Дальний Восток – суровый и прекрасный край, малоизведанный и мало обжитый даже в наши цивилизованные времена. В феврале 1983 года теплоход «Забайкальск», на котором я работал четвертым помощником капитана, для планового капитального ремонта был поставлен в сухой док* судоремонтного завода в городе Советская Гавань.**
Как правило, такие мероприятия не очень нравились судовым командам, потому как в них напрочь отсутствовала какая-либо романтика, но что особенно немаловажно – ремонт в Союзе не приносил никаких существенных доходов, а скорее даже наоборот – одни убытки. Объяснения этому довольно посты: если ремонт судна производился в Японии, то всему экипажу выплачивали очень большие командировочные. При ремонте же в Союзе платили только, как говориться, голый оклад.
Из всего вышесказанного выходило так, что в ближайшие несколько месяцев, ничего хорошего мне ожидать не приходилось.
Моё начальство в лице капитана и помполита, не желая усложнять свою жизнь тяготами ремонта, покинуло судно и благополучно отбыло на Сахалин, к своим семьям. Справедливости ради нужно сказать, что аналогично так же поступило половина экипажа.
Лично я тоже с радостью списался бы с «Забайкальска» в отпуск, но не сделал этого по ряду причин, которые в то время мне казались довольно вескими:
Во-первых – я был, как говорится не местный и не семейный, во-вторых – зимой ехать в отпуск мне не хотелось, а в-третьих – после ремонта наше судно должно было становиться «под лес».*** Все перечисленные мною обстоятельства были весьма весомыми аргументами в пользу того, чтоб я остался на судне.
Вместо списавшихся членов экипажа прибыли на подмену ремонтные специалисты. Обычно это были люди, у которых не было заграничных паспортов, (соответственно в иностранные порты выход им был закрыт) или индивидуумы, не очень хотевшие болтаться в морях, насытившиеся морской романтикой, предпочтя ей размеренную семейную жизнь на берегу.
Так как судно не может обходиться без капитана – будь то выход в рейс, будь то прозаический ремонт, то на «Забайкальск» прибыл новый капитан. Должность его так и называлась: «ремонтный капитан». Звали его Лев Давыдович Крымов. Ему было уже 65 лет, но со стороны он смотрелся еще довольно крепким и подтянутым. Я был моложе нового капитана почти втрое! И мне, недавно окончившему мореходку, он казался древним стариком.
Не знаю, как получилось, но со временем я сдружился новым капитаном. В походных условиях, такое трудно себе представить, ибо в рейсе все члены экипажа находятся между собой, как бы это правильнее выразится – в служебных отношениях. Стоянка в доке и ремонт, это совсем нечто другое. После пяти часов вечера народ уходил с судна кто куда. Наступала непривычная тишина. В такой ситуации отношения между начальником и подчиненным начинали принимать чисто человеческие отношения, какие обычно возникают между соседями в многоквартирном доме.
Крымов был человеком одиноким, и видимо ему не хватало общения. Пару раз, обедая в кают-компании, мы с ним заговорили на исторические темы, и он, почуяв во мне благодарного слушателя, стал приглашать меня к себе в каюту попить чаю. Так как особых развлечений на берегу не было (хотя при желании их всегда можно отыскать), то я с радостью принимал его предложения. Частенько к чаю доставался коньячок, что делало наши беседы еще задушевнее. Обычно рассказчиком выступал капитан, мне оставалось только сидеть тихо и вопросами направлять поток его повествований в необходимое русло. Крымов оказался отличным рассказчиком и человеком невероятной судьбы. Где его только не носила судьба за эти 65 лет, и с какими людьми не сводила жизнь!
Родители Льва Давыдовича погибли в Гражданскую войну. Мальчишкой он беспризорничал, а затем попал в детский дом в Москве. Там тоже житуха была – «не сахар». Кругом бушевала разруха. Страна только-только приходила в себя после многолетних потрясений. Несколько раз он со своими сотоварищами сбегали от голодной жизни и строгих преподавателей. Ехали в Крым, где по слухам хлеб валялся прямо на земле, а по обочинам росла сладкая ягода под названием виноград!
Малолетних беглецов ловила милиция и возвращала обратно в детский дом. Единственное, что мой собеседник помнил из своей прошлой жизни, так это то, что его звали Лёвкой. Поэтому когда пришла пора выписывать документы, то ему дали отчество незабвенного Льва Давыдовича Троцкого, который в широких кругах тогдашних жителей СССР был весьма популярен. Это потом уже сей государственный муж потерял ореол революционера и борца за права простых людей (но это уже совсем другая история). А фамилию новоиспеченному Льву Давыдовичу, памятую о его тяге к теплым краям, дали соответственную – Крымов.
Признаюсь, что тогда многое из его повествований мне казалось вымыслом. Потом уже, когда наступила эра Интернета, мне удалось проверить его воспоминания, сопоставив их с некоторыми датами и фактами. Все оказалось если не стопроцентным совпадением, то очень похожим на правду!
Я, к сожалению, не сразу догадался записывать содержание наших бесед, и многое из того, что поведал мне капитан Крымов, утратилось по причине несовершенства человеческой памяти. Но некоторые его истории, особенно те, которые относились к военному периоду, я со временем записал и хочу их поведать читателям, ибо они не заслуживают того, чтобы кануть в безвестность.
*сухой док - капитальное сооружение для ремонта (осмотра, окраски) и постройки судов.
**Советская Гавань – город, расположенный на берегу залива Советская Гавань (Татарский пролив), в 640 км от Хабаровска. Военно-морская и судоремонтная база.
*** «стать под лес» - в Сахалинском пароходстве означало, осуществлять рейсы для доставки леса в порты Японии.
Л.Д. КРЫМОВ
«…Чтобы понять все происходящее после утра 22 июня 1941 года, нужно абстрагироваться от устоявшихся догм, пропагандистских штампов и призвать на помощь жизненный опыт, здравый смысл и «включить» логическое мышление. Тогда станут понятны: ход военных действий и мотивация поступков бойцов и командиров Красной Армии…
В момент нападения нацистской Германии на Советский Союз население огромной страны разделилось примерно на три категории: первая – пострадавшая от Советской власти, приветствовала приход Гитлера и активно помогала оккупантам.
Вторая категория действовала по принципу – все равно при немцах(румынах) хуже чем при Советах не будет. Ее представители добросовестно стреляли по врагам и выполняли все команды красных командиров. Но, как только их воинская часть теряла руководство, они бросали оружие, разбегались по домам и сдавались в плен. Впоследствии, представители этой второй части, так же добросовестно работали на полях и заводах на благо новых немецких и румынских хозяев.
Была и третья группа людей, которая благодаря новым советским порядкам в предвоенные годы стала жить лучше. В ней преобладала молодежь, выросшая за 20 лет Советской власти на идеологических штампах о всеобщем равноправии и счастье. Молодежь жила будущим и о прошлом имела самые смутные представления. Представители этой третьей части, сражались до последней возможности…
В начале первые две части преобладали над остальными, поэтому война докатилась до Москвы и Сталинграда. Когда вторая часть населения поняла, что при немцах не наступило существенных улучшений, она заколебалась. Как только чаша весов склонилась в пользу Советской власти, эта многочисленная вторая часть примкнула к третьей части, вот тогда война по-настоящему стала Отечественной и «покатилась» обратно на Запад»...