Глава 3. Жених
Маркиз Дюбуфэ по достоинству оценил нового знакомого. Граф Нуаре разбирался в политике, охоте, и проявил себя с самой лучшей стороны. В конце вечера, маркиз лично пригласил его на обед, что было не только огромной честью, но и выпадало далеко не каждому знатному господину. Соланж всю дорогу до дома выслушивала похвалу в адрес графа, вот только это её нисколько не радовало. Сердце подсказывало ей, что за внешней добротой и весёлостью, скрывается совсем другое лицо. Утром, отец сообщил, что граф Нуаре будет вместе с ними обедать. Девушка заметно погрустнела.
- Что с тобой, доченька? – удивился маркиз, нахмурив брови.
- Всё хорошо. Просто я немного устала после вчерашнего концерта.
- Да, я тебя понимаю. Мадам Жером очень шумная дама, однако, ради приличия нам приходиться поддерживать с ней тесные отношения. Тогда, немного отдохни. Я хочу, чтобы к приходу гостя, ты выглядела свежей и весёлой.
Соланж закрылась в своей комнате. Она не могла понять, почему ей настолько неприятен этот граф. Дамы любезничали с ним, молодые девицы смущённо краснели, а значит, в их глазах он выглядит завидным женихом. От всех этих мыслей у неё разболелась голова. Соланж думала прилечь, но спать не хотелось. Дурное предчувствие ни на минуту не оставляло её в покое. Когда к ней вошла Жюльет, то она застала хозяйку сидящей у окна.
- Пора одеваться, госпожа, - сказала Жюльет, поставив на стол поднос со стаканом воды.
Спустя полчаса молодая маркиза была готова. Она выбрала светло-голубое платье с кружевным воротником, и запретила завивать локоны. Меньше всего ей хотелось быть привлекательной в этот день. Граф Нуаре явился с букетом белоснежных роз и коробкой конфет. Маркиз встретил его очень тепло, сразу пригласил в малую гостиную и предложил выпить по бокалу красного вина. Здесь царила почти домашняя атмосфера, так что самых близких друзей маркиз принимал именно в малой гостиной.
- Как Вам Флоренция, граф? – произнёс Дюбуфэ, протянув ему бокал.
- О! Чарующий город. Мне доводилось бывать здесь, обычно проездом. Так что в этот раз я намерен спокойно, без суеты, насладиться всеми красотами.
- Оно того стоит, граф. Быть может, когда-нибудь Вы станете хозяином одной из здешних вилл.
- По правде говоря, маркиз, я раньше не думал о подобном приобретении. Но с некоторых пор, влюбился в эти места.
- Должно быть, на Вас сильно повлиял вчерашний концерт…
- Не стану скрывать, - Жерар изобразил смущение. – Меня совершенно покорила одна особа.
- Кажется, я её знаю.
- Разумеется, маркиз. Это ваша дочь Соланж.
- Однако, Вы смелый человек. Вот так с ходу признаться в своей заинтересованности моей дочерью. Это достойно уважения. И как я понимаю, намерения у Вас самые серьёзные?
- Да, маркиз.
- Что ж, я не имею ничего против, если Вы станете ухаживать за Соланж. Она моя любимица, так что сами понимаете, последнее слово останется за ней.
Молодая маркиза замерла в дверях. Она случайно услышала несколько фраз из мужской беседы, и вся задрожала от страха. Нет, горячо любимый отец не даст её в обиду, это понятно. Но граф вызывает искреннюю симпатию, а значит сопротивляться бесполезно. Жерар вручил даме букет и конфеты. Соланж с вымученной улыбкой приняла подарки, и позволила усадить себя рядом с гостем. Чуть погодя все трое прошли в столовую, где им подали вкуснейший обед. Маркиз Дюбуфэ обожал французскую кухню, и поэтому во всех путешествиях по миру его сопровождал верный повар, мсье Леже. Всё было приготовлено по высшему разряду, точно на вилле принимали королевскую особу, что приятно удивило графа.
- После десерта, я полагаю, моя дочь покажет Вам сад, - сказал Дюбуфэ, отставив чашку с недопитым кофе.
- О! Я был бы просто счастлив…
- Дорогая, ты почти ничего не съела. Что с тобой?
- Должно быть, у меня нет аппетита, - совсем тихо произнесла Соланж.
- Значит, прогулка на свежем воздухе пойдёт тебе на пользу, - заключил маркиз. – Простите, но меня ждёт мой поверенный, так что на некоторое время я Вас покидаю.
Наконец, граф и его спутница оказались в саду. На улице было солнечно и жарко, поэтому Соланж надела шляпку, прежде чем показать гостю здешние красоты. Несколько минут прошло в полном молчании. Жерар наблюдал за молодой маркизой, и сразу понял, что она немного смущена его присутствием. С чего же начать? Он имел большой опыт общения с прекрасным полом, и часто безошибочно угадывал тот или иной тип женщины, но не в этот раз. Мадемуазель Дюбуфэ не была кокеткой, или весёлой болтуньей. К ней требовался особый подход, индивидуальный. Граф вспомнил, что накануне девушку взволновало выступление итальянского тенора, и он легко и непринуждённо затронул музыкальную тему. Соланж сразу оживилась. Ей ещё не выпадала возможность обсудить с кем-либо прошедший концерт, а ведь накопилось столько впечатлений.
- Наверное, Вы не раз бывали в Миланской опере? – предположил граф Нуаре.
- К сожалению, лишь однажды. Отец относится к опере довольно прохладно, в отличие от меня.
- А Ваша мать?
- Она умерла много лет назад, - вздохнула молодая маркиза.
- Я не должен был… Простите, мне моё любопытство.
- Много лет я избегала этих разговоров, а теперь, рана почти зажила.
- Я просто подумал, что Вы должно быть, очень похожи на свою мать.
- И отец так говорит, но мне трудно судить. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет.
- И маркиз с тех пор не думал о повторной женитьбе? – спросил Жерар, любуясь профилем собеседницы.
- Думаю, у него возникали подобные мысли. И всё же, он слишком любил мою мать.
- Понимаю. Я ведь и сам вырос без родителей.
В глазах Соланж мелькнула искра сочувствия.
- Вот как? Расскажите мне об этом, граф Нуаре.
И Жерар, включил своё воображение, чтобы вызвать симпатию у богатой наследницы. Он поведал в самых ярких красках о том, как его отец, состоятельный человек, унижал свою жену, отчего та, вскоре заболела и умерла. Его отдали на воспитание в дом троюродной тётки, где мальчик часто подвергался незаслуженным наказаниям. В десять лет, отец погиб на охоте, и маленький Жерар остался совершенно один в целом мире. Граф планировал пустить слезу, но кроме громкого сопения ничего не вышло. Глаза были сухие, и он уже понял, что вероятно, проиграл первую партию, как услышал чьё-то всхлипывание. Так и есть! Соланж вытирала глаза белым платком с изысканной вышивкой, и её лицо при этом выражало глубокую печаль.
(продолжение следует)
Художник Egidio Antonaccio.
http://proza.ru/2013/08/14/555