Многие писали историю России, но как она несовершенна! Сколько событий необъясненных, сколько упущенных, сколько искаженных! Большей частью один списывал у другого, никто не хотел рыться в источниках, потому что изыскание сопряжено с большой утратой времени и трудов. Переписчики старались только о том, чтобы блеснуть витиеватостью, смелостью лжи и даже дерзостью клеветы на своих праотцев.
Зубрицкий. История Червоной Руси
СТАРШИЙ БРАТ
Вначале данный исторический очерк было решено посвятить исключительно Вязьме. Но в процессе работы стало ясно, что без осознания места Смоленска в истории древней Руси, понять многие процессы, что происходили восточнее, не представляется возможным. А, судя по тому, что натворили с историей Вязьмы краеведы-историки за несколько десятилетий «изучения» книги И.П. Виноградова, похожей участи, по-видимому, не избежал и Смоленск. Как в современной популярной пьесе, где ушлые актеры расхватали все выгодные роли и кому-то, досталось лишь право произносить: «Кушать подано – с…», - а то и вовсе безмолвно выходить на сцену в виде массовки, так и древнейшему городу России было позволено быть лишь городом ключом, воином, крепостью, щитом, стеной…. В общем, постоянно собой закрывать Россию от западных врагов. По утверждению официальных историков, после развала Киевской Руси и последовавших за этим усобиц (куда же без них), его и вовсе захватила коварная Литва на сотню лет. А после Великой Смуты несколько десятилетий в нем хозяйничали и поляки. Кремли и крепости, также как и в Вязьме, и тоже деревянные, здесь строили издавна. Они сгнивали, горели, отстраивались заново, пока Федор Конь не возвел свой «каменный пояс». Правда, все равно Смоленская Стена не устояла под напором поляков и даже, по-видимому, добавила проблем, когда ее брать штурмом пришлось уже самим русским. А затем, благодаря Романовым, Смоленск снова вернулся в состав России, и по-прежнему защищал ее то от французов, то немцев. Таким образом, Смоленску была пожизненно назначена роль сторожевого пса государства, а какие-то там его другие функции и особенности просто не принимались во внимание. Но так ли это на самом деле?
Самым характерным символом и подтверждением того, что Смоленск – город воин, защитник, щит и пр. является его герб. Пушка и некая птица на ней. Но даже по поводу того, - что это за птица, историки спорят до сих пор: Гамаюн, Феникс, просто графическая и декоративная пичуга и т.д., а вслед за ними и художники стали искать ее исток кто в сказке, кто на горной вершине, кто в курятнике.
Поэтому очень интересно узнать: как и когда появился этот образ, и существуют ли еще другие исторические символы, которые имеют отношение к Смоленску. К счастью, в конце XX века была издана объемная большеформатная книга «Герб Смоленска» (1993 г; Смоленск; тираж 50000 экз.). И к двойному счастью ее автором стал Геннадий Владимирович Ражнёв, бывший кадровый военный, а не какой-нибудь типичный гуманитарий, который наплел бы «три короба арестантов» на данную тему, напрочь забыв про логику и элементарный здравый смысл. Поэтому в четкости и краткости изложения, характерной для бывшего военнослужащего, можно попытаться рассмотреть то, что нас интересует – нестыковки и странности, как результат подчисток и поправок исторических событий. Конечно, все факты и выводы автор был вынужден согласовывать со всевозможными консультантами – докторами, академиками, «доцентами с кандидатами» исторических наук, да и властями, чтобы не противоречить утверждениям в их мудреных диссертациях и выкованным временем историческим шаблонам. Трудно не допустить мысль, что в таком дорогом и многотиражном издании какой-нибудь убеленный сединами официальный авторитет не подправил, не перечеркнул или не указал на какой-либо «грешок», и вышли в свет в чистом виде только мысли и рассуждения Г. В. Ражнева. И все же: «Если о чем-то знают двое …».
На самой первой странице автор пишет, что книга выпущена к юбилейной дате – 600-летию смоленского герба, т.е. его корни должны просматриваться до XIV века. Однако если принять к сведению все факты, что изложил Г. Ражнев, то становится ясно совсем другое – герб города моложе минимум вдвое и его истоки никак не просматриваются во временах доромановских. Во второй части книги приведен большой графический материал, который наглядно демонстрирует, что появление общеизвестной пушки и хоть немного схожей птицей с современными изображениями, можно отнести лишь к периоду правления Екатерины II. Примечательно, что именно при ней появляются и аналогичные гербы всех других смоленских городов, за добавлением небольших деталей, как-то: елки; барки; мешки с мукой; ульи; реки и пр., указывающих на особенности конкретного населенного пункта Смоленщины (о гербе Дорогобужа будет сказано несколько слов в последующих главах)
И даже в петровские времена, т.е. в начале 18 века графика гербов скорее напоминала детский рисунок, чем характеристику старинного города. Скорее всего, царь Петр просто обязал изображать «громаду», и все кинулись кто во что горазд исполнять строгий приказ, боясь потерять еще что-нибудь кроме бород
А при Алексее Михайловиче орудие и вовсе еще не имело колес или на стволе размещалась неопределенного вида то ли зверушка, то ли ящерица, птица или просто пушечный ерш для чистки ствола.
Таким образом, появление пушки с птицей на гербах Смоленска можно с уверенностью отнести только к временам Романовых, и именно они являлись режиссерами и распределителями ролей в пьесе под названием «История России». – Это, что касается графики. Но и в предположительных описаниях в первой главе «Истоки и загадки смоленского герба», Г. Ражнев сам того не ведая, доказывает, что все версии появления пушки в древности, мало не чем основаны, а «три слона», на которых они держатся, рассыпаются в прах. Появление смоленской пулы, якобы в XIV веке, по утверждению авторитетного историка и нумизмата И. Спасского, оказывается фальшивкой, или неверным прочтением изображения с дефектной московской пулы. Использование пушки на знаменах смоленских полков в Грюнвальдской битве в 1410 году также не подтверждено ничем, а по заявлению самого же автора там находился литовский герб – «Погоня» отличавшийся лишь белым полем самого знамени. И единственным более-менее возможным вариантом остается – «сексуальный». Т.е. похожесть пушки с птицей на «крылатый фаллос», который встречался на греческих геммах. Так что, - самым вероятным источником смоленского герба могли быть средневековые заборы, на которых рисовали мужской детородный орган с крыльями?
И, несмотря на все это, первая глава завершается необъяснимым выводом из трактовки весьма туманного выражения по поводу восхождения на смоленский престол неведомого князя Глеба: «… Там, гды уже в Браму веджали замковую, дано з дел огромных, картанов, огню на годин две и болшь безпрестанку стреляючи». Получается, только эта корявая фраза и явилась основанием для нижеприведенного заключения автора:
«Таким образом, можно с достаточной уверенностью утверждать, что смоленский герб, как герб княжества, появился в 1392 – 1393 годах по случаю восхождения на княжеский престол возвратившегося из Литвы князя Глеба Святославовича».
Странных и необъяснимых выводов в книге предостаточно. Особенно касательно фактов, что пришли к нам якобы из глубокой древности. К примеру, на свинцовой смоленской печати с изображением Меркурия Кесcарийского, будто бы принадлежность ее князю Вячеславу Ярославичу подтверждается подписью: «Господи, помози рабу своему Меркурию Вентиславу (Вячеславу – Г.Р.)», но где историки вычитали там имя - «Вентислав» в словах, которые почему-то одновременно писаны на греческом и латыни (буквы «Р» и «R»)?
Да и находка в 1953 году свинцовой печати школьниками, которая пролежала почти тысячу лет, весьма подозрительна, не говоря про сохранность весьма мягкого материала – свинца. Каждый рыбак знает, во что превращается свинцовое грузило, если попадает в щелочную среду. Как свинцовая шайба в развалинах на известковом растворе не стерлась и не превратилась в белый порошок – не очень понятно. И как историки умудрились определить, что подобная свинцовая печать принадлежала некому «первому архиепископу Мануилу»?
Если в фигуре с поднятыми ладонями еще можно предположительно опознать Богородицу Оранту, но каким образом в «ановепископсмолиниску» вычитали имя «Мануил»? Все это указывает, что люди, занимающиеся историей России, выдают за истину туманные домыслы и весьма сомнительные и необъяснимые факты. Скорее всего, все это очень грубая подгонка под официальные версии заметная даже невооруженному, но независимому взгляду.
Есть в книге еще один слой весьма интересных изобразительных фактов, представленный Ражневым. Уже упомянутый «Погоня», который, оказывается, сначала был русским образом (имелся на личной печати Александра Невского), потом необъяснимо был присвоен Литвой, а затем смоляне его уже опять использовали на собственных знаменах. Впрочем, единство некоторых поздних западных и древнерусского символа имеются. Но, скорее всего, всадник в железных латах напоминающий Дон Кихота, больше похожий на карикатуру, вначале был именно русским символом, о чем, кстати, предположительно высказывается и Г. Ражнев.
Архангел Михаил; неведомый зверь, определяемый как леопард; орел, клюющий филейную часть ополовиненного, возможно этого самого «леопарда», - таких символов еще несколько.
Но все их объединяет одно общее слово – «реконструкция». Т.е. эти картинки созданы по весьма неоднозначным описаниям, и выдавать их как доказательство существования подобных гербов никаких оснований не имеется. Но есть в книге одно клеймо, которое весьма примечательно. Его присутствие, кстати, и заставило автора сиих строк перенестись из Вязьмы в Смоленск. На этом рисунке изображен, ни много, ни мало, царский трон с лежащей на нем царской же шапкой, а вокруг имеется надпись: «Печать Великого княжества Смоленского».
Казалось бы, нужно было за это ухватиться и самым тщательным образом исследовать данный факт, - ничуть не бывало! Г. Ражнев, видимо, по указанию неких консультантов пишет буквально следующее:
«На печати, сделанной, как полагает Н.Соболева, в 1577 году фигурируют 24 печати русских княжеств и земель. По непонятным причинам на этой печати перепутан ряд печатей русских княжеств. Так, печать Смоленского княжества представлена в виде трона со скамеечкой для ног, а на сиденье – царская шапка. Таким был тверской герб. На тверской же печати изображен медведь, традиционно считавшийся ярославской эмблемой, которая на печати представлена в виде рыбы. Видимо, художник, готовивший рисунок для царской печати, был плохо знаком с эмблемами, изображавшимися на печатях городов, а городских гербов тогда на Руси еще не было».
Так кто же что перепутал, недопонял, ошибся в подсчете княжеств, или подсунул фальшивку? Давайте разбираться. Для этого обратимся к графическому изображению царского герба времен Ивана Грозного на большой печати древнерусского государства. На которой, кстати, имеется точно такой же «перепутанный» символ Смоленска.
В центре медальона изображен российский двуглавый орел, на манишке которого знак Москвы – Георгий-Победоносец, а подпись вокруг имперского символа сообщает, что Иван Васильевич был Великим князем Владимирским и Московским, т.е. в его времена центр владимиро-суздальской Руси уже был перенесен в Москву, которая и стала столицей русского государства. Над орлиной короной расположен еще один интересный рисунок. Здесь изображены вполне узнаваемые религиозные святыни – крест, на котором был распят Христос, два копья, надписи IC – ХС, СЛАВА, и т.д., т.е. перед нами ни что иное, как изображение Голгофы или общеизвестные символы Иерусалима. Получается, в XVI веке Москва ассоциировалась с этим священным для христиан городом. И это не пустые слова, ибо имеются прямые свидетельства данному предположению. - Московская первопечатная Библия 1663 г, изданная, кстати, по приказу Алексея Михайловича Романова почему-то в зеркальном виде (скорее всего, это не случайно и благодаря лишь этому «фокусу» гравера данная Библия сохранилась) над планом Москвы на титульном листе имеет надпись: «Востанi, востанi Iеросолиме, i облецыся в креупость мышцы твоея», а в историческом труде И.Е. Забелина «История города Москвы», сказано, что благочестивые немцы, приезжавшие в Москву, также зачастую называли ее – Иерусалимом. Таким образом, Москва имела статус Иерусалима – священного города, вокруг которого располагались и вассалы русского царя, числом 12, а вовсе не 24 – по замечанию Ражнева, что еще раз указывает на это, тождеством числа апостолов Спасителя. Так что же это были за земли, княжества и их столицы – вассалы? Половина из них определятся однозначно: Псков; Нижний Новгород; Казань; Астрахань; Чернигов; Смоленск. А вот с Великим Новгородом, очевидно, кто-то действительно напутал, ведь это у него, а вовсе не у Твери на гербе, кстати, единственном изображен ярославский медведь. Чтобы в этом разобраться обратимся к энциклопедии и путеводителю по современному Великому Новгороду.
«… С утратой своей самостоятельности и торгового значения Новгород (имевший в XIV в. до 400 тыс. жит.) обезлюдел; в 1545 г. в нем было не более 50 тыс. жит. После шведской войны, по переписи 1627 г., в "детинце" было 150 дворов и 40 лавок, а в самом городе 729 жилых дворов, с 850 жит., и 150 дворов "опустелых". По ревизии 1719 г. податного населения считалось 2303 души. В 1805 г. 12056 жит., в 1843 г. 14100, в 1865 г. вместе с войском 15401,…»
Энциклопедия Брокгауза и Эфрона
«… Все, что находилось вне первоначального Новгорода, называлось околотком. Даже в 14 – 16 веках околотком именовалась вся территория детинца, кроме Владычного двора. Название «околоток» стало употребляться вместо названия «Новгород», обозначавшего первоначально весь детинец 11-12 веков, а затем всю территория города».
Фрагмент из текста путеводителя по Новгороду.
Мы имеем право, задать следующий вопрос: «Каким образом город, который «обезлюдел», а спустя совсем небольшое время и вовсе превратившийся в деревню, с числом жителей менее тысячи человек, двести лет как утративший имя «Новгород» и именуемый «Околотком», мог быть столичным центром княжеского наместничества «ВЕЛИКОГО НОВАГОРОДА»»? Неужели и здесь «напутал» древний художник? Конечно, нет. Перед нами прямое свидетельство того, что летописным Великим Новгородом на Руси являлся город Ярославль, с его белокаменным Кремлем – Градом. И таким образом с севера, востока, юга и запада Москву сплошной полосой окружали земли: Псковские (северо-запад до Балтики); Новогородские (все верхневолжское левобережье Волги); Новогороские – Низовские (теперь ясно, почему город в слиянии Оки и Волги получил приставку – Нижний, т.к. находился ниже по Волге по сравнению с Ярославлем); Казанские; Астраханские; Черниговские (оказывается, в XVI веке главным городом Малороссии был не Киев, а Чернигов); Смоленские. Впрочем, перед тем как рассмотреть Смоленск обратим внимание, что среди печатей имеются упомянутые ранее – Вятка и Пермь. Так как еще двести с лишним лет в предгорьях Урала будут спокойно существовать захолустный Хлынов и деревня Егошиха, то настоящие «Пермь» и «Вятку» следует искать совершенно в другом месте.
Кстати это относится и к Твери, - ведь и с ней происходит невероятное в известном «Путешествии…» А.Н. Радищева. Самый важный город, центр великого княжества Тверского, которое по утверждению Г. Ражнева на гербе имело изображение царского трона и шапки, упоминается лишь единственный раз и таким странным образом, что тут же вспоминается история с изданием творения Радищева. Когда тот уничтожил почти весь тираж книги, что произвел на собственном печатном станке, узнав про отзыв о ней Екатерины II. Осталось меньше трех десятков книг, которые впоследствии бросились списывать-переписывать его современники. И в каком-то из многих вариантов, будто бы принадлежавших Радищеву, «Тверь» словно кто вонзил в диалог героя книги и упомянутого им «товарища трактирного обеда». Так оно единожды названное, необъяснимо и повисло между рассуждениями о свободе с точки зрения «попов и чернецов» и поэзией. Даже деревню Городню отметил путешественник, а вот Тверь осталась незамеченной. Не за эту ли «забывчивость» Радищеву чуть было не отрубили голову, но помиловали, припаяв 10 лет, когда тот «вспомнил» и наспех всунул имя сего великого града в первое попавшееся место?
- Не дивись, - сказал я ему, - установление свободы в исповедании обидит одних попов и чернецов, да и те скорее пожелают приобрести себе овцу, нежели овцу во Христово стадо…
ТВЕРЬ
- Стихотворство у нас, - говорил товарищ мой трактирного обеда, - в разных смыслах как оно приемлется, далеко еще отстоит величия. Поэзия было пробудилась, но ныне паки дремлет, а стихосложение шагнуло один раз и стало в пень…
Будто в вагоне-ресторане «Сапсана» пролетели собеседники мимо недавнего Калинина.
- Тверь! Тверь? Какая еще Тверь? Ах, Тверь! Так за окном уже Городня!
Похоже, и Тверь в том самом географическом месте, что мы теперь можем отметить на карте России, возникла в XVIII веке, во времена Екатерины II. И не в том ли самом – 1781 году, что породил Вятку и Пермь? По крайней мере, рост и развитие города начались после строительства С-Петербурга, а до той поры вряд ли поселение в верховьях Волги превосходило по численности и значению Старицу, Волочек, Торжок, а возможно, - Зубцов и Ржев.
Есть еще один вопрос, на который историки и краеведы не смогут ответить иначе как чьим-то «перепутыванием». Каким образом в подчинении русского царя в середине XVI века оказались Болгария и Венгрия (княжество Югорское), гербы которых расположены на этой же медали? Скорее всего, они сами все перепутали, и народу России будет ой как непросто размотать эту гуманитарную «бороду». Попробуем вытянуть, хотя бы несколько стяжков.
Известно, что для строительства московского Кремля привлекались архитекторы из ИТАЛИИ. И Смоленская Стена, по выражению одного из профессиональных архитекторов, исполнена в СЕВЕРО-ИТАЛЬЯНСКОМ стиле. А не там ли, на севере Италии в районе ПАРМЫ (ПРМ – без огласовок), и следует искать потерянную ПЕРМЬ (те же самые ПРМ) откуда приезжали строители, что в Москву, что, по-видимому, в Смоленск и Вязьму? А, может быть, и «Федор Конь», о котором ничего не известно в истории, начинал свою деятельность на Руси каким-нибудь Федерико Комонь-чини или Ковалло-цетти («комонь» – конь по-русски (ст.), «ковалло» – по-итальянски)? И не в Европе ли следует искать неуловимую ВЯТКУ (ВТК), а бывшую царскую область с троном и шапкой распознать в районе Босфора в – ТИВЕРИИ (ТВР), как ВЕЛИКУЮ ТВЕРЬ (ТВР)? Впрочем, нам пора возвращаться в родной Смоленск.
Любопытно, что на вопрос: что означает царский трон и шапка в символе Смоленска, в общем-то, мог ответить сам Г.В. Ражнев. Он был буквально в двух шагах, но придавленный официальной историей, почему-то так и не сделал завершающий.
«Белый цвет поля в смоленском гербе – примечательный геральдический факт, связанный с российскими государственными цветами.
Выбор белого цвета смоленского герба уходит в глубокую древность и обусловлен тем, что Смоленск многие века был одним из центров западных русских земель, которые назывались «Белой Россией». В соответствии с цветами трех центров русских земель государственные цвета России были красный, синий и белый. Красный цвет принадлежал «Великой России» с центром в Новгороде, а затем в Москве (в ее гербе фон красный). Синий цвет имела «Малая Россия» с центром в Киеве (и его цвет синий) (а в 16 веке в Чернигове – прим. Автора). Наконец, белый цвет считался цветом «Белой России» с одним из центров в Смоленске (в его гербе фон белый). Интересно заметить, что только после присоединения Смоленска к русскому государству титул русских государей становится полным: «Царь и великий князь всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец»».
Мы же не испугаемся официальной истории, сделаем еще несколько шажков и попробуем понять, а что же означает слово - «ЛИТВА»? И для этого обратимся, за неимением ничего подходящего у официальных историков, к исследованиям профессиональных математиков.
ЧТО НАЗЫВАЛОСЬ РАНЬШЕ ЛИТВОЙ.
"Берем сборник географических карт Е.Е.Ширяева "Беларусь: Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах" [977].
1) Оказывается, что до XIX века ЛИТВОЙ НАЗЫВАЛИ СОВРЕМЕННУЮ БЕЛОРУССИЮ. А СОВРЕМЕННУЮ ЛИТВУ НАЗЫВАЛИ ПО-ДРУГОМУ: ЖЕМАЙТИЕЙ или ЖМУДЬЮ.
2) Оказывается, что ЛИТОВСКИЙ ЯЗЫК В ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ ЛИТОВСКОМ НЕ УПОТРЕБЛЯЛСЯ КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ. А УПОТРЕБЛЯЛСЯ РУССКИЙ ЯЗЫК, точнее, старо-белорусский = западное наречие старо-русского языка.
Процитируем на эту тему Е.Е.Ширяева. <<Великое княжество Литовское образовалось НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛОРУССИИ со столицей в городе Новогрудке в 1240 году... Основная часть современной Литвы, западная ее половина, называлась не Литвой, а Жемайтией = Жмудью, или Самогитией (латинское название). И фигурировало как автономное княжество в составе великого княжества Литовского, что видно по многим приведенным в книге старинным картам. А его граждане назывались ЖМУДИНАМИ.
СОВРЕМЕННОЕ НАЗВАНИЕ (то есть "Литва" для современной Литвы - Авт.) УПОТРЕБЛЯЕТСЯ ТОЛЬКО СО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА. ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЯЗЫКОМ В ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ ЛИТОВСКОМ БЫЛ СТАРО-БЕЛОРУССКИЙ ВПЛОТЬ ДО КОНЦА XVII ВЕКА, затем его сменил польский. Следует отметить, что ЛИТОВСКИЙ ЯЗЫК НЕ БЫЛ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЗА ВСЕ ВРЕМЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ КНЯЖЕСТВА. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ СЧИТАЛОСЬ СЛАВЯНСКИМ НЕ ТОЛЬКО ПО ЯЗЫКУ И КУЛЬТУРЕ, НО И ПО ПРЕОБЛАДАНИЮ СЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ>> [977], с.5.
Когда же произошла смена исторических названий? Е.Е.Ширяев четко отвечает на этот вопрос. "В XIX веке ход событий привел к смещению исторически сложившихся понятий и названий этнических территорий, населения. Так, бывшая этническая территория Жемайтия СТАЛА НАЗЫВАТЬСЯ ЛИТВОЙ, А ТРАДИЦИОННЫЙ ТОПОНИМ "ЛИТВА", ОТОЖДЕСТВЛЯЕМЫЙ НА ПРОТЯЖЕНИИ ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ СТОЛЕТИЙ С СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ БЕЛОРУССИЕЙ (включая Виленщину), ПОЛНОСТЬЮ УТРАТИЛ СВОЕ ПРЕЖНЕЕ ЭТНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ" [977], с.5.
Четче сказать трудно. Все это хорошо объясняется нашей концепцией, согласно которой ЛИТВА И ЕСТЬ СТАРОЕ НАЗВАНИЕ БЕЛОЙ РУСИ, ОНА ЖЕ – МОСКОВИЯ (Она же, на рисунке - «Тартария»! – Авт.)
Этот факт подтверждается старыми картами. На карте якобы 1507 года, приведенной в книге Е.Е.Ширяева, четко написано: Russia Alba sive Moscovia - Tartaria, что означает "Белая Русь или Московия - Тартария", см. на прилагаемом рисунке правую часть карты. Однако современный комментатор В.Островский переводит эту АБСОЛЮТНО ЯСНУЮ НАДПИСЬ почему-то так: "Греческое православие или Московия".
Этот фантастический переводческий перл вы можете увидеть в книге В.Островского [1323]. Цит. по [977], с.9. Чего не сделаешь ради спасения скалигеровско-романовской истории.
Далее, в рамках нашей реконструкции получается, что город "Новогрудок", - со столицей в котором в 1240 году образовалось Великое Княжество Литовское, - и есть, скорее всего, ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД = ЯРОСЛАВЛЬ. Ведь 1240 год по скалигеровско-романовской хронологии, это - как раз год "монгольского" нашествия. Отсюда же происходит и название Самогития, то есть просто САМО-ГОТИЯ, "собственно Готия", употребленное на старых картах. Возможно еще одно объяснение: САМОГИТИЯ = Земля Готов, поскольку, например, польское ziemia "земля" (читается "зе'мя") легко могло перейти в САМО. Мы уже говорили, что ГОТАМИ называли и ТАТАР, см. книгу Герберштейна [161]…".
А.Т. Фоменко, Г.В. Носовский, НХ, «Империя 1».
А теперь попробует очень кратко подвести итог нашему путешествию по страницам книги «Герб Смоленска», имея под руками печать Ивана Васильевича, некоторые общеизвестные исторические справочники, собственную голову на плечах и крупицу логики и здравого смысла за душой.
В 16 веке, во времена правления Ивана Грозного, оказывается, термин «Москва – Третий Рим» был вовсе не хвастливым и наглым заявлением русских правителей. Москва действительно являлась общемировым политическим центром, а также была и центром религиозно-духовным, т.е. она считалась и Святым городом – Иерусалимом. Под ее управлением находились и многие географические области современной Западной Европы, в частности – Италия. Исконно русские – славянские земли делились на три части – Великая, Малая и Белая Русь, и столицей самой западной области – Белой Руси был древний город Смоленск. Под его управлением находились некоторые западные земли современной России, нынешняя Белоруссия, страны Балтии, в частности Литва и, скорее всего, Польша. Древний символ – «Погоня», конечно, никто никому не отдавал и не выпрашивал обратно в пользование (он и поныне называется и русским, и «жемайтским», и белорусским) http://gerb.bel.ru/pages/strani/img/pagonia_XVI_3.jpg, а три развевающихся языка на седле всадника, по-видимому, означало единство проживавших на данной территории народов. Никаких «захватов» Смоленска Литвой (а значит и Вязьмы), конечно же, тоже не было, т.к. Белая Русь не могла нападать на себя самою, ибо «Литва» ее было одним из внутренних или внешних названий. Люди внутри региона мирно жили и плодотворно трудились. Строили дома, торговали, рождали и растили детей, возводили храмы, на чьих фресках и иконах отображали своих местных Святых и героев, которые отметились особыми историческими деяниями и подвигами в служении имперской России. И «литовский» рубль, который равнялся ста «грошам», был все тем же счетным русским рублем и делился на те же самые чисто серебряные 100 или 200 «московок» или «новгородок». Географические области Новгорода-Ярославля и Москвы постепенно отошли к Великой Руси, и Вязьма оказалась на «водоразделе» между нею и Белой Русью. По-видимому, действительно, порой возникали трения между этими регионами, но, конечно, это были лишь локально-экономические и несерьезные конфликты. И жители Вязьмы зачастую извлекали выгоду из своего граничного положения, и она в большей части из-за этого, стала крупным купеческим городом.
К концу XVI века наметилась тенденция к обособлению некоторых областей. Видимо, за термином «реформация» скрывается именно эта разрушительная деятельность представителей данного процесса. В России осознавали опасность, что стала грозить с Запада, и поэтому к концу века предприняли попытку укрепить ее славянские рубежи. Начиная от самой Москвы в виде Белого Города и далее в западном направлении: Можайск, Вязьма, Болдино, Смоленск, Околоток, Псков и пр., привлекая для этого самых лучших мастеров из всех частей света, в том числе и из Европы. Так возникли многочисленные крепости и кремли. Но как уже было сказано, беда пришла совсем с другой стороны. И как это могло выглядеть в XVII веке, думаю, всем кто родился, вырос, жил и прощался с СССР, объяснять не нужно. Предательство интересов страны собственными правителями, ограбление народа, заигрывание перед Западом, появление самого настоящего рабства, сталкивание лбами и разжигание вражды у братских народов, и ложь, ложь, ложь. Возможно, поэтому и боится честного взгляда на историю современная власть России, и по-прежнему тянет в новый учебник мифы про Рюрика, древнерусские усобицы, монголо-татарское иго…. И достаточно серьезно и помпезно отмечает в этом году 400-летия Дома Романовых. Но правда является могильщиком всей этой прозападной идеологии, и прямо указывает на настоящие национальные приоритеты страны.
Завершим записки о Смоленске подобно тому, как это было сделано в предыдущей главе – стихами поэта – нашей официальной, но несомненной национальной гордости. С надеждой, что за СМУТНЫМ ВРЕМЕНЕМ наступит настоящее ВОЗРОЖДЕНИЕ.
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит.
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит….
Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуей;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.
А.С. Пушкин
Вязьма. Август 2013 г.