скормить тупую тяжесть снов
вновь приходящему рассвету,
запомнить бесконечность строф,
как безрассудности примету
и блеклой тенью заскользить
в остатке уходящей ночи,
а от предчувствия знобить
не перестанут снова строчки,
как будто след от наших встреч
тянулся долгой пыткой-болью:
любовь пытались мы иссечь
и бросить к изголовью...