предыдущее http://www.proza.ru/2013/08/07/1928
***
Обледеневшие скамейки пусты. Покрытый инеем Исаакий, казалось, нахохлился, как те воробьи или голуби, которые сидели у его подножия. Странные дни. Год начал обратный отсчёт. Неделя. Последняя неделя года. Вспоминать, как он начинался, было сложно. Не потому, что тяжело. Потому что Аня почти не помнила первых двух недель этого года. Жить Анна начала с февраля. Может, поэтому ей теперь казалось, что год пронёсся быстро и незаметно. Вполне возможно, что мозг просто взял и отключил неприятные воспоминания о том времени. Так, до поры…А ещё…Ещё, конечно, Серёженька. Её малыш, с которым она сейчас гуляла.
Серёжа... А ведь сегодня двадцать четвертое декабря. Ровно год с тех пор…Аня не спеша пошла в сторону Александровского сада, туда, где они в первый раз встретились. Если бы её спросили зачем, она бы вряд ли дала вразумительный ответ. Но никто и не спрашивал.
Погода не та, что была. Однако ветер промозглый и стылый, почти как тогда. Балтика редко себе изменяет. И постоянно спорит с холодным дыханием зимы, норовящим сковать непокорное море. Иногда это удается…
Анна шла по той же дорожке, что и год назад. Сегодня народа было больше. Она вдруг увидела поодаль молодых людей, парня и девушку, которые стояли на краю аллеи. Парень придерживал руку девушки за локоть, а девушка поправляла волосы, выбившиеся из-под шапки. Анна улыбнулась: «Совсем как мы».
– Совсем как мы с твоим папой, – сказала она негромко вслух, наклоняясь над коляской. – Вот здесь мы и познакомились год назад.
Малыш не проснулся. Он улыбался во сне и смешно причмокивал губами.
Молодые смеялись и о чём-то оживленно говорили. Аня прошла мимо них, не останавливаясь, чтобы не смущать, а они затихли и посмотрели ей вслед.
– Хочу, чтобы у нас такой же был, – услышала Анна. Она оглянулась и увидела, что девушка снова поправляет выбившиеся волосы.
– Будет, – уверенно отвечал девушке её кавалер.
– Всё у них будет, – Анна вздрогнула. Её мысли кто-то озвучил. Показалось? – И у вас всё будет хорошо. – Нет, не показалось. Голос. Мужской. Аня оглянулась.
Она увидела незнакомого мужчину, коренастого, не очень высокого, в чёрном драповом пальто.
– Вы меня извините, не хотел пугать, – незнакомец улыбался. – Позвольте представиться: Пётр Чагин.
– Анна, – машинально ответила Аня.
– Мы с вами заочно знакомы, Анна. – Чагин продолжил. – Вы с Сергеем так смешно сбегали всякий раз. В прошлом году, помните? А он мне о вас ничего не рассказывал…
– А вы знали Сергея? – осторожно спросила Аня.
– Да, мы дружили. Недолго, к сожалению. И виделись с ним незадолго до…
– А мне вы зачем это рассказываете? – Анна вдруг посерьёзнела. Её стало не по себе.
– Не хочу пугать, Анна. – Чагин коснулся её руки. – Я не причиню вам вреда. Мы с Сережей, правда, виделись однажды год назад. Я хотел предупредить его об опасности. А Сергей тогда сказал, что просто хочет жить спокойно. Наши люди присматривали за вами в те дни.
– Наши люди?
– Да, Анна, не удивляйтесь. Наши люди. Дважды вам удавалось уйти от всех. Один раз после нашего с ним разговора, он тогда вас ждал у института…
– Почему же вы его не сумели спасти, – Аня почти выкрикнула.
– Пожалуйста, тише. – Чагин приложил палец к губам. – Тогда был второй раз.
– А что, что с ним случилось, вы мне можете рассказать?
– Точно об этом никто не знает. Есенин тогда ночью не дошел до своего номера в «Интернационале». Он побежал с каким-то мальчишкой и скрылся в проходных дворах. А там уследить за человеком, да ещё ночью – сам понимаете. Я не оправдываюсь, но всё случилось очень быстро.
– А что произошло?
– Был какой-то выстрел, он туда побежал, с мальчишкой как раз. А потом…потом его нашли в номере.
– Но он же не…
– Скажите мне как медик, может у человека вытечь глаз из-за того, что он прислонился к трубе, на которой якобы повесился?
– Нет, конечно. Это же абсурд.
– Вот. И много абсурда. Но…
– Что «но»?
– Мы с вами об этом знаем, и только мы.
– Неужели больше никто?
– Те, кто это организовал. Но они будут молчать.
– Почему?
– Время, Анна, время. И потом. Некоторые уже вообще ничего не скажут.
– Скажите, а зачем вы сегодня ко мне пришли?
– Я же говорю – время. Неспокойно стало. И за вами следят.
– За мной?
– Нет. За вашим мужем.
– За Егором? А за ним-то зачем? И что делать? – сердце Ани ухнуло вниз, в глазах потемнело.
– Началось всё с Клюева…
– Вот, опять он, этот Клюев. Я еще Сергею говорила, что это плохой человек.
– Да он не плохой, Анна. Просто попал в поток. Его будут травить как волка, попавшего в загон. А попутно тех, кто с ним общается.
– Я предупреждала Егора.
– Вот и хорошо. Может, всё и обойдётся. Но…
– Что?
– Если вдруг что-то произойдет – найдите меня, я помогу.
– А где?
– Или в редакции «Красной газеты» на набережной Фонтанки, знаете? – Аня кивнула. – Или в Смольном. В приёмной товарища Кирова.
– Спасибо.
– А сын у вас – просто красавец, – Чагин, уже весело, подмигнул. – До свидания.
– Неужели всё повторяется, – негромко проговорила Аня вслед уходящему Чагину. – Нет, это невозможно.
**
«Просыпайся. Просыпайся», – назойливый голос неприятно свистел в ухо. Клюев открыл глаза. Тень. Капюшон. И горящие глаза зверя в темноте.
Противно заскрипела открывающаяся дверь. Клюев перевел взгляд на неё. Никого. Обернулся на то место, где увидел Тень. Тоже никого. Только вдруг снова стало зябко. Он натянул на голову одеяло и закрыл глаза.
«Идём, – хриплый голос волка заставил Клюева вздрогнуть. – Он ждёт».
Клюев встал и увидел волка в зеркале. Он размахнулся было, чтобы разбить ненавистное стекло и…провалился. Ощущение было таким, как будто его окунули в ледяную воду. Клюев огляделся. Похоже на его квартиру, только вещи стояли в зеркальном отражении. Всё вокруг было чёрно-белым.
«Не трудись. Если нужно, тебя найдут везде, – огрызнулся волк. – Ну же, – он мотнул головой в сторону двери.
Клюев открыл дверь и зажмурился от света. Солнечный свет бил в глаза. Он опять стоял на опушке леса. Всё также горел костёр, у которого сидел Тот, что в капюшоне.
«Не устал ещё бегать-то? – Клюев услышал скрипучий голос. – Да и не от тех бегаешь».
«Откуда мне знать, кто вы?» – он попытался возразить собеседнику.
«Разве тебе Серёжа не говорил?»
«Говорил что-то».
«Он не придёт. Пока не придёт. Не время».
«Почему?»
«Потому что наступает твоё время».
«Меня заберут?»
«Мы – нет, – засмеялся человек с волком. – А вот они – возможно».
«И что делать?»
«А ты знаешь сам. Ты обещал Ему. И нам обещал. Слово».
«Я пишу. И должен писать».
«Ты должен защищать. И писать. Но хлеба за это тебе не подадут. Более не подадут. Ибо писать ты будешь истину».
«А что истина?»
«Ты видишь и слышишь – вот истина».
«И всё?»
«Всё. Берегись. Он, – тень кивнула на волка, – тебе поможет. Но поможет единожды. Берегись». – Поднявшийся ветер бросил в лицо Клюева заряд колючего снега. На поляне никого не было…
Он открыл глаза и увидел открытую форточку. Крупинки снега врывались с ветром в комнату, падали на стол, на пол и медленно таяли. Порыв ветра поднял с пола небольшой листок и, закрутив, швырнул его прямо в лоб Клюеву. Он убрал листок со лба и посмотрел. Лист календаря. Двадцать шестое декабря…
**
– Ну, кто мне даст поесть, тому ничего не будет, – Егор открыл дверь в комнату, вернувшись с работы. – Голодные врачи – страшные люди.
– Руки мыл? – Аня встала навстречу.
– Спрашиваешь. Стерильно.
– Всё готово. Сейчас подогрею, и будем ужинать, – Аня вышла на кухню.
– Ну, что, растём? – Егор наклонился над малышом. – Растём. – Он поцеловал младенца в лоб.
Егор достал из буфета посуду, поправил скатерть. Анна принесла кастрюлю. Сели ужинать.
– Гуляли? – спросил Егор.
– Да, конечно, – ответила Аня. Лицо её было серьёзным.
– Случилось что? – поинтересовался Егор.
– Случилось. И достаточно давно.
– Что? – насторожился он.
– Скажи, ты когда в последний раз виделся с Клюевым?
– Дней десять назад. Швы ему сняли давно, надо было посмотреть, проверить.
– Говорили?
– Ну, а как без этого?
– И о чём, если не секрет?
– Да какой секрет. Николай Алексеевич всё сетовал на то, что денег нет, и не даёт никто. Не печатают, говорит, жить не на что.
– Ты не разговаривай с ним, Егорушка. Передал бы кому-нибудь совсем.
– Как это, передал?
– Другому врачу. Не хочу я, чтобы ты с ним общался.
– Да я вижусь-то с Клюевым раз в месяц…
– Всё равно. Опасно это.
– Да в чём дело-то, может, расскажешь?
– Хорошо. Только давай мы сначала поужинаем. Разговор будет долгий, и ты меня не перебивай.
После ужина Аня усадила Егора в кресло и начала:
– Не хочу недомолвок и недоговоренностей. Пусть всё будет по-честному...
Она рассказала мужу про то, как год назад встретила Сергея, про эти четыре дня, отдельно остановилась на Клюеве. Егор слушал молча и старался не показывать эмоций. Профессия и здесь наложила отпечаток.
«Сколько же ей пришлось вынести, – думал он. – Что за время сейчас такое? Даже любить человека нельзя без страданий».
– А вчера я встретила Чагина. – заканчивала свой рассказ Аня.
– Кого? – переспросил Егор.
– Петра Чагина. Так он мне представился, по-крайней мере.
– Ты его знаешь? И что он тебе сказал.
– Он меня, оказывается, знает. Потому что знал Есенина. А сказал, чтобы мы держались подальше от Клюева.
– Почему?
– Потому что его загоняют как зверя, Чагин сказал, – Аня понизила голос. – Опасно рядом с ним.
– Чагин – это человек, который хорошо знает Сергея Мироновича Кирова. Не просто хорошо. Говорят, он с ним на короткой ноге.
– Кто говорит?
– У врачей свои секреты, Аня, – улыбнулся Егор.
– Вот и держите свои секреты при себе.
– Буду держать. Теперь-то, я думаю, мне ничего не грозит. Клюев до весны не придёт, так что всё будет хорошо.
– Мне тревожно, Егор.
– Это просто страхи. Я понимаю, после того, что случилось год назад, ты имеешь на это право. Но это всего лишь страхи. И потом…я же с тобой. А вместе нам ничего не страшно, ведь правда?
– Ты меня теперь не будешь любить как прежде?
– Не буду. – У Ани навернулись слёзы при этих словах. – Буду любить ещё сильнее. – Егор улыбнулся и погладил её по голове. – А прошлое…его нужно отпустить.
– Я отпустила…почти. Стараюсь, – поправилась она.
– Вот и молодец. А Рождество и Новый год мы отмечать будем?
– Маша говорит, что это буржуазный пережиток и мещанство.
– Ну и пусть. Можно один раз в год впасть в этот самый пережиток, – засмеялся Егор. – Всё-таки странно, – добавил он.
– Что?
– Никак не могу привыкнуть, что Рождество у нас теперь после Нового года. Помнишь, как раньше было, в детстве?
– Помню, – Аня грустно вздохнула. – Мама и папа были живы…
– А я ведь тебя так и не познакомил с родителями.
– Познакомишь ещё, у нас всё впереди, – впервые за вечер улыбнулась Аня.
– А сестра у меня – боевая девушка. Максималистка, как и все в её возрасте сейчас.
– Верю. Ну, мне пора кормить нашего Серёжу, – Аня встала и подошла к кроватке.
**
Скользко. До чего же скользко. Обледеневший город словно насмехался над своими жителями: «Падайте. Пусть вам будет больно так же, как мне». И они падали. Ругали дворников, поднимались, шли и снова падали…
А город стоял. Холодно. И не спросит никто: а уютно ли ему вот так, на сквозняке? Камень не греет, вода ледяная. Замёрз…
Ира осторожно шла по тротуару. Ветер чуть не сбил её с ног, когда она повернула на свою улицу. И она бы упала, если бы не сильные руки, поддержавшие её сзади.
Ирина оглянулась. Молодой человек в форме морского офицера.
– Спасибо, – поблагодарила она своего спасителя.
Он козырнул ей в ответ и молча предложил руку. Ира тоже без слов приняла предложение. Так они и шагали.
«Странный, – подумала Ирина. – Молчун. Даже не спросил, где я живу».
– Извините, куда вас проводить? – словно угадав её мысли, произнёс спутник.
– А мы уже почти пришли, – Ирина кивнула на следующий дом.
В подворотне он чуть крепче взял её за руку, потому что Ирина опять поскользнулась.
– Спасибо, – ещё раз сказала она. – Ирина, – добавила девушка и посмотрела на сопровождающего.
– Дмитрий, – молодой человек взял под козырёк. Потом быстро отвёл глаза от её взгляда. Смутился.
– Разрешите идти? – спросил он, доведя её до подъезда.
– Идите, – растерялась Ира.
Дмитрий развернулся и почти строевым шагом пошёл по диагонали двора. У поворота он смешно взмахнул руками и скрылся из вида.
«Странный», – улыбнулась Ирина, входя домой.
В этот вечер Ирина как всегда проверила тетрадки, выпила чаю и, уже ложась спать, подумала, что она впервые сегодня не вспоминала Егора и не думала об одиночестве.
«Дмитрий, – мелькнуло у неё в голове, перед тем как она провалилась в сон. – Красивое имя…»
Следующий день выдался тяжёлым. Репетировали со школьниками выступление к годовщине образования СССР. Она пробовала написать стихи, как и в прошлый раз, а девочки сами подобрали композицию из разных поэтов. И, как всегда, разошлись поздно. Дома нужно было проверить очередную стопку тетрадей, так что сумка опять будет полной. Ира со вздохом сложила тетради, повесила сумку на плечо и вышла из кабинета.
Ира шла по улице и улыбалась. Ей, почему-то, вспомнился вчерашний провожатый. И, видимо, не зря. Повернув на свою улицу, она вздрогнула от неожиданности. У фонарного столба стоял Дмитрий.
– Разрешите, – он, как и вчера, взял её под руку. И, прежде, чем они пошли дальше, расстегнул верхние пуговицы шинели и достал оттуда три гвоздики. – Это вам, – сказал он, при этом лицо его стало напоминать подаренные им гвоздики.
– Спасибо, – Ира тоже смутилась. – Пойдём?
И они направились к её дому. У подъезда повторилась вчерашняя процедура:
– Разрешите идти?
– Дмитрий, а может чаю? – Ира улыбнулась, глядя, как её спутник снова краснеет. Она протянула руку и потащила его в подъезд.
Под шинелью скрывалась угловатая фигура. А ещё короткая стрижка, немного торчащие уши. Ира, отвернувшись, прыснула от смеха, когда Дмитрий разделся в прихожей.
– Проходите в комнату, Дмитрий, – крикнула она, направляясь на кухню.
Молодой человек провел правой рукой по виску, словно поправляя волосы, и посмотрелся в зеркало. Войдя в комнату, он присел на краешек дивана, положив руки на колени.
– Дмитрий, идите мыть руки, будем ужинать, – из оцепенения его вывел голос Ирины.
Он вышел в коридор.
– Умыться можете здесь, – Ира выглянула из кухни и махнула рукой на дверь. – И сюда.
Дмитрий прошёл на кухню. Пахло вкусно.
– Извините, кроме яичницы ничего предложить не могу. Это так, на быструю руку, – добавила Ира.
Дмитрий молча кивнул.
– Приятного аппетита.
– Приятного аппетита, – Дмитрий впервые заговорил. – Вкусно, – добавил он через минуту.
Потом они пили чай с печеньем. Дмитрий перестал краснеть, расстегнул верхнюю пуговицу кителя и рассказал Ире о своей жизни. Оказалось, что рос он сиротой, родители сгинули в Первую мировую, а родственники отдали его в военное училище, которое он в этом году закончил.
– Служу в Кронштадте, пока на берегу, – завершил свой рассказ Дмитрий.
Они перешли в комнату и продолжили разговор уже там. Ира достала альбом с фотографиями и села рядом с молодым человеком. Ей вдруг стало тепло и уютно от того, что рядом был именно он. Ира прижалась к плечу Дмитрия и рассказывала про семью, про своё детство, про школу…
– Ну, мне пора, – Дмитрий встал. – Поздно уже. – Он прошёл в прихожую, оделся.
– До завтра? – Ира вопросительно посмотрела на него.
– До завтра, – кивнул головой Дмитрий.
В эту ночь Ира заснула сразу. «До завтра, – подумала она, улыбаясь и гладя подушку. – До завтра…»
**
Егор направлялся к себе с вечернего обхода. Рабочий день был позади. Теперь осталось собраться – и домой. Он вошёл в кабинет, снял халат и ботинки. Присел на кушетку и, прислонив голову к стене, закрыл глаза.
– Вот, значит, где мы работаем. – Егор вздрогнул от неожиданности. Холодные ладони обняли за шею, а лицо щекотали волосы.
– Лиза? – Он узнал сестру. – Ты как здесь?
– В кои-то веки приехала повидать братца, а в общежитии мне говорят: съехал, ищите на работе. И куда это ты, интересно, съехал?
– А ты как всегда сбежала от родителей, да?
– Ничего и не сбежала. Сессия у нас после Нового года, вот я и подумала: а почему бы мне не встретить Новый год с братом. Тем более, мы так долго не виделись. Ты же не приехал ни разу за всё это время.
– Лиза, времени нет совсем. Работаю, сама видишь.
– И ты хочешь сказать, что выходных у тебя не было?
– Были. Но за один день доехать до Москвы и обратно невозможно.
– Взял бы два дня. Или три.
– Не могу. Много работы.
– Родители же переживают, как ты здесь.
– Я же пишу. Каждую неделю пишу.
– Письма – это одно. А съездить нужно.
– Понял. Съездим. Или вот что. Пусть мама с папой сами приезжают в гости.
– Куда? В общежитие твоё? Или ты куда-то всё-таки переехал? Квартиру выделили?
– Нет.
– А где тогда? Ну, что ты молчишь и улыбаешься? – Лиза в шутку стукнула брата в лоб. Ну-ка, ну-ка, – она посмотрела на него.
– Чего ты, Лиз? – отмахнулся Егор. – Пойдём домой, сама всё увидишь.
– Домой? Ин-те-рес-но, – по слогам произнесла сестра.
По дороге домой Лиза висла на его руке и спрашивала, что это за здания им попадались на пути. И сама болтала без умолку, рассказывая, как она училась, как ехала сюда…
– И папе я сказала: не хотите, как хотите, а я всё равно поеду. Вот!
Егор и Лиза за это время успели пройти по Проспекту 25-го Октября, зашли в магазин за продуктами, Лиза умудрилась пробежать по коллонаде Казанского собора. У Исаакиевского собора она остановилась и несколько минут смотрела ввысь, на купол. Лицо её сделалось серьёзным и задумчивым. Она почему-то вздохнула, взяла Егора под руку, и она пошли дальше.
– Здесь очень прямые улицы. И длинные, – сказала она, когда они подходили к дому. – Это что за улица, много почтальонов?
– Улица Союза Связи, бывшая Почтамтская. Вот здесь, – Егор кивнул направо, – расположен почтамт и всё, что к нему относится.
– Понятно, – растянула с характерным московским аканием Лиза.
– А мы пришли. Заходи, – они повернули во двор. – Вот в этот подъезд, – Егор показал рукой.
Они вошли в квартиру. В кухне горел свет, но пахло не едой, а сырой тканью и чем-то резким.
– Здравствуйте, Егор Алексаныч, – выглянула из кухни на звук открывающейся двери Маша. – Я тут стирку затеяла. И пеленки заодно у Ани взяла. Она Сережу укладывает.
Егор кивнул головой в ответ. Взгляд Маши задержался на девушке. Глаза застыли в немом вопросе.
– Это сестра моя, знакомьтесь, – негромко сказал Егор.
– Елизавета, – представилась девушка, протянув руку.
– Мария, – соседка вытерла руку о фартук и пожала протянутую руку. – Будем знакомы. – Она улыбнулась.
– Ну, мы пойдём, – Егор открыл дверь комнаты.
Аня стояла у окна, спиной к двери. Услышав скрип половицы, она обернулась и увидела Егора и Лизу.
– Привет, дорогая! – Егор поцеловал жену. – Знакомься. Моя сестрёнка, Лиза. А это моя жена, Аня, – Лиза в это время переводила взгляд с Ани на кроватку, потом на Егора. Потом выдохнула и произнесла:
– Ты бы хоть сообщил, что ли. Вечно с сюрпризами. Я даже маленькому ничего не привезла.
Лиза подошла к кроватке, посмотрела на спящего ребенка.
– На тебя похож, точно.
Аня и Егор улыбнулись, переглянувшись.
– Егор, мойте руки, а я ужин сейчас принесу, – Аня отправилась на кухню.
Через несколько минут они собрались за столом.
– А когда вы поженились? Почему ты не сообщил? Когда ребёночек родился? – вопросы сыпались из Лизы нескончаемым потоком. Ей всё было интересно.
– Давай я…мы тебе после ужина расскажем, – осадил её Егор.
После ужина Лиза ушла с Егором на кухню, вызвавшись помочь помыть посуду. Там она разговорилась с Машей. Девушки сразу нашли общие интересы, поэтому Егор не стал отвлекать Лизу и, помыв посуду, вернулся в комнату.
– Как тебе Лиза? – улыбаясь, спросил он. – Неугомонная, правда?
– Хорошая, добрая, – ответила Аня.
– А ещё упрямая. Очень, – добавил Егор.
– Чего вы тут обо мне? – Лиза вошла в комнату.
– Да, ничего, – Егор засмеялся. – Рассказываю Ане про тебя.
– Гадостей, небось, наговорил?
– Нет, – Аня покачала головой. – Егор вас любит.
– А чего это мы на «вы»? Давай на «ты»? Родственники теперь, как никак.
– Давай, конечно, – согласилась Аня.
– Маша сказала, ты поэзию любишь?
– Люблю.
– И, правда, с Есениным встречалась?
– Да, было.
– А когда?
– В прошлом году. Год назад.
– И как он?
Анна удивленно посмотрела на Лизу.
– Ну, мне стихи его не нравятся, упадочничество и мещанство. Какой он был, скажи. Пьяница? Правду пишут?
– Не знаю. При мне не пил ни разу.
– А как он стихи сочинял, видела?
– Видела. Просто сидел и писал.
– Как?
– Вот так. На салфетке в кафе писал. Даже кровью.
– Иди ты…
– Однажды. Потом обещал больше не писать.
– А прощальное кровью написал, говорят.
– Ты не верь всему, что говорят, Лиза, – Аня с печалью посмотрела на неё. – Завистников у него было много. Врут.
– Поэтому я больше Маяковского люблю. Он конкретный поэт. Скажет – как отрежет. И плакаты у него ого-го.
Егор слушал разговор Лизы и Ани, сидя на кровати. Лиза повзрослела, но осталась такой же неугомонной и непосредственной.
Анна показала Лизе фотографии старого дореволюционного Петербурга, родителей, себя в детстве.
Когда начали укладываться спать, Лиза непререкаемым тоном сказала:
– Егор, завтра ты сидишь с малышом, а Аня покажет мне Ленинград. Ты же завтра в ночь?
– Да, Лиза, я на ночное дежурство.
– Вот! А мы с Аней прогуляемся. А то она одна и одна.
– Почему одна? Со мной.
– Ты не в счёт. Я про женскую компанию говорю.
И Анна, и Егор улыбнулись. Лиза действительно внесла оживление в их размеренную жизнь.
продолжение http://www.proza.ru/2013/08/13/1800