Туристическая группа из центральной России, прибывшая в город Киев, стояла на остановке в ожидании автобуса. Подошел автобус, туристы нахрапом рванули к входным дверям. Киевляне улыбаются, им понятно, что это приезжие. Нине было стыдно за земляков. Пожалуй, после красоты города, изумительного вида с Владимирской горки, вот этот эпизод оставил мрачный след в памяти. С культурой людей и передвижным транспортом в стране напряженка, не хватало ни автобусов, ни троллейбусов, в час пик такая давка, что пером не описать.
Нина закончила институт по специальности «инженер автомобильного транспорта» и работала на заводе в автотранспортном цехе. Она была на шестом месяце беременности и, когда проходила мимо мужчин, которые на территории цеха копались в машине, непременно слышала шуточки в свой адрес:
- Ниночка, а покажи нам, где тут задний мост? – и тут же начинали гоготать.
Нина не связывалась, проходила молча. Её смущало, когда на её «положение» обращали внимание:
- А кого ждёте, мальчика или девочку? – интересовались сотрудницы.
"Словно других тем нет", - рассказывала она с досадой своей подружке. – Представляешь, подошел вчера ЛИАЗ, вхожу – народу немного, но все места заняты и стою только я одна. До завода ехать минут 50, водитель идёт по салону, обилечивает и говорит:
- Уступите кто-нибудь беременной женщине место.
Тишина. В автобусе почти одни мужчины. Он опять с упором в голосе:
- Уступите кто-нибудь женщине беременной место.
Опять тишина. Водитель прошел туда и обратно по салону, сел в водительское кресло и говорит:
- Так, мужики, я никуда не поеду, пока женщина не сядет.
Нина под прицелом десятков глаз. Тяжелая тишина висит в воздухе. Неудобно ужасно.
- Нет, я не понимаю, - продолжал недоумевать водитель, - в этом автобусе есть мужики или нет?
Наконец, один мужчина, лет сорока поднялся. Автобус тронулся.
Приближался декретный отпуск. Надо было «проставиться» в коллективе. Нина напекла для угощения сотрудников хвороста, других хрустящих штучек, обсыпала сахарной пудрой и уложила аккуратно в пакет.
Утром встала с замечательным настроением, всё же последний рабочий день, приоделась и направилась на остановку. Народу много, автобуса ещё нет.
Нине вспомнилось, как в небольшом городке на остановке толпа затоптала мужчину насмерть. Его положили на лавочку, а автобус уехал. После этого случая в городе на остановке стал дежурить милиционер и выстраивать граждан в очередь.
Нина отошла от края остановки от греха подальше. Ей всегда были неприятны упитанные мужички с рожей хряка, которые врывались в автобус, прыгали на свободные места и тут же с блаженной улыбкой на лице закрывали глаза, хотя явно только что из постели выскочили.
Из-за поворота выехал автобус, толпа колыхнулась, пытаясь предугадать, где будут двери. Водитель проехал метров на десять дальше остановки, чтобы двери с петель не оторвали. Толпа устремилась вперед и, какой-то парень, огибая в беге массу народа, задел Нину. Она покачнулась, не удержалась на ногах и плюхнулась в лужу попой на испеченные печенья. Двери автобуса закрылись и он уехал. Нина осталась на остановке одна. Она поднялась из лужи, грязь сбегала ручейками по её новенькому беленькому плащу, печенье – всмятку, сдерживая слёзы, побрела домой. Надо же переодеться, хорошо остановка рядом.
Нина открыла двери, навстречу мама:
- А, батюшки, мои! - всплеснула она руками, - что случилось?
Всё. Слезы покатились крупными каплями. Пришлось купить девчонкам конфет и печенье в магазине, приехала на работу с опозданием. На работе она почувствовала себя плохо, схватки в животе, отвезли в больницу. Ребенок умер, срок был маловат.
Нина лежала в одной палате с другими роженицами, которым приносили малышей кормить, они с ними разговаривали, и слушать не хватало сил. Врачебный обход. Молодой рыжеватый парень подошел к Нине:
- Как мамочка дела? Как малыш? – защебетал он.
Нина молча отвернулась к стенке и подумала, - Осёл, не мог заглянуть хотя бы в историю болезни.
- Ой, простите, - открыв папку, сказал врач и тут же перешел к другой женщине.
За Ниной долго не приезжали родственники с одеждой, чтобы забрать её из больницы, муж в дальней командировке, родственники на работе. Она сначала стояла у окна, все ждала,ждала, потом легла на кровать:
«Кому я нужна? Родить не могла.», - мысли мучительно роились в голове, сердце переполнялось страданием, худенькие плечики вздрагивали. Дома ночью она, по привычке, старалась повернуться осторожно, чтобы поудобнее лечь. Вскочила, схватилась с ужасом за живот. От осознания необратимости хотелось разорвать тишину диким криком. Но была ночь и все в доме спали. Нина сидела в темноте на кровати с выпученными обезумевшими глазами, хотелось кусать руки до крови, рвать себя на куски. Потом представила картину, что в комнату войдет мать, увидит её рот в крови, руки с оторванными кусками мяса, бешеные глаза и её отправят в психушку. «Торкнуло», разум стал возвращаться. Боль от потерь не проходит – притупляется.
Прошло много лет, с транспортом в стране стало несколько лучше, а вот с воспитанием, увы, нет. Нина и сейчас обращает внимание на молодых мужчин и девушек, которые засунув в уши «бананы» или, уткнувшись в свои планшетники и телефоны, не замечают тех, кто стоит рядом. А ещё лучше сразу закрыть глаза – «Я сплю». На самом деле спит у них совесть. Почему бы в транспорте не изменить обращение к пассажирам со слов «уступайте места» на «не занимайте места»:
- Уважаемые, пассажиры, если вы в состоянии стоять, не занимайте места, предназначенные для инвалидов, пожилых людей, беременных женщин и женщин с детьми.
Нина, как человек наблюдательный заметила, что чаще уступают место женщинам те пассажиры, которые «понаехали» из бывших республик Союза, в которых ещё живы традиции уважения к матери и к людям старшего поколения.
«Кто был никем, тот станет всем» или кто был быдлом, тот быдлом и останется? - размышляла Нина. - А, быть может, нравственность и порядочность передается с молоком матери, на генном уровне? «Да, плохо мы ещё воспитываем нашу молодежь! Очень плохо!», - вспомнились слова товарища Саахова из комедии «Кавказская пленница», но почему-то смешно не стало.