень жестокости её забав постепенно ув