Всем народам мира низкий поклон от народа Армении

Нина Ерыгина
                Прошло столько лет, а я только недавно перечитывая твои  письма, обратила внимание на этот штамп на конверте, который пришел из города Камо в 1988 году – «Всем народам мира низкий поклон от народа Армении». Кто помнит эти события? Тогда, получая письма, которые отправлял ты нам из военной части поселка Нарадуз, мы разрывали конверт со страшным нетерпением, не обращая внимания на этот нечётко пропечатаный штамп. Мне тогда казалось, что это просто штамп военной почты.

                ...Начиная с 1979 года, ты проходил военную переподготовку на сборах каждые три года. Тебе это даже нравилось - ты любил дисциплину, и военная форма удивительно шла тебе. Кадровые военные называли вас с юмором партизанами. У вас за эти годы сформировался крепкий «партизанский» коллектив и тот, кто не вписывался в него, отсеивался сам по себе. На сборах в своем  большинстве в этой команде «партизанили» учителя. В 1988 году тебя призывали дважды. Когда второй раз в конце ноября вызвали в военкомат, ты не возмутился и не удивился – часто вызывали для сверки каких-то данных. Но когда вечером ты сказал, что призывают опять, возмутилась я. Неделю вас держали в городских казармах, а потом отпустили на один день домой и сообщили, что отправляют на охрану объектов в Армению, и скорее всего в Нагорный Карабах. Что тут началось понятно, но открепиться не удалось никому.

                Этим декабрьским вечером мы провожали тебя как на войну, сами не понимая, как близки мы в своих опасениях. Дочь всхлипывала, взрослый сын прятал глаза, моя мама заметно нервничала и была очень бледной, твой брат, случайно приехавший из Питера в гости то и дело хлопал тебя по плечу, у меня тряслось всё внутри. Мы топтались на КПП много часов, и потом ты нас отправил домой, тебе стало невыносимо видеть наши трясущиеся губы и руки.

                --  Всё будет хорошо – сказал напоследок нам ты - уходите, вам больше нельзя здесь находиться.

                Потом оказалось, что среди провожающих была одна наша близкая знакомая, которая смогла узнать, откуда будет уходить состав с «партизанами» и пробиться к поезду. На следующий день она позвонила к нам домой и передала твой привет, мы были безмерно счастливы получить весточку о тебе, нам казалось, что прошли многие месяцы, хоть и расстались с тобой прошлым вечером. Я тогда сделала для себя открытие – время преломляется в разлуке и часто исчисляется не минутами и часами, а от телеграммы до телеграммы и от письма до письма. И ещё время может растягиваться и сокращаться, как тебе повезет. 

                Начались дни тяжелых ожиданий вестей от вас. Ваших людей готовили для охраны объектов в Нагорном Карабахе, но 7 декабря 1988 года в Армении произошло страшное землетрясение и вы ехали с этими же целями в эпицентр человеческого горя.

                Через два дня после отправки, мне на работу позвонила мама и сказала, что из вашего состава раненым вернулся муж её начмеда. Что тут началось... Паника страшная вещь, как мы все пережили эту ночь, я объяснить не могу. Наши переживания достигли такого напряжения, что из дома сбежала и не вернулась наша собака, точнее твоя собака, потому что своим хозяином она считала именно тебя. Мы до сих пор верим, что она ушла за тобой. Уже к вечеру следующего дня обстановка насчёт ранения прояснилась, поезд резко затормозил и этот человек упал с третьей полки, поломал руку. Его отправили в ближайшую больницу и вернули домой.

                Потом пошли телеграммы от тебя. Как потом оказалось, ты их отсылал нам на каждой остановке, где была возможность. Попросту, где не мог отправить сам давал текст и деньги людям, что бы они отправили телеграммы. Из семи мы получили только две: 12 и 19 декабря. Оба раза телеграммы приходили поздно ночью, и мы с детьми, и мамой тряслись, как зайцы пока добегали до дверей. Короткие весточки от тебя вселяли нам надежду.

                Письма от тебя шли невыносимо долго. Во второй телеграмме ты прислал свой адрес, и мы тут же начали писать тебе. Мы понимали, что вы уехали не на курорт и радовались самому минимальному известию оттуда. Любимой нашей  передачей стали новости. Дети дежурили у телевизора и ловили любые известия оттуда. Кто-то из наших знакомых и твоих учеников постоянно «видел» тебя в новостях и эта новость долго гуляла по школе, а телефон не опадал у нас дома и у меня на работе. Ты в это время ещё был в дороге, не доехав до Еревана ты уже стал легендой в устах твоих учеников и коллег.

                Твое письмо от 12 декабря мы получили через три дня после его отправки с какой-то станции. «Вот уже двое суток наполовину едем, наполовину стоим. Наш маршрут – Днепропетровск – Макеевка – Ростов-на-Дону – Тихорецк – Армавир – Минеральные Воды – Грозный – Махачкала – Баку – (вдоль иранской и турецкой границы) – Ереван. Едем в обход. Составов очень много: грузы, техника, люди. Составы, идущие оттуда – с побитыми стеклами. В вагоне душно, вонь стоит (в туалете нет воды). Питаемся сухим пайком: консервы, вода.  Газет нет. Жадно ловим каждое сообщение «оттуда». Они безрадостны»

                Ты повторял помногу раз, как ты нас любишь и скучаешь, как волнуешься за нас. Мы остались без твоей опеки, открытые всем ветрам и невзгодам. Ты не ошибался. Именно так мы и чувствовали себя. Мы отдавали горестной Армении самое дорогое, что было у нас – тебя.

                Следующее письмо пришло из Баку и датировано 13 декабря. «Есть происшествия в другом составе у волгоградцев, погибли два человека: один  попал под поезд, другого закололи на станции в Дагестане. Наш состав пока без ЧП».

                «Пишу вам с советско-иранской границы. Весь день 14 декабря едем вдоль границы с Ираном по реке Аракс. Интересно наблюдать за жизнью на границе. Собственно граница проходит по реке от железнодорожного полотна в 5-и метрах – контрольно-следовая полоса, за ней река. Хорошо видны поселки в Иране, люди, пограничники. Беседовали на остановках с азербайджанцами, выслушивали их позиции. Люди настроены по отношению к нам внешне дружелюбно. Видел школу-десятилетку в одном пограничном поселке, в ней 80 учеников. Поразило, ученик в присутствии учителя продавал водку солдатам, тот же не сделал ему даже замечания. До Еревана осталось буквально 300 км, но, учитывая колоссальную загруженность железной дороги, будем добираться еще сутки. Здесь стоит настоящая весна + 17. Хоть загорай. Все устали, едим 4-е сутки, сколько ещё будем в пути не знаем».  Ещё в этом письме тебя очень волновал вопрос, где мы достанем ёлочку для Новогоднего праздника. Всегда это делал ты, и ёлка была у наших детей самая большая и пушистая. Впервые нам суждено было провести этот новогодний вечер без тебя.

                «Пишу письмо 17 декабря, добрались, наконец, до места. Наш гарнизон дислоцирован в 120 км от Еревана на север, на берегу озера Севан. Если посмотрите на карту, то это самая западная точка, оконечность озера – место нашего пребывания. Я в должности замполита гарнизона. Есть ещё офицеры – начальники застав, их всего 5. Живём в бараке. Охраняем мы радиостанцию «Голос Родины» Союзного значения, вещающую на 15 языках на различные страны.

                В Ереване, который мы проезжали, неспокойно. Везде БТРы, БМП, пикеты, сборища. Часть наших людей будут охранять химический завод. Полно войск, курсантов, которые плотным кольцом сдерживают напор толпы. У нас на Севане гораздо спокойнее, но и народу намного меньше.

                Мы находимся среди невообразимой красоты. Поселок в одном километре от нас называется Народуз. В переводе значит совсем ровное место. Вокруг горы, в центре – плато. Вот на нем – мы. Высота 2000 метров над уровнем моря. Воздух – не надышишься. А где-то недалеко бушует беда. Наши задачи не касаются ликвидации последствий землетрясения, нас туда не допускают, там работают спасатели, специалисты своего дела»

                Ты писал, что невыносимо за нами скучаешь, а на службе был только первый день. «Боже мой! Вот что такое разлука. Мне даже стали сниться сны. Дорогие мои, как же я вас люблю!»  Тебе раньше практически никогда не снились сны. Ты благодарил за лекарства, которые мы собрали тебе, вывернув на ходу все домашние аптечки и которые ты не очень хотел брать. Ты писал, что этими элементарными лекарствами лечился в пути весь твой вагон и не только один.

                «19 декабря были в поселковой бане, по дороге зашли в маленький магазинчик. Мы обалдели, мягко говоря, от того, что  увидели на прилавках магазина. У нас такого нет и в городских магазинах. Местное население (кто работает на станции, с кем приходится общаться) очень гостеприимно. Бываю в поселке, печально, но связь ещё не восстановлена настоящим образом. Надеюсь, что смогу звонить домой или к тебе на работу. Из Еревана поступает информация тех, кто охраняет химический завод, дышать там невозможно. Боюсь вас огорчить, но есть информация, что моя служба здесь может затянуться на пол года».

                Как только получили адрес, сразу стали тебе писать. Письма отправляли ежедневно и мы, и твои ученики. У детей в твоей школе появилась новая легенда, тебя видели рядом с Михаилом Горбачёвым. Твои чудесные дети считали, что Горбачёв явно не справится с управлением дел в Армении без их завуча. Наши же дети просто каждый день писали тебе письма. «Будет время, пиши нам, дорогой. Хоть бы по 2-3 слова, что живой и здоровый. Мы понимаем, что тяжело, не до нас. Но знай, мы все время думаем и говорим о тебе. Дети ни разу не сели за стол, что бы не вздохнуть и пригорюнившись не произнести: «Что там наш папочка ест».

                А ты успел 21 декабря побывать в детском доме в Камо и начал работать над вопросами шефства заставы над ним. Вы готовили маленькие подарки детям и нехитрое выступление на Новый год. Твои же ученики слали тебе в Армению пачками поздравительные открытки и письма о том, что они тебя часто видят по телевизору. 

                23 декабря ты повел своих бойцов в краеведческий музей города Камо, вас знакомили с городом и его проблемами. Не обошлось и без проблем Нагорного Карабаха. Тебя «зауважали» и местное и военное начальство.

                Я в это время работала в горисполкоме и периодически дежурила в штабе по Армении. В Днепропетровск 23 декабря прибыл состав 800 человек (дети с матерями, старики). Мужчин почти не было, а те, что помогали довезти совсем маленьких, сразу же возвращались в Армению. Привез людей и руководил всеми делами молодой парень: желтый, худющий, не бритый. Я ему отметила командировочное удостоверение, он уезжал вечером обратно. Предложили поесть, отдохнуть, поспать. Он говорил, что спать не может уже много ночей. Сообщил нам, что когда уезжали, трясло баллов 5. Дали ему поесть, побриться, помыться и он поехал назад. Я успела спросить у парня о городе Камо, он успокоил меня, что там не трясет. Спросил только, кто у меня в Камо, ответила, что муж. Он крепко пожал мне руку. В моих руках были журналы, в них более тысячи разных предложений: от тёплого белья до жилья для приехавших и усыновления сирот. Среди звонивших и отмеченных в этих журналах находила много фамилий своих знакомых. Люди так откликнулись на беду Армении. Всех приехавших разместили в пансионатах, профилакториях. Сирот среди приехавших не было.

                Теперь любимым аттракционом семьи стал почтовый ящик, а утренняя и вечерняя почта, чуть ли не самой долгожданной в нашей жизни. А ты тоже ждал наши письма и 25 декабря еще не получил ни одного. Ты волновался, а мы писали упорно каждый день. Ты сообщил, что тебя назначают заместителем командира батальона по политической части и переводят в Ереван. Это «партизана»? Что творилось там у вас!?

                28 декабря ты написал, что переведен на новое место службы в Ереван, аэропорт Звартноц. Из окна ты видел, как метрах в 40 разгружают самолеты с грузами для районов бедствия. Вас поставили контролировать разгрузку, потому что много грузов стало уходить «на сторону» Пришлось вводить жесткий контроль.

                «У нас 7 объектов охраны. На север от Еревана на удалении 200 км, на юг – 60 км, юго-восток – 60 км, везде нужно бывать, проверять, помогать и очень часто. Ереван на военном положении, хотя внешне всё спокойно. Пикеты, посты, танки и полно солдат. Тревога висит в воздухе и отражается в напряженных лицах людей. Но хочу написать о другом, мой почин с шефством над детскими домами подхватили все заставы. Готовят подарки деткам, из-за траура в стране пришлось отменить праздничные мероприятия, но подарки вручают»

                Только 29 декабря ты получил первые письма от нас. Мы узнали, что теперь ты письма нам будешь отправлять самолётом, может доходить будут скорее. «Каких только самолётов я в Звартноце не повидал - американские, западногерманские, французские, пакистанские и т.д. Возле нас в вагончике живут немцы из ФРГ, которые работают на разгрузке. Молодцы, как слажено работают эти парни – просто показательные выступления. Грузы в Армению идут со всего мира». 

                Потом у вас началась эпидемия брюшного тифа. Двоих бойцов спасти не удалось, а одного родственника той самой знакомой, что передавала нам привет от тебя, спасли. Ты позвонил и сообщил, что его прооперировали, врач сказал, что бы он выжил, нужен уход за ним, кому-то нужно ехать в Ереван. Я перезвонила и она с невесткой прилетела. До сих пор не могу понять, как эти женщины смогли пробиться через все преграды военного режима и спасти этого человека. Слава Богу, он здравствует до сих пор.

                Мы встретили без тебя Новый год с тремя ёлками, которые так и не смогли смягчить горечь нашей разлуки. Ожидания стали просто невыносимыми. Ты встретил его, мотаясь от одной заставы к другой.

                Прошёл январь. Ты уже мог нам звонить как ты говорил по спутниковой связи, а может шутил, я так и забыла потом спросить тебя об этом. Мы разговаривали сквозь рёв то и дело взлетающих и приземляющихся самолётов. Армению перестало трясти, начали отстраивать районы бедствия. Но замену для тебя присылать отказывались ещё несколько недель. Потихоньку начали возвращаться в область «партизаны». 4 февраля, как всегда ночью, мы получили телеграмму с сообщением, что ты возвращаешься 6 февраля. 5 февраля на работе с милицейского поста мне позвонили и сказали, что бы я спустилась вниз, где меня ждут. Внизу меня ожидал военный. Я с вопросом обратилась к нему и онемела. Это был ты. Что бы сократить путь, ты пересаживался на какие-то проходящие в нашу сторону поезда и электрички и вырвал у этой немыслимо-бесконечной дороги целый день. Я до сих пор благодарна Богу за то, что он подарил нам этот день!