Дамский выстрел Гл. 1-30

Сергей Бакшеев
Роман вышел в издательстве «Эксмо» в августе 2013.
В 2012 издавался в "Подвиге"
Входит в серию "Светлый Демон"

Бумажная книга здесь:

Электронная версия доступна здесь:
http://www.amazon.com/dp/B008JFYZDG/


Аннотация:
«Светлый Демон» – это серия триллеров о профессиональном киллере Светлане Демьяновой. Страшные события прошлого искалечили ее душу, превратив в идеального убийцу. Много лет она работала на Заказчика, которого не знала. Получая заказы через Посредника, она не догадывалась, что знакома с ним. Но правду невозможно скрывать вечно. И настало время, когда ей предстоит узнать все страшные тайны о своем прошлом и настоящем.

Серия «Светлый Демон» состоит из трех романов:
1. Светлый Демон (издан Эксмо-2013, Подвиг-2011)
2. Дамский выстрел (издан Эксмо-2013, Подвиг-2012)
3. Зеркальная месть (издан Подвиг-2014 под названием "След рыси")

«Дамский выстрел» – второй роман серии.
Женщина-киллер Светлый Демон приезжает в Калининград, чтобы по крупицам восстановить события семилетней данности. Ей отпущено шесть дней, чтобы найти совершенно секретные документы. Она догадывается, что после выполнения задания ее ликвидируют. У нее есть время, чтобы исчезнуть. Но еще у нее есть сердце. И вопреки здравому смыслу Светлый Демон пускается на поиски жестокого маньяка.


1

     За три недели до первого дня, Москва
     При входе в бизнес-центр Анна Уильямс привычно ослепила охранника пластиковой улыбкой. Точеные ножки проследовали к лифтам, ухоженные пальчики подхватили корреспонденцию из ячейки с надписью «GBC». В лифте перед зеркалом молодая женщина поправила медную копну пышных волос и на восьмом этаже вошла в офис, на котором красовалось полное название компании: «Global Business Communication». Анна уже пять лет работала в Москве. GBC помогала иностранным бизнесменам, приезжающим в Россию. Встреча в аэропорту, размещение в отеле, предоставление переводчика и водителя, аренда помещений для презентаций и переговоров – вот основной перечень услуг небольшой компании.
     Стопка корреспонденции шлепнулась на стол, яркий ноготок коснулся кнопки кофейного аппарата. Анна Уильямс опустилась в кресло секретаря, сменила элегантные босоножки, в которых водила машину, на дорогущие туфли на шпильках и вынула косметичку. Черт возьми, за эти годы она превратилась в русскую! В любом месте первым делом подводит губы и подправляет глазки! На косметику и тряпки уходит втрое больше денег, чем в благословенной Америке. Правда, есть и положительный момент. Теперь в родной Атланте ее со вкусом упакованную фигурку облизывают все мужские глазки в радиусе полумили. Что и говорить, среди частокола целлюлитных ляжек в бесформенных шортах тугая попка под обтягивающей юбкой выделяется, как спортивный кабриолет в потоке фермерских пикапов.
     Как обычно по понедельникам, босс появился с большим опозданием.
     - Мне кофе и аспирин, - вместо приветствия буркнул Дэвид Бэйкер по пути в кабинет.
     «А может сразу виски?», хотела съязвить Анна, но пожалела пятидесятилетнего босса. Он тоже обрусел. Ох, и доконают когда-нибудь молодящегося плейбоя угарные уикэнды с молоденькими проститутками.
     Выполнив поручение страдальца, Анна Уильямс принялась за разбор корреспонденции. Сплошная реклама. В двадцать первом веке деловая переписка ведется в электронном виде. Она хотела уже смахнуть ворох ненужных писем в мусорную корзину, как вдруг заметила среди хрустящих конвертов один невзрачный. Откуда такой примитив? Анна всмотрелась в штемпель. Калининград. Всё ясно, провинция. Самый западный осколок бывшей империи прислал рекламу некой гостиницы «Дона». Даже адрес написан от руки. Печатными буквами выведено: Джеймсу Ф. Кэли. Но такой сотрудник никогда не работал в их компании. В корзину!
     И вдруг ее словно обожгло.
     Джеймс Ф. Кэли. Первые буквы - JFK! Код аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке!
     Анна Уильямс прекрасно помнила секретное дополнение, которое подписала вместе с контрактом перед отлетом в Москву. Ей платили вдвое больше отнюдь не за знание русского языка, а за молчание о клиентах компании и вот за эти три буквы. Увидев их или услышав по телефону, она должна была немедленно доложить боссу.
     Анна, как раскаленную пластину, подняла конверт и отнесла его в кабинет Бейкера. Хорошо, что она не вскрыла письмо. Молчать лучше о том, чего не знаешь. Так спокойнее проходить ежегодное испытание на полиграфе во время отпуска в Штатах.
     Спустя пять минут Дэвид Бейкер выскочил из кабинета. Нахмуренные брови и озабоченный взгляд пытались придать солидность его помятой физиономии.
     - Я срочно вылетаю в Лондон… Тетушка при смерти.
     - Тетушка, - Анна понимающе кивнула. О чем еще может быть письмо из Калининграда с кодовыми паролем JFC.

2

     Первый день, Калининград, 12-50
     Всклокоченная постель остывала. Кровать снова стала большой и обрела привычную форму: у стены  место для подушек, у балкона – для ног. Я прижалась к Кириллу, положив голову ему на плечо и забросив колено на живот. Дыхание успокаивалось, глаза закрылись. После многолетнего одиночества я уже неделю замужняя женщина. Какое приятное ощущение: рядом с моим бьется другое сердце.
     Сегодня я с Кириллом Коршуновым прилетела в Калининград. Мужику перевалило за сорок, а ведет себя как голодный мальчишка, дорвавшийся до сладкого. Еще в самолете трогал меня за колени, жадно обнимал в такси, и, как только мы оказались в гостиничном номере, сорвал одежду. И так уже неделю после нашего воссоединения в Валяпинске. Сумасшедший! Хорошо, что сейчас жаркий июль, тело едва прикрыто, и мой гардероб утратил лишь новенькие брюки из легкой ткани, молния на которых разошлась вдрызг.
     Мы поселились в отеле «Усадьба» при въезде в Калининград, в котором семь лет назад в критических обстоятельствах оказались в одной постели. И номера взяли те же: 12-й и 14-й. Мы могли бы прекрасно разместиться в одном, но в целях безопасности два смежных номера на втором этаже с единым балконом, выходящим в сад, были идеальным выбором. 
     Одной рукой Кирилл обнимал меня, другой за чем-то потянулся. Ему было неудобно, но он достиг цели. Зашуршала газета.
     - Прочти, - категорично предложил он.
     Хотя день перевалил середину, открывать глаза не хотелось. В ушах еще теплился влажный шепот, а память охотно воскрешала ласковые бестолковые слова. Кирилл приподнялся на локтях, разрушив идиллию. Я увидела перед собой первую полосу газеты «Страна Калининград» и статью с броским заголовком «Замурованная ведьма». Чтобы окончательно взбодрить меня ниже сочилась кровью кричащая аннотация: «Зловещая тайна приоткрывает кровавый занавес!»
     Я недоуменно посмотрела на мужа. Он невозмутимо выбрался из постели и прошел к мини-бару. Трудно выглядеть серьезным, если ты обнажен. Кирилл это понял и натянул джинсы. Он глотнул минеральной воды из запотевшей бутылки и протянул ее мне.
     - Мы приехали работать, Светлая. Времени у нас в обрез.
     Смочить липкие от поцелуев губы было весьма кстати. Холодная вода растворила любовный дурман. Я не без сожаления перевела взгляд с подтянутого мужского торса на пестрые страницы. Работать, так работать. Он офицер ФСБ, а я наемный киллер. За семнадцать лет я выполнила немало его заказов. Сейчас глупо расстраиваться. Валяться в постели и читать желтую прессу – получше, чем сжимать винтовку, готовясь к выстрелу. Итак, о чем там?
     «Свершилось! В преддверии празднования 750-летия Калининграда городские власти обратили внимание на самый вопиющий долгострой советской эпохи – Дом советов. Бетонная коробка на пересечении улицы Шевченко и Ленинского проспекта долгие годы портит вид нашего древнего города. Горожане метко прозвали уродливое здание «Закопанным роботом».
     Я посмотрела на приведенную в газете фотографию. Бетонный куб, размеченный рябью окошек. По центру «глаза» в виде двух выступающих прямоугольников, оскаленный «рот» на месте входа в здание и широкий «нос» навес над ним. Ни дать ни взять – голова гигантского робота, закопанного по плечи.
    «На прошлой неделе строители приступили к косметическому ремонту архитектурного «шедевра». Средства были выделены на приведение в порядок «Закопанного робота» только с внешней стороны. Возможно, еще много лет мы не узнали бы страшную тайну заброшенного здания, если бы в одном из закутков нижнего этажа строители не задели неказистую перегородку. Из нее вывалился каменный блок. Конечно же, нашелся любопытный. Он направил луч фонаря в темную дыру, и в следующее мгновение бетонные стены многократно отразили крик ужаса.
     Вы хотите узнать, что он увидел?»
     Еще бы!
     «Тогда читайте продолжение на странице 8 в разделе «Криминал».
     Хорошо, что не надо ждать следующего выпуска. Я нетерпеливо перелистнула страницы. Но пройдоха журналист знал свое дело.
     «Прежде чем вам откроется зловещая тайна, сделаем отступление. Вот история, рассказанная нашей газетой в прошлом году.
     «- Не-е, я туда не суюсь. Зарекся. – Рассказывает бывалый бомж Василий. – И другие нашенские обходят Закопанного робота стороной.
     - Почему? Сторож гоняет?
     - Сторож – тьфу! Плюнуть и растереть. Там другое. – Василий мнется. – Ты в приведения веришь?
     - По-моему, они бывают только в фильмах.
     - Во-о, и я так думал. Пока в башке «Закопанного робота» не переночевал.
     - А что случилось?
     - Авария случилась. В моем подвале, где я с Немым кантовался, канализацию прорвало. Вот мы на время ремонта в «Закопанного робота» и перебрались. Нашли местечко повыше, сели, чин чинарем бутылочку белой открыли, чтобы, так сказать, новоселье отметить. Не-е, ты не подумай, водка нормальная была, не паленая. Закусь имелась, да и доза привычная. Не из-за выпивки у нас видение началось.
     - А какое видение?
     - Ну-у, мы выпили, полюбовались перспективой. С Немым ведь не поболтаешь, а с высоты далеко видать. Потом улеглись. А ночью вдруг слышу – мычание противное. И шаги… Медленные, размеренные, снизу поднимаются. Вначале подумал, что во сне померещилось. Глядь, а Немой тоже сжался и на меня пялится. Он хоть и немой, а опасность чует. Ткнули мы друг друга, щипнули – не сон. А мычание всё ближе. Мы к лестнице. А там…
     - Приведение?
     - Ведьма! На башке космы торчат, одета в тряпье, а рот и глаза красным светятся. Идет медленно, шаркает и стонет. А голос такой жуткий, не приведи Господи. – Бомж перекрестился.
     - И что дальше?
     - Ну-у, струхнули мы. Я в угол забился, глаза-уши закрыл, чтоб нечисть не видеть, не слышать, а Немой вверх побежал. Ведьма за ним потопала. Прошло некоторое время – тишина. А потом воющий стон и – шлеп! Как свежей рыбиной по прилавку. Я про всё забыл – и вниз. Подальше от жуткого места. Выбегаю, а там – Немой лежит. Я схватил его за руку, хотел поднять… А это уже не человек, а куль с костями. И кровь под ним расплывается. Ну-у, я и дал деру.
     - Что же произошло?
     - Известно что. Ведьма Немого прибрала. На крышу загнала и сбросила. У Немого даже голос прорезался во время падения».
     Вот какую историю с реальным трупом поведал бомж Василий.
     Надо сказать, что слухи о приведении в «Закопанном роботе» всплывали неоднократно. Не многие им верили, хотя предпочитали обходить заброшенное здание стороной. И вот ужасная находка приоткрыла завесу тайны.
     Известно, что приведения – это не упокоенные души жестоко убитых. Они являются нам в назидание: каждый погибший должен быть достойно похоронен, а преступник найден и наказан.
     Что же увидел незадачливый строитель за разрушенной стенкой?
     Представьте: его рука осторожно просовывается в темное отверстие, напряженный взгляд следует за лучом фонарика. Желтый конус разрезает затхлый мрак, шарит из стороны в сторону и медленно опускается вниз. В следующее мгновение фонарик вываливается из дрогнувших пальцев. Стук о бетон, крик – и тонкий луч подсвечивает изнутри оскаленный череп!
      Да-да, я не преувеличиваю. В замурованной комнате обнаружены останки убитого человека! Становится очевидным, что слухи о приведении отнюдь не беспочвенны. Подтвердился даже пол жертвы. Это женщина. Ее дух витал в «Закопанном роботе» и не давал покоя редким смельчакам.
     Пока известно, что женщина погибла 15-18 лет назад. Убийца расправился с ней и замуровал тело. Если бы не замороженная на долгие годы стройка, тело нашли бы раньше, и тогда, возможно, убийца понес наказание. А сейчас идентифицировать останки можно только с помощью анализа ДНК. Но для этого надо знать, с чем их сравнивать.
     Несмотря на необычность находки, следователь Мартьянов не теряет оптимизма. По его словам найдены особые улики, которые помогут установить личность погибшей.
     Кто же ты, Замурованная ведьма?»

3

     За неделю до первого дня, Калининград
     Ежедневный просмотр новостей в Интернете принес долгожданные плоды. Механик увидел то, на что рассчитывал. Его пробный камешек обрушил лавину новостей. В скупых сообщениях русскоязычного Интернета говорилось, что в США арестован гражданин, подозреваемый в шпионаже в пользу России. Это произошло на следующий день после визита в Америку российского президента. Фамилия арестованного держится в тайне. Наши спецслужбы традиционно воздерживаются от комментариев, а представитель российского МИДа заявил, что это откровенная провокация, целью которой является срыв договоренностей, достигнутых во время саммита.
     Механик, владевший английским языком, поискал дополнительную информацию на американских сайтах. Там шпионский скандал освещался не в пример шире. Фамилия арестованного шпиона тоже не сообщалась, но утверждалось, что под напором неопровержимых улик, он уже дал признательные показания. Одна из газет писала, что речь идет об успешном фотографе, долгие годы работавшем со многими известными персонами и популярными журналами.
     Фотограф! Механик крякнул от удовольствия. Не осталось сомнения, что его письмо в адрес компании GBC господину Джеймсу Ф. Кэли дошло по назначению.
     «Попался, старый фотограф. А в досье указан твой псевдоним Рыбак. Интересно, ты знаешь, с какой стороны браться за удочку? Наверное, никогда рыбу и не ловил. Это в школе дают меткие прозвища. А в секретных играх наоборот, чем дальше кличка от истины – тем лучше. Вот меня зовут Механиком. Это хорошо или плохо?»
     Механик не знал ответа. Он задумался о другом. Первая часть дерзкого плана сработала. Он предъявил свой козырь. Крупный, но далеко не единственный. Настало время приступить ко второй части плана. Гораздо более опасной.

4

     Первый день, Калининград, 13-05
     Я дочитала статью о замурованной ведьме, взглянула на дату. Газета вышла семь лет назад. Я еще раз просмотрела жуткие снимки. Оскаленный череп на бетонной плите, вывернутые руки и беспомощно раздвинутые кости ног. Останки «кричали» болью. Захотелось помыться. Радужное настроение после бурных постельных эмоций было полностью испорченно.
     - Зачем ты мне дал эту чернуху? – Я отшвырнула газету, выскользнула из-под одеяла и склонилась над раскрытым чемоданом.
     - Семь лет назад в начале июля Олег Назаров прилетел в Калининград. Статья была напечатана в мае того же года. Обратила внимание на фамилию следователя?
     - Кажется, Мартьянов.
     - Так вот. Назаров заходил в прокуратуру к следователю Мартьянову и интересовался материалами расследования.
     - История с ведьмой не журналистская выдумка?
     - Про приведение с пылающим взором не знаю, но останки девушки действительно были найдены строителями.
     - Назарову показали дело?
     - Разумеется. Удостоверение полковника Службы внешней разведки открывает многие двери.
     - Что могло его заинтересовать в деле Замурованной ведьмы?
     - Наша Контора до сих пор не знает.
     Я вскрыла яркий пакетик и растянула невесомую полоску новых трусиков. Тугая резинка врезалась в бедра. Теперь, покупая белье, приходилось думать не об удобстве, а об эстетическом удовольствии того, кто на меня сейчас пялился. А вот и его ладонь на моих ягодицах! Я шлепнула Кирилла по руке. На его лице расплывалась та самая идиотская улыбка, когда кровь из головы мужчины отливает совсем к другому органу. В такие мгновения внешний вид мужиков стремительно приближается к иллюстрациям из учебника психиатрии. Пришлось вернуть любимому человеческий облик.
     - Ты сказал, мы приехали работать. Личность погибшей установлена?
     - Да. То есть, нет!
     - Так да или нет? – Я стояла у раскрытой двери ванной, предусмотрительно прикрывшись полотенцем.
     - Работать – да. Но погибшую так и не опознали. С тех пор лишь уточнили, что жертве около двадцати лет.
     - Молоденькая, - вздохнула я, вспомнив себя такой же. Мою жизнь в этом возрасте разрушили, а ее и вовсе отобрали.
     - Предположительно с момента убийства прошло двадцать три года, если считать до сегодняшнего дня. Кстати, в тот год старший лейтенант Олег Назаров отдыхал в Центральном военном санатории в Светлогорске.
     - Так это он ее убил! Светлогоск рядом с Калининградом. Назаров убил девушку, спрятал тело, а когда нашли останки, решил проверить, нет ли зацепок против него.
     - Возможно.
     - Не возможно, а точно! Он насильник и убийца! Посмотри, в какой она позе.
     - Понимаешь, это преступление вряд ли имеет отношение к нашему делу. – Кирилл, кажется, был не рад моему эмоциональному порыву. – Наша с тобой задача – найти исчезнувшие документы.
     - А наказание убийцы тебя не волнует?
     - Это дело прокуратуры. – Коршунов в процессе разговора приблизился ко мне.
     - Какие же вы фээсбешники черствые. – Я захлопнула дверь перед вытянутой рукой и задвинула защелку.
     - Светлая, зачем так говорить? Ты ведь работала на нас.
     - Я не знала!
     - Думаешь, было бы лучше, если бы твоими заказчиками были авторитетные бизнесмены?
     - Отстань! Получил свое – и теперь можешь хамить?
     - Прости. Давай подумаем о работе.
     - Вот и думай! А я приму душ.
     Теплые струи вернули душевное спокойствие. Прошлое не изменить. И забыть невозможно. А о будущем я вообще стараюсь не думать. Я долгие годы была наемным киллером. Выполняла задания неведомого Посредника. И лишь спустя семнадцать лет узнала, что за этим именем скрывается Кирилл Коршунов, офицер ФСБ, научивший меня метко стрелять. В то далекое лето его любовь вернула меня к жизни, но судьба вновь сбросила меня в пропасть. Я была уверена, что Кирилл погиб, и у меня не осталось выбора. Тогда я была Светой Демьяновой, затем Светланой Михалковой, а теперь я жена воскресшего Кирилла Коршунова и ношу его фамилию. Но в милицейских сводках все эти годы я проходила под кличкой «Светлый Демон».
     Семь лет назад я прилетела в Калининград, чтобы убить Олега Назарова. Он был «кротом» в СВР, Службе внешней разведки. Тогда мне этого не сообщили. На первом этапе Посредник поручил следить за Назаровым и ждать условного сигнала. В назначенный срок произошло непредвиденное, едва не стоившее мне жизни. Это был день предательства!
     Сейчас Контора хочет отыскать сверхсекретные документы, которые украл полковник Назаров. Для этого мы здесь. Я должна вспомнить каждую деталь, сопоставить свои воспоминания с данными закрытого расследования, и определить: куда Назаров мог спрятать личные досье наших агентов-нелегалов в США?
     Халата в ванной не оказалось. Я обмоталась полотенцем и проскочила за верхней одеждой. Фигура у меня, что надо, мужики облизываются. Не хотелось провоцировать Кирилла на новые любовные подвиги. Ему не втолковать, что лучше меньше, да лучше. Мужчины зациклены на количестве, как будто секс это бильярд, и надо вогнать в лузу побольше шаров. А нам нежности хочется, необыкновенной и разнообразной. И вообще, они стремятся к сексу, а мы – к интиму. А это не одно и то же. Интим – когда две души сливаются в единое теплое облако, и хорошо-хорошо! А секс – сами знаете, голая механика и испачканная простынь.
     Кирилл стоял у окна. Я успела ввинтиться в новое платье, пока он обернулся. И пнула разворошенный чемодан. Никогда у меня не было столько шмоток. Невольно вырвалось:
     - Как же много женщине надо, когда она хочет понравиться.
     - Ты мне нравишься без ничего, - запел Кирилл, приближаясь ко мне.
     Требовалось остудить наметившийся рывок раскочегаренного паровоза.
     - Так ли важны сейчас старые документы? Ведь прошло уже семь лет, – выпалила я.
     - Измена Родине не имеет срока давности, - посерьезнел Коршунов. – А документы…
     Он покачал головой и уставился в пол. У меня появился шанс привести в порядок прическу.
     - Недавно скончался известный фотограф Хуан Монтеро. Благодаря его смерти мы сейчас вместе, - без тени иронии произнес Кирилл.
     Я поняла, что шуточки неуместны, и спросила:
     - Кто он?
     - Его настоящее имя Петр Денисенко. Он работал на внешнюю разведку нашей страны. Еще в конце шестидесятых Монтеро отправили в Испанию. Оттуда под видом фотографа перебрался в Чили. Только представь разнообразие его талантов. Монтеро добился успеха в фотоискусстве, исколесил всю Латинскую Америку, попутно обрастая связями среди политиков и бизнесменов. В середине семидесятых Монтеро женился на мексиканской журналистке и переехал в США. Его супруга стала влиятельной журналисткой, а он модным фотографом, вхожим в высшие сферы общества. Среди его знакомых были служащие американского госдепа и высокопоставленные функционеры Демократической партии. Они использовались нашими спецслужбами не только для получения информации, но и как агенты влияния. Заслуги Монтеро были столь огромны, что в восьмидесятые секретным указом ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Это был выдающийся разведчик и незаурядная личность. За рубежом он получил три высших образования и ученую степень по политологии. Он участвовал в ток-шоу, публиковал фотографии и статьи в массовых журналах. Он жил скромно, почти забыл русский язык, его биография была безупречной. И вот месяц назад за ним приходят.
     - Но Назаров не мог это сделать. Он же семь лет назад…
     - Слушай дальше. Монтеро арестован, но американцы бессильны доказать его связь с российской разведкой. Перед ними седой уважаемый семьянин, чьи дети, жена, многочисленные друзья, сокурсники, соседи и влиятельные знакомые готовы под присягой подтвердить любой факт из жизни добропорядочного 65-летнего американца. Его избивали, подвергали медикаментозному воздействию, но арестованный до последнего отвергал любые обвинения, настаивая на невиновности. Но однажды следователь раскрыл перед ним личное дело Денисенко-Монтеро, привезенное из Москвы. Оригинал! Такой провал в страшном сне не приснится. Это не просто предательство, это подлость в самом ужасном виде! Денисенко не мог поверить, что это дело рук одной единственной сволочи. Он был уверен, что его кинула страна, которой он служил сорок пять лет. – Кирилл понуро уставился в пол. – Его сердце не выдержало. Герой Советского Союза Петр Денисенко скончался в американской тюрьме.
     - Личное дело Денисенко было в тех документах, которые украл Назаров? – догадалась я.
     - Да. Предатель вынес со службы пятнадцать таких досье. Мы надеялись, что они пропали, но, как видишь… - Он беспомощно развел руки. – Под угрозой жизнь и свобода еще четырнадцати наших нелегалов.
     - А если остальные досье тоже там?
     - Вот поэтому мы должны как можно быстрее узнать судьбу назаровской папки. Если документы у американцев, необходима срочная эвакуация наших разведчиков.
     - Так спасайте людей! Чего вы ждете?
     - А если документы еще здесь? Представляешь сколько труда вложено в этих людей? Они потратили годы и десятилетия, чтобы закрепиться и вырасти в американском обществе. И весь этот труд коту под хвост? Эвакуация равносильна провалу.
     - Твоим начальникам легко рисковать жизнью подчиненных.
     - Забудь про начальников, есть только ты и я! – чересчур эмоционально отреагировал Коршунов. – И если нам удастся, если ты сможешь вспомнить…
     - Ты тоже получишь звезду Героя?
     Кирилл не оценил иронии. Его лицо словно погрузилось в тень.
     - Речь идет о твоей жизни.

5

     За сутки до первого дня, Москва
     - Коршунов, у тебя шесть дней. Это крайний срок. Если не найдешь досье, мы примем радикальные меры.
     - Я понял, товарищ генерал.
     - Еще вопросы есть?
     Офицер замялся, прежде чем задать мучавший его вопрос.
     - Светлый Демон может рассчитывать на особую участь?
     - Проект «СД», «Светлый Демон» закрыт. Ты понимаешь, что это значит.
     Но для Коршунова «СД» была на проектом, а живым человеком.
     - Даже если с ее помощью мы спасем четырнадцать разведчиков?
     - Есть правила, в которых нет исключений.
     - Но может…
     - Коршунов, выполняй задание. Об остальном позаботятся другие. – Холодные начальственные глазки буравили подчиненного. – Не слышу ответа!
     - Есть, товарищ генерал.
     - Свободен.
     Кирилл Коршунов вышел из «высокого» кабинета. Он отстоял еще шесть дней ее жизни. Только шесть.
     Генералу Рысеву не понравился ускользающий взгляд офицера. Он знал, что за глаза его зовут Рысь, и не видел в этом ничего зазорного. Неожиданный прыжок и смертельная хватка клыками в самое незащищенное место – отвечало и его характеру. Заключительная миссия по закрытию проекта «Светлый Демон» должна быть выполнена чисто, решил генерал, и нажал кнопку связи. Настало время подчистить собственные грязные делишки.

6

     Первый день, Калининград, 13-30
     - Привет, Калининград. В прошлый раз меня здесь подло предали. Сейчас грозят лишить жизни. Это честнее. – Я села в низкое кресло, хотела водрузить босые пятки на журнальный столик, но воздержалась, вспомнив о коротком платье, и скромно поджала колени. – Излагай подробности.
     Кирилл опустился в кресло напротив и мучительно растопырил пальцы, не зная с чего начать.
     - Давай вернемся на семь лет назад, - предложил он, - в теплый по балтийским меркам июль.
     - Принеси воды и надень футболку. Отвлекает. – Я пыталась бодриться и даже поиграла глазками. Наверное, у беззубой старухи это получилось бы лучше.
     Белая обтягивающая футболка прикрыла черные волоски на груди Коршунова и сделала рельефнее мышцы. Боже, этот сильный мужчина – мой! Или нет? Что такое семейная жизнь? Я семнадцать лет скиталась одна и когда просыпалась, первым делом нащупывала холодную сталь оружия. А теперь по утрам мои пальцы тянутся к теплому мужскому телу.
     Я проявила волю и сочла благоразумным наблюдать за пузырьками в стакане.
     - Рассказывай с самого начала, - попросила я.
     - В ФСБ стали подозревать, что в Службе внешней разведки завелся «крот». Были серьезные предпосылки. Началась работа. Полковник Назаров на тот момент был одним из подозреваемых. За ним установили наблюдение. Но прожженный профи заметил слежку и устроил скандал. Его понять можно, кому понравится быть на крючке у Конторы. Назаров пылал праведным гневом, сдал загранпаспорт, хотя имел на руках путевку в Турцию, и заявил, что проведет две недели отпуска в Калининграде. Его поддержало руководство СВР. Хотя мы все выходцы из одной конюшни, между нашими конторами существует конкуренция. В вечной скачке каждый борется за приз из рук хозяина.
     - А кто ваш хозяин?
     - Ну, ты Светлая, даешь. Портрет хозяина висит в кабинете каждого чиновника. И наблюдает.
     - Их два. Который?
     - По взгляду не ясно?
     - Он что, и о нас знает?
     - О предательстве Назарова, конечно.
     - Значит, я выполняю сейчас государственное задание? – Я повела рукой в сторону разбросанной одежды и смятой постели.
     - Не ерничай, - смутился Кирилл. Надо сказать, что таким он мне нравился больше, чем сухим профессионалом. Но смущение длилось не долго. – Итак, Назаров едет в Калининград. Тут и морская граница, и до Польши рукой подать. Если предположить, что он «крот» и захотел дать деру, то место выбрано идеальное. Тем более его жена и дочь в это время отправляются на отдых в Турцию. У семьи есть возможность скрыться одновременно. За женой и дочерью приглядывают наши сотрудники, а вот Назарова не решаются контролировать силами Конторы. Во-первых, наш шеф дал слово, оставить его в покое, а во-вторых, существует опасность, что у Назарова или его начальства из СВР в Конторе имеется информатор, который доложит об активности вокруг полковника.
     - Спецслужбы, следят друг за другом?
     - Обычная практика. Система сдержек и противовесов.
     - Ну и гадюшник у вас.
     - Для политиков лучше иметь под рукой несколько равноценных спецслужб, чем одну всесильную.
     - Несколько бессильных, ты имел в виду.
     - Не всё так плохо, Светлая. Если нет возможности привлечь штатных сотрудников, мы привлекаем…
     - Наемного киллера!
     - Обратиться к тебе – моя идея.
     - Ах, вот кого мне благодарить за опасное приключение! Спасибо. Даже не предупредил, что я имею дело с опытным сотрудником спецслужбы.
     - Это была секретная информация.
     - Мне ваши секреты чуть не стоили жизни.
     - Светлая, ты пойми, я не верил, что Назаров шпион, ведь были и другие подозреваемые. Тебе поручили за ним следить, собирать информацию. А ликвидация планировалась в качестве крайней меры, только после особого приказа. Я думал, до этого не дойдет.
     - А ведь дошло, и очень быстро. – Я вспомнила тот роковой вечер. Я не раз возвращалась к нему, пытаясь понять, что же тогда произошло? Часть тайны Коршунов приоткрыл мне недавно в Валяпинске. Но главная загадка то выплывала из густого тумана времени, то исчезала в нем вновь, мелькнув неведомой гранью.
     - Поверь, я рассчитывал провести две недели рядом с тобой. Мне знакомы эти места, здесь я поступил в военное училище. Я хотел найти повод, чтобы сообщить тебе, что я жив. Даже номер снял в том же отеле. Соседний, с единым балконом. Помнишь, как той ночью на этой кровати…
     Это было частью тайны, которую мне поведали. Я спровоцировала незнакомца на секс ради липового алиби. Незнакомцем оказался Кирилл. Он спас меня от преследования, но так и не открылся той темной ночью. Сейчас я хотела разобраться в предшествующем событии.
     - А что было за час до этого, тебя не волнует? В 308-м номере совершенно другого отеля!
     - Я знаю.
     - А вот мне далеко не всё понятно.
     - Мы к этому и подбираемся.
     - Так не тяни резину!
     Мой новоиспеченный муж с семилетним засекреченным стажем совместной жизни сунул руку в дорожную сумку, с которой не расставался в самолете, и вынул навороченный смартфон. Я знала об умных телефонах с возможностями компьютера, но сама их не использовала. Я предпочитала решать проблемы с помощью оружия.
     Коршунов включил смартфон, ввел код, и повернул электронное устройство ко мне. На дисплее высвечивалась страница с грифом «Совершенно секретно».
     - Что это? – спросила я.
     - Компьютер и телефон одновременно, дополненный специальными программами.
     - Я про фотографию на экране.
     - Это не фотография, а результаты закрытого расследования, проведенного Конторой после смерти Назарова. Можешь листать.
     - Хотели найти убийцу? – дерзко ухмыльнулась я и закинула ногу на ногу. На мужчин это всегда производит впечатление, тем более что короткое платье обнажало ноги выше некуда, а сидела я в низком кресле. Но муженек и глазом не повел. Секретные документы превратили его в офицера спецслужбы со стальными нервами.
     - Здесь все собранные материалы. Компактно и удобно. А сволочь Назаров украл папку толщиной в два пальца! Куда попало ее не спрячешь. Мы обыскали каждую щелочку в его номере, и не по одному разу. Прошерстили все места, где он побывал, но… Досье исчезли.
     - Может, ваш коллега-шпион их сжег?
     - Он не мой коллега, - твердо ответил Коршунов. Трансформация в спецагента была необратимой.
     - Не злись. Я просто предположила, что Назаров уничтожил документы.
     - Стоило ли для этого с огромным риском похищать совершенно секретные материалы? И не забывай, одно досье, спустя семь лет, всплыло целым и невредимым у нашего врага. Будем исходить из того, что документы существуют. – Кирилл коснулся пальцем экрана, страница перелистнулась. – Я прочту тебе всё, что нарыла Контора. А ты вспоминай. Каждую деталь, каждую мелочь. Если мы найдем эти досье…
     Он неожиданно замолчал. Я охотно подсказала:
     - Тебя представят к награде. А меня?
     Кирилл накрыл мои пальцы большими ладонями и заглянул в глаза. В его взгляде не было привычного тепла, только тревога.
     - Тебя разыскивают, как Светлого Демона. До сих пор Контора помогала тебе, поэтому ты на свободе. Но если мы не найдем…
     Я вырвала руки и резко встала.
     - Контора меня сдаст?
     Он потупился и ответил не сразу.
     - Боюсь, что хуже.
     - Что может быть хуже? – услышала я свой голос. И тут же пришло прозрение.
     - Они будут заметать следы. Подчищать прошлое, – подтвердил предположение Кирилл.
     - И поручат это тебе?
     - Ну, что ты, Светлая. Я люблю тебя. – Кирилл поднялся и попытался обнять меня. Я вырвалась. Его голос звучал фальшиво.
     - А если тебе прикажут? Ведь приказ не обсуждается.
     - Хватит об этом! Забудь. – Его глаза вспыхнули и тут же погасли. Он с минуту изучал соринки на полу и продолжил не столь уверенно. – Когда мы достигнем цели, я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы с тебя сняли обвинение. А твое досье уничтожили.
     - На меня существует досье?
     - Таков порядок.
     - И там всё-всё? Мои задания, мои клиенты? – Молчание послужило красноречивым ответом. – Значит, на кону моя жизнь. – Я взорвалась: - Мы еще посмотрим, кто кого! Я теперь не беспомощная девчонка!
     - Успокойся. Всё будет хорошо. Давай работать. От нас зависит, прежде всего, судьба наших агентов-нелегалов.
     - Прежде всего?.. Убери руки! Ваши агенты мне до лампочки.
     - Светлая…
     - Играйте сами в свои шпионские игры!
     - У нас нет выбора, - обреченно выдохнул Кирилл.
     По его воспаленному болезненному взгляду я поняла, что обстоятельства сложились хуже некуда. Всесильная Контора приперла нас к стенке.
     - Ну, хорошо. Я возьмусь за это дело, но не из-за разведчиков. Они особые люди и знали, на что шли. – Я подхватила газету со статьей «Заколдованная ведьма» и потрясла ею. – Я хочу разобраться, кто эта девушка, и почему ее убили? Мне важнее найти и покарать одного конкретного злодея, чем спасать огромный гребаный мир!
     - Вот и договорились, - ухватился Кирилл.
     Я умерила пыл, но до конца не отошла.
     - Над девчонкой истязались, ее насиловали. Я сама прошла через это и знаю, что пока садиста не накажешь, он не остановится.
     - Садись. Начнем работать. Я буду читать, а ты вспоминай.
     Мы заняли прежние места. Мужчина и женщина в гостиничном номере превратились в двух бесполых профессионалов, ищущих разгадку старой тайны.
     - Полковник Олег Назаров прилетел в Калининград рейсом Аэрофлота второго июля в середине дня, - бубнил Кирилл. - Мы опросили его соседей по самолету, стюардесс, и даже провели у некоторых обыск. Чисто. Во время полета Назаров в контакт не вступал. Украденные документы, скорее всего, находились в его ручной клади. По прибытии в Калининград Назаров поселился в центре города в отеле «Дона».
     - Как он туда добрался?
     - На такси. Таксист, естественно, установлен. С ним проведена плотная работа. Тоже чисто. Фамилия и адрес таксиста у меня имеется. Хочешь ознакомиться?
     - Не стоит. Круче ваших спецов, я не смогу его обработать.
     Коршунов проигнорировал злую иронию и продолжил:
     - Спустя час после заселения, Назаров вышел из отеля и направился в Музей Янтаря. Музей расположен рядом, на берегу озера Верхнего, в оборонительной башне Дона. Башня, как и гостиница, носит имя прусского генерал-фельдмаршала Дона, участвовавшего в войне против Наполеона. Башня является историко-архитектурным памятником середины XIX столетия и составляет вместе с Росгартенскими воротами единый крепостной комплекс.
     - Тебе можно работать экскурсоводом, Коршунов.
     - Я объясняю подробно, потому что в старой крепости очень толстые стены. Там легко устроить тайник, если конечно заранее позаботиться. Поговаривают, что крепость соединялась с другими фортами подземными тоннелями. Немцы использовали их во время обороны города. Там можно хоть танк спрятать.
     - Ты намекаешь, что Назаров спускался в подземелье?
     - Надеюсь, что нет. Наши сотрудники вход в тоннель не обнаружили. По легенде немцы замуровали вход в подземные коммуникации, частично затопили…
     - А карты передали американцам, и те снабдили ими шпиона Назарова, - смело предположила я.
     - Могло быть и так, хотя маловероятно, - невозмутимо парировал Коршунов. – Мы установили главное. Назаров вышел из отеля с пустыми руками. Я не даром подчеркнул размер досье. Под летней одеждой большую папку не спрячешь.
     - Если не выносить по частям. Начав с личного дела Денисенко или, как там его? Монтеро.
     - Это происходило семь лет назад, а досье на Денисенко всплыло только сейчас. – раздраженно возразил Кирилл.
     Я вскочила, вытянула руки по швам и клюнула подбородком.
     - Полностью с вами согласна, командир!
     - Светлая, давай без закидонов, - скривился мой муж. - Мы делаем одно дело.
     Я взъерошила жесткие волосы на его макушке.
     - И ты не дуйся.
     - Продолжаю, - потеплел голос Кирилла. – При выходе из музея Олег Назаров купил сувенир. Сравнительно дорогую авторскую работу - янтарную Царевну-лягушку. И попросил выгравировать дарственную надпись «Любимой Елене». Так зовут его жену.
     - Лягушку? Любимой женщине?
     - Не просто лягушку, а сказочный персонаж. К тому же, лягушка – символ богатства и благополучия.
     - Слушай, если ты захочешь сделать подарок мне – выбери что-нибудь другое, не квакающее.
     - Черепаху?
     - Хотя бы. – Я поняла его намек на любимого Пифика, который много лет скрашивал мое одиночество. Только благодаря черепахе я не сошла с ума и не разучилась разговаривать.
     - В истории с лягушкой есть продолжение. Довольно странное. Но давай по порядку.
     - Не возражаю. – Я снова плюхнулась в кресло. На положение коленок уже не обращала внимание. Муж целиком и полностью находился «на службе» и видел во мне сотрудника, а не женщину. Ну что ж, если у нас начнутся нормальные семейные будни, у меня не будет поводов для ревности, когда муж на работе.
     - После Музея Янтаря Назаров вернулся в гостиницу с ярким пакетом в руке. На сколько мы знаем, по пути он ни с кем не встречался. Поднялся в номер. Провел там несколько часов. Вечером спустился на ужин в ресторан «Долче вита». Это ресторан при гостинице, достаточно пафосный и дорогой.
     - Я была в нем. Кормят неплохо.
     - Назаров поужинал в одиночестве. Заказал бутылку «Кьянти резерва», но выпил наполовину. Затем, уже из номера позвонил жене. Она в этот день прилетела с дочерью в Турцию. Есть распечатка разговора.
     - Вы его прослушивали?
     - Мобильный телефон – обязательно. Это аксиома слежки. Я уверен, Назаров предполагал это, и ждать откровений не приходилось.
     - Подожди. А мой телефон сейчас вы тоже прослушиваете?
     - Возможно.
     - Тебя не поставили в известность?
     - Видишь ли, Светлая. У нас многоуровневая система контроля.
     - Ну и контора. С кем я связалась.
     - В каждой работе есть издержки. Зато теперь мы знаем обо всех звонках шпиона. Назаров поболтал с женой. Они говорили об отелях, о погоде, о питании. Он описал подарок.
     - Янтарную лягушку?
     - Да. Видимо, Назаров вертел ее в руке, потому что заметил брак и чертыхнулся. Подробностей не сообщил, но явно расстроился. После разговора до утра из номера не выходил и никому больше не звонил.
     - Откуда вы знаете? Я не про звонки спрашиваю.
     - Во-первых, расспросили портье. Во-вторых, дверь снабжена электронным замком. Карточка-ключ программируется на стойке регистрации, и потом через компьютер можно определить время открытия и закрытия двери. И самое главное – его мобильный телефон. Мы напрягли наших технарей и установили все перемещения Назарова. Если бы он отошел от отеля, телефон переключился бы на другую базовую станцию. Таким образом, было установлено, что в первую ночь Назаров оставался в своем номере.
     - Здорово. Большой Брат знает всё!
     - Если бы. Досье-то пропали. – Кирилл горько вздохнул. - Вот так прошел день второго июля.
     - А третьего прилетела я.
     - Тем же рейсом, что и Назаров. То есть в середине дня. Но с утра произошел странный инцидент, о котором я уже упомянул.
     - Ты не говорил об инциденте.
     - Разве? Сейчас ты поймешь, что я имел в виду.

7

     За сутки до первого дня, США, Ленгли
     Когда Бред Коннорс был недоволен, он хмурил брови и выпячивал сжатые губы, а если мучился сомнениями, потирал переносицу. Сейчас на лице директора по разведке ЦРУ недобрые чувства дополняли друг друга.
     «Ну что тебе еще надо, старый гусь? – мысленно ругался начальник «русского» отдела Фрэнк Рассел, следя за мимикой шефа. – Мы разоблачили российского нелегала, да еще какого! Сорок лет работал у нас под носом, нанес огромный ущерб. А в России получил генеральское звание и звезду Героя. Самое время и нам подумать о наградах».
     - Значит, наш агент Механик дал о себе знать спустя семь лет, - словно продолжая внутренние рассуждения, произнес вслух директор по разведке.
     - Да, сэр. Воспользовался запасным каналом связи.
     - Но это невозможно, - вскинул руки Коннорс. – Русские его ликвидировали!
     - А как же письмо, которое мы получили? На нем свежий штемпель. – Напомнил об очевидном факте Рассел. – Механик прислал оригинал личного дела глубоко законспирированного шпиона. Это невероятная удача! Такого еще не было.
     - Что же получается, семь лет назад русские устроили инсценировку?
     - Тела Механика мы не видели. Где захоронен, не знаем. Русские засекретили Калининградскую историю самым тщательным образом. В свете новых обстоятельств надо исходить из того, что опытный и предусмотрительный Механик не погиб, а исчез.
     - Исчез, - эхом отозвался директор и ухватился за переносицу. – Семь лет молчания… Это много. Если Механика не убили, то арестовали. И тогда, полученная информация – это провокация русских.
     - С помощью нее мы разоблачили ценного агента. Это факт.
     - Кроме своего имени, он ничего не сказал. А если русские разыгрывают гамбит? Пожертвовали больным стариком, чтобы заманить нас в ловушку.
     - Если бы русские затеяли игру, они начали бы ее сразу. По прошествии семи лет возникает много вопросов.
     - Слишком много.
     - Хочу заметить, что шпион Денисенко, работавший под личиной фотографа Монтеро, награжден высшей наградой России. Таких сотрудников спецслужбы не сдают. Это деморализует действующих агентов.
     - И всё же... Что говорит экспертиза?
     Рассел для важности раскрыл папку, хотя и так всё помнил.
     - Адрес на конверте написан рукой Механика. Буквы печатные, но на девяносто девять процентов это его почерк.
     - Или высококлассная подделка.
     - Обнаружено еще кое-что. Бумага содержит микрочастицы машинного масла.
     - Вот как? Механик таким способом намекает, что это он?
     - По крайней мере, этот факт тоже говорит в его пользу.
     - Странно. Всё очень странно. – Директор по разведке потянулся к переносице, но в последний момент поправил редеющие волосы.
     - Мы не знаем всех обстоятельств, сэр. Возможно, Механик решил оборвать связи и с нами и с русскими.
     - Дрессированный пес не захотел кушать с руки хозяев и перегрыз оба поводка?
     - У русских есть сказка о Колобке. Бабка вылепила его собственными руками, а он и от нее ушел, и от деда. И от медведя и волка. Но всё равно плохо кончил. Его перехитрила лиса.
     - Вот как? Хм… Предположим, Механик решил начать собственную игру. Но где он был целых семь лет?
     - Неизвестно в каких условиях Механику приходилось скрываться. Он мог получить тяжелое ранение и тайно лечиться. Или обратился к Богу – такое бывает с двойными агентами. А потом вернулся на грешную землю и вспомнил о нас. Возможны разные варианты.
     - Вот именно! – воспрял духом Бред Коннорс. - Я не могу докладывать президенту непроверенную информацию. Разоблачение русского шпиона имело достаточный политический резонанс. Теперь мы должны заняться рутиной. Надо всё проверить и перепроверить! Мы не должны руководствоваться догадками.
     - Да, сэр! – Фрэнк Рассел знал, что энергия шефа подпитывается блеском в глазах подчиненных. Одухотворенное лицо директора ему было милее кислой физиономии.
     - Письмо пришло из Калининграда, отель «Дона». Там семь лет назад, насколько я помню, останавливался Механик.
     - У вас отличная память, сэр.
     - Так вот, настало время вернуться в исходную точку. Надо еще раз поворошить давнюю историю. Разгадка зарыта именно там!
     - Согласен!
     - Пошлите в Калининград нашего агента, который хорошо разбирается в местной обстановке. Есть на примете такой человек?
     - Это не проблема, сэр. После развала Советов в соседней Литве началось разоблачение сотрудников КГБ. Их отдавали под суд как изменников Родины.
     - Ох, уж эти демократии в коротких штанишках. Как будто мощное государство может существовать без рыцарей плаща и кинжала.
     - Мы вовремя остановили глупый процесс. Точнее, возглавили. Отфильтровали самых толковых сотрудников и предложили им работать на нас. У них не было выбора. С одной стороны тюрьма и презрение общества, а с другой твердая валюта и наша защита.
     - Бывших разведчиков не бывает. Они лишь меняют хозяев.
     - Так точно, сэр. Разрешите начать операцию?
     - Назовем ее… «Колобок». Так, кажется, звали шустрого бегуна из русской сказки?
     - Название ассоциируется с Россией, - заметил Рассел.
     - Ты прав, надо придумать что-то нейтральное. Кто слопал Колобка?
     - Лиса.
     - Тогда… Операция «Хитрая лиса». Как тебе?
     - Отличная мысль, сэр.
     - Действуй незамедлительно!
     - Я позабочусь, чтобы наш агент срочно прибыл в Калининград.
     Ушлый Фрэнк Рассел не стал уточнять, что агент Чайка уже получил задание и находится в пути. Начальство не вникает в процесс, ему подавай результат. А умный подчиненный способен подталкивать мысль начальника в нужное русло.
     - И еще, - Бред Коннорс жестом остановил поднявшегося Фрэнка Рассела. – Что с семьей Механика?
     - Я выясню и доложу, - уклончиво ответил Рассел на неприятный вопрос.

8

     Первый день, Калининград, 14-00
     Я приподняла опустевший стакан. День был жарким, а вода холодной, донышко оставило влажный отпечаток на столе. Кирилл Коршунов открыл мини-бар.
     - Вода закончилась. Сок?
     - Может, что-нибудь поинтереснее. Мы все-таки на курорте.
     Кирилл извлек маленькую бутылку белого вина и захватил два чистых бокала.
     - Хотя мы на службе, но…
     - Если бы знала, что ты такой зануда, ни за что бы не вышла замуж.
     - А кто тебя спрашивал?
     Тут он прав. Контора в своем репертуаре. Я увидела запись в новеньком паспорте, спустя семь лет после регистрации брака. И только тогда узнала свою новую фамилию – Коршунова.
     - Кирилл, ты мне хотя бы покажи наш ЗАГС.
     - Зачем? Тебя никто пытать не будет.
     - Никакой романтики.
     - Обещаю устроить праздничный ужин.
     - С цветами?
     - И лучшим шампанским.
     - Ну, смотри, я тебя за язык не тянула. – На самом деле всё наоборот. Из мужиков приходится вытягивать даже маленькие радости.
     Он разлил вино, бокалы обхватил бутон из влаги. Обошлись без тоста. Я пригубила ярко-соломенный напиток и спросила:
     - Про какой инцидент ты говорил?
     - Следующим утром, третьего июля, Назаров устроил скандал. – Коршунов заглянул в смартфон. – Он позвонил по телефону, указанному в рекламном буклете, который получил вместе с янтарной Царевной-лягушкой. И разговаривал с мастером Никитой Бреусовым. Назаров заявил, что ему подсунули брак, что он купил не произведение искусства, а халтуру. Мастеру стоило немалых усилий успокоить клиента и выяснить, чем же конкретно он недоволен. Оказалось, Назаров обнаружил на брюхе лягушки какую-то трещину. Бреусов предположил, что трещина возникла из-за гравировки. Мол, это не его вина, но любезно пообещал устранить дефект. Янтарь плавкий материал, и он исполнит всё идеально. В конце концов, они договорились, что Назаров сдаст лягушку в магазин, а вечером заберет ее обратно. Бреусов обещал предупредить продавщицу.
     - Ваш полковник скандалист?
     - Он не наш, а из СВР.
     - Да какая разница! Сам говорил, что выпорхнули из одного гнездышка.
     - Вообще то, сотрудники наших ведомств умеют контролировать эмоции.
     - Контролировать? То есть управлять. Тогда Назаров специально устроил скандал.
     - Зачем?
     Я пожала плечами и предположила:
     - Условный пароль. Зашифрованная информация. Контакт со связным. Что там еще практикуется в шпионском арсенале?
     - Назаров знал, что его прослушивают, и вряд ли бы пошел на необоснованный риск.
     - Он отнес лягушку?
     - Да, отнес. А вечером получил обратно.
     - Так может, это был контейнер для микропленки?
     - О чем ты говоришь. Времена микропленок давно прошли. Сейчас век компьютерных технологий.
     - А как же ваше чертово досье в виде обычных бумаг?
     - Понимаешь, особо важную информацию: досье агентов, их донесения – до сих пор предпочитают хранить в папках. Считалось, что так безопаснее. Существует куча технических примочек для предотвращения утечки электронных данных. А вот папки… Никто не мог предположить такую наглость.
     - Я поняла. С вами, чем проще – тем лучше.
     - Ну-у, - беспомощно развел руки Кирилл. – Одно могу сказать, это не мой прокол.
     - Иначе бы я стала вдовой.
     - Кстати, о твоей гипотезе про контейнер. Янтарную лягушку мы потом обнаружили в номере Назарова. Просканировали ее, просветили и даже распилили. Обнаружили небольшую внутреннюю полость.
     - Вот! Я оказалась права?
     - Не совсем. Наши эксперты провели всесторонний анализ. Лягушка сделана из нескольких самородков янтаря. Никаких инородных тел внутри нее не было. Ни одного микрона.
     - А если микрокапсула тоже была из янтаря?
     - Не надо усложнять, Светлая. Это только в фильмах придумывают подобные заморочки. В жизни всё проще. Мы допросили продавщицу из музея, изучили все связи мастера.
     - И? – поторопила я неожиданно умолкнувшего Кирилла.
     - На первый взгляд всё чисто. – Коршунов хмурился, что-то вспоминая и тыкая пальцем в сенсорный дисплей.
     - А на второй?
     - А на второй… Никита Бреусов, тот самый мастер, который изготовил Царевну-лягушку, скоропостижно скончался от инфаркта. Прямо на улице, недалеко от Музея Янтаря. Сорок два года было мужику.
     - Вот это да! Когда это произошло?
     - Через два дня. Пятого июля вечером.
     - Назаров причастен?
     - Про это я хотел спросить у тебя.
     - У меня?.. Тогда у меня тоже вопросы, да еще какие! Шестого июля вечером я оказалась в ужасной ситуации…
     - Стоп-стоп! Так не пойдет, - спохватился Кирилл. – Давай двигаться планомерно, а не скакать с пятого на десятое. Теперь твоя очередь рассказывать. Третьего июля ты прилетела в Калининград. И сразу поставила меня в тупик.

9

     Первый день, Калининград, 14-25
     Я допила вино и фривольно прищурилась.
     - Чем же я тебя удивила, милый Посредник?
     - Выбором этой гостиницы на отшибе.
     - Ты еще скажи, что я женщина-загадка. – Кошачья игривость, которую так любят мужики, мне не удалась. Ее слизнула горькая усмешка. – Я не загадочная барышня, а битая жизнью сука. С моей профессией приходится быть осторожной. Кто такой Посредник, я тогда не знала, ты умело маскировался. Я вынуждено доверяла инструкциям, но не слепо. И тем более не в тот раз.
     По-моему, я разразилась самой длинной тирадой за десятилетие. На протяжении многих лет я привыкла быть одна. Если в постели с Кириллом мне сразу удалось раскрепоститься – иногда я позволяла себе сексуальные отдушины с незнакомцами – то в простом общении первые дни я чувствовала себя скованно. Я заново училась говорить. И училась улыбаться. Не тупо растягивать губы, как бывало раньше, когда требовалось ввести противника в заблуждение, а просто так, потому что мне хорошо и радостно.
     - Чем же то задание отличалось от предыдущих? – насупился Коршунов.
     - Я ощущала себя голой.
     - Да?
     - А как иначе? Прилетела сюда на самолете, без оружия. Я лет пятнадцать днем и ночью имела под рукой ствол. Только с оружием чувствовала себя спокойной. И вот… Иду на задание голой и беззащитной.
     - Ну, не голой же?
     - Тебе не понять. Для женщины эти слова синонимы. В некоторых случаях, конечно, голое тело помогает обезоружить глупого самца. Но это не про меня. Я предпочитаю действовать на расстоянии полета пули. Теперь понятно?
     - В общих чертах.
     - Где тебе. Ты и сейчас при стволе.
     Мы оба покосились на кобуру, висевшую на стуле. Коршунов сдал пистолет при регистрации на самолет и получил его обратно после приземления. Хорошо быть офицером спецслужбы.
     - Перейдем к делу, - поторопил он. – Итак, ты прилетела…
     - И вышла из аэропорта. На мне одежда, на плече сумка, но под прицелом глаз… Ну, ты понял мои ощущения. Я села в случайное такси, по пути разговорилась. По адресу, который дал Посредник, я не захотела ехать. Настроение было подавленное, всех подозревала…
     - Вот этим ты меня и озадачила.
     - Я поболтала с таксистом о гостиницах. Тот стал предлагать свои услуги. Уверял, что все отели забиты, но у него есть знакомства, устроит в лучшем виде. Я киваю, но случайным доброхотам в моем положении доверять нельзя. И вот, мы еще не въехали в город, я замечаю на дороге указатель. Отель «Усадьба». Я торможу его и прошу свернуть. Водила не доволен, но я настаиваю. Сворачиваем. Уютное здание в тихом месте мне сразу понравилось. Оказалось, что отель только открылся, и свободные номера на выбор. Я поселилась в двенадцатом.
     - И сообщила мне.
     - Да, сразу послала по электронной почте закодированное письмо Посреднику. Проинформировала, куда доставить оружие. Чувствовала себя без пистолета безруким инвалидом.
     - Венерой Милосской, - подсказал Кирилл.
     - Голой и безрукой, - согласилась я. Завидую умеющим шутить. Я потеряла это качество еще в утробе  матери, которую никогда не знала. – Но пальчики у меня все-таки были. Я раскрыла твое послание... Оно мне не понравилось.
     - Чем же?
     - Там было фото Назарова, информация о том, где он остановился, и требование, следить за ним до особого сигнала. Вот этого я не люблю. Ты связывал мне руки. – Я остановила жестом новую шутку, пытавшуюся сорваться с губ Кирилла, и объяснила. - Обычно я жду удобного момента и нажимаю на курок. А тут игра в кошки-мышки. И никаких сведений о клиенте кроме внешнего вида. Ты знаешь, мне легче работать, когда уверена, что заказали сволочь.
     - Сейчас ты понимаешь нашу осторожность.
     - И ты меня пойми!
     Коршунов поспешил плеснуть в мой бокал остатки вина. Мужчинам знаком только один способ успокоить нервы. И еще – заискивающая улыбка, если речь идет о женщине, с которой предстоит стянуть трусики.
     - Я получил твое сообщение и тут же забронировал соседний номер в «Усадьбе».
     - Ты не разочаровался в моем выборе?
     - Если ты про последнюю ночь, то конечно нет.
     - А у тебя был кто-то еще здесь?
     - Светлая, ты меня не так поняла.
     - А что же ты приплел если?
     - Да я… - Глазки Кирилла непривычно забегали. – Я прилетел сюда ради тебя. Я же говорил о своих планах.
     - Ладно. – Наигранную вспышку ревности я посчитала достаточной. Мужчина должен чувствовать себя виноватым. Даже, если никакой вины за ним нет.
     - Может, закажем обед в номер? – сменил тему Коршунов.
     - Не наелся в самолете?
     - Да, что там было. А тут, хороший ресторанчик.
     - Предпочитаю сохранить аппетит до ужина. Ведь ты обещал нечто шикарное.
     - Как скажешь, - нехотя, согласился Кирилл. Он потер лоб, возвращаясь в рабочее состояние. – Кстати, в то самое время пока ты устраивалась в отеле, Назаров посетил следователя Мартьянова.
     - По делу «замурованной ведьмы»?
     - Точно.
     - И что он там нарыл?
     Кирилл несколько раз коснулся сенсорного экрана и развернул файл.
     - Вот копия уголовного дела на тот момент. Назаров изучал его больше часа. По словам следователя, вопросов он не задавал, сам ничего нового не сообщил.
     Я с нездоровым любопытством просматривала старое дело, возбужденное по факту обнаружения останков неизвестной девушки. Фотографии, описание места преступления, данные экспертизы. 
     - Ее изнасиловали и сразу убили.
     - Почему ты так решила?
     - Положение рук, ног, тела. Она не была связана и в то же время не пыталась выбраться.
     - А если она пробовала, но не смогла.
     - Нет. Посмотри на блоки. Стенка сложена наспех. Здоровая женщина в экстремальной ситуации пробила бы ее.
     - Возможно, ее сильно избили. У нее было мало сил.
     - Когда человек слаб, он сжимается калачиком. А она лежит навзничь, раскинув ноги. И шея…
     Кирилл не стал спорить. На одном из снимков я увидела овальное изображение орла с расправленными крыльями.
     - Что это? - Я увеличила фотографию и сразу вспомнила о несбыточной мечте своей юности: - Джинсы «Монтана»! Такая нашлепка была на заднем кармане джинсов «Монтана»!
     - Верно. Джинсы нашли рядом с телом.
     - Вот видишь, ее раздели! Девушку изнасиловали и задушили. А потом наспех замуровали тело.
     - Теперь я верю, что у нас получится. Следователь тоже пришел к такому выводу.
     - Так это что, была проверка? Не мог сразу сказать!
     - Хотелось послушать ход твоих рассуждений. Не женская ли это солидарность? Ведь женщины не всегда жертвы, бывает что…
     - Всегда! – Я резко прервала его. – От хорошей жизни женщина не возьмется за оружие. И солидарность – отнюдь не плохое качество.
     - Успокойся. Наша работа заключается в том, чтобы вспоминать и анализировать. Мы должны под микроскопом изучить каждый шаг Назарова. Где он мог спрятать документы?
     - В прокуратуре. Отличное место, там много сейфов.
     - Представь себе, мы не исключали и этот вариант. Отработали возможные связи Назарова с сотрудниками прокуратуры, провели опрос, но… Рядом с прокуратурой несколько административных зданий с камерами видеонаблюдения. На одной из записей мы зафиксировали появление Назарова у входа. Папки в его руках не было.
     - Под одеждой тоже не спрячешь. Помню, было жарко. Он все дни носил рубашку с коротким рукавом.
     - Как будто специально демонстрировал – вот он я, открыт. 
     - А чем он объяснил интерес к делу «замурованной ведьмы»? – спросила я.
     - Полковник СВР из Москвы не обязан объяснять следователю провинциальной прокуратуры свои действия. Надо – и всё.
     - Государственная тайна?
     - Типа того.
     - А твое мнение? Вы же думали над этим?
     - Я уже говорил, будучи старшим лейтенантом, Олег Назаров отдыхал в санатории в Светлогорске. Предположительно в этот год была убита неопознанная девушка. Это единственная связь, которую мы раскопали. Но мы не можем сопоставить сроки. Он отдыхал три недели в мае, а когда была убита девушка – неизвестно.
     - Вы узнали, кто она?
     - Да не наше это дело. У нас стояла совершенно иная задача – найти досье!
     - В газете упоминались особые улики. Имелись в виду джинсы «Монтана»?
     - И еще кое-что. Смотри дальше.
     Я листала электронные страницы.
     - Вот! – остановил меня Кирилл.
     На фотографии виднелось с несколько одинаковых изогнутых штырьков. Пара из них была увенчана круглыми горошинами. Судя по зафиксированной рядом линейке, их размер не превышал сантиметра. Я прочла описание. Штырьки из белого сплава с каплями янтаря, найдены рядом с телом. Вероятно, элементы истлевшей одежды.
     - Девушки любят блузки с украшениями, - задумчиво пробормотала я. – Но штырьки, они ведь железные, будут колоть.
     - Изготовлены из стали. Неизвестно, имеют ли они вообще отношение к убитой.
     - Возможно это улики, которые выведут на убийцу?
     - Легко сказать. Столько лет прошло.
     - Как Назаров отреагировал на материалы дела?
     - Никак. Поблагодарил следователя и ушел. Больше ни разу не звонил, хотя телефончик взял.
     Я задумчиво перелистывала электронные страницы уголовного дела.
     - Неужели за семь лет, так и не узнали, кто она?
     - Нет. А как?
     - Должны же быть способы.
     - Это на западе имеются стоматологические карты, а у нас, да еще в те годы... Если бы у погибшей был серьезный перелом при жизни, это дало хоть какой-то шанс.
     - А еще лучше, если бы у нее не было рук или ног. Вот бы следователь порадовался, - съязвила я.
     - Сама понимаешь, у каждого следака есть дела поважнее древних захоронений.
     Я еще раз остановила взгляд на фотографии с миниатюрными штырьками. На что же они похожи? Я чувствовала, ответ близко, нужно только дотянуться. Наверняка вам знакомо это чувство. В голове что-то вертится, до боли знакомое, но никак не можешь ухватить и вспомнить.

10

     Первый день, Калининград, 14-40
     Андреас Станкевичус неплохо знал Калининград. В бытность сотрудником КГБ он приезжал сюда в командировки из Вильнюса, а бывшее советское прошлое позволяло ему хорошо ориентироваться как в хитросплетениях человеческих отношений, так и в подспудных слоях современной российской действительности. Ведь принципиальных изменений в России не произошло. Изменился масштаб. Мелкие прыщики на однородном теле общества взметнулись в горные пики, а малозаметные ямки разверзли пасть бездонных ущелий. Богатые стали богаче, преступники наглее, чиновники беспринципнее, артисты развязнее, а порядочные менты сохранились только в кино, да и то не во всяком сериале.
     В карманах Станкевичуса имелось два фальшивых удостоверения на прежнее привычное имя Андрея Станкевича. В одном он значился полковником российской полиции, в другом - подполковником ФСБ. И возрасту соответствует, немного за пятьдесят, и достаточно скромно по нынешним временам. Судя по теленовостям, в России каждую неделю задерживают то псевдо генерала, то лжесенатора. И каждый самозванец хотел что-то урвать или кого-то облапошить. Видимо для настоящих обладателей таких удостоверений подобные занятия дело обыденное. Поэтому они и охраняли свои кланы от проходимцев-конкурентов. Станкевич разоблачения не опасался. Его задача была скромнее – добыть информацию.
     Агента заокеанской разведки под кодовым именем Чайка интересовали события семилетней давности, произошедшие в номере 308 отеля «Дона». Чем ни повод поселиться в нем? Естественно расспрашивать владельцев или руководство отеля он не собирался. Темная история касалась ФСБ, а эти ребята наверняка имеют свои «глаза» и «уши» среди персонала. Кто-нибудь да капнет. Но всякий отель живет не только официальной жизнью. Какая только шушера вокруг не вертится. Да и среди работяг всегда найдутся обиженные. А кто больше всех знает о постояльцах? Конечно же, горничные. С поиска уволенной горничной и начал свое расследование опытный агент.
     Он попросил заменить полотенца. Явившаяся в номер грудастая тетка оказалась словоохотливой. Щедрые чаевые – и через пять минут Станкевич знал, что его путь лежит на городской рынок.
     К рыбным рядам Станкевича вывел чуткий нос. Здесь он не удержался и купил копченого угря метровой длины. Литва по указке ЕС ввела ограничения на лов редкой рыбы, а в России запрещенные списки – дополнительный стимул для рыбаков. И ловят, и торгуют, а, заворачивая, с особой гордостью объяснят, что это редкая исчезающая порода.
     Уже с покупкой Станкевич заприметил пожилую уборщицу и подошел к ней.
     - Где найти Соньку Воробьеву?
     - Соньку? – уборщица пытливо разглядывала незнакомца.
     Можно было сунуть тетке полтинник, но Станкевич и так потратился на дорогую рыбу, поэтому грубо щелкнул милицейской корочкой перед носом уборщицы.
     - Где Воробьева?
     Уборщица указала на подсобку и забубнила что-то неласковое в адрес ленивой напарницы. Станкевич открыл указанную дверь. Замотанного в бумагу угря он держал наперевес, как бейсбольную биту. В подсобке дородный грузчик тискал подвыпившую бабенку. Он уже опрокинул ее животом на ящики и активно щерудил руками ниже талии. Однако процесс еще не зашел до стадии вагончика и толкача-паровоза.
     - Софья Воробьева? – гаркнул Станкевич. – Вы арестованы за кражу личного имущества.
     Баба замерла, мужик скосил мутный взор, переваривая услышанное. Станкевич повторил трюк с милицейским удостоверением. Он умел тремя пальцами открывать и лихо хлопать корочками.
     - Хотите быть свидетелем? – миролюбиво поинтересовался он у кавалера, застегивающего ширинку. Агенту приходилось одновременно играть роль плохого и хорошего полицейского. Мужик затряс головой. – Тогда покиньте помещение.
     Оставшись вдвоем, Станкевич позволил женщине оправиться и заявил:
     - Я расследую кражи в отеле «Дона». Есть сведения, что ты…
     - Но я уже давно там не работаю, - спохватилась бывшая горничная Сонька.
     - Я знаю. Тебя как раз и уволили за кражи. А срок давности еще не вышел.
     Сонька молчала. Агент продолжил давление.
     - Семь лет назад у одного постояльца украли особо ценное ювелирное украшение. Ты хочешь чистосердечно признаться?
     - Я? Нет. Я не брала!
     - А свидетели указывают на тебя, Воробьева.
     - Кто? Директриса?
     - В том числе.
     - Да я… Я никогда… Только если деньги открыто лежат. Ну, вы знаете, чаевые.
     - Хороши чаевые. Тиснула драгоценное колье и дурочку корчишь.
     - Не видела я никакого колье.
     - А постояльца потом убили. Это совсем другая статья. – Станкевич грозно навис над растерянной женщиной и резко повысил голос. – Кому ты дала наводку?
     - Я ни при чем. Я не занимаюсь такими делами.
     - Тогда кто? Кто с ним общался? Ты убирала в 308-м?
     - Да.
     - Кто к нему приходил?
     - Я не знаю.
     - А если вспомнить? Может в следственном изоляторе к тебе память вернется? Если ты по-хорошему не понимаешь, я устрою встряску?
     - Проститутка у него ночевала. Ее и трясите, – захныкала перепуганная женщина.
     «Уже интереснее, - решил Станкевич. – Можно и ослабить напор».
     - Ты ее видела?
     - А то. Я уже половину этажа убрала, когда она из номера выходила. Шалава пышноволосая. Она и в другой гостинице работала, где я убиралась.
     - Как ее зовут?
     - А черт ее знает. Они все там Линды и Анжелы. Нам от них не перепадало. У портье спросите.
     - Опиши ее.
     - Волосы светлые. Пупок голый. Фигура не очень, бревно. А, вспомнила! Ее Евой кличут. Шевелюра у нее видная, а остальное – так себе.
     - Ева, говоришь. Это ее настоящее имя?
     - Я в паспорт не заглядывала.
     - Ну, ладно, Софья Воробьева. Вернемся к погибшему. Ты видела его тело? Где были раны?
     Уборщица шмыгнула носом, вытерла руку о платье.
     - Кто ж мне покажет. Это ночью случилось, а я с утра работаю. Начальство велело молчать, чтобы не отпугнуть постояльцев. Нас, горничных, только через неделю в тот номер пустили. Там и убирать было нечего. Все вещи умыкнули, даже матрас с кровати.
     - Значит, как выносили тело, ты не видела?
     - Не-а. По правде сказать, я наших спрашивала, никто не видел. Там серьезные люди работали. Все в штатском, лица каменные, ментов на порог не пускали. – Воробьева прищурилась. – Э, а вы из каких будете?
     - Откуда надо. – Станкевич решил свернуть разговор. Припугнул тайной следствия, пригрозил арестом за дачу ложных показаний и удалился. На первый раз он почерпнул достаточно информации.

11

     Первый день, Калининград, 14-55
     – Теперь твоя очередь вспоминать, - вывел меня из оцепенения Коршунов. – Ты же наблюдала за Назаровым третьего июля.
     – Да-да. – Я не стала делиться неясной ускользающей догадкой.
     – Так рассказывай.
     – Я устроилась в номере, получила твое задание по электронке и взяла на прокат автомобиль. Мне помогли служащие отеля. Это был старенький «Опель» с затемненными стеклами. Поначалу я расстроилась, а потом поняла, что ничем не выделяюсь на улицах. Калининград – это кладбище немецкого автопрома.
     – Скорее дом престарелых, с палатами интенсивной терапии в виде автосервисов. Но для конспирации – то, что надо.
     – Я косила под отдыхающую. Поэтому напялила летнюю шляпу с опущенными полями, пестренький костюмчик, лицо прикрыла огромными темными очками, на плечо повесила сумочку, к сожалению без ствола, и направилась к отелю «Дона». Карту города и области я изучила еще в самолете. Гостиницу нашла сразу. Осмотрелась, прикинула точки обстрела. Выбор был не велик. Чтобы мое поведение выглядело естественно, я зашла в ресторан при отеле, «Дольче вита», и решила пообедать.
     – Вот! А мне запрещаешь обедать после самолета. Где справедливость?
     – Я действовала по интуиции, и она меня не подвела. В ресторане я засекла Назарова...
     – Ну, - поторопил Коршунов.
     – Первый контакт с клиентом всегда волнующ. Присматриваешься, оцениваешь. Кто он, как себя поведет, чего ожидать? И самое неприятное… Смотришь на человека и знаешь, скоро он умрет.
     – Давай без сантиментов. Как он тебе?
     – Назаров выглядел уверенным в себе мужиком, но осторожным. Сидел спиной к стене, лицом к залу. Головой не вертел, но глазки то и дело сканировали пространство. Я поняла, что с ним будет не просто. Не бизнесмен и не бандит, и на чиновника не тянет.
     – Это почему же?
     – У тех всегда чванливость на морде при общении с обслугой. А этот на задницу официантки не пялился, смотрел в лицо и на движение рук. Он заканчивал обед, поэтому я заказала только салат и сок. Для подкрепления имиджа культурной дамочки, самое то. Как видишь, я не набивало брюхо.
     – Ценю твою солидарность.
     – Назаров вызвал такси по телефону. Хорошо, что я позаботилась о машине. В общем, я направилась за ним. Как оказалось, Назаров ехал в Светлогорск. Там он отпустил такси и потопал в Центральный военный санаторий. Я узнала это по табличке.
     – В этом санатории Назаров отдыхал за шестнадцать лет до этого.
     – Он зашел в главный корпус, потолкался у стойки регистрации. О чем спрашивал, не знаю. Ему покачали головой. Потом он заинтересовался лечебными процедурами. Взял со стенда буклет и пошел к морю. На берегу есть лифт, который опускается прямо к пляжу. Он на нем и спустился.
     – Мы в курсе, что он спрашивал о свободных номерах. Ему отказали. Но пляж – это темное пятно. Что он там делал?
     – Пока он ехал в лифте, мне пришлось побегать. Я спустилась по петляющим дорожкам. В лифт пускают по билетам, едет он медленно. В общем, я успела.
     – Назаров тебя не засек?
     – Вряд ли. Была отличная погода, много отдыхающих, мне ничего не стоило держаться рядом, но не бросаться в глаза. К тому же запоминающуюся шляпу и жакет я оставила в машине. Вышла в легкомысленном топике.
     – Что дальше? – не терпелось узнать Кириллу.
     Я задумалась, сосредоточилась. Затвердевшая память, как ледяная глыба под солнцем, дарила отдельные сочные капли, которые никак не хотели слиться в полноценный ручей воспоминаний. Прекрасно помню свою шляпу, босоножки, сумочку. Когда торопливо сбегала к набережной, смотрела под ноги и поняла, что если я хочу казаться отдыхающей, необходимо сделать педикюр. А вот другие детали…
     Я сделал резкое движение руками, словно сбрасывала с лица вуаль.
     – Знаешь, я хоть и начинающий сыщик, но так расследование не проводят. Что мы здесь видим, кроме смятой кровати? – Мы оба посмотрели на бардак, который учинили в номере. – Поэтому нам и вспоминается та шальная ночь.
     – А что ты предлагаешь?
     – Надо ехать на место, чтобы освежить память.
     – В Светлогорск? Прямо сейчас?
     – Конечно! Вызывай такси, – скомандовала я.

12

     Первый день, Светлогорск, 16-15
     – Вот сюда заходил Назаров. – Я вертела головой в холле Центрального Военного санатория. – Здесь всё по-прежнему. Назаров подошел к стойке, а я остановилась у стенда «Наши лучшие врачи» и делала вид, что его разглядываю. Вот этот стенд. Да и фотографии, по-моему, те же. Теперь на пляж?
     Кирилл кивнул. Мы спустились на Светлогорский променад – приподнятую над песчаным пляжем широкую пешеходную дорожку, тянущуюся вдоль моря. Свежий ветер играл оборкой легкого платья. Обычно я предпочитаю брюки, платье купила ради Коршунова. Впрочем, пусть и другие посмотрят на мои ножки, мне нечего стыдиться. Да и загар не помешает. А вот педикюр теперь точно придется сделать.
     Кирилл держал меня под руку. С ним было спокойно. Я вертела головой, воскрешала забытые образы и легко вспоминала.
     - Назаров спустился в лифте, прошелся по променаду и присел в летнем кафе. Вот в этом. Мне пришлось тоже пить пиво. Выбрала местное, оказалось неплохое.
     - Может и мне попробовать?
     - Только целоваться после этого не лезь. Пиво мне нравится, а вот пивной запах изо рта...
     - До вечера далеко, - хитро улыбнулся Кирилл. – Назаров с кем-нибудь разговаривал в кафе?
     - Разве что с официанткой, замотанной девушкой. Он посидел минут двадцать, затем устроился на пляже. У него было и полотенце и плавки, а у меня… Я не подготовилась к такому повороту событий. Что делать? Не торчать же часами в кафешке. Пришлось поднять на торговую улицу, пробежаться по магазинам и срочно купить купальник. Без примерки! Чувствовала себя отвратительно! Не покупка, а безобразие.
     - Зачем так переживать?
     - Был бы женщиной – понял. Для женщины после тридцати – купальник важнее любой другой одежды. Все тебя видят, рассматривают, оценивают. Тут надо скрыть, это подчеркнуть, чтобы не жало и не болталось, а расцветка – отдельная тема. В общем – проблема. А я схватила первое попавшееся и галопом. Ужас!
     - Теперь понимаю.
     - Отсутствовала я не меньше получаса, но Назаров никуда не делся. Я расположилась метрах в двадцати от него. Вот здесь, подальше от воды. Мой подопечный к этому времени флиртовал с какой-то дамой. Немолодой – и это меня удивило. Назаров – мужик в расцвете сил, подтянутый, с харизмой, а вокруг столько красоток. На пляже всегда женщин больше, чем мужчин.
     - Наверное, желание раздеться и продемонстрировать свои прелести у вас в крови.
     - Поговори у меня! Женщины о здоровье больше заботятся.
     - Как выглядела та дама? О чем Назаров с ней говорил? – вернулся к главной теме Коршунов.
     - Я не могла слышать их разговор, но поначалу он не был веселым. Это точно. Женщина выглядела расстроенной. Назаров активно пытался ее развеселить, даже затащил в воду. Она не оценила такой подход и вскоре ушла.
     - Это была случайная встреча?
     - Не думаю. Расстались они достаточно нежно. Прикосновение рук, теплый взгляд. Со случайной пассией, которая тебя отшила, так не прощаются.
     - Он мог передать ей документы?
     - О, господи! Не забывай, тогда я ничего не знала о ваших документах. Я наблюдала за клиентом, чтобы определить его маршруты, привычки и выбрать удобную точку для выстрела.
     - И все-таки?
     - По-моему, у него был пакет с полотенцем.
     - Да в нем можно, что угодно спрятать! Что это за дама? Ты можешь ее описать?
     - Дама… На время выполнения задания у меня словно включается фотографическая память. Я запоминаю каждую деталь. Но потом лучше всё забыть – иначе свихнешься. Я стираю воспоминания.
     - Ну попробуй, Светлая.
     - У нее была тяжелая грудь и закрытый купальник... Черный, по-моему… - Я задумалась, пытаясь припомнить что-нибудь еще, но вскоре бросила бесполезное занятие и возмутилась: - Коршунов, имей совесть, семь лет прошло!
     - А еще говоришь – фотографическая память. Какого размера грудь? Покажи похожую.
     Он небрежно скользнул взглядом по моему бюсту и стал высматривать женщин с формами. Ну, гад! У меня грудь маленькая, но не обвисшая. Не стыдно и топлес ходить. От досады я покрутила подбородком и ткнула его локтем в бок. Толчка оказалось мало, он продолжал пялиться на грудастых теток. Я развернулась, чтобы высказать всё, что думаю о мужском хамстве, но неожиданно замерла. Мой взгляд смотрел поверх плеча Коршунова.
     - Ты чего? – насторожился он.
     От променада в море тянулся мостик, который называли Капитанским. На нем работал долговязый фотограф с обезьянкой. Он активно зазывал отдыхающих сделать незабываемое фото. Я вспомнила скрипучий голос, худую фигуру и торчащие из-под бейсболки неопрятные пряди волос. Семь лет назад, потягивая холодное пиво, у меня была возможность разглядеть курортного фотографа, назойливо пристававшего к каждому зашедшему на Капитанский мостик. Но тогда он работал с пони.
     - Ты хочешь найти ту бабу с большими сиськами? – спросила я Кирилла.
     Мой голос был вызывающим. Мужу пришлось оправдываться.
     -  Возможно, она ключевое звено, и выведет нас на документы.
     - Тогда пойдем.
     - Куда?
     Я потянула Коршунова на Капитанский мостик к фотографу. Когда Кирилл догадался о конечной цели нашего маршрута, он зашипел:
     - Я не хочу фотографироваться. Мы не должны светиться.
     - Молчи. Говорить буду я.
     Фотограф заметил потенциальных клиентов и радостно взмахнул загорелой рукой, будто выиграл в лотерею.
     - О, молодые люди, у вас исключительный вкус, вы выбрали лучшее время для съемки! Сейчас у моря самый насыщенный цвет, а солнечные лучи дают такие блики, какие не сделаешь ни одним фотошопом. – Он уже держал меня за плечо и ласково заглядывал в глаза: - Экспозиция идеальная, ни убавить, ни прибавить. Становитесь сюда. Мартышку можете взять на руки, она ручная. Ее зовут Бомбини, ей четыре годика. Она не укусит.
     - А где же пони? – я с трудом прервала словесную тираду фотографа.
     - Пони?
     - Я отдыхала тут раньше, и у вас был пони с доброй мордой. Дети любили на нем фотографироваться.
     - Вы про Люсьена, - вспомнил фотограф. – Ничто не вечно в этом мире. Да и клиентам хочется разнообразия. Я беру животных на прокат, только на время сезона. Содержать животное целый год совершенно не выгодно. Вы фотографировались с Люсьеном?
     - Семь лет назад. Это был замечательный кадр. Вы потрясающий мастер, я там так хорошо получилась.
     - Вы не можете получиться плохо. Ваша фигура – совершенство.
     Наверняка прожженный плут поет эту песню даже неудачникам шоу «Похудей на 50 килограммов», но все равно было приятно. Пусть Коршунов послушает. Я посмотрела на недовольную мартышку и скорчила такую же гримасу.
     - Годы идут. Сейчас я совершенство, а тогда – идеал. Хоть на обложку модного журнала. Но, вот беда, фотография сгорела. Пожар на даче и… все фотки утеряны. А так хочется вернуть молодость, хотя бы лучшие образцы. Может, у вас сохранился кадр?
     - Семь лет говорите. Я обещаю хранить только месяц. Обычно никто не просит повторить снимок.
     - У нас не обычная ситуация. Недавно я вышла замуж. – Я жеманно прижалась к Коршунову, тот улыбнулся стиснутыми губами.
     - Поздравляю.
     - И муж хочет узнать, какая я была раньше. А мне нечего ему показать. Вот если бы вы нам помогли и нашли кадры семилетней давности. Муж заплатит любые деньги. Правда, дорогой? – Кирилл мужественно кивнул. Я включила обаяние и шагнула к фотографу неприлично близко. – Вот видите, он согласен. А я даже дату помню. Третьего июля. Попробуйте поискать. Ну, пожалуйста.
     Я провела ладошкой по предплечью фотографа, изобразила смущенную улыбку. Мужик поплыл.
     - Это не просто. Обычно я даю сыну сменную карту памяти, и он в конце дня привозит готовые снимки. Клиентам нравится получать фотографии день в день. Семь лет назад у нас, кажется, был старый компьютер… Ну да, старый. Потом я купил ноутбук, а старый… Вы знаете, кажется, он у нас сохранился. Можно попробовать, но...
     Фотограф сначала закатил глаза вверх, затем выжидательно уставился на мои руки. Я поняла, моего обаяния недостаточно. Я поманила Кирилла и выудила из его портмоне две тысячных купюры.
     - Это аванс. Но без меня вы не сможете отыскать кадр. Мне надо самой смотреть.
     - Ну, конечно, - оживился фотограф, забирая деньги. – Скоро приедет мой сын. Можете отправиться с ним или подождать, пока я закончу.
     - Нам бы побыстрее.
     - Тогда поедете с сыном. Он на велосипеде. А вы?
     - Мы возьмем такси.
     - Замечательно. Если найдете кадр, с вас еще столько же. Устроит?
     - Договорились.
     - Тогда ждите. Не желаете сфотографироваться?
     - Только не в этом платье. Оно кошмарное! Мне лучше найти ранние фото.
     - Как хотите. Можете пока искупаться. Только далеко не отходите, я позову.
     Мы с Кириллом сняли обувь и спустились на песок к подножию Капитанского мостика. Кирилл молчал, искоса поглядывая на меня.
     - Сам догадался, или объяснить? – спросила я.
     - Не думаю, что, находясь в розыске, ты любила позировать фотографам.
     - Это точно. Я даже видеокамеры на улицах старалась обходить.
     - Рассчитываешь, что в кадр могли попасть Назаров с женщиной?
     - А почему бы и нет? Камера с широкоугольным объективом, отличного разрешения. Назаров отдыхал метрах в сорока от места съемки у самой воды. Фоном курортных снимков всегда являются песок и море. Ты же просишь, чтобы я описала незнакомку? Я лучше тебе ее покажу.
     - Мне бы твою уверенность.
     - Привык сидеть в кабинетах, Коршунов. На воздухе лучше думается. Снимай ветровку, хватит париться.
     Кирилл выразительно посмотрел на меня. Я вспомнила про пистолет в его наплечной кобуре. Вот они издержки профессии. Как в рекламе, белое и обтягивающее не одевать.
     Кирилл сжал мою руку, мы шлепали босиком по кромке моря. Я держалась ближе к берегу. Безбрежная масса воды как всегда пугала меня.

13

     Первый день, Москва, утро
     Анна Уильямс теперь просматривала корреспонденцию с особой тщательностью. Ее жизнь приобрела новый смысл. Отныне она не заурядный секретарь сомнительной компании, а бесстрашный проводник демократических американских ценностей в отсталый мир тоталитаризма. Аббревиатуру JFK Анна выискивала и слева направо, и в обратном порядке, и в середине слов. Сегодня в ее руки снова попало письмо, адресованное Джеймсу Ф. Кэли. На этот раз конверт был меньше, тоньше, новее, однако опять из Калининграда.
     Анна вбежала в кабинет босса.
     - Дэвид, JFK!
     Бейкер дико завращал выпученными глазами. Анна смутилась. Конспирация! Есть вещи, которые нельзя произносить вслух. Она положила конверт на стол изнанкой вверх, чтобы невидимый «глаз», если его внедрили враги, не смог прочесть секретную информацию.
     Уильямс вышла, ободряюще вильнув боссу бедрами. Дэвид Бейкер покинул кабинет спустя пять минут. Из Лондона он вернулся в хорошем настроении. Бросил загулы, отпустил благородную щетину, а его взгляд приобрел цепкую твердость, словно босс смотрел на мир сквозь прицел пистолета. Ни дать ни взять Джеймс Бонд в исполнении Фрэнка Коннери. Сейчас нажмет на курок и небрежно сдует дымок из ствола. А потом разденет взглядом красотку за секретарским столом. А может, и не только взглядом.
     «Ему бы животик убрать, да ягодицы подкачать», - вздохнула Анна, разглядывая возбужденного босса.
     - Я должен быть во Франкфурте, - сухо сообщил Дэвид.
     - Тетушке нездоровится? – подыграла Анна.
     - Да. Ее перевезли в немецкую клинику.
 
14

     Первый день, Светлогорск, 16-30
     Мы шли по пляжу. Глаза цеплялись за беззаботных красивых девушек. Они молоды и здоровы, у них вся жизнь впереди, а у той в Доме советов жизнь оборвалась на взлете. Ее растерзали на грязном полу. В памяти всплывали жуткие фотографии убитой и замурованной девушки. Кто она? За что ее убили. Кто это сделал?
     Я вспомнила себя в двадцать лет. Любимый муж, очаровательный ребенок и вера, что всё хорошее только начинается. Я была самой счастливой на свете, а спустя год не хотела жить. Моя жизнь рассыпалась в прах в одночасье. Приблизительно как у той девушки в «Закопанном роботе». Я выкарабкалась, а ей не оставили шанса. Неужели убийца остался безнаказанным?
     - Кирилл, ты показал мне материалы дела о замурованной девушке в том состоянии, как они были в начале расследования?
     - Да. Мы идем по стопам Назарова. Что видел он, видим и мы.
     - Что добавилось с тех пор? Почему так и не установили личность погибшей?
     - Следователь делал запросы. Общий список пропавших девушек имеется. Но он достаточно обширен, и в то же время неполон.
     - Как это может быть?
     - Разброс в возрасте убитой: восемнадцать – двадцать лет. В эти годы девчонка может поругаться с родителями и уехать из дома. А страна тогда была огромной, границы с Литвой не было, сюда на курорт приезжали со всего Союза. Представь, приехал парень с подружкой из Москвы или Смоленска, поссорился, дал волю рукам, и девушка погибла. Он прячет труп и о пропаже не заявляет. Для знакомых сочиняет историю, что девушка ушла от него, а отдыхали они вообще дикарями в Крыму. Да и год, когда совершено преступление, установлен приблизительно. Может, чуть раньше или позже. Получается, что для полной картины надо запросить данные о пропавших девушках по крайней мере с европейской части страны за два года. И с каждым случаем разобраться.
     - Разве не этим должны заниматься следователи?
     - Ох, Светлая! Если бы каждый делал то, что должен, да еще на совесть. Тогда не было бы предателей, и пропавшими досье мы бы сейчас не занимались. А лежали здесь на пляже и…
     - Ну, хорошо. А если сузить круг? – не унималась я. – Нам нужен только тот период, когда здесь отдыхал Назаров. Всего недели три, не больше. Это раз! Джинсы «Монтана» – это два!
     - В те годы многие их носили. Писк моды.
     - Это был дефицит. Дорогущий. Я, например, даже мечтать о них не могла.
     - Не сравнивай свой интернат с курортным городом.
     Мы остановились, пропуская трех веселых девушек, бегущих в море. В пупке у каждой блестела золотая безделушка. Одна из девушек стрельнула глазками в моего благоверного. Я впервые за много лет почувствовала укол ревности, заметив, как дрогнули в ответной улыбке губы Кирилла, и не знала, огорчаться или радоваться тому, что я перестала быть бездушной машиной. Сомнения длились недолго, меня обожгла неожиданная догадка. Туман памяти рассеялся, и я поняла, какие улики нашли рядом с истлевшим трупом.
     - Есть еще одна примета. Самая главная! - выпалила я.
     - Ты о чем? – Кирилл дернулся, переключая внимание с молоденьких тел на тридцативосьмилетнюю спутницу.
     Я невольно втянула живот, которого и так не имела. И тут же разозлилась. Да во что я превращаюсь?! В куклу, которая только и думает, как она выглядит? В ревнивую жену с больным воображением? Я личность! Я такая, какая есть! И не собираюсь себя менять в угоду мужским взглядам.
     - Не буду делать педикюр! – продолжая свои мысли, резко произнесла я вслух.
     - Какой педикюр? – опешил Коршунов.
     - Да не про педикюр я хотела сказать, а про пирсинг!
     - Что?
     - А вот что! Те штырьки с горошинками янтаря рядом с останками – это средство для пирсинга. Их вставляли в уши, плотным рядком сверху вниз. В те годы пупки и брови еще не прокалывали, а вот уши... Сколько штырьков обнаружено?
     - Штук пять. Большинство без янтаря.
     - Возможно, девушка проколола только одно ухо. Или штырьки затерялись, как и янтарь, который отвалился.
     - Не знаю. Если это был пирсинг, штырьки должны осыпаться рядом с черепом. Но их нашли в стороне.
     - За столько лет всякое могло случиться. Грызуны. – Я поморщилась, представляя, как смерть расправляется с юным телом. – Тогда, двадцать три года назад, на пирсинг решались самые продвинутые девушки. Они бросались в глаза. Если у нас будут фотографии пропавших девушек, мы вычислим жертву.
     - Допустим, ты права. Мы просмотрим тысячи фотографий, побеседуем с сотнями людей и узнаем, кто погиб. Но мы ищем досье. Досье, а не погибшую девушку! Для нас важнее последние контакты Назарова, а не те, стародавние. У нас попросту нет времени.
     - Ты сделаешь это? Для меня. – Когда просишь мужчину, надо держаться как можно ближе к нему, но делать вид, что можешь ускользнуть. Мужчины в душе торгаши. Их хлопоты взамен на наше невысказанное обещание. Их воображение само нарисует желанную картину, ну а мы всегда можем промурлыкать, что нас не так поняли.
     - Что ты хочешь? – Суровость в мужских глазах таяла. Надеюсь, от моего чертовского обаяния, а не от прикосновения груди к его плечу.
     - Мне нужны имена и фотографии пропавших девушек.
     - За тот период, когда старший лейтенант Назаров отдыхал в санатории?
     - Да.
     - Ладно, я позвоню одному человеку, который должен нам помогать.
     - Звони прямо сейчас.
     - Неугомонная.
     - То же самое можно сказать про тебя. В постели.
     Кирилл расплылся в улыбке. Как же мало надо, чтобы польстить мужику. Вот уже глазищи заблестели, и рука загребущая полезла.
     - Давай! Звони! – Я стряхнула его ладонь со своей попы. Обещание – это то, что будет когда-нибудь потом, а не сию минуту.
     Он набрал номер, поздоровался с каким-то Егором Ивановичем и стал диктовать мою просьбу, придав ей антураж сверхважного задания. Я скромно отошла в сторону, чтобы не смущать мужа.
     Теперь я замечала на пляже десятки девушек с пирсингом и татуировками на самых неожиданных местах. Невольно подумалось: а если и мне? Конечно, особая примета Светлому Демону ни к чему, но я ведь теперь добропорядочная леди Светлана Коршунова, да и приметы могут располагаться там, куда ни каждому добраться. И моему суженому явно нравятся пикантные штучки. Сам разговаривает по телефону, а зрачки так и бегают…
     Мы оба начисто потеряли бдительность. В чем убедились в следующую секунду.

15

     Первый день, Светлогорск, 16-50
     Неизвестный как вихрь налетел со спины и цапнул меня за плечо. Непростительная оплошность! Рука дернулась к поясу, где я обычно прятала пистолет. Но сейчас я в просвечивающемся платье, сквозь которое виден фасон трусиков, а в сумочке никчемная гордость косметических компаний.
     Срабатывает рефлекс. Захват запястья и бросок через бедро. На песке субтильный молодой парень в линялой футболке и подвернутых джинсах. Его вытянутое лицо кого-то напоминает.
     - Я Влад, сын фотографа, - лепечет поверженный противник. Я осматриваю его фигуру – безоружен. Коршунов контролирует окружающих, держа правую руку под курткой. Парень один. Стрельба отменяется. – Отец договаривался с вами?
     Ситуация разъясняется. Парень явно похож на фотографа, только в углах глаз еще нет морщин, и бейсболку он носит козырьком назад.
     - Привет, Влад. Как я тебя подколола? – свожу я всё к шутке. – Да мы это, мы!
     - Тогда поехали. – Он встает и хмуро отряхивается. – Я на велосипеде.
     Кирилл убирает телефон и говорит мне:
     - Фотографии нам подготовят.
     - Какие фотографии? – реагирует парень и начинает прокладывать путь меж распластанных тел к выходу с пляжа.
     - В старье копаемся, - шучу я, стараясь не отставать.
     - Да, уж, - соглашается парень и резко останавливается. – Вам придется взять такси.
     - Конечно.
     - Неподалеку работает мой знакомый, он знает наш дом. Лучше он вас подвезет.
     - Как скажешь.
     Парень опять зашагал широким шагом, взметая огромными кроссовками сухой песок. Я семенила за ним босиком. Кирилл сурово сопел рядом, весь его облик выражал недовольство. Ехать неизвестно куда, неизвестно с кем – это нарушение всех правил безопасности и конспирации, кричали его глаза. Пришлось несколько раз на ходу провести ладонью сверху вниз по его руке. Каменная суровость на лице офицера спецслужбы оплавилась в добродушную маску.
     - Ну, вот. Это Павел. Он вас подвезет вместо таксиста. – Сообщил Влад, остановившись на торговой улице около лотка с поделками из янтаря. – Я помчался, компьютер пока настрою.
     Павел поздоровался и предложил что-нибудь купить из сувениров. Я поняла, что роль бестолковых туристов надо играть до конца и выбрала черепашку, напоминавшую мне родного Пифика, только с плавниками. Сухопутных черепах на морском курорте не предлагали. Довольный продавец переговорил с соседней торговкой и повел нас к автомобилю. Минут через пятнадцать доисторический «Фольксваген» подвез нас к дачному домику.
     - Если понадобится машина обратно, вы звякните, я подъеду. Влад знает мой телефон, - посоветовал Павел, принимая деньги.   
     Мы прошли крошечный дворик и постучали в деревянную дверь.
     - Заходите! – послышалось из глубины дома.
     Мы двинулись на голос. Влад сидел в тесной комнате за столом, заставленным всевозможным компьютерным оборудованием, часть которого находилась в полуразобранном состоянии.
     - Вам повезло. Я отыскал винчестер со старыми фотками. – Парень кивнул на дисковод, от которого тянулся провод к открытой плате. – По-моему, здесь весь сезон сохранился. Дату помните?
     - Третье июля.
     - Ну, тогда нет проблем. Сейчас найду файлы... Та-ак, а вот и они. Всего двести пятьдесят четыре фото. Это в древние времена пленку экономили, а сейчас по десять фоток на физиономию, чтобы клиенту угодить. – Он открыл первую фотографию. На экране появился грустный пони с сидящим на нем радостным толстым мальчиком. Рядом, втянув жировые складки, тужилась полная женщина в шляпке. Влад обернулся и спросил: - Вы одна фотографировались?
     - Нет. – Я изобразила самую ласковую улыбку, на которую были способны мои непослушные губы. – Можно сама поищу?
     - Валяйте, - согласился Влад. – Мне как раз надо несколько фоток напечатать. Только я предупреждаю, скопировать без меня не удастся. Как найдете – позовите.
     Он вышел. Я села на табуретку. Кирилл изучил обстановку и пристроился за моей спиной. Я открывала фотографии, вскользь смотрела на лица на переднем плане, и пристально изучала фигурки людей на пляже. Дело шло медленно. Приходилось каждый раз увеличивать изображение, смещать кадр внутри рамки, в надежде увидеть Назарова. Я помнила, что он был в плавках. Но каких? Раздетые люди так похожи. Особенно на нечетком увеличенном изображении.
     - Нас интересует женщина, - подсказал Кирилл, заметив, что я сосредоточила внимание на мужских фигурах.
     - Она должна быть рядом с ним. Его-то я узнаю, а вот ее…
     - У нее большая… - Кирилл осекся и тут же исправился. – Ты сказала, что помнишь ее купальник.
     - Смутно. Закрытый, в черных тонах.
     - Вот и ищи его.
     Подсказка оказалась верной. Цвет и форма купальника позволяли отсечь ненужное и сосредоточиться на отдельных участках фотографий. Процесс ускорился. Фотографии сменяли друг друга. Я уже прекрасно изучила философскую морду Люсьена и смогла бы его узнать среди табуна пони, но женщина в черном купальнике не попадалось.
     - Вы скоро? – оторвал нас от дела Влад.
     - Пока не нашли, - ответила я, закрывая очередное фото.
     - А сколько просмотрели? – Влад заглянул в экран, где красовался общий список файлов. – Всего две трети. А мне уже надо уходить. Конец дня, заказчики фотографии ждут.
     - Мы можем остаться?
     Влад с сомнением покачал головой. Видимо, он хорошо запомнил мой бросок на пляже.
     - Давайте я отвезу фотографии вашему отцу, - нашелся Коршунов. – А вы останетесь со Светланой.
     - Велосипед я не дам.
     - А если вызвать Павла? Я заплачу за дорогу... В оба конца.
     Последний аргумент сработал. Не иначе, друзья помогали друг другу сшибать бабки с отдыхающих.
     Коршунов уехал. Я вновь погрузилась в события семилетней давности. Тогда я пристроилась на пляже подальше от воды, этот участок не попадал в кадр. Пляжный фотограф снимал радостные улыбки на фоне уходящей к горизонту береговой линии. Вот там, среди мелких фигурок, увеличивая их до размыва пикселей, я искала неясный образ из прошлого. Пристальное созерцание сотен фотографий породило странный эффект. Мне казалось, я ощущаю сухость песка на ногах, прохладное дуновение моря, запах сосен и вкус пива. Грузные и стройные фигурки женщин, взмахи детских рук, обнаженные мужские торсы, приближение и перемещение кадра – напоминало подготовку к выстрелу. Будто я лежу в укрытии, смотрю на мир сквозь оптический прицел и жду появления клиента. Я вижу всех, меня – никто. Глаз замыливается, но я умею ждать.
     Есть! Нашла!
     Первым я узнала Назарова. Он стоял по колено в воде. Рядом с ним женщина в черном купальнике с белой вставкой. Та самая, с большой грудью! Я увеличила изображение. Женщина поправляет рукой волосы и невольно закрывает лицо. Секундой до или после ее лицо должно быть открыто! Я щелкаю «мышкой», просматриваю соседние фотографии, двигаю изображение – ничего. Фотограф сместил объектив, и те, кто мне нужен, выпали из кадра.
     Вот, черт!
     - Удивительно. Такая палитра эмоций! Я должен вас сфотографировать.
     Я обернулась. Рядом улыбался фотограф и хмурился Коршунов. Фотограф суетливо расчехлил фотокамеру.
     - Не двигайтесь! Два-три кадра. Только настрою свет. Ведь раньше я участвовал в выставках.
     - Не надо. – Крепкая ладонь Коршунова легла на плечо фотографа. Во взгляде офицера ФСБ была такая холодная непреклонность, что фотограф стушевался и опустил камеру. Кирилл коротко спросил меня: - Нашла?
     - Вот, посмотри. Это он и она… - Опережая его очевидный вопрос, я добавила: - Только этот кадр. Больше ничего.
     - Но здесь же… - Растерянный фотограф не мог скрыть удивления. Он недоуменно смотрел на конопатого мальчугана, сидящего на пони. – Здесь только ребенок, вас нет.
     - Ничего. Я нашла то, что искала. Распечатайте этот снимок и скопируйте его на флешку.
     - Хорошо, но вы говорили…
     - Кирилл, заплати, пожалуйста.
     Фотограф вспомнил, что клиент всегда прав, и услужливо засуетился около компьютера.
     - Значит, этот оставляем, остальные закрываем. – Он свернул соседнее изображение, на котором рядом с конопатым мальчишкой стояла скромно улыбающаяся девушка в открытом купальнике с платком на бедрах. – Капитанская дочка.
     - Что вы сказали? – вырвалось у меня.
     - Это местная девушка. Я называю таких, капитанская дочка.
     - Вы ее знаете?
     - Нет, но… Вы заметили, что в Калининграде очень много красивых девушек. Стройные, длинноногие. Грудь, волосы, осанка.
     Ища поддержки, фотограф перевел взгляд на Коршунова. Кирилл скромно потупился, что было ему совсем не свойственно. Ага, мой муженек успел заметить! А я-то по наивности думала, что являюсь для него единственной и неотразимой.
     Почувствовав мужскую солидарность, фотограф продолжил:
     - Объяснение у этого феномена очень простое. В нашей области всегда было много военных. А в советские годы выйти замуж за офицера считалось престижным. На танцы в военные училища девушки приходили толпами, и у ребят был выбор. В часть они приезжали с молодой красавицей женой. Дальше дело генов. Здоровый папа плюс красивая мама, и в результате – красавица дочь. – С гордостью за свой город фотограф щелкнул ногтем по экрану, где сохранилось изображение красотки: - Эта, наверняка, из наших. Мне кажется, я ее помню... Ну, да! Она сфотографировалась с мальчиком, и попросила снять его одного. А сама, хитровка, своей камерой у меня из-за спины щелкала.
     Я смотрела на девушку. Смутная идея рождалась в моей голове. Кирилл сообразил быстрее.
     - Девушка тоже делала снимки?
     - Видите тонкий ремешок у нее на запястье. Это она фотоаппарат в ладошке прячет. Обычно я возражаю, когда тайком снимают моего Люсьена, но здесь не стал. Она же сделала заказ, так что, я не в убытке.
     - А как ее найти? – спросил Кирилл. Я уже поняла, куда он клонит. На фотографиях безымянной девушки нужная нам женщина рядом с Назаровым вполне могла оказаться в более удачном ракурсе.
     - Не знаю. Надо спросить молодежь. Влад, ты случайно не знаком с этой барышней? – Сын фотографа уже несколько минут стоял рядом, готовясь, скачать нужный нам кадр.
     - Откуда? Это сейчас я в ее возрасте. А тогда был где-то посередине между нею и конопатым. Вот если бы она тусовалась с кем-то из моих знакомых. Я многих на пляже знаю.
     - Давайте проверим, - предложила я. – Возможно, она попала в кадр вместе с твоими приятелями.
     Я вернулась к прежнему занятию – рассматривала массовку карликов на увеличенных снимках. Фотограф гудел что-то неодобрительное. По хрусту купюр я догадалась, что Кирилл нашел верное лекарство от недовольства. В денежной подпитке, как при наркотиках, наступает быстрое привыкание, и организму требуются всё большие дозы. Спасая бюджет Конторы, я действовала оперативно.
     - Вот она! – Влад первый разглядел знакомую девичью фигурку. Мои глаза в это время пялились на качка, заходившего в море. На кой он мне?! Что ни говорите, а маленькое различие под трусами влияет на мировосприятие. Влад оживился. – Она держит зеленое полотенце!
    - Ну и что?
    - Такие выдают постояльцам «Гранд паласа». Видите, виднеются зеленые грибочки и лежаки. Это частный пляж отеля. Туда посторонних не пускают.
     Я помнила этот отель. Пятизвездочный «Гранд палас» располагался прямо на променаде. Элегантное здание с панорамным рестораном и открытым бассейном дышало роскошью и уютом.
     - Вы сказали, что она местная. Зачем же ей платить бешенные деньги за отдых в отеле?
     - У богатых свои причуды, - пожал плечами фотограф.
     Я сместила изображение в центр. Девушка на закрытой части пляжа находилась в компании мальчика и семейной пары. Увеличение позволяло рассмотреть лица. Девушка явно была лишней в этом окружении. По возрасту, она не могла быть не матерью мальчика, ни дочерью семейной пары.
     - По-моему, он называл ее тетей. Мне еще резало слух. Какая же она тетя? Девчонке лет восемнадцать, - неуверенно вспоминал фотограф.
     - Эти снимки мы тоже заберем, - категорично заявил Коршунов. – Можете сбросить их на мой смартфон?
     Влад посмотрел на отца и кивнул. Еще одна купюра перекочевала в карман фотографа. Ремесленник от искусства уже понял правила игры и не стал задавать лишних вопросов. Однако вопросы имелись у меня. Я только открыла рот, чтобы поделиться предположениями, как меня остановил Коршунов.
     - Нам пора. Засиделись.
     По твердому взгляду я поняла, что нарушить границу секретности мне не позволят.

16

     Первый день, Калининград, 17-00
     «Что я имею? Длинноволосая блондинка по имени Ева. Обслуживала клиента в гостинице «Дона», - рассуждал вечный агент противоборствующих спецслужб Андрей Станкевич. – Эх, в былые времена по этим данным я бы вмиг девчонку вычислил. Визит в местный РОВД – и у тебя выход на сутенера. А может сразу и координаты проститутки подскажут».
     Но соваться с липовым удостоверением к бывшим коллегам рискованно. Есть другие способы. Для профессионала, каким, несомненно, считал себя Андрей Станкевич, вычислить проститутку, работавшую в конкретном отеле, рутинное дело. И хотя в последние годы сомнительная профессия превратилась в массовую, далеко не каждую шалаву пускали в приличный отель, да и сутенеры соблюдали договоренности о разделе территории. Была лишь одна загвоздка – время. Семь лет притворного стона под бесконечной чередой голых задниц не каждая выдержит. За этот срок с девчонкой могло случиться что угодно.
     На подходе к «Доне» Станкевич купил яркую газету для автолюбителей. Как и ожидал, на последних страницах наряду с банальной информацией о круглосуточных саунах он нашел рекламные блоки с полуобнаженными красотками в зазывающих позах. Креативное творчество продавцов любовных утех развивалось. Пятидесятитрехлетний Станкевич почувствовал легкое возбуждение, просматривая картинки под заголовками: «Империя страсти», «Любой каприз за ваши деньги», «Отдых налево», «Вход в любую норку».
     В холе отеля у стойки администратора Станкевич задержался. Он ловко изобразил смущение подобающее добропорядочному семьянину в командировке.
     - Простите меня. Я хотел бы провести приятный вечер, но боюсь ошибиться с выбором. Ну, вы понимаете…
     Он выложил рекламный разворот на стойку. Только агент с психологической подготовкой мог заметить, как легкая брезгливость на лице некрасивой администраторши маскируется под дежурную улыбку. Она молча коснулась ноготком «Империи страсти». Станкевичу больше запало в душу игривое приглашение во все норки, но солидному отелю подобал имперский размах.
     Поднявшись в номер, Станкевич насладился копченым угрем, обильно запивая его холодной водой. После окончания трапезы агент позволил себе глоток виски из мини-бара. Годы уже не те, перед щекотливой встречей опасно расслабляться. Придав себе барский вид, он позвонил по объявлению «Империи страсти». Предстояло изобразить богатого привередливого клиента.
     Спустя полчаса в его номер постучали. Станкевич открыл дверь. Перед ним стоял вертлявый прилизанный гость из той породы, которые так рьяно цепляются за ускользающую молодость, что и в двадцать пять и в сорок выглядят одинаково. Рубашка его блестела, как свежие сопли, а волосы источали густые волны парфюма, под напором которых запах останков копченой рыбы съежился до размеров мусорной корзины.
     - Это тебя замучила ностальгия? – гость отодвинул Станкевича и прошел в номер. Его удовлетворила спокойная обстановка и он снисходительно улыбнулся. – Зачем тебе раздолбанная кошелка, дядя? У меня в машине две сочные телки, выбирай любую.
     - Я уже в том возрасте, когда мне требуется особый подход.
     - Да знаю я всё про твой возраст. Не волнуйся, любая из них поднимет твоего петушка из небытия. А то хочешь, бери обеих. Исключительные впечатления гарантированы.
     - Меня больше греют воспоминания. Незабываемая ночь семь лет назад. Пышные светлые волосы, нежная кожа…
     - Ты хоть взгляни на товар! – Сутенер швырнул на стол цветной буклет. – Там и Ева твоя есть.
     Станкевич раскрыл эротическое портфолио. По степени откровенности глобальный «Playboy»  терпел сокрушительное поражение в сравнении с провинциальной «Империей страсти». Каждая девушка была снята в двух позах, одна пикантнее другой. Под фотографиями стояли имена, явно вымышленные: Эльза, Лола, Кристина, Диана. Станкевич нашел Еву. Рыжеволосая бестия зазывала его вагиной пухлых губ.
     - Ну, как тебе телочки? – перешел на ласковый тон сутенер. – Подгоню любую. И за умеренные деньги.
     Станкевич видел, что Еве на фотографии не больше двадцати лет. Та, которую он искал, даже, если она перекрасила волосы, должна быть старше.
     - Давно обслуживаете эту гостиницу? – спросил он.
     - Как только она открылась. Мои девочки лучшие в городе. Лично подбираю и учу.
     Опытный агент услышал то, что хотел. Ну, что ж, он достаточно притворялся, изображая многолетнюю тоску по шлюхе. Пора сменить личину. Специфика профессии сутенера в том, что он лучше всего понимает язык силы. Левой рукой Станкевич всё еще держал буклет, а правую опустил в карман пиджака. Он посещал тренажерный зал, плавал в бассейне, но возраст и желание вкусно покушать брали свое. Сил с годами не прибавлялось, а сейчас собеседнику требовалось предъявить весомый аргумент. Для этих целей как раз и служил фирменный кастет, который подхватила правая рука.
     - Это не моя Ева, - мотнул головой Станкевич.
     - Во, уперся. Эта лучше! - Сутенер улыбнулся, не догадываясь, что его ждет.
     В следующее мгновение утяжеленный кулак впечатался в его солнечное сплетение. Гость рухнул на кровать. Агент дождался, когда упавший сможет дышать, схватил его за грудки и подсунул кулак под нос.
     - Сейчас я сломаю тебе нос и челюсть. Месяц будешь пить через трубочку, а потом два года работать на косметолога и дантиста. Усек?
     Глаза перепуганного сутенера сфокусировались на зазубренных кольцах кастета. Страх парализовал тощее тело.
     - Мне нужна Ева! Пышноволосая блондинка, которая семь лет назад в начале июля обслуживала в этой гостинице клиента. Или ты сейчас говоришь, где она, или ты долго не сможешь говорить вообще. Усек?
     На этот раз сутенер кивнул.
     - Как найти Еву? – шипел Станкевич. – Ту самую!
     - Зачем она… вам?
     «Быстро подонки обучаются вежливости, - подумал Станкевич, продолжая угрожать кастетом. – Еще один удар, он и теорему Пифагора вспомнит. Школьным учителям явно не хватает тяжелых наглядных пособий. Ну что ж, пора дать объяснение вспышке агрессии. Причина, конечно, сугубо бытовая».
     - Твоя сучка наградила меня трипаком. Хочу поквитаться. – Личная обида хорошо укладывалась в характер его поведения.
     - А-а… - в перепуганных глазах сутенера зрело понимание. – Так бы и сказали. Тогда конечно…
     - Где она?
     - Девка смылась от меня еще в то лето. Тут, в отеле, какая-то херня произошла. Меня прессовали такие костоправы.
     - Что они спрашивали?
     - Про последнего клиента Евы. А я его лишь раз видел, когда лавэ получал.
     - Запомни, я хуже них. Смотри мне в глаза! Если увижу, что врешь, превращу твою мордашку в отбивную. Ты искал Еву?
     - Она в Польшу мотанулась. Там работала. Я об этом только год назад узнал, когда она в Кёниг вернулась.
     - Где она?
     - В «Декамероне».
     - Что это?
     - Ночной клуб. Она там напитки разносит.
     - На тебя работает?
     - Мне старые мочалки без надобности. У меня только первосортный товар.
     - Ее настоящее имя?
     - Надюха Веселова.
     Станкевич тряхнул сутенера и отпустил его.
     - Вали отсюда. – Кулак с кастетом указал на дверь. – Вздумаешь болтать – найду и покалечу.
     Гость поправил порванную рубашку и попятился к выходу. По пути он подхватил альбом с сексапильными «кошечками». 
     - А буклетик оставь, - меланхолично заметил Станкевич. - Может, заказ сделаю. В счет компенсации морального ущерба.
     - Как скажете. – Потная физиономия с поклоном прикрыла дверь.
     Станкевич поспешил проветрить номер. Запах копченой рыбы и виски ему нравился больше, чем дух парфюма и подмоченных штанов.

17

     Первый день, Светлогорск, 19-10
     Видимо сегодня на частном извозе торговец Павел заработал больше, чем на сувенирах. Он весьма любезно попрощался с нами, доставив от дома фотографа к отелю «Гранд палас».
     - Ты уверен, что нам удастся получить сведения о постояльцах? – тихо спросила я Кирилла, заходя в отель.
     - Не забывай, я кадровый офицер уважаемой Конторы.
     Коршунов подошел к стойке регистрации и предъявил удостоверение. После короткого звонка к нам вышел пышноусый управляющий отеля, похожий на немецкого барона девятнадцатого века, и пригласил в кабинет.
     - Итак… - Представившийся Альбертом Карловичем управляющий любезно улыбнулся и взмахнул рукой над рабочим столом. – Что желаете? Чай, кофе?
     Я бы не отказалась от кофе, но мужчины в отличие от женщин предпочитают идти прямиком к цели.
     - Альберт Карлович, нам требуются имена постояльцев, которые отдыхали в вашем отеле семь лет назад 3 июля, – сказал Кирилл.
     - Семь лет. Большой срок, - закатил глаза к бронзовой люстре осторожный чинуша.
     - Только не говорите, что это непосильная задача. Не поверю.
     - У нас отдыхал опасный преступник?
     - Да. И если вы будете мешать следствию…
     - Ну, что вы, что вы. Мы всегда готовы помочь родным органам в их нелегкой, но столь необходимой для процветания нашего общества службе. – Витиеватая фраза далась управляющему с трудом. Наверняка, в своем кабинете он привык давать разнос персоналу, а подчеркнутую вежливость использовал в общении с людьми, которые могли ему доставить неприятность. Альберт Карлович наклонился, насколько позволял широкий стол, и тихо спросил: - Что конкретно вы хотите узнать?
     - Имена, фамилии, паспортные данные. Но не всех постояльцев. – Коршунов подыграл в секретность и тоже понизил тон. – Нас интересуют семейные пары с мальчиком лет пяти-семи.
     Управляющий вскинул брови, распрямился и многозначительно задумался.
     - Это займет некоторое время.
     - Хорошо. Часа хватит?
     - Я думал попросить сутки.
     - Нет! Час, полтора. Мы пока поужинаем в вашем ресторане.
     - О, я распоряжусь! – Управляющий почувствовал себя в родной стихии и, несмотря на вялые возражения Коршунова, тут же позвонил метрдотелю и дал инструкцию, как обслужить уважаемых гостей.
     Вскоре мы сидели за столиком на застекленной террасе, откуда открывался чудесный вид на вечернее море. Кирилл о чем-то пошептался с метрдотелем, и наш столик украсила ваза с изысканным букетом, а бокалы – золотистое шампанское
     - Я же обещал праздничный ужин, - игриво напомнил мне муж.
     - Ты выбрал неплохое место.
     - Судьба. Мы здесь благодаря твоей зрительной памяти.
     - И твоей проницательности, – не удержалась добавить я. Не верьте, что комплименты любят только женщины. Мужчины обожают похвалу. Их щеки раздуваются, грудь выпячивается, нос тянется вверх, как у самолета при взлете, а глаза наливаются гордым блеском. Поэтому не переусердствуйте! А то не заметите, как ваш кавалер из славного малого превратится в напыщенного индюка. Это баб жизнь приучила сладкую болтовню делить на десять, а мужики настолько же умножают.
     - За нас. – Кирилл с радужной полуулыбкой поднял бокал.
     Я ответила тем же. За тонким стеклом бесконечные пузырьки поднимались тонкими струйками и дарили освобожденный аромат выдержанного шампанского. Мужчина выпил одним махом, я смаковала. Он наблюдал за мной, а мышцу его лица формировали неотразимую улыбочку, при виде которой женщины обязаны ахать и падать в обморок. Я поспешила вернуть разговор в деловое русло.
     – На что мы рассчитываем, получив имена постояльцев?
     Кирилл опустил взгляд на чистые приборы. Их количество возбуждало аппетит не хуже аперитива. Он ухватил булочку и пока ее намазывал маслом, рассуждал:
     - Олег Назаров встретился на пляже с неизвестной женщиной. Точнее, это нам она неизвестна, а ему, судя по твоим ощущениям, дама хорошо знакома. Он мог передать ей документы? Вполне. В сумке с пляжными принадлежностями даже толстая папка незаметна. В расследовании Конторы эта дама не фигурирует. Досадный прокол. Следовательно, нам надо срочно ее вычислить.
     - Ты надеешься на фотографии?
     - Угу, - Кирилл мотнул головой, откусывая булочку. - Нам  нужно увидеть ее лицо. На снимке курортного фотографа лицо закрыто рукой… Но если мы найдем девушку, капитанскую дочку…
     - И если у нее сохранились фотографии, которые она делала в тот момент, - помогла я супругу, пока он жевал.
     - В этом я не сомневаюсь. Люди редко уничтожают свое изображение.
     - Она фотографировала мальчика.
     - А детское – тем более! – Кирилл потянулся за моей булочкой. – Рискну предположить, это ее племянник. Она чья-то сестра – отца или мамы мальчика – недаром он называл ее тетей. Семья пользовалась частным пляжем, следовательно, отдыхала в «Гранд паласе». А девушка в тот день была их гостьей. И если мы узнаем фамилии…
     - То выйдем на местную девушку с той же фамилией.
     - Конечно. – Кирилл расправился и с моей булочкой и снова поднял бокал, который успел наполнить официант. – За древний Кенигсберг, который подарил нам ту незабываемую ночь.
     Быстро у мужиков переключается интерес. О чем бы не болтали с женщиной – о сексе не забывают. Я хотела возразить, что незабываемой ночь получилась из-за жестокого предательства его любимой Конторы. У меня так и вертелись неприятные вопросы о той подставе, что мне учинили. Однако я воздержалась. Когда мужчина доволен своей работой, он переносит положительные эмоции и на семейные отношения. А вот у женщин наоборот. Если в семье плохо, то и на работе паршиво. В данный момент у нас наблюдалась редкая гармония.
     Ужин проходил прекрасно. Мы забыли о времени. Я впервые за долгие годы сидела спиной к окружающим, не высматривала скрытые камеры, не искала второе дно во взглядах и позах людей и слушала только одного человека. Я спокойно любовалась Балтийским морем. На закате оно отливало расплавленным серебром.
     Принесли шоколадный десерт – от одного вида можно лишний вес набрать. Я мужественно воздержалась. Кирилл слопал оба за милую душу. В своем отношении к сладкому мужчины вечно остаются детьми.
     После расчета метрдотель провел нас в кабинет управляющего. Альберт Карлович протянул Коршунову листок.
     - В тот день в отеле гостили две семьи с мальчиками подходящего возраста. Из Москвы и Ханты-Мансийска. Кормильцевы и Уйгуровы. Вот их данные.
     Мы с Кириллом переглянулись. Всего двое. Это обнадеживало.
     Запрос в вездесущую Контору Коршунов нащелкал на смартфоне прямо из такси, пока мы возвращались в «Усадьбу». Он дал задание, узнать девичьи фамилии жен Кормильцева и Уйгурова, а также определить девушек, проживавших в Калиниградской области семь лет назад, и имеющих брата или сестру из указанного списка.
     - Разбегаемся по номерам? – подколола я своего муженька, как только мы вошли в его номер.
     Его глаза стали квадратными от недоумения. После ужина в шикарном ресторане каждый самец рассчитывает на нечто большее, чем прощальный поцелуй в щечку.
     - Мы не закончили.
     - Что? – я стояла в дверях балкона, дразня его готовностью перейти в свой номер. На время отсутствия мы договорились оставлять двери балкона открытыми, помня о моем предыдущем спасении
     - Анализ третьего июля. – Кирилл лихорадочно тыкал пальцами в экран смартфона. – Вот! Третьего июля под вечер Назаров приехал в Калининград из Светлогорска на такси. Таксист проверен, чист. Назаров вышел около Музея Янтаря, зашел в магазинчик и забрал отремонтированную Царевну-лягушку. Далее он пешком вернулся в отель и не выходил из номера до утра. А что делала ты в это время?
     - Боялась переступить порог своего номера.
     - Как?
     - Я вернулась в «Усадьбу», поднялась на второй этаж, и около номера меня нагнала служащая отеля. Перепуганная девушка буквально вцепилась в меня и зашипела: «Вам нельзя делать это». «Что?», не понимала я. «Сами знаете», ответила она и толкнула уже отпертую дверь.
     - Что случилось? – напрягся Коршунов.
     - Внутри номера на столике лежал синтезатор. «В отеле нельзя играть на музыкальных инструментах, - заявила девушка. – Тишина – наше конкурентное преимущество». Я проверила пломбы на футляре и расслабилась. Заверила, что буду репетировать в лесу.
     - Тебе доставили оружие, - догадался Кирилл.
     - На этот раз в футляре для синтезатора. Я предупреждала служащих, что подвезут инструмент.
     - Сама понимаешь, подобная маскировка не вызывает подозрений.
     - Ага. Как вижу девушку со скрипкой или парня с гитарой, то обхожу их стороной. В тот раз вы перестарались. Зачем прислали армейскую винтовку с убойной дальностью до двух километров?
     - Наш сотрудник спешил. Кроме того, он не был посвящен в характер операции.
     - При работе в городе главное – компактность и бесшумность. Триста метров – за глаза хватит.
     - Извини. Если бы это делал я… – Глаза Коршунова застилала поволока возбуждения. Он надвинулся, погладил по предплечью, опустил руку на талию.
     - Ладно-ладно, - я выскользнула из намечавшихся объятий. – Хорошо, что там была еще «Беретта» с мощными патронами.
     - Ты уходишь? – запаниковал Кирилл. – У нас же медовый месяц.
     - Согласно паспорту он был семь лет назад. Теряешь память, суперагент.
     - Но…
     - Надо дать работу горничной и во втором номере. Для конспирации.
     Я перешла в свой номер и закрыла балконную дверь. Теплая ванна расслабила уставшее тело, нежное молочко вернуло коже бархатную упругость. Я облачилась в тончайшую сорочку и юркнула под одеяло. Чертовски приятно почувствовать себя обычной женщиной. Долгие годы я засыпала в одежде и с пистолетом под подушкой. Пустое ведро под дверью было самой примитивной из уловок от непрошенных гостей. Сейчас ведро не требовалось. Хотя от пистолета я бы не отказалась. С оружием как-то спокойнее.
     Я закрыла глаза, ощущая приятное дыхание приближающего сна. Как вдруг!
     Я вздрогнула. Кто-то тихо отпирал ключом входную дверь.

18

     Второй день, Калининград, 02-55
     Андрей Станкевич вошел в ночной клуб «Декамерон» около трех ночи. До двух часов он спокойно спал, потом принял душ, размял мышцы и выпил пилюлю бодрости. Одет он был в простой костюм и походил на бизнесмена, сдернувшего ненавистный галстук после унылого офиса. Охранник на входе лениво покосился на седого дядечку, не маскирующего модными шмотками свой возраст. Имидж случайного посетителя был частью плана агента. Чтобы наверняка выделиться в разнузданной потной толпе Станкевич поправил уголок платочка в нагрудном кармане пиджака и нырнул в прокуренный грохочущий мрак.
     Как он и рассчитывал, ночное гулянье перевалило апогей. Хорошие девочки разбежались по маминым квартирам, плохие парни напились и побузили, а плохие девочки нашли приключение на влажные места и сейчас с разной степенью энтузиазма пыхтели где-то в нестойких объятиях пьяных кавалеров. Клуб пустел. Лишь редкие раскачивающиеся тела мешали лучам цветомузыки прорезать пространство над танцполом.
     Для начала Станкевич пристроился у барной стойки. Потягивая виски, он наблюдал за официантками. Их было двое. Одна молоденькая угловатая, другая под тридцать с белесой копной подрастерявших былое обаяние волос. «Ты то мне и нужна, Надежда Веселова», - быстро вычислил бывшую проститутку Станкевич.
     Для получения информации есть два верных способа: подкуп и запугивание. Третий метод – втереться в доверие – не столь быстр и требует актерских навыков, однако избавляет от необходимости отсеивать ложь, весьма вероятную при первых двух подходах. Станкевич присмотрелся к намеченному объекту. Замотанный вид, уставшие ноги и грустный взгляд «брошенной собаки» перевесили чащу весов в пользу третьего варианта. Тем более он сулил и пикантное приключение. Агент на собственном опыте усвоил сладкую истину: хочешь залезть женщине в голову, надо залезть к ней в постель.
     Станкевич занял опустевший столик, сдвинул пустые бокалы и поманил официантку с копной на голове. Это удалось не сразу, но агент сохранял обещающую улыбку.
     - Надежда, вы не могли прибрать.
     Официантка, заметившая солидного и трезвого посетителя, тщательнее обычного протерла стол.
     - Что будете пить?
     - Напиток цвета ваших губ.
     Девушка невольно улыбнулась. Если что и хвалили в ее облике, то лишь волосы, и то когда-то давно.
     - Красное вино? – заинтересованный взгляд ощупал нетипичного посетителя ночного клуба.
     - Вы не только красивы, но и умны. – Станкевич знал, что лестью не пересолить беседу с одинокой женщиной. – Но я бы хотел, чтобы напиток напоминал еще и о ваших искрящихся глазах. Поэтому, не вино, а розовое шампанское.
     - Розовое у нас только французское, дорогое. Его бокалами не подают. Надо заказывать бутылку.
     - Наденька, шампанское может быть только французским.
     - Вы меня знаете?
     - Хочу узнать, - загадочно ответил Станкевич.
     Когда бутылка оказалась на столе и официантка начала ее открывать, Станкевич остановил девушку.
     - Вы правы, этот напиток нельзя пить одному. Оставьте ее, я заберу с собой.
     - Вас ждет дама?
     - Увы. Пустая постель в отеле. Я только что из Лондона и не могу привыкнуть к смене часовых поясов. Но благодаря бессоннице я здесь, и вижу вас, Надя.
     - Откуда вы знаете мое имя?
     Станкевич дотронулся до бейджика на груди официантки и надавил сильнее, чем требовало простое касание. Девушка наигранно хихикнула.
     - А меня зовут Андрей. Цвет ваших губ я вижу, а вот цвет ваших сосков… - Он уже понял, что для покорения бывшей проститутки необходим прямолинейный подход. - Я буду ждать вас в такси после окончания смены.
     - Но… - На женском лице боролись восторг и сомнение. – Мы совсем не знаем друг друга. И мне работать еще два часа.
     - За это время я перескажу вам свою жизнь. Принесите кофе. Покрепче.
     Официантка упорхнула, чтобы вернуться с самой чистой чашкой и самым ароматным кофе, приготовленным в ночном клубе со времен проверки городской комиссией.
     Заснули они под утро в номере гостиницы «Дона». Ласковые слова, бутылка дорогого шампанского и россыпь бутыльков из мини-бара, выпитые большей частью Надей, разбудили в ней безудержную игривую кошечку Еву. Рука Станкевича сжимала грудь уснувшей женщины, доказывая, что в нелегкой шпионской работе бывают и приятные моменты.

19

     Второй день, Калининград, 07-10
     Запах! Запах натруженного мужского тела ни с чем не спутаешь. В транспорте он неприятен, а в постели, если вы его не почувствовали, значит, ночь прошла зря. Я проснулась, касаясь носом плеча Кирилла. Он, пройдоха, припрятал ключ от моего номера и, когда я уже засыпала, прокрался ко мне. Настойчивость и ловкость требовали награды. Я заставила его потрудиться, чтобы церемония награждения запомнилась обоим.
     Сон отлично восстанавливает силы. Кирилл сделал зарядку на обширном балконе, заставил и меня качать пресс и отжиматься. Хорошо хоть на пробежку не вытолкал. Нет, в следующий раз я позабочусь, чтобы утреннюю энергию неугомонный муженек выплескивал другим способом.
     Мы спустились на завтрак.
     - Возвращаемся к четвертому июля, - деловито сообщил Коршунов, переключаясь с омлета на творог. – Что ты делала в тот день?
     - Догадайся.
     - Светлая, загадок нам и так хватает, - сморщился Кирилл, будто выдавил в творог лимон, а не бухнул туда баночку джема.
     - Моталась по лесам, искала, где проверить «синтезатор». Я не могу работать с необстрелянными стволами.
     - Узнаю профессионала.
     - Потом мне пришлось избавиться от гильз. На эти процедуры ушел весь день. А вечером я позволила себе расслабиться в местной сауне.
     - Я в курсе. К тому времени я уже поселился в отеле. Как мне хотелось туда спуститься, но, - он обреченно вздохнул, - начальство запретило вступать в контакт.
     - Ты живешь по приказу?
     - Я офицер.
     - Тогда докладывай, что нырыло ваше расследование?
     - Подожди, я еще блинчики не пробовал.
     Я тонизировала организм крепчайшим кофе-эспрессо, освежая рот чистой водой после каждого глотка, и старалась не замечать потеки масла на подбородке у моего славного офицера. О, господи, всегда удивлялась мужскому аппетиту. По-моему, мышцы пресса им нужны, чтобы утрамбовывать пищу.
     Вернувшись в номер, Кирилл поколдовал над смартфоном и вывел на дисплей материалы секретного расследования.
     - Я изучил дело вдоль и поперек, надеюсь на твой свежий взгляд. Итак, четвертого июля Олег Назаров отправился в Балтийск. Там расположена военно-морская база. Назаров встречается с кавторангом Игорем Истоминым. Капитан второго ранга соответствует званию подполковника, чтобы ты понимала.
     - Спасибо за ликбез. О чем они говорили?
     - Контору, естественно, заинтересовала эта встреча. Истомина взяли в тиски. Он сообщил, что пересекался с Назаровым лет шестнадцать назад на отдыхе. Они жили в одной комнате Центрального Военного санатория в Светлогорске. Ну, поболтали, выпили, вспомнили, как ухаживали за девушками. Оба были тогда неженатыми старлеями. С тех пор, по словам Истомина, он с Назаровым не встречался. Ни разу! Мы проверили. Действительно, их пути не пересекались. Истомин долгое время служил на базе Северного флота в Североморске, и только за год до встречи перевелся в Балтийск. Тем не менее, у Истомина провели тщательный обыск, а самого моряка проверили на полиграфе. Вопросы были заточены под шпионаж и получение от Назарова каких либо бумаг. Результат отрицательный. Но репутацию кавторангу попортили основательно. Через полгода мужику пришлось уволиться из флота.
     - Они жили в одной комнате в том самом санатории, куда накануне заходил Назаров?
     - Ну, да. Это популярное место, особенно в Советские годы. Летом там отдыхают начальники, а старлеям достался май. Море еще холодное. Что остается делать крепким мужикам, которым не требуется лечения? Экскурсии, выпивка и дискотеки. Этим они и занимались.
     Я задумалась.
     - Сначала Назаров интересуется делом «замурованной ведьмы». Потом едет в санаторий, затем встречается со старым приятелем. Он топчется вокруг своего прошлого.
     - Ты знаешь, лет через двадцать после окончания школы всех тянет на встречу с одноклассниками. Кто кем стал, чего достиг и так далее. У меня в Калининграде, кстати, тоже есть одноклассник. Он военный. Димка Коломиец. Надо бы с ним встретиться.
     - Школьные годы – это целая жизнь. А Назаров интересуется коротким периодом беззаботного отдыха, который он провел со случайными людьми. Что его заставляло копаться в том времени?
     - Истомин. Была версия, что Назаров хотел завербовать военно-морского офицера. Но она не подтвердилась.
     - А другие версии?
     - Ну, например, отвлекающий маневр. Учти, Назаров предполагал, что за ним следят. Он мог сознательно отвлекать внимание от чего-то более важного.
     - От совершенно секретных досье?
     - А что еще может быть важнее?
     - Человеческая жизнь! Та девушка, которую изнасиловали, убили и замуровали! – в сердцах воскликнула я.
     Коршунов наблюдал за моей реакцией как врач за пациенткой, спокойно и снисходительно. Его умудренный жизнью взгляд красноречиво свидетельствовал, что государственная тайна в нашей стране всегда перевешивала человеческие жизни. Я взяла себя в руки и попыталась рассуждать взвешенно.
     - Назаров и Истомин отдыхали вместе три недели. За этот период девушки в округе пропадали?
     - Ни одного заявления. Я же говорил, точная дата убийства «замурованной» не установлена.
     - Что-нибудь еще тогда произошло?
     - Ничего серьезного. То было другое время, другие нравы, другая страна.
     - И тем не менее. Они же знакомились с девушками. Может, у кого-нибудь возникла долгая связь.
     - Вряд ли. Оба женились позже, на женщинах, никогда не посещавших Калининградскую область. Истомин через два года развелся, а у Назарова брак удачный. Кстати за его женой и детьми Контора в тот момент не спускала глаз в Турции. И не зря.
     - Что случилось?
     - То самое и случилось. – Коршунов собрался пояснить, но передумал. - Мы же договорились двигаться последовательно. Надо понять психологию противника в тех обстоятельствах, когда он еще не ведает, что произойдет в будущем.
     - Ну, хорошо, - смирилась я. – Вы опрашивали сотрудников санатория того периода, когда они отдыхали?
     - Прошло шестнадцать лет. Зачем нам это? Мы искали документы, которые предатель Назаров украл буквально накануне и собирался передать врагам. Он опорочил честь офицера! Да что там офицера. Он поставил под удар интересы страны!
     - Но как-то он у вас выслужился. Стал полковником, занимал высокую должность.
     - Как-как. Да очень просто. В свое время Назаров завербовал американского дипломата, и его карьера стремительно пошла в гору. А всё оказалось с точностью наоборот. Это была игра ЦРУ. 
     - Успокойся. Четвертого июля вы еще не знали, что Олег Назаров увез с собой документы.
     - Да, верно. Но это ключевая задача, поэтому я тебя с ней познакомил сразу. И в период следствия мы рылись в тех местах, которые Назаров посетил в последний свой приезд, а не когда-то давно.
     - Когда-то давно какой-то негодяй убил девушку, и он до сих пор не понес наказания. Это справедливо?
     - Светлая, ты опять за свое, - уныло отозвался Коршунов.
     - Я хочу поговорить с сотрудниками санатория тех лет, когда там отдыхали молодые офицеры.
     - Ладно. Я наведу справки.
     - И еще. Достань фотографии молодых Назарова и Истомина. Это освежит память сотрудников.
     - Они есть в деле. Хочешь посмотреть?
     Он тронул несколько раз мягкий экран и протянул смартфон. Обычные фото на документы. Чернявый крепкий разведчик никак не походил на русоволосого поджарого моряка. И в то же время обоих что-то объединяло. Неулыбчивые лица и не пускающие внутрь себя глаза.

20

     Второй день, США, Ленгли
     Директор по разведке Бред Коннорс в десятый раз перевел взор с оригинала на подстрочный перевод нового послания Механика. Начальник «русского» отдела Фрэнк Рассел следил за выражением лица шефа. Сегодня директор лишь потирал переносицу, но делал это с большим усердием.
     - У Механика имеются оригиналы досье еще на четырнадцать нелегалов, - тактично прервал затянувшееся молчание Рассел. Он знал, что любой начальник лучше воспринимает информацию со слов. – Механик просит за них деньги.
     - Немалые.
     - Пять миллионов долларов. Там есть приписка, что торговаться бессмысленно.
     - Вижу. Раньше мы ему диктовали условия. А где сейчас его жена и дочь?
     - Первое время мы их опекали, но потом… Механик считался мертвым, и мы сняли контроль. Три года назад они поехали отдыхать в Мексику, и там исчезли.
     - Механик и об этом позаботился, спрятал семью!
     - Бывает, что красивые женщины в Мексике исчезают не по своей воле.
     - Это его рук дело. Поэтому так спокойно требует от нас пять миллионов.
     - Можно смотреть на это, как на коммерческую сделку. Мы часто покупаем информацию.
     - Но не за такие деньги! – воскликнул Коннорс.
     - Всё имеет свою цену, сэр. Первым письмом Механик доказал, что не блефует. А если Денисенко-Монтеро был самым мелким из русских агентов? Тогда эта сумма смотрится совсем по-другому. Пять миллионов – и безопасность страны. Наверное, это его пенсионный фонд.
     - Мне бы такой, - директор постепенно успокаивался.
     - Досье стоит этих денег, сэр. Представляете, какая будет шумиха, когда мы разоблачим четырнадцать агентов?
     - Мы заткнем глотки конгрессменам в их попытках уменьшить финансирование. А то по любому поводу тычут в нас пальцем. Я им сам покажу палец. Вот так! – Директор выпятил средний палец, повитал в облаках победных фантазий и вернулся в служебное кресло. – Черт с ним, торговаться не будем. Я не совсем понял, как мы сообщим Механику о согласии на сделку?
     - Через Интернет. Он указал форум и ник с паролем. Это общество любителей рыбок. Мы напишем от имени Vovan, что готовы купить четырнадцать красных пираний. Механик там же ответит, где и когда состоится сделка.
     - Красные пираньи... А если нас завалят предложениями, как мы поймем, где его?
     - Красных пираний не существует, сэр.
     - Вот как. В образности выражений Механику не откажешь. Прощупайте этот форум и всё такое.
     - Специалисты уже занимаются этим вопросом.
     - А что за сим-карта вложена в конверт? – директор поднял прозрачный пакетик.
     - Пока он о ней ничего не пишет.
     - Но вы ее проверили?
     - Конечно, сэр. Это обычная российская сим-карта для мобильного телефона. Ее мог приобрести кто угодно. Тратить время на поиск покупателя бессмысленно. Механик опытный волк, от него подарков ждать не приходится. Внутри конверта и на сим-карте отпечатки пальцев не зафиксированы.
     - Он будет на нее звонить, - убежденно произнес директор.
     «Какая светлая мысль», - хотел съязвить Рассел, но субординация требовала иного ответа.
     - После долгих размышлений, я тоже пришел к такому выводу.
     - Значит, сделка по обмену произойдет в России.
     - Не факт. – На этот раз подчиненный не стал либезить. – Вы забываете о роуминге.
     - И в каких странах работает эта штучка?
     - Почти на всей планете.
     - Успокоил. – Директор по разведке отодвинул конверт. Его губы выпятились «уточкой». – А если мы не согласимся?
     Фрэнк Рассел тяжело вздохнул. Пустая трата времени начинала его тяготить.
     - Тогда сделка не состоится. Но я уверен, это не тот случай, когда скупость оправданна.
     - Мы покупаем кота в мешке.
     - Я так не думаю, сэр. Механик уже доказал, что обладает сверхсекретной информацией. Мы знаем, что после его исчезновения в Службе Внешней Разведки была большая чистка. Он скрылся, украв документы.
     - Он хочет перехитрить и нас и русских. Это создаст плохой прецедент.
     - Русских он уже перехитрил. А нас… Ведь мы назвали операцию «Хитрый лис». Я предлагаю пойти на сделку, забрать документы, а потом упаковать Механика и переправить в Штаты. Механик – это кладезь информации.
     - Сделать это будет непросто.
     - Нет невыполнимых задач, сыр.
     - Есть только недостаточное финансирование, - продолжил профессиональную шутку директор и немного повеселел. – Как наш агент в Калининграде?
     - Активно работает. Пока подтверждает уже известные факты. Но по последней информации, Чайка нащупал новый след в давней истории в отеле «Дона».
     - Ну, что ж, - директор встал. – Обо всех новостях докладывайте мне незамедлительно. Я сегодня же включу в вашу группу специалистов по операциям в арабских странах. Вы остаетесь страшим.
     - Есть, сэр! – кивнул Рассел, едва сдерживая самодовольную улыбку. Его больше порадовало окончание затянувшейся аудиенции, чем подтверждение полномочий руководителя.

21

     Второй день, Калининград, 8-30
     - Четвертого июля у тебя весь день ушел на пристрелку оружия? – разочарованно уточнил Кирилл. Он видимо надеялся, что я в виде незримого духа ежеминутно сопровождала шпиона Назарова.
     - Не только. Про сауну ты знаешь, а перед этим я посетила магазины. Мне требовались обновки.
     В глазах Коршунова мелькнуло удивление. Я горько усмехнулась.
     - Посредник, ты не воспринимал меня как женщину? Ты прав. Я ею не была. Киллер по кличке Светлый Демон выполняла задание по слежке за острожным клиентом. Чтобы Назаров меня не засек, требовалось то и дело перевоплощаться. Два парика у меня были, но вот очки всего одни, да и с летней одеждой проблемы. Помнишь, как мне пришлось бегать за купальником. Вот я заранее и прибарахлилась. Ведь ты не сообщил, сколько дней мне предстояло играть роль ищейки.
     - В тот момент начальство по Назарову еще не приняло окончательного решения.
     - Держали меня на низком старте. Это было что-то новенькое. Клиент есть, а команды «фас» нет. Наблюдай – и жди. Такой подход меня нервировал. Я не знала о ваших шпионских играх.
     - Ладно, переходим к пятому июля. Докладывай! – приказным тоном сказал Коршунов.
     - Есть, товарищ командир! Или теперь следует обращаться: господин офицер?
     - Не язви, Светлая. Вырвалось.
     - Утром, с объемистой сумочкой на плече, я вышла из «Усадьбы». Проверила метки на машине, убедилась, что ее не вскрывали, и помчалась в город. Сложность была в том, что выходить из своей гостиницы я должна была в нормальном виде, а появляться рядом с Назаровым каждый раз в разном. По пути я свернула в промышленную зону, попетляла и нашла укромное местечко, чтобы переодеться. Заодно проверила, нет ли хвоста. Короче, с обновленной мордашкой я подкатила к «Донне» в районе десяти. Пока размышляла, как проверить, в номере ли клиент, Назаров вышел из отеля.
     - Что у него было в руках?
     - Небольшой пакет. Он не стал вызывать такси, потопал пешком. Пришлось и мне выходить из машины, хотя я рисковала. Если бы он подхватил такси на улице, я бы осталась в дураках.
     - В Калининграде не принято голосовать. Такси вызывают по телефону.
     - Сейчас я это знаю, а тогда… Назаров шел целеустремленно, не оглядывался. Или делал это незаметно для меня. Вокруг были люди, мне кажется, я не вызывала подозрений. Вскоре он зашел на почту. Я тоже решила заглянуть. А вот там, кроме нас, были всего два посетителя. Я поняла, что теперь мне придется возвращаться к машине, чтобы сменить парик, очки и блузку.
     - Что он делал на почте?
     - Хотел послать сувенир бандеролью. Ту самую янтарную лягушку.
     - Куда?
     - Вслух он не говорил.
     - А адрес ты подсмотрела? Он же заполнял бланк.
     - Ничего он не писал. Почтальон его отговорила. Взвесила лягушку, посоветовала найти подходящую коробочку, и как следует упаковать. По-моему, он расстроился. Хотя какой же идиот будет отправлять хрупкую вещь в пакете.
     - Назаров не идиот, это точно. Он обещал сувенир жене. Но не в Турцию же он собирался его отправлять? – Кирилл вопросительно посмотрел на меня.
     - Не знаю. В общем, клиент вернулся в отель, что мне было только на руку.
     - Мы ничего не знали о почте. Странная история.
     - Не волнуйся. Документы в лягушку он не мог впихнуть, и на почте ничего не оставил.
     - Опять этот странный сувенир.
     И тут неприятным зуммером разразился Коршуновский смартфон. Кирилл взглянул на дисплей и напрягся.
     - Перейди в свой номер, - приказал он. – Срочно.
     Я удалилась через балкон, терзаясь догадками: возникла непредвиденная опасность, или Кирилл хотел скрыть содержание разговора. От меня он требует полной искренности, а сам…
     Кислотный ручеек подозрительности червоточиной пробивался сквозь сердце. Я некоторое время сидела перед зеркалом, перебирая красивые средства для макияжа. Приобрела их неделю назад не для себя, а ради него. А он заглядывался на девиц на пляже, утром делал глазки девушке на рецепции, а сейчас выпроводил меня для тайного разговора. С кем? Или я мучаю себя понапрасну?
     Я прокралась к балконной двери его номера. Услышанное меня потрясло.

22
 
     Второй день, Калининград, 9-25
     Кирилл пришел в мой номер минут через десять. Я успела вбежать первой, плюхнуться перед зеркалом и схватиться за тюбик с тушью. Он подбросил на ладони ключ с логотипом «Ауди».
     - Нам подогнали машину. Начальство не одобряет использование частных водил.
     - Да? – выдавила я.
     - Они прочли мой доклад.
     Мы оба покосились на смартфон, пристегнутый к его брюкам. Как же я забыла, что Посредник обожает зашифрованные электронные сообщения.
     - Ты докладываешь о каждом нашем телодвижении? – мой взгляд перекочевал на кровать. Она явно сдвинулась за предыдущую ночь.
     - Время, проведенное в номере, проходит по разряду анализ.
     - В смысле? Мы друг у друга берем анализы? – подначила я супруга.
     - Мы думаем головой.
     - Головой, значит. И где же она находится? – я медленно опустила взгляд и уперлась в точку на его фигуре где-то посередине между носом и носками.
     Кирилл фыркнул, крутанулся на пятке и потряс бумажным пакетом, заставляя мой взгляд подняться выше.
     - Еще мне передали пакет из прокуратуры
     - И всё? – невольно вырвалось у меня.
     - Что всё?
     - Всё, о чем ты хочешь сказать? – прямо спросила я. Мне не давал покоя подслушанный разговор.
     - Здесь то, о чем ты просила. – Невозмутимый Коршунов положил передо мной пакет. – Фотографии и приметы пропавших девушек. Тех самых…
     Он промолчал! Он скрывает от меня самое главное!
     Кирилл не дождался моей реакции и сам вынул из пакета черно-белые фотокарточки с надломленными уголками.
     - Девушек всего двое и то… Да что с тобой? Это же по твоей просьбе.
     - Да-да, конечно. – Я ухватилась за снимки.
     Коршунов скептически наблюдал, как просыпается мое внимание.
     - Как я уже говорил, за те три недели, что Назаров отдыхал в санатории, ни одного заявления о пропаже девушки не поступало. Если взять период плюс-минус три месяца, то было шесть  заявлений. Три девушки благополучно вернулись к родителям. Еще одну обнаружили утонувшей без следов насильственной смерти. А эти двое исчезли. Дела давно отправлены в архив.
     Я вглядывалась в фотографии простых девчушек на перевале от угловатой юности к мягкой женственности. Преодолели они эту дорогу или застряли на ней, превратившись в истлевшие останки на замороженной стройке? У светленькой девушки в очках была короткая стрижка с длинной челкой, приспущенной на лоб. Вторая была улыбчивой брюнеткой, с забранными в хвостик волосами. Я изучала их уши, но то, на что рассчитывала, не обнаружила.
     - Покажи описание примет.
     - Пожалуйста. – Он выложил два листка. – Но учти. Темноволосая пропала за три недели до приезда Назарова. А та, которая в очках, три дня спустя поле его отъезда. Они не имеют отношения к нашему расследованию.
     - Так-то оно так. Но ведь Назаров интересовался делом «замурованной ведьмы». С какой целью?
     - Я уже говорил, чтобы отвлечь внимание, пустить следствие по ложному ходу. Как видишь, он не прогадал. Спустя годы мы тратим время на эту ерунду.
     Я прочла описание пропавших девушек. В перечне особых примет пирсинг не упоминался. А ведь такую деталь не могли упустить из вида. Сережки брюнетки и очки блондинки описаны подробно. Наверное, Коршунов прав. У него есть опыт расследований, аналитической работы. От меня же требуются скрупулезные вспоминания, а не пустые домыслы.
     - Это не они, - угадав мои мысли, произнес Кирилл. – Вторая девушка ниже ростом. А у первой хоть и упоминаются джинсы «Монтана», но говорится, что она всегда ходила в очках. А в замурованной комнате ни очков, ни даже осколков стекол не найдено. Как это может быть при изнасиловании?
     Чем я могла возразить? Он сразу заметил несоответствие в росте, а я зациклилась на пирсинге. Возможно, те штырьки с каплями янтаря попали в комнату еще до тела. Хотя откуда им взяться на стройке.
     – И все-таки это пирсинг. – Я не заметила, как стала рассуждать вслух. - Штырьки вставляли в уши плотненьким рядком. Тогда это уже входило в моду.
     - Возможно. Но при чем тут наше расследование? Неведомую девушку с пирсингом могли укокошить и через три месяца после отъезда Назарова, и через год. Точная дата неизвестна! Мы зря теряем время! – Коршунов начинал нервничать. – Нам нужны документы, а с непонятными трупами пусть разбираются другие. Светлая, ты женщина, а не Шерлок Холмс. Лучше посмотри сюда.
    Мне не понравились его тон и пренебрежительные словечки «укокошить», «непонятные трупы». Но я действительно не Шерлок Холмс. Моя версия провалилась. Я посопела, выражая недовольство, и взглянула на экран смартфона.
     - Что это? 
     - А вот это непосредственно касается нашего расследования, - расцвел Коршунов. – Мое задание отработали и узнали фамилию девушки, родственники которой отдыхали в «Град паласе» семь лет назад. По всей видимости, именно она фотографировала мальчика на пони.
     - Елена Кормильцева, - прочла я первую строчку. Далее следовал Калининградский адрес и телефон.
     - Так точно. Ее старший брат с семьей гостил в отеле. Приезжал на отдых из Москвы. Кстати, фотограф был прав, она дочь военнослужащего. И нашли мы ее благодаря тебе.
     Кирилл обнял меня и выпятил губы. Я отвернулась. Его поцелуй пришелся в щеку. Какие же мужики циники. Сам тайно сюсюкает по телефону с какой-то Танечкой, а лезет целоваться ко мне.
     - Поехали к Кормильцевой. – Я решительно оттолкнула мужа, ни словом не упомянувшего про ласковый разговор с другой женщиной.

23

     Второй день, Калининград, 9-40
     Близость тел разрушает преграды к секретам. Секс всегда входил в тайный арсенал разведок. Впрочем, гораздо чаще на подобные уловки попадались мужчины. Обычно к ним подсылали женщин легкого поведения. Но в этот раз агент Чайка расширил границы классического жанра, поменяв  местами охотника и жертву.
     Он проснулся с ощущением, что по щеке бродит муха. Станкевич вяло махнул рукой и открыл глаза. Пальцы задели жесткие кудряшки раскинувшейся рядом Нади-Евы, теплой и доступной. Лет десять назад агент не сразу покинул бы постель, но заводная официантка за неполную ночь сумела опустошить его на неделю вперед.
     Станкевич принял душ, прикидывая, как приступить к главной части плана. Он надел трусы, сунул руки в свежую рубашку и вернулся к девушке. Мужские пальцы юркнули под одеяло и нащупали женскую грудь. Девушка хлопнула ресницами, глупо улыбнулась, и аркан из гибких рук обхватил шею Станкевича. Агент не сопротивлялся. Из кармана рубашки выпало удостоверение.
     - Что это? – спросила Надя, раскрывая красные корочки. – Ты из милиции?
     - Теперь это называется полиция. – Станкевич забрал удостоверение. Оно выполнило свою функцию.
     В глазах девушки зарождалась тревога. Весь опыт ее жизни не сулил ничего хорошего от встречи с правоохранительными органами. Станкевич встал, его лицо приобрело жесткость.
     - Я не случайно встретился с тобой. Я знаю о тебе всё, Надя-Ева.
     Услышав прежний псевдоним, бывшая проститутка поджала колени и подтянула одеяло к подбородку.
     - Сначала я хотел допросить тебя в кабинете, но когда увидел очаровательную девушку с чудесными волосами и обольстительной фигурой я… У меня душа перевернулась. Я уже не мог относиться к тебе, как к свидетелю. Ты для меня, это… - Станкевич сделал жест, словно хотел изобразить невидимое облако или огромный букет, и скромно умолк. Выдержав достаточную паузу, он выдохнул. – Я пропал.
    Агент рухнул на колени перед кроватью. Слезы не получались. Он изобразил тоску.
    - Я влюбился в тебя. Ты понимаешь, что это такое?
    Губы девушки дрогнули, глаза заискрились, одеяло соскользнуло, обнажив не только грудь, но и живот. Ее требовательные ладошки пустились в путешествие по мужскому телу. Кажется, она понимала любовь совершенно однозначно. Агент не противился и охотно пристроился рядом, не забывая о деле.
     - Чудесная моя, ласковая. У тебя удивительная кожа, губы, волосы… - Он приподнялся на локтях и сверкнул глазами. – В этом отеле семь лет назад мой друг попал в скверную историю. Ты его знаешь!
     - Кого? – испуганно заморгала Веселова.
     - Его звали Олег Назаров. – Станкевич заметил испуг в глазах девушки. – Я хочу найти его врагов. Ты мне поможешь?
     - Я?
     - Конечно ты! Я знаю, ты была с ним. – Теперь предстояло в очередной раз сменить праведный пыл на любовный лепет. – Я понимаю его чувства, он наверняка был покорен твоей красотой. Ты роскошная женщина. Ты совершенство, в тебя нельзя не влюбиться. Расскажи всё, что знаешь о нем. Я должен отомстить.
     - Я помню его. – Девушка, кажется, поверила, что встретила хорошего полицейского. – Он точно твой друг?
     - Конечно, сладкая моя. Самый лучший. Расскажи о том, что произошло.
     - Олег хотел съездить со мной в Польшу, - виновато сообщила Надя.
     - Замечательно. У вас получилось?
     - Он обещал, что это будет незабываемое путешествие, дал мне денег на наряды и билеты. Я всё сделала, как он сказал, сообщила о времени отправления, но…
     - Что?
     - Он не пришел к автобусу.
     - А ты? Ты позвонила ему?
     - Да. Он не ответил, и я примчалась в гостиницу.
     - Что ты здесь увидела?
     - Меня не пустили. Тут были люди, в костюмах, они даже милиционеров не пускали. Я убежала, но в тот же день они меня сами нашли и долго допрашивали.
     - Это ФСБ. Наши ведомства вечно конкурируют. Всё скрыли, ничем не поделились, а мне надо найти тех, кто помешал твоему счастью с Олегом. Расскажи подробно. Мне надо знать каждую деталь, каждую мелочь. И тогда… – Суровый агент, насколько мог, придал лицу мечтательное выражение. – Мы могли бы совершить другое путешествие. Ты и я. И не Польшу, а в Лондон. Нет, лучше в Таиланд. Там всегда теплое море. А потом, быть может... – Он заглянул ей в глаза и произвел «контрольный выстрел»: – Я одинок и давно ищу женщину, с которой не хотелось бы расставаться... Мне кажется, я нашел.
     Девушка растаяла, как забытое эскимо на пляже. Она всегда верила, что фильм «Красотка» основан на реальных событиях. И вскоре Станкевич выпотрошил ее память до основания.

24

     Второй день, Калининград, 10-40
     Я постаралась выкинуть из головы неизвестную Таню, с которой Кирилл так ласково разговаривал по телефону. Полностью это не удалось.
     Елену Кормильцеву нам пришлось вытянуть из офиса торговой компании, где она работала менеджером. Коршунов предъявил парализующее удостоверение и предупредил, что гражданка проходит свидетелем по важному делу. Девушка растерянно похлопала длинными ресницами и решила, что сама отпросится у руководства.
     - Показывайте дорогу к своему дому, – приказал Коршунов, когда Кормильцева села в машину рядом со мной на заднее сиденье.
     - А мы разве не к вам? – еще больше испугалась девушка.
     - Нет. Закон о защите свидетелей знаете? Для вашей безопасности мы ограничили круг ваших контактов.
     Сказанное отнюдь не успокоило девушку. После некоторых сомнений она попросила:
     - Покажите еще раз ваше удостоверение.
     - Пожалуйста.
     Елена изучила раскрытые корочки и поджала губки. Но это ее не портило. Она находилась в той чудесной поре расцвета сил и желаний, которую женщины вспоминают особенно часто на закате жизни. Моих документов Кормильцева не спрашивала. Мой вид, как водится, не таил опасности.
     Когда мы вошли в ее квартиру, она растерянно улыбнулась.
     - Может, мне нужен адвокат. Я не знаю, как в таких случаях…
     - Вы успокойтесь. Вас ни в чем не обвиняют. Нам требуется ваша помощь. – Я взяла инициативу в свои руки.
     - Да? И что же я могу? – девушка глядела теперь только на меня, что позволяло Коршунову спокойно осмотреться.
     - Нас интересуют события семилетней давности. В тот год приезжал ваш брат…
     - Саша часто приезжает.
     - Дело было в начале июля. Александр Кормильцев приезжал с женой и сыном. Они остановились в Светлогорске, в отеле «Гранд палас».
     - Помню. Им хотелось быть поближе к морю. А брат – он бизнесмен.
     - Замечательно.
     - Вы что-то имеете против Саши? Скажите?
     - Не волнуйтесь и не перебивайте меня. В один из тех чудесных дней ваш племянник сфотографировался верхом на пони. Вспоминаете?
     - Ну, да. Он очень хотел. Мальчишка.
     - А вы фотографировали его из-за спины фотографа.
     - Я?
     - Да-да. Глупо отрицать. Я видела вас и хорошо запомнила.
     Елена покосилась на меня. В ее взгляде читалась юношеское презрение сорванца к школьной ябеде.
     - А разве это противозаконно?
     - Напротив. Мы готовы высказать вам официальную благодарность. Но прежде нам надо посмотреть эти снимки.
     - Что в них такого? Мальчик и пони.
     - Вот пони Люсьен как раз нас и интересует, - ляпнула я.
     - Пони зовут Люсьен? А он при чем?
     - Извините, это государственная тайна, - пришел на выручку Коршунов. – Вы же понимаете, в каком ведомстве мы работаем?
     - Да, конечно.
     - У вас сохранились фотографии? – я вновь обрела уверенность.
     - Сейчас посмотрю. – Елена выдергивала из шкафа толстые альбомы, где в пластиковых кармашках хранились десятки фотографий, раскрывала их и убирала обратно.
     Я подошла к окну. Глаза автоматически нашли подходящую точку для обстрела этой и соседних квартир. Господи, что я за женщина! Подоконник украшает весьма распространенный комнатный цветок с неприятным запахом, а я даже не знаю его названия. Разве можно жить с такой женщиной! Я не смогу стать хорошей женой. Для меня собрать винтовку проще, чем включить посудомойку, а общаюсь я лучше всего с бессловесной черепахой.
     Где-то на пятом-шестом альбоме Кормильцева воскликнула:
     – Нашла! Вот он ваш пони.
     Мы с Коршуновым дружно клюнули носом в изображение. Нас ждало разочарование.
     - Этот снимок сделан профессиональным фотографом, - отметил Кирилл. – А где ваши снимки? Те, которые вы сделали своим фотоаппаратом.
    - Да не было у меня своего! Это был Сашин. Мы много щелкали, и он его увез в Москву. Потом прислал несколько фоток. Они все здесь.
    Мы пролистали альбом. Ни пони, ни Назарова.
    - Вы скачивали фотографии себе? Обычно ведь не все печатают.
    - Нет. Тогда у меня не было компа. Всё осталось у Саши. Он в свой ноутбук их переносил.
     - Вы ничего не скрываете? – веско спросил Коршунов.
     - Нет, – затрясла головой девушка. - Зачем мне что-то скрывать?
     - Ну, что ж. Мы свяжемся с вашим братом. Дайте-ка его телефон.
     - Он живет в Москве.
     - Это не проблема, - хмуро заверил Коршунов.

25

     Второй день, Калининград, 12-30
     Мы вернулись в «Усадьбу» и заказали обед в номер. Пока ждали заказ, Коршунов расчертил на листках график передвижения Назарова в Калининградской области. Один лист соответствовал одному дню. Под пунктами маршрута он писал имена людей, с которыми встречался шпион. На страницах с заголовками «2 июля» и «4 июля» все имена были перечеркнуты. Эти люди не могли получить досье. А вот «3 июля» в рамочку была обведена «Неизвестная на пляже».
     - Кто же ты? – задумчиво пробормотал Кирилл, склонившись над столом. – Надеюсь, в Москве оперативно отработают Александра Кормильцева.
     - У тебя много помощников? – спросила я.
     - Пока существует надежда найти досье, мне будут помогать. А вот потом…
     - Что потом? Когда мы найдем, или когда не найдем?
     - У нас только шесть дней. И первый из них уже закончился.
     - Так что же потом? На седьмой день? – Я чувствовала его внутреннее волнение.
     - Если не найдем, отзовут разведчиков-нелегалов…
     - Я не про них, а про нас. – Я старалась поймать взгляд Кирилла, но он упорно смотрел в листки с датами и стрелками.
     - Когда закончатся шесть дней… Мы с тобой будем вместе... Что бы не случилось.
     Мне не понравился его тон. Таким голосом произносят погребальные речи. Я понимала, что Кирилл что-то не договаривает. Но почему? Куда исчез его энтузиазм, с которым он ринулся в расследование? Почему он старательно отводит глаза? Что за Таню он от меня скрывает?
     - Кирилл. – Я обняла его сзади и спросила: – Мы семья?
     В этот момент в дверь постучали и сообщили о доставке обеда. Мышцы на спине мужа расслабились. Он ел шумно, хвалил повара и жалел, что не заказал вино.
     - Ты ведь на службе, - заметила я.
     - Мы оба служим нашей Родине. – Коршунов чеканил слова, будто заколачивал гвозди. Мне показалось, прежде всего, он хотел убедить в этом себя.
     Когда с обедом было покончено, Кирилл вновь схватился за бумаги.
     - Продолжим про пятое июля. – Он рассуждал и рисовал. – Утром Назаров посетил почту. Контакт со служащей и с людьми в очереди. Ты была рядом и подтверждаешь, что передачи документов не было. Перечеркиваем... Потом он вернулся в отель и по нашим данным в тот день его больше не покидал.
     - Документы можно передать и в номере. Кто-нибудь посещал его?
     - Была одна особа. – Кирилл криво улыбнулся – Назаров заказал по телефону проститутку.
     - Сцену выбора живого товара я помню.
     - Да? Тебе и карты в руки. Рассказывай.
     Я придвинула к себе листок и продолжила чертить схему. Я лучше запоминаю информацию, если она «проходит через пальцы». Порой я сознательно записываю самые важные сведения и тут же сжигаю листок. Написанное надолго отпечатывается в моей памяти.
     - Пятого июля к отелю «Дона» я вернулась около шести вечера. После контакта на почте надо было взять паузу и сменить имидж. Я застала момент, как Назаров выходил из отеля. Он подошел к машине, перед которой вихляли задом две размалеванные девицы. Выбрал одну из них, расплатился с водителем и ушел с ней в отель. Я сразу догадалась, что это была проститутка.
     - Он снял ее на всю ночь.
     - И не спешил. Я решила поужинать в «Дольче Вите». Сладкая парочка, к моему удивлению, тоже была там. Девица много пила, а Назаров о чем-то нашептывал ей и лыбился, как кот на сметану. Потом он увел девицу в номер. Я уехала к себе и тихо радовалась, что мои контакты с клиентами не предполагают столь тесного общения.
     - Вот эта девушка. – Кирилл включил смартфон и показал несколько фотографий. Некоторые были явно не для семейного альбома. – Надежда Веселова. Работала под псевдонимом Ева.
     - У тебя неплохая подборка.
     - Ребята постарались. Приобщили к делу.
     Разбитная девица выделялась светлой роскошной шевелюрой, которой позавидовали бы многие. И, тем не менее, на одной из фотографий она предстала с прилизанными волосами. Вечная участь неуверенных в себе девушек – ровные волосы завивают, кудрявые распрямляют в бесконечной погоне за ускользающим совершенством. Не миновала эта участь и проститутку. Что, впрочем, соответствует ее профессии. Чем ниже самооценка, тем легче девушка вступает в неразборчивые половые связи. У мужчин всё наоборот. Похоже, что Назаров был самоуверенным типом.
     - Вот она типичная мужская сущность. Три дня без жены и… - Я внесла на схему имя проститутки.
     - Не все же такие, Светлая.
     - Не оправдывайся. Меня не интересуют шлюхи в твоей жизни. Я тоже не святая. Мы здесь и сейчас. А что было до, и что будет после… - Я умолкла. Черт! На словах всё гладко, но почему мне не дает покоя неведомая Татьяна?
     Кирилл стиснул мои пальцы. На этот раз он искал мой взгляд, но я вырвалась и довольно грубо объявила:
     - Продолжаем игру на выбывание. Можешь закрыть пятое июля. Проститутку тоже вычеркни.
     - Откуда такая уверенность?
     - На следующий день я не поленилась, подъехала пораньше, засела в машине и наблюдала, как девчонка покинула отель. На плече у нее болталась серебристая сумочка размером с пачку презервативов. А из одежды две полоски, снизу и сверху голого живота – юбчонка и топик. Как на этой фотографии. Ума не приложу, куда тут можно запихнуть документы. Может, ты подскажешь?
     - Сдаюсь, моя фантазия тоже бессильна. – Кирилл картинно поднял руки.
     - Переходим к шестому июля? – спросила я и почувствовала, как по телу пробежал озноб. Я желала разобраться в том дне предательства, но то же время знала, что память будет противиться ужасным воспоминаниям.
     - Подожди. Пятого вечером еще кое-что произошло.
     Мне стало легче. Я искоса посмотрела на Кирилла.
     - Попробую догадаться. Ты подглядывал за мной в замочную скважину? Так?.. – Он мотнул головой. – Ну да, конечно. О чем я говорю. На дворе двадцать первый век! Ты установил скрытую камеру в моем номере и рассматривал меня по цветному монитору?
     - Я планировал это сделать…
     - Ах ты, шпион!
     - Но не сделал! – выкрикнул Кирилл под градом моих кулачков.
     - Предупреждаю сразу, тебе бы не понравилось мое нижнее белье. Я только сейчас стала тратиться на мужские слюни.
     - Какие еще слюни? – Кирилл сжал мои запястья и завел их за спину.
     - Которые текут при виде эластичных треугольничков, прикрывающих вожделенные места.
     - Чудный голос. Продолжай, у тебя хорошо получается.
     - Что за несправедливость, чем меньше лоскуток, тем дороже он стоит.
     Кирилл уже крепко обнимал меня. И не только. Его руки жадно тянулись к тем самым треугольничкам по безумной цене. Я не сопротивлялась. Мы здесь и сейчас! Лишь прошептала, когда освободились губы, заветную фразу, которую слышали миллионы мужчин. «Не порви, я сама». А дальше произошло то, что не случилось утром. Мужчины одобряют женскую распущенность, если она касается его одного. 
     Когда Кирилл откинулся и отдышался, я поняла, что обеденный перерыв закончился. Он буднично произнес, глядя в потолок:
     - Вечером пятого июля произошло первое убийство.

26

     Второй день, Финляндия, Турку
     В последние пару дней Механика так и подмывало воспользоваться собственным компактным компьютером и мобильным Интернетом, чтобы поскорее получить желанный ответ. Но он понимал, с какой организацией вступил в хитроумную игру. Недооценивать покупателя нельзя, каждый шаг должен быть тщательно выверен. А есть еще и третья сторона, которая ближе и опаснее заокеанских партнеров. Что и говорить, горячий у него товар, если спалишься, ожогами не отделаешься. Голову оттяпают. Однако высокая цена уравновешивает риск.
     И вот настал день, когда корабль зашел в порт. Механик поспешил в Интернет-кафе и заплатил наличными за час аренды компьютера. Рядом подростки играли в стрелялки. Они могли заниматься этим, не выходя из квартир, но мальчишкам требовалось слышать живую реакцию противника. Среди прилипших к мерцающим экранам школьников Механик выглядел доисторическим мамонтом. Что поделать, в эпоху вай-фаев, вай-максов и прочих хитроумных словечек каждый мог войти в Интернет чуть ли не из метро. Интернет-кафе вымирали. Они сохранились в туристических местах или как здесь, рядом с оживленным портом.
     Минут двадцать Механик бесцельно тыкал заголовки различных сайтов, забивая память умного устройства отвлекающей информацией.  Когда количество развернутых окон перевалило разумные пределы,  Механик открыл то, ради чего сел за компьютер. Это был форум любителей рыбок. Напряженный взгляд сканировал последние сообщения.
     Вот оно!
     Какой-то чудик по имени Vovan дал объявление, что купит четырнадцать красных пираний. Над ним потешались, давали советы по нитрокраскам и впрыскиванию специальных растворов под жабры. Один остряк предлагал вогнать рыбок в краску подводной порнушкой в исполнении моржей. Реакция любителей рыбок понравилась Механику. В общем потоке словоблудия и его ответ пройдет как стеб. А те, к кому он обращается, поймут, о чем речь.
     Человек за компьютером ввел свое имя – Mechanic – и быстро набил заранее придуманное сообщение.
     «Подключи подаренное ухо 1 августа в Алжире. Только там водятся красные пираньи. Одну я уже зажарил, но четырнадцать еще осталось».

27

     Второй день, Калининград, 14-40
     - Какое еще убийство? – встрепенулась я. Для меня день пятого июля завершился спокойно в отличие от шестого.
     - А может и не убийство. Мнения разделились.
     - Коршунов, ты можешь объяснить нормально?
     Мы лежали в постели. Кирилл повернулся ко мне, подпер голову рукой.
     - Вечером, прямо на улице скоропостижно скончался Никита Бреусов, мастер по янтарю. Его Царевну-лягушку купил Назаров. С ним он ругался по телефону из-за брака.
     - Причина смерти?
     - Инфаркт. В сорок два года.
     - Лишний вес, холестерин?
     - И то, и другое.
     - Так почему ты говоришь об убийстве? Это типичная причина смерти для мужчин в этом возрасте.
     - В официальной справке так и написало. Но есть еще кое-что. – Кирилл потянулся к тумбочке и взял смартфон. – Вот заключение патологоанатома. Помимо классической картины инфаркта он отметил точку на теле покойного, похожую на след от укола.
     - Если была инъекция, в организме должны остаться следы препарата.
     - Ничего не найдено. Поэтому врач с чистой совестью сделал вывод о естественной смерти. Уголовное дело возбуждать не стали.
     - Так что же тебя беспокоит?
     - Наш специалист обратил внимание, что локализация укола совпадает с особой болевой точкой организма. Случайным его трудно назвать. Воздействие достаточно глубокое и должно приносить жуткую боль. Ты не находишь это странным?
     - Я подобными секретами не владею.
     - Раньше иглы вгоняли под ногти, но есть точки побольнее. Человек со спецподготовкой знает их.
     - Ты намекаешь на Назарова?
     - Он весь вечер провел в номере с проституткой. Мы ее допрашивали, она подтвердила. Ну и технические средства: мобильник, электронный замок, говорят о том, что Назаров до утра был в отеле.
     - И какая же твоя версия?
     - Болевой шок мог спровоцировать инфаркт у человека со слабым сердцем. Послужить своеобразным детонатором. И тогда, это уже убийство.
     - Но кому выгодна смерть Бреусова?
     - Не знаю. Версия об убийстве родилась уже позже скоропалительного расследования. Тело было погребено, дополнительную экспертизу проводить не стали.
     - Я уже поняла. Вашу Контору больше интересуют секреты, чем человеческие жизни.
     Кирилл поморщился, но возражать не стал. Мы оделись и вызвали официантку для уборки грязной посуды. Находиться в номере, где пахло остатками пищи, не хотелось, и мы поехали в город.
     Определенной цели у нас не было. Кирилл сворачивал то туда, то сюда. Остановились мы в живописном парке и направились пешком к большому пруду. Нашли свободную скамью и некоторое время сидели молча, наблюдая за кланом сытых уток. Никто не спешил разрушить хрупкую идиллию. Наши воспоминания замерли на пороге шестого июля. Дня, в котором было больше вопросов, чем ответов. Дня, когда меня предали.
     Первой не выдержала я и показала на летнее кафе у самой воды.
     - В тот день я завтракала здесь. Увидела, как Назаровская девица села в такси – и сюда. Светиться лишний раз в «Дольче Вите» не хотелось.
     - Одному сложно вести слежку, - согласился Кирилл.
     - А ты мне поручил, - упрекнула я.
     - Кто ж знал, что всё настолько серьезно?
     - Назаров. По-моему, он ничего не делал просто так. И все его встречи и метания вели к непонятной нам цели.
     - Даже свидание с проституткой.
     - Девушка ему понадобилась не только для секса? – уточнила я.
     - Теперь мы знаем, что это не так.
     - А что произошло? О чем рассказала эта Ева, или, как ее там, Надя?
     - Для клиентов Ева. По паспорту Надежда Веселова. Назаров изрядно запудрил ей мозги. Он пообещал взять девушку с собой на отдых в Польшу.
     - И она клюнула?
     - Еще как. Хороший разведчик – тонкий психолог. Умеет затронуть тайные струны в душе собеседника. Девчонку он охмурил, а вот нас озадачил.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Олег Назаров поручил Веселовой купить билеты в Польшу. Из Калининграда в Варшаву ходят автобусы. Вдобавок он выдал ей приличную сумму на обновки. И девчонка его не кинула. В полдень шестого она позвонила в номер Назарова и сообщила, что приобрела два билета на международный автобус. Отправление в 9-45 седьмого июля с Московского проспекта. Вот этим он нас и озадачил. После звонка Веселовой в Конторе поднялась изрядная суета.
     - Вы поняли, что можете упустить шпиона?
     - Возникло много вопросов. Загранпаспорт Назаров сдал. Как он собирается пересечь границу? Почему купить билеты он поручил случайной девице легкого поведения? Мы потом помурыжили и ее, и сутенера – связь действительно была случайной. И главное, если ты намерен тайно покинуть страну, зачем сообщать об этом по телефону, который наверняка прослушивается? В общем, задал он нам задачку.
     - А девушку он и впрямь обработал классно. Могла бы смыться с его деньгами.
     - Он наобещал ей золотые горы. Хочешь посмотреть протоколы допросов?
     - Покажи. – Меня заинтересовала история несостоявшейся Золушки. Коршунов нашел нужный файл и протянул мне смартфон. Я касалась уголка экрана, и электронные страницы листались как настоящие. Прочтя стенограмму телефонного разговора, я удивилась: – Назаров осыпал ее ласковыми словами, но когда Веселова предложила приехать к нему на ночь, отказался.
     - Свел всё к шутке. Мол, ты отдохни, ни в коем случае не работай, я тоже высплюсь, накоплю силы, и в Польше оторвемся по полной.
     - Он даже не взял у нее билеты.
     - Да. Назначил встречу прямо у автобуса и напомнил, чтобы она купила обновки.
     - Удивительная забота.
     - Через час Контора получила сообщение из Турции. Жена и дочь Назарова скрылись от наблюдения. Поехали на экскурсию и ловко затерялись в толпе. Наш человек был уверен, что им помогли. Это побег. С этого момента Контора встала на уши. Квартиру Назарова негласно проверили сразу после его отъезда, а вот служебный кабинет не трогали, опасались конфликта с руководством СВР. Но сообщения из Калининграда и Турции всё перевернули. В кабинете провели тщательный обыск, вскрыли личный сейф Назарова. И разразился гром!
     - Пропали те самые досье?
     - Да. Исчезли личные дела пятнадцати агентов нелегалов в США. Стало окончательно ясно, кто именно является «кротом». Срочно собралось руководство и стало решать. Я не присутствовал, но догадываюсь о ходе их рассуждений.
     - Любопытно понять, как приняли то решение, которое поручили исполнить мне?
     - Самым главным было вернуть секретные документы. Где они? Шпион мог спрятать их отдельно от себя. Если бы его взяли в тот же миг, велика вероятность, что он сразу не расколется. Вдобавок у него мог быть сообщник, который успел бы переправить документы врагам. А это катастрофа. С другой стороны, если «крот» решился на побег, то почти наверняка запланировал взять документы с собой. Это его золотой ключик от светлого будущего. Тогда лучший вариант задержать его при пересечении границы. Но где и как это произойдет?
     - Вы не верили, что он воспользуется автобусом?
     - Нет. Эту версию сразу отмели. Назаров дал сознательную утечку информации. Это был классический отвлекающий маневр. Скорее всего, он предполагал скрыться до этого момента. Возникает вопрос: когда? Ты теперь знаешь столько же, сколько и я. Что бы ты ответила?
     Я задумалась. Кажется, я начинала понимать суть шпионских игр. Как и в каждой игре в них тоже есть правила, пусть и не столь очевидные.
     - Назаров заявил Веселовой, что хочет выспаться. Если это тоже отвлекающий маневр, то он планировал исчезнуть ночью.
     - Ты умница. Наше руководство пришло к такому же мнению. Как он это осуществит? Рядом Польша и Литва, а также морская граница. Вариантов масса. Все каналы не перекрыть. Что делать? Сесть плотно на хвост? Но местные кадры могут лопухнуться, а из центрального аппарата в городе только я. Но я тоже не специалист по слежке. А ставка высока, как никогда. Досье надо вернуть, но его не должны увидеть случайные люди. Даже наши сотрудники, не посвященные в ход операции. И тогда пошли на крайний вариант…
     - Обратились ко мне, - закончила я его мысль.
     Я прекрасно помнила тот вечерний звонок на мобильный. Номер был скрыт. Подобным образом мне звонил только один человек. И то крайне редко. Если он прибег к услугам телефона, значит, произошло что-то экстраординарное. Я поднесла трубку, уже зная, чей голос услышу.

28

     Второй день, Калининград, 16-50
     - Наконец, мы подобрались к самому мерзкому. Предательству. – Я криво усмехнулась, оторвалась от созерцания уточек и повернулась к Кириллу. Мой взгляд заставил его съежиться. – Кто дал приказ подставить меня?
     - Подставить? Ты о чем, Светлая?
     - По-моему, мы договорились ничего не скрывать.
     - Так и есть. Я знакомлю тебя с совершенно секретным делом.
     - Спасибочки. Великая честь. Я уже поняла, в шпионских играх всегда есть двойное дно. Видимая часть и невидимая. Вам понадобился козел отпущения, и кто-то ткнул пальцем в меня. Ты знал об этом?
     - О чем? Я ничего не понимаю.
     - Это ведь ты звонил мне? Голос подвергался изменению, но теперь-то я знаю, что Посредником был ты!
     - Конечно, звонил я. И передал тебе приказ, а ты его нарушила.
     - Я?! Вот это поворот. Может, мы говорим о разных вещах?
     - В тот вечер я спас тебя от провала. А потом неимоверными усилиями спасал тебя от гнева начальства. Ты хоть знаешь, чего мне это стоило?
     - Я знаю одно – меня подставили, и я вляпалась. А приказ я получила от тебя! Как ты это объяснишь?!
     - Успокойся, Светлая. Давай во всем разберемся. Ты для меня… Ну, ты понимаешь. И тогда я испытывал те же чувства. Я не мог желать тебе беды.
     - Оставим чувства в покое. Поговорим о фактах, господин Коршунов. Кстати, не знаю твоего звания.
     - Подполковник.
     - А когда только начал со мной работать?
     - Был старлеем.
     - Неплохо выслужился на мне.
     - Светлая, причем тут мои звания?
     - Хочу понять, сколько над тобой было начальников. Наверное, с десяток. И ты был лишь передаточным звеном. Посредником.
     - Мое мнение учитывали. Я всегда отстаивал твои интересы. И в тот вечер тоже.
     - Что в тот вечер? Ты про постель в «Усадьбе»? Ну да, прикрыл женщину собственной грудью. По-геройски, даже бронежилетом не воспользовался.
     - Светлая, давай обсудим всё спокойно.
     - Ответь на простой вопрос. Я хотела задать тебе его все эти дни. – Я поймала взгляд Коршунова и спросила: - Когда ты мне звонил, ты знал о другом приказе?
     - Каком еще другом? Был только один приказ.
     - Неправда!
     - О чем ты?
     - О киллере-дублере!
     - Что?!
     На его лице смешались испуг и удивление. Я не знала, что думать. Или в Коршунове пропадает хороший актер, или он действительно впервые слышит о дублере.
     - В Назарова стреляла не я. – Слова были сказаны спокойно. Мои распахнутые глаза ловили его реакцию.
     Та метаморфоза, которая произошла с лицом Кирилла, была не под силу даже великому актеру.

29

     Второй день, Калининград, 17-00
     От оживленной улицы маленький дворик отделял забор из железных прутьев, высокие деревья и заросли кустов, похожих на огромные веники. Кусты никогда не стригли. Иначе бы у кашицы блевотины, в которую чуть не угодил ботинок Станкевича при входе во двор, появилось множество близняшек на тротуаре за забором. Агент понаблюдал, как санитары выгрузили из фургона черный пластиковый мешок, тяжелый и бесформенный, и перенесли его в двухэтажное здание с табличкой «Городской морг».
     Когда старший из санитаров вернулся к фургону, Станкевич напустил важный вид и подошел к нему. Мужик, лет сорока, достал из кабины сигареты, шумно закурил и с удовольствием расстегнул халат. Освобожденный живот и пунцовые щеки красноречиво говорили, что их хозяин не дурак поесть и выпить. Станкевич предъявил полицейское удостоверение. Санитар равнодушно выпустил на корочки струйку дыма и заговорил первым.
     - Ты на счет жмурика, которого в машине расплющило? Мы в карманы пока не лазили. Месиво. – Он неожиданно подмигнул: - Хочешь, сам покопайся.
     Станкевич тоже закурил и решил поддержать панибратский тон.
     - По ДТП другие работают. Я из убойного. Меня огнестрел интересует.
     - Какой? Вроде на этой неделе без стрельбы обошлись.
     - Я старое дело проверяю. Порядок такой есть, чтобы к висякам возвращаться. Вдруг, что новое откроется.
     - У каждого своя работа, - философски изрек санитар, почесав живот.
     - Семь лет назад шестого июля из отеля «Дона» труп вывезли. Я проверял, ты был в той смене.
     - Из «Доны»?
     - Там шлепнули одного постояльца. Солидного человека. Припоминаешь?
     - А как же. Такое редко бывает. Пол головы бедняге снесли. Тут даже Юрок не помог бы. Есть у нас скульптор по разукрашиванию покойников.
     - Что так? Лицо сильно попортили?
     - Сильней некуда. Затылок остался, а спереди ничего.
     - Совсем ничего?
     - Ну, может, на бульончик чего-нибудь выскребешь. – Санитар заржал собственной шутке и ловко отщелкнул окурок.
     - Стреляли в затылок? – уточнил Станкевич.
     - Вроде там дырка была. Или две.
     Агент задумался. Он хорошо знал, что особые мягкие пули, когда проникают в тело, плющатся, кувыркаются и наматывают на себя плоть. В результате – на входе аккуратная дырочка, а на выходе кровавый кратер. Пару таких пуль в затылок, и от лица останутся воспоминания.
     - И куда потом тело дели?
     - Куда-куда. То не моя забота. Вроде денек полежал здесь, да увезли его.
     - Родственники?
     - Ага. – Осклабился санитар. - Такие же, как ты. Только молчаливые.
     Станкевич понял, что пора закруглять разговор. Он посмотрел на облачное небо и произнес:
     - Дождь будет.
     - Ага. А зимою снег, - снова заржал веселый санитар.

30

     Второй день, Калининград, 17-30
     Я зябко поежилась. То ли от пруда повеяло вечерней прохладой, то ли, пройдя вершину кипения, мой организм скатывался в ледяное ущелье. Коршунов не мог отойти от потрясения. В глубине его глаз под клубами воспоминаний ворочались тяжелые мысли.
     - В тот вечер я в человека не стреляла, - сказала я.
     - Рассказывай, - прохрипел он.
     - Ты позвонил мне и сообщил, что нужно срочно вывести клиента из строя. Степень один, сказал ты. – Я выразительно посмотрела на Коршунова. У нас было три варианта заказа. Степень два – имитация покушения с целью запугивания клиента. Степень один – ранение средней тяжести. И степень ноль – ликвидация. – Ты уточнил, что бег клиенту противопоказан. Я сразу прикинула – колено одной ноги и ступня другой. После таких ранений желание путешествовать пропадает надолго. Задача стандартная, но мне не понравилось словечко «срочно». Помнишь, я спросила: сколько у меня времени?
     - Час, полтора, - ответил Коршунов, как и семь лет назад.
     - Ты понимал, что первая степень сложнее нулевой?
     - Иногда.
     - Почти всегда, - возразила я. – Надо стрелять безошибочно и сохранить инкогнито. Клиент обязательно поднимет шум, надо суметь уйти. Лучший вариант – контакт издалека. Но для этого нужна компактная бесшумная винтовка, а не та полутораметровая дура, которую вы мне подкинули. И главное, нужно время, чтобы подкараулить клиента в удобном месте. А тут – полтора часа. Какой у меня был выбор?
     - Нам требовалось срочно его обездвижить. Потом бы Назаровым занялись наши люди. Они уже вылетели из Москвы.
     - Ты позвонил поздно вечером, клиент находился в отеле «Дона». Единственный вариант – работать в его номере.
     Я замолчала, вспоминая тот вечер и свою реакцию на приказ. Терпеть не могу спешку. Но в разговоре с Посредником мое возмущение выглядело бы детским лепетом, ведь я уже четвертый день следила за клиентом и должна была прикинуть разные способы его устранения. Предстояло использовать пистолет. Но он мне тоже не нравился. Одна обойма, и без глушителя.
     - Что было дальше? – спросил Кирилл.
     - Я решила, что войду в отель под видом проститутки. Назаров уже пользовался услугами девочки, и появление новой не должно было вызвать волну вопросов. К тому же за ярким фасадом всегда проще скрыть темные задворки. Все запомнят длинные ноги, высокую грудь и платиновое каре на башке. Был у меня такой парик. В общем, оделась в обтягивающее и короткое. На ноги – шпильки, под лифчик – поролон, в глаза голубые линзы, в сумочку – ствол. И к отелю. Машину поставила у запасного выхода. На случай пожара он должен открываться изнутри, а если нет – разворотила бы замок из пистолета. Почему мне дали ствол без глушителя?
     - Недоработка.
     - Вот так всегда, когда чужими руками жар загребают.
     - Что потом?
     - Вихляя бедрами, я направилась к главному входу. По пути разглядела себя в зеркальном фасаде. Яркая сука – то, что надо. Вульгарность ассоциируется с уверенностью. Мне, конечно, задали вопрос. Я на ходу пропищала номер Назарова и его имя. Это сработало, меня не остановили. Я рассчитывала постучать в дверь номера, напеть что-нибудь про вызов и дождаться, когда клиент откроет дверь. В дальнейшем действовать по обстоятельствам. Возможно, сразу стрелять и уходить. Но лучше запугать, уложить на пол и прострелить ноги через подушку. В этом случае оставался призрачный шанс, уйти, не поднимая шума.
     Коршунов больше не торопил меня. Он понял, что я заново пропускаю через себя пережитое, и напряжено ждал.
     - И вот я иду по третьему этажу. Справа стеклянная стена, слева двери номеров, впереди выход на запасную лестницу. В голове ставлю зарубку – выскочив из номера, бежать налево. Попутно отмечаю: отель небольшой, вечером персонала минимум, глупых героев среди них, надеюсь, нет. Останавливаюсь у 308-го, это номер Назарова. Бросаю взгляд за спину. Никого. Впереди тоже. Рука нащупывает пистолет. Я успокаиваю дыхание, изображаю глупую улыбку и…
     Кирилл накрыл мои сцепленные пальцы теплой ладонью.
     - Я не успеваю постучать. Внутри грохают два выстрела. Я прижимаюсь к стене. Первая мысль – клиент понял, кто я, и перешел в атаку. Но дверь цела. Стреляли не в меня. Самоубийство? Но выстрелов два, так никто себя не кончает. Проходит секунда, а может десять. В такие мгновения времени не замечаешь. И тут пронзает догадка. Два выстрела – типичная работа киллера! Сейчас он выйдет, а я ненужный свидетель. Пистолет по-прежнему в моей руке. Я смотрю только на дверь, хотя в любой момент в коридоре могут появиться сотрудники или постояльцы. Нужно уходить, но я боюсь подставить спину, всё жду, что кто-то выйдет… Но этого не происходит. И тогда я сама открываю дверь…
     Я замолчала и выдернула пальцы из ладони Коршунова. Он не выдержал и спросил:
     - Что ты увидела?
     - На полу лицом вниз лежит труп. Сомнений нет. В затылке красуются две дырки, под головой расплывается лужа крови, мозги по стене. Будь, кто другой на моем месте, шлепнулся бы в обморок. Я замечаю открытое окно и переброшенную вниз веревку, привязанную к батарее. И тут понимаю, настоящий убийца ушел через окно, а из коридора уже раздаются испуганные голоса. Я попала в ловушку. Сейчас меня схватят за то, что я не совершала! В моих руках оружие, а под ногами труп! Посредник предал меня. Послал другого киллера, а меня подставил!
     - Я этого не делал.
     - Даже если ты не знал, тебя использовали.
     - Светлая, я впервые слышу, что стреляла не ты!
     Мы смотрели друг другу в глаза. Кирилл растерян, а я сосредоточена. Как в тот ужасный вечер, когда требовалось выбраться из безнадежной ситуации. Я опустила взгляд и продолжила:
     - Мне не оставалось ничего, как бежать. Я в коридоре, мне кричат в спину. На лестнице я сбрасываю туфли и скачу босиком через три ступени. А вот и запасной выход. Я сходу всаживаю в замок пару пуль, бью по двери и вываливаюсь наружу. Машину я не запирала, ключи торчат в замке зажигания. Я завожу «Опель» и выскакиваю на улицу. Дорога свободна, но навстречу улюлюкают милицейские сирены. И начинается погоня. Я чудом отрываюсь. Подсветку номера, и задние габариты я отключила заранее. К тому же подправила цифры номерного знака кусочками изоленты. По пути выкидываю ствол и парик, а когда сворачиваю с трассы, бросаю машину, не доезжая до «Усадьбы». Потом превращаюсь в кошку и залезаю в номер через балкон. Дальнейшее ты знаешь. Когда ко мне постучали, я перебежала по балкону в соседний номер и оказалась в твоей постели. Хоть тут ты мне подыграл.
     - Невероятно, – выдохнул Кирилл, до конца не веря в услышанное. – Так это не ты стреляла в Назарова?
     - Нет! Говорю же, не я!
     - А кто? Ты кого-нибудь заметила?
     - Я не сомневалась, что это киллер-дублер, посланный вами. А время он подгадал так, чтобы подставить меня.
     - Ничего подобного. Дублера не было. Я бы знал.
     - Но кто-то же выстрелил?
     - В Конторе уверены, что это сделала ты. Вместо того чтобы ранить, ты убила предателя. Снесла ему пол головы и оборвала ниточку к документам.
     - Коршунов, ты веришь мне или нет?
     Наши глаза встретились и застыли. Первым мигнул он.
     - Верю… Но и ты поверь мне, Светлая. Я не предавал тебя.
     - Допустим.
     - Я ничего не знал о втором киллере. Я думал, у тебя сдали нервы, что-то пошло не так, и ты была вынуждена убить Назарова. Я исходил из этой версии. Знаешь, каких сил мне стоило оправдать тебя перед руководством? Ведь ты сорвала важнейшую операцию!
     - Ее сорвал кто-то другой.
     - Теперь понятно. Но было предположение, что досье забрала ты. Хорошо, что милиция сразу обыскала твой номер и твою машину. А тебя саму обыскал я. Помнишь?
     - Это был очень тщательный обыск. Ты исследовал все лазейки.
     Кирилл кашлянул.
     - Документов у тебя не нашли.
     - Еще бы.
     - Их не оказалось и в номере Назарова. На следующий день ты улетела, а я руководил следствием. Мы отстранили прокуратуру и пресекли утечку информации. Нам не нужно было искать убийцу. Все усилия были направлены на поиск документов. Но тщетно.
     Мы помолчали. Я вновь заметила уточек. Коршунов ковырял землю носком туфли.
     - Кто это сделал? – спросил он сам себя.
     - Очень расчетливый человек. И ловкий. Убийца был в номере, когда я стояла за дверью. А потом ушел через окно.
     - Даже не представляю. Неужели кто-то из Конторы вел двойную игру и перехватил документы?
     - Убийца выстрелил в затылок. Понимаешь, что это значит? – спросила я и сама ответила: - Назаров доверял этому человеку.
     - Следов борьбы в номере не было, - согласился Кирилл. – Назаров сам пустил убийцу и спокойно повернулся к нему спиной... Или его силой заставили повернуться. Вот, черт! Надо искать настоящего убийцу. Документы могут быть у него.
     - Давно пора. Но как?
     - Если убийца кто-то свой, проверим алиби всех причастных к делу Назарова. – Коршунов глубоко задумался. – Кто же из наших мог быть в Калининграде шестого июля?

(Продолжение следует)