К Первомайскому празднику в школе был запланирован концерт художественной самодеятельности. Я помню, как мы сначала ходили по классам и выявляли школьников, которые могут петь плясать, читать стихи, разыгрывать сценки. Потом мы организовали репетиции, музыкальное сопровождение. Пригласили родителей, и наш небольшой зал оказался переполненным. Мы тщательно проверили микрофоны, динамики и прочую аппаратуру, которая была старая и постоянно выходила из строя. Я самолично расписал номера на два отделения, а на концерте принял на себя функции конферансье. Более того, я решил прочитать стихи.
Концерт шел успешно, никто сильно не сбивался, ни один номер не был сорван. Подошла и моя очередь. Я попросил одного из участников концерта объявить меня, и он сказал:
– Выступает ученик 9 класса Миша Качан. Некрасов «Железная дорога».
Пожалуй, это было мое первое за много лет выступление перед зрителями. Во время войны я много выступал перед ранеными в госпитале, но в зале не выступал никогда. Тем не менее, когда я вышел на сцену и посмотрел в зрительный зал, я не почувствовал волнения.
Я не случайно выбрал именно это стихотворение. Оно произвело на меня сильное впечатление. Хотя его не надо было заучивать наизусть, оно у меня выучилось само с собой.
Образы народного голода – "В мире есть царь, этот царь беспощаден: голод – названье ему" - и народного веселья по поводу поставленного бочонка с вином – "Выпряг народ лошадей и купчину с криком «Ура-а-а» по дороге помчал" - я выражал голосом, дрожащим от ужаса в первом случае и ликующим – во втором.
Еще читая, по притихшему залу я почувствовал, что меня слушают внимательно, боясь потерять хоть одно слово, а, закончив читать стихотворение, по аплодисментам я понял, что мое чтение понравилось.
Я вышел в коридор, а следом за мной из зала выскочил какой-то мужчина, чей-то папа. Он подошел ко мне, представился как артист драматического театра, и сказал, что мое чтение ему очень понравилось. Он пригласил меня в драматическую студию этого театра и сказал, что у меня может быть большое артистическое будущее.
Потом он сказал, что к исполнению у него претензий нет, кроме одного. В том месте, где купчина говорит: «Шапки долой, коли я говорю», надо произносить не «коли я говорю», а «кали я говорю» с ударением на «я». Он произнес это, а потом попросил меня повторить. Я повторил с первого раза, и он остался доволен.
Я серьезно никогда не думал о таком моем будущем, и не пошел в драматическую студию. Но «кали я» запомнил на всю жизнь.
Продолжение следует: http://proza.ru/2013/08/11/346