Оп-ля

ОП-ЛЯ!

Она смотрела на мужчину  с надеждой и страхом.
- Володя, я ходила в консультацию.
- В какую еще консультацию? – рассеянно переспросил он.
- В женскую…
- Зачем?
Искренно удивившись, посмотрел, наконец, на стоявшую перед ним девушку. И опять, в который раз, залюбовался тонкой изящной фигурой, лебединой шеей, длинными балетными ногами.
Хороша! – с удовольствием подумал он.
При этом остался несколько безучастным. У него сейчас возникли другие дела и проблемы. Владимир собрался жениться. И хотя его невеста не отличалась красотой: тяжеловатая, можно сказать, мешковатая фигура, невыразительное лицо, брала другим: богата, со связями, папаша не то что намекнул, а прямо сказал, что поможет ему сделать карьеру. Что же еще надо? Неважно, что будущая жена не красива. Красивых баб на его век хватит! Если с умом грешить, то все обойдется. А он далеко не дурак! Цену себе знает!
Конечно, девочка, стоящая напротив, хороша! Чего только стоят ее глаза. Но… Кстати, что она делала в этой консультации?
Он вопросительно изогнул бровь.
Марина покраснела, а затем резко побледнела. Пересохшие губы произнесли:
- Я беременна. Восемь – девять недель.               
Он не вскочил, не рассердился, не обрадовался, только слегка прищурился, царапнув острым взглядом. Вроде никаких изменений в ней не наблюдались. Тем не менее, поверил сразу, зная ее ис-креннюю честную натуру. Да и слишком молода, чтобы прибегать к такого рода, женским уловкам.
Помолчав, сказал:
- Мариночка! Ты же понимаешь, что это не ко времени. Ты совсем молоденькая девушка! Надо учиться. Ты же мечтала стать пианист-кой. Я уезжаю и не знаю, когда вернусь сюда. Я не готов обременять себя ребенком. У меня совсем другие планы. Да и тебе вовсе ни к чему такие заморочки, - он брезгливо поморщился, - грязные пеленки, сопли, слюни.
Девушка молча и неверяще смотрела на него.
Он отвел глаза.
- Я тебе дам деньги на аборт, и все проблемы решатся. Не порть себе жизнь!
Достал из кармана двести рублей. Хватит с лихвой, хотя жалко! Он отложил их на свадебный костюм. Наконец, поднялся и, подойдя к Марине, вложил их в сжатый кулачек. Она хотела что-то сказать, даже губами шевельнула, но кроме слабого писка, из горла ничего не вышло.
На деревянных ногах, повернувшись, вышла из комнаты. И только на пороге оглянулась на человека, казавшегося   центром вселенной всего полчаса назад. Оглядела его с ног до головы и, ничего больше не сказав, захлопнула за собою дверь.
                ***               
«Если хочешь увидеть с утра фильм ужасов, достаточно посмотреть в зеркало раненько поутру на себя!».               
Так рассуждала Марина, разглядывая отражение своего лица. Конечно, она грешила на себя. Слегка опухшие после сна глаза, но чистые и ясные. Свежее, с легким румянцем подтянутое лицо, гладкая шея!
«Можно сделать пластическую операцию», - рассуждала Марина, наглаживая блузку и поглядывая на передачу по телевизору. Ведущая этой программы всегда нравилась ей: очень милая и симпатичная. Но не так давно, она явно что – то сделала со своим лицом. Эта процедура моментально нарушила все пропорции лица. Кожа стала более упругой, исчезли все морщины, но как резиновая кукла.
 Нет, не нужна ей никакая пластическая операция!
 Марина вздохнула. Денег ей не жалко. Тем более всего полгода назад она внезапно разбогатела.
История вполне обычная: тетушка, прожившая всю жизнь в деревне, недалеко от Москвы, имела справное хозяйство. Марина с матерью частенько ездили к  одинокой тетке. Муж погиб на фронте, а сын сгинул давно, где – то на севере. Несколько лет назад, тетя Глаша получила письмо от мужчины. Он написал, что  сын умер в психбольнице, куда попал не впервые в состоянии «белой горячки».  Ее адрес нашли под подкладкой паспорта, поэтому уведомляют о происшедшем. Недолго погоревав, тетка смирилась со смертью единственного сына.  Марина подумала тогда, что она простилась с сыном намного раньше, не получая от него известий.
Десять лет  назад около деревни проложили новое шоссе и вокруг теткиного домика начали строить новые дома состоятельные люди. Не раз и не два к ней обращались покупатели. Но тетка наотрез отказывалась от этих предложений, говоря, что она не покинула свой дом даже тогда, когда фашисты стояли на пороге Москвы, прячась в погребе во время бомбежек. Как ни странно, но  такой довод производил впечатление на пресыщенных, богатых людей, вызывая что – то похожее на уважения к сумасшедшей бабке, посмевшей им сопротивляться. На время ее оставляли в покое, пока на пороге не возникал очередной претендент на ее земли.
               
Скончалась старуха полгода назад, завещав дом и довольно обширный кусок земли Марине. Та даже растерялась. Что ей делать с такой собственностью? Она сугубо городской житель и не знала ничего о сельской жизни. Одно дело приехать, погулять в саду, сходить на речку, подышать свежим воздухом. И совсем другое: выращивать помидоры и огурцы на грядках, копаться в земле. В этом она совершенно ничего не смыслила.
Когда к ней обратился сосед, вернее даже не сосед, а его адвокат, она задумалась. Соседа она видела мельком: представительный мужчина лет шестидесяти, производивший приятное впечатление. Показался интеллигентным человеком. Да и тетя Глаша говорила о нем с симпатией. А вот адвокат ей не понравился: показался пронырливым. Глазки так и бегали. Нет доверия людям, не смотрящим прямо в глаза. Поэтому она ничего не ответила, хотя предложенная им сходу сумма весьма впечатлила. Он названивал по нескольку раз в неделю, но Марина не спешила с ответом.
 Сосед расценил молчание, как желание поднять цену. И когда она появилась в теткином доме, (она так и не привыкла считать его своим), Юрий Степанович явился к ней собственной персоной. Любезно поздоровавшись, он долго мялся, а затем назвал такую сумму, что у Марины глаза полезли на лоб. Будучи умной и достаточно опытной женщиной, вида не показала о произведенном впечатлении. Вежливо попросила несколько дней на раздумье. Выдержав паузу, позвонила к соседу и согласилась продать дом с землей. Через две недели на счету лежали небывалые для нее деньги, и она все не могла придумать, что с ними делать?
 Всю жизнь она мечтала разбогатеть.  Но теперь ее воображение не шло дальше поездки на отдых в Турцию к морю. Новые вещички она себе прикупила, но не в бутике. Зайдя туда и увидев расценки, тихо ужаснулась. А когда к ней направилась продавщица с заготовленной улыбкой, вообще стушевалась и бочком выбралась оттуда.

Догладив юбку,  быстро оделась и собралась на работу. Марина работала учителем пения в общеобразовательной школе. Детей она любила и с удовольствием ходила на работу. В свое время мечтала стать знаменитой пианисткой. Но мечты остались далеко 
 позади. Особых сожалений не испытывала: ни тогда, в туманной юности, ни, тем более, теперь. За свою жизнь она выпустила очень много классов. Вырастая, дети не забывали о ней и частенько наведывались, или в школу, или к ней домой.
Об изменении статуса никому не сказала на работе, боясь, что изменится отношение сослуживцев. Сейчас она такая же, как все. А если узнают, что ей теперь даже не особенно интересна зарплата, то зависть и недоброжелательность испортят отношения с коллегами.
Даже близкая подруга, с кем она дружила долгие годы, заговорила совсем иначе. Словно завидует или злится на нее. А когда Марина попыталась предложить той деньги, Ленка оскорбилась и не разговаривала с ней больше недели. Пришлось извиняться, хотя искренне хотела помочь той решить финансовые проблемы. Теперь она остерегается предлагать Лене деньги, когда та жалуется на нехватку. На что подруга опять - таки обижается.
Марина недоумевала и не могла взять в толк, что та от нее хочет? Даешь – плохо, не даешь – тоже плохо! Пойди – разбери! Устала от таких непоняток.
Все, она готова к трудовому подвигу. Еще раз, оглядев себя в зеркале, осталась довольна внешним видом: ладная тонкая фигура (спасибо, балет), стройные ноги и темные волосы. Лицо, если внимательно не приглядываться, после наложения макияжа, не казалось уже столь ужасным, как при побудке. Улыбнувшись своему отражению, Марина взяла сумку и покинула квартиру.
На улице стояла весна. Скоро май. Не за горами отпуск. Аж два ме-сяца. Красота! Воздух еще по-утреннему свеж, хотя днем достаточно жарко. Машин немного. Конечно, это не Москва, но и в их городке в последнее время оживилось движение: автобусы, маршрутные такси, личные машины. 
Городок разрастался. Глядишь, и присоединиться к столице. Многие об этом мечтают. Мол, проведут метро, и не надо будет добираться до Москвы два часа на работу. Ей повезло, что преподает в школе почти рядом с домом. Пешком от силы пятнадцать минут, если не спеша, а так и того меньше. Мысли перескочили на другое: Денис не звонит уже неделю. Как его дела там, в далекой Канаде? Не виделись восемь месяцев. Первое время звонил часто,  рассказывал о своих делах, работе. Теперь же, если позвонит раз в неделю – хорошо.
Она вздохнула. Растишь ребенка, души в нем не чаешь, а он вырастает и отрывается от матери, и не вспоминает, что та ждет, хочет чаще видеть, слышать. Кате, она уверена, названивает каждый день. Но звонить девушке, чтобы узнать о нем, не хотелось. Утешало то, что если бы с сыном что-то случилось плохое, то новость дошла бы быстро. Тьфу-тьфу, лучше об этом даже не думать!

Школьный двор шумел разноголосием, сверкал разнообразием красок. С тех пор, как отменили школьную форму, все одевались, кто во что горазд: джинсы, цветные майки, кроссовки и редко, платье или юбка. Даже учительницы теперь являлись в школу в брюках. Проходя к входу, кивала на приветствия детей и думала:
«Как я люблю их веселые мордахи!»
Марине  нравились многие дети, но в каждом классе выделяла одного – двоих, кто особенно вызывал симпатию. Причем не обязательно, чтобы они были наделены музыкальными способностями, или пели лучше других.
Конечно, за долгую работу в школе попадались действительно талантливые дети, наделенные прекрасными голосами. Тогда она  уделяла им больше внимания, и говорила с родителями. Кто-то прислушивался к словам педагога, кто-то махал рукой и говорил, что это совсем неважно. У кого-то находились деньги, чтобы отдать ребенка в музыкальную школу, а у кого-то – нет. Всякое бывало.

Кабинет пения находился на втором этаже. Она прошла в учитель-скую, находившуюся  там же.
Практически собрался весь «паноптикум» школы, причем это  выражение географички, великолепно, можно сказать, виртуозно, владеющей ненормативной лексикой. Как она обходилась без нее на уроках, оставалось для всех загадкой.
Марина появилась на пороге с приветливой улыбкой и своим красивым, хорошо поставленным голосом, негромко поздоровалась. Тем не менее, голос проник  во все уголки довольно большой  комнаты. Вдоль стен стояли деревянные стеллажи с классными журналами, с дневниками и тетрадями учеников, с призами и похвальными грамотами, с вымпелами и вообще никому не понятными предметами. Вроде бы, выкинуть надо, а вдруг пригодится, для чего  только непонятно?  Посередине стоял длинный стол. За ним, проводились педсоветы и чаепития.

Галина Викторовна с улыбкой наблюдала за Мариной. Язык не поднимался назвать ее по имени – отчеству. Такая легкая, юная, да-да, юная, не смотря на возраст. Да и кто смотрит в паспорт, видя перед собой очаровательную молодую женщину, с задорным блеском  в больших и выразительных глазах. Такие зеленые, что в них все время хочется смотреть не отрываясь.
Что вообще говорить о мужчинах? Они просто шалели, неподвижно замирали, хорошо хоть не с открытым ртом. Но и за это поручиться невозможно! Брови вразлет, прямой небольшой носик и вишневые губы довершали картину.
Счастливица! – вздохнула Галина Викторовна, - Даже макияж не нужен.
Марина слегка подкрашивалась, отчего становилась более яркой и сексапильной.
Галина преподавала английский язык. Пришла в эту школу четыре года назад. Марина, точнее, Марина Алексеевна сразу ей понравилась. Когда та сказала, что работает тут уже десять лет, Галя мысленно ахнула, пытаясь подсчитать, сколько лет новой знакомой. Но  когда та добавила, между прочим, что до этого проработала какое-то время в музыкальной школе, то вообще перестала что – либо понимать.

Они подружились быстро и легко, хотя потом признались друг другу, что, несмотря на общительность, трудно с кем-то сходятся так быстро.
 Галина не имела такой легкой, грациозной фигуры, как Марина. Муж называл ее кустодиевской женщиной и обожал тело жены. Во время первой беременности у нее развился страшный токсикоз, рвало нещадно. Естественно, она сильно похудела и побледнела.
Миша  тогда страшно переживал за супругу и расстраивался, что она стала такой «худенькой», хотя на самом деле до худобы было еще далеко. Поэтому Галя не переживала и с удовольствием
лакомилась всем, что любила. При этом у нее всегда возникали ни-откуда поклонники, не смущенные даже тем, что она замужем.
То, что Марина одинока, без мужа, одна растила сына, ее потрясало. Как-то она поинтересовалась, где отец Дениса? Марина помолчала, затем лучезарно улыбаясь, сообщила, что родила сына без мужа. «Можно сказать, святое зачатие»
 В святое зачатие Галя не поверила, но поняла, что подруга не хочет говорить на эту тему. Неужели такая красавица и умница даже за-мужем не побывала? Расспрашивать не стала, решив, что если Марина захочет, сама поделиться, а нет, так нет!
Ни разу за четыре года Галина не видела у подруги дома ни одного мужчины, хотя забегала часто. Праздники тоже справляли вместе.
Скоро у нее день рождение  и она собиралась сегодня же пригласить Марину в гости. В компании будет один очень даже симпатичный одинокий мужчина. Нет, не красавец, но обаятельный и умный. Манера себя держать, рост, спортивная фигура. Если у них что – то выйдет, то она будет просто счастлива. Галина с симпатией от-носилась к Игорю. Считала его добрым и порядочным человеком. Потом, он далеко не беден. По нынешним временам, не последний козырь.
Женщина прервала свои мысли и улыбнулась навстречу Марине, жестом подзывая сесть рядом. Но в этот момент ей преградил до-рогу учитель физкультуры – Вячеслав Георгиевич, со странным прозвищем Вяча – хряча. Почему школьники дали ее, не понятно, но теперь его называли так все, когда он не слышал. Конечно, у каждого учителя имелось свое прозвище. За детьми не заржавеет! Ее звали Галюнчик, Марину – Певунья, Диларом Кабуловну – Деловая Кобыла и так далее.
Так вот, этот самый Вяча –хряча неоднократно подъезжал к Марише, сияя лысиной и железными зубами, но… Скажем так, Марину он не интересовал ни в профиль, ни в анфас. Состроив милую гримаску, она извинилась и, наконец, села на стул рядом с Галей.
- Привет, подруга! Сколько у тебя уроков?
- Четыре, с двумя окнами.
- Да, не повезло. Хоть подряд?
- Нет, после второго  и четвертого уроков - простой.
 Окнами учителя, называют урок, когда нет детей. В это время можно проверять тетради, заполнять журнал, писать планы.
Но два окна, тем более у учителя пения –перебор. Завуч не жалует Марину. Наверное, в свое время она его тоже отшила. Да и ума у него недостаточно, чтобы составить расписание так, чтобы уроки шли один за другим. Бесспорно, это нелегко, но возможно. До него завучем работала одна тетка, ее расписание было словно песня. К сожалению, дама эта вышла на пенсию, и теперь учителя мучились с этим самым Ираклием Васильевичем, по кличке Рака.
У них совпало второе окно, и Галя тут же сказала:
- Я зайду к тебе. Можно посидеть в столовке, попить компот.
Марина с улыбкой, поднимаясь, кивнула головой.

В  столовой, Галина пригласила подругу на день рождения. Марина понадеялась, что та не приготовила ей очередного жениха.
 Что за мания у людей думать, что если ты одна, значит, одинока и несчастна и тут же предлагать своих знакомых или родственников для знакомства? Иногда приходилось соглашаться на свидание вслепую. Конечно, ничего хорошего такие знакомства не давали. Она даже не хотела об этом ни то, что говорить, даже думать. Впечатление странное: словно перевелись нормальные мужики вообще! Ноющие, скулящие существа, жалующиеся на жизнь, на здоровье и, безусловно, на зарплату. Жить с таким? Да ни за что!
День рождение очень удачно выходило на пятницу, то есть через три дня. Есть время купить подарок.
- Спасибо за приглашение, дорогая! Только надеюсь, что ты не при-готовила мне сюрприза в виде очередного жениха?
Галина заметно смутилась:
- Никаких женихов! Будут все свои!
Не успела Марина вздохнуть с облегчением, как подруга небрежно добавила:
- Единственно, что может зайти шеф моего мужа, да и то ненадолго.
Марина просверлила подругу пристальным взглядом.
- Если ты не заинтересуешься, то кто тебя может заставить? Галина улыбнулась, поднимаясь, как бы подчеркивая, что на этом разговор окончен.               
 Обреченно вздохнув, Марина все – таки согласилась с суждениями коллеги.
Действительно, кто меня может заставить?

Марина решила не откладывать покупку, но не имела представления, что именно подарить имениннице?  Может, что-то красивое и бесполезное?
Долго слонялась по магазинам и в итоге приобрела для именинницы красивую яркую шаль, а для себя всякие мелочи, типа косметики и колготок. Пакетов оказалось много и, хотя весили они совсем ничего, образовали достаточно большую поклажу.
На улице прошел дождь, и Марина порадовалась, что он закончился. Руки заняты покупками, и взять зонт просто  нечем, разве что в зубы.
Не успела выйти на тротуар, как тут же проезжающая мимо машина обдала ее потоком грязной воды из лужи. С утра стояла солнечная ясная погода, поэтому кроме белой блузы и юбки Марина сверху ничего не надела. С лица капала вода, волосы намокли, а блузку всю залепила грязь.
Оп-ля, вот это да! – воскликнула пострадавшая, в недоумении оглядывая себя.
Даже лицо невозможно вытереть, мешают пакеты.
Мужчина, сидевший неподалеку в машине, разглядывал незнаком-ку, попавшую в эту непростую ситуацию. Его поразила ее реакция: она не завопила вслед машине, не стала суетиться.  Только сказала что – то типа «Опля». Постояла, подумала, а затем, не выпуская из рук пакеты с покупками,  вытерла лицо блузкой, приподняв плечи, сначала с одной стороны, а затем с другой. От этого практически ничего не изменилась. Она походила на мокрого нахохлившегося воробушка. Он искренне пожалел женщину, попавшую в такую непростую ситуацию. То, что  он сделал в следующее мгновение, удивило его  самого: открыл дверь машины и предложил довести   пострадавшую до дома.
 На минуту женщина застыла, затем отрывисто кивнула и без всяких дальнейших разговоров села в машину.
Положив на юбку пакеты, сказала, куда ее вести. Совсем недалеко. Водитель завел машину, и они поехали. По дороге он косился на пассажирку. Она сидела совершенно спокойно, ничего не говоря. Ее поведение снова изумило мужчину. В такой ситуации, любой человек сказал бы хотя бы пару нелицеприятных слов в адрес уехавшей машины. Но она – ни-ни, ни звука!
И даже больше не стала вытирать лицо. Так и сидела, выпрямив спину и смотря вперед, ни разу не повернув голову в его сторону.

Марина сгорала от стыда и до сих пор не могла прийти в себя. Ей еще повезло, что незнакомый человек смилостивился над ней и ве-зет домой. «Уже привез домой», - поправила она себя: они въехали во двор. Пряча глаза, она поблагодарила мужчину и выскочила из машины. Не оглядываясь и не смотря по сторонам, юркнула в подъезд.
В коридоре квартиры висело зеркало. Она глянула на себя и ахнула и, покидав пакеты там же у двери, бросилась в ванную. Вот это ис-тория! И только искупавшись, сообразила, что не заплатила водителю.
Игорь смотря вслед женщине, отметил, что у нее прекрасная фигура с длинными стройными ногами. Он усмехнулся, подумав, что теперь даже когда-нибудь встретив ее, не узнает. Грязь, как боевая раскраска скрыла лицо. Завел машину и выехал из двора, выкинув из головы дневное событие.

Галина Викторовна, которую дома называли просто Галюня, причем не только муж и свекровь, а  даже дети: Паша и Даша. Свекровь ей досталась классная. Так они друг друга и называли: Галюня и Нинуля. Семья у них считалась большой, так как все жили вместе и вовсе не желали расставаться. Гале было тепло жить с любимым мужем, с его мамочкой, обожавшей Галюню и всегда принимавшей ее сторону в любом споре. И конечно дети – двойняшки. Все считали, что они сейчас трудные. По четырнадцать лет, мол, переходный возраст. Но Галина никаких изменений в их поведении не заметила, сколько не вглядывалась и не вслушивалась в их раз-говоры. Даша все так же вырабатывала командный голос и третировала Пашу. А тот все так же, бурча и кривляясь, подчинялся сестре. Она старше, аж на семь минут. Значит, он младший, не такой умный и опытный, как она. Обязан подчиняться. Дочь в этом убеждена с самого рождения, и как-то так получилось, что в это уверовали все. Даша всегда знает, что лучше для братишки.
 В общем: шумная, веселая семья, в которую друзья и знакомые любили приходить и подолгу сидеть, принимая участие во всех дебатах. Их втягивало в водоворот событий, происходящих тут постоянно. Всегда появлялись свежие новости, проблемы, обиды и дела. Их надо быстро обсудить и принять решение. Причем не важно, взрослый ты или ребенок. Серьезно обсуждались любые мнения и пожелания. Вот такая семья, где Галя чувствовала себя счастливой и уверенной в каждом члене оптом и в розницу.
Сейчас все семейство активно готовилось ко дню рождения: нарезались салаты, гастрономические изделия, холодец сварили еще вчера. На горячее приготовили бефстроганов. В духовке томился мясной пирог и курица. Вся семья любила поесть и с удовольствием кормила гостей. Оставалось меньше часа до их прихода, поэтому Миша уже раздвинул стол, а дети деловито носили тарелки, ложки, вилки, салфетки, раскладывая на большую белую скатерть.
Галя насчитала двенадцать человек.
Она задумалась, представляя, как рассадить гостей таким образом, чтобы Марина оказалась рядом с Нестеровым. Он являлся хозяином завода, где работал ее муж. Там делали транзисторы для самолетов и даже для ракет. Вот так вот, не халам – балам!
Небольшой заводик работал много лет довольно стабильно. Но во время перестройки как-то захирел. Надо доставать заказы, находить связи с другими предприятиями. Никому до этого не было дела. Вот тогда Нестеров приватизировал завод. Оставил только тех, кто действительно хотел активно работать, а остальных уволил. До этого занимал должность главного инженера данного завода. Теперь являлся его хозяином. Не ленился, ездил по стране, находил заказы, материалы, все, что нужно для активного процесса. И работа пошла, набирая обороты. Именно тогда он привлек ее мужа -  Мишу. С ним они вместе учились в институте. Ее муж занимал пост зав лаборатории. Они улучшают и делают новые транзисторы. Проводят испытания, или что там положено делать с этими маленькими и такими важными деталями.
Галя не особенно вникала в техническую сторону вопроса. Ее просто радовало, что Миша увлечен работой, ходит туда с удовольствием и приносит, более чем приличную зарплату. Что еще нужно?
Где-то по пути бизнеса потерялась жена Нестерова. Галя ее практически не знала. Так, видела пару раз. Да, красивая, как кукла, но вялая, или ей просто скучно было с ними? Может, у нее какие-то свои интересы. Кажется, она работала дизайнером по интерьерам. Какой она дизайнер – трудно сказать, но их квартира походила на казарму: чисто, пусто и уныло. Ни ярких красок, ни уюта. Серо - бежевые тона, какая-то эклектика. В общем, черт знает что!
Почему они развелись, Галя так и не узнала. Единственно, что точно она знала, детей так и не завели – Вероника не захотела. Мужик остался один. Миша говорил, что не видел его с другой женщиной. Конечно, он здоровый, не старый мужчина. Наверное, с кем-то встречается.
Она рассуждала так: если бы Нестеров завел с кем-нибудь серьезные отношения, то приходил бы в гости не один. Только два дня назад Галина поинтересовалась у мужа, с кем придет его шеф? Выяснилось, что он опять один.
Что же, тем лучше. Посажу их рядом. А дальше, будь, что будет! – рассуждала именинница, накладывая оливье в салатницу.

Марина терпеть не могла опаздывать и сейчас, стоя на остановке, нервничала. Все автобусы, словно провалились. За пятнадцать минут до назначенного времени сдалась и остановила такси.
На день рождения решила принарядиться: надела новую тунику с бирюзовыми разводами по черному фону, легинсы и туфли на шпильках. Туфли не новые, но так как пользовалась ими крайне редко, то вид у них до сих пор сохранился прекрасный. Волосы уложила в халу, выпустив по бокам небольшие локоны, и провела аж двадцать минут перед зеркалом, накладывая макияж. Получи-лось неплохо, и Марина, вполне довольная собой, отправилась на день рождения. У входа - поцелуи, пожелания. Зашла в зал. Поздоровалась со всей семьей Григорьевых. Марина любила здесь бывать. За четыре года сблизилась со всеми членами семьи. Особенно любила Дашу и Пашу. Чудные дети! Совсем не похожи на Дениса. Конечно, он рос один, без отца. Но она вовремя подсуетилась, отправив сына заниматься спортом к замечательному тренеру, Лене Ким, или как сын называл его – сабон.
 В итоге мальчик вырос спокойным, спортивным, не курящим, а са-мое главное – не пьющим. Все – таки, тхэквондо, не только вид борьбы, но и целая наука и философия.
Чтобы поздороваться с Ниной Дмитриевной, пришлось идти на кухню. Они нежно расцеловались. Нина Дмитриевна опекала Марину,  считала сироткой, особенно после отъезда Дениса. Не пони-мала, зачем ему куда-то ехать, в чужую страну? Что он там не видел? Тут мать, совсем одна, девушка, вроде бы даже невеста. Мать - то дождется, а вот девушка, еще вопрос! Как  будто в России нельзя заработать хорошие деньги. Эх, молодёжь, вечно их куда – то тянет. Раньше, при Советской власти, сидели и не рыпались. Кто и куда их отпустит работать? Что, не хватает работы? Всегда полно, в любой отрасли, для любого человека. А теперь? Беда!
Нина Дмитриевна покачала головой, глядя вслед выходящей Марине. Какая женщина пропадает! Она особенная, не такая, как все. Врожденный аристократизм в каждом движении, стройная фигура на зависть многим. Сколько ей лет? Кажется, чуть за сорок, а смотрится на десять лет моложе. Как-то Галюня сказала, что в детстве подруга занималась балетом. Оно и видно: длинная лебединая шея, посадка головы, пластичность в движениях. Куда мужики глядят? Не говоря уже о лице и глазах! Сказка!
Размышляя о гостье, Нина Дмитриевна закончила мыть посуду и привычно вытерла руки кухонным полотенцем, сняла передник и присоединилась к гостям.
Все практически были между собой знакомы. Сели за стол и Марина поняла, что около нее незанятое место. Нехорошее предчувствие оправдалось через  полчаса.
Мужчина, вошедший в комнату, слегка прогнулся под притолокой, здороваясь со всеми. Миша вышел к гостю на встречу и некоторое  время они разговаривали. Это дало возможность Марине разглядеть нового гостя. На вид лет сорок – сорок пять, темные, слегка волнистые волосы, пострижены не коротко, но и  ни длинно, можно сказать, классически. Подтянутый, понятно, что высокий, возвышается над хозяином почти на пол головы. Брови густые, вот только цвет глаз не разглядеть, но, скорее всего, карие. Одет в светлые брюки и голубую финку. Вполне симпатичный мужчина. Единственно, длинноватый нос, который не портил, а наоборот, придавал ему законченный вид мужчины, а не модели. Кто он такой, Марина не знала, и как-то не особенно к этому стремилась.
Наконец, все снова сели на свои места. Мужчина, которого пред-ставили как Игоря Нестерова, кивнул и занял место рядом с Мари-ной. Она постаралась не обращать на него внимания, полностью переключившись на сидевшую рядом Дарью. Та  в этот момент дразнила брата, забравшегося подальше от сестры, в противоположный угол.
Это так позабавило женщину, что она вполне искренне забыла о сидящем рядом мужчине. Зато он не забыл о ней, с удивлением и удовольствием, разглядывая ее. Конечно, ему назвали имя, но в потоке информации, просто не расслышал. Красивая, интересная женщина! Откуда она здесь взялась? Да еще рядом с ним. Точно! Происки Галины. Не может спокойно смотреть на холостяков. Так и норовит всех пристроить. Зачем работает в школе? Она же самая настоящая сваха. Да и денег бы зарабатывала намного больше на этом поприще.
Если рассуждать логически, соседка по столу не родственница. Родственников он всех знает. Наверное, работает вместе с Галей. Значит, школьная учительница, не приведи, Господи!  Что она может преподавать? Он скользнул глазами по открытой шее, по прямой изящной спине. Явно танцовщица, или спортсменка, ага, учитель физкультуры, или… Черт его знает, слишком воздушная. Спортсменки, как правило, более крепкие. Размышления по поводу незнакомки развлекли его и в то же время озадачили. Словно он видел этот профиль где-то, но где и когда? Если бы их знакомили, он бы ни за что не забыл это лицо.               
 До него донесся голос Даши, назвавший женщину тетей Мариной. Это имя ему тоже ни о чем не сказало. Голос тоже не знаком: низ-кий, волнующий, мелодичный. Никогда не слышал.
Ему захотелось, чтобы эта самая Марина, наконец, обратила внимание на соседа справа, то есть на него. Но как к ней обратится, что сказать? Она демонстративно не смотрит в его сторону. Явно дога-далась о матримониальных планах хозяйки дома.
Он посмотрел на Галину, сидящую между мужем и сыном, и встретился взглядом. На ее лице явно читалось разочарование. Игорь вопросительно поднял брови, как – бы спрашивая: « В чем дело?» Она тут же состряпала недоумение на лице, типа: «Все прекрасно, не понимаю, о чем ты?»
Он развеселился еще больше, но к соседке больше не поворачивался, с удовольствием кушая, выпивая и беседуя с мужчиной, сидящем с другой стороны. Его он прекрасно знал. Брат Галины работал на телевидении кинооператором. С ним всегда интересно по-беседовать. Наконец, народ поднялся и потянулся, кто на кухню, кто на балкон перекурить. Естественно, все мужчины отправились на свежий воздух, а дамы  - на кухню. Конечно, «свежий воздух», когда все мужчины курят, стал еще «свежее». Хорошо, что иногда пробегал  теплый ветерок, унося клубы дыма.
Игорь курил крайне редко. В основном, на таких вот посиделках в компании. Именно для этих целей покупалась пачка сигарет, которая довольно быстро заканчивалась. Никто не отказывался покурить на «халяву» дорогие качественные сигареты.
Как всегда, мужчины говорили о спорте и политике. Нестеров не принял участие в споре. У него свое мнение о политике, но  высказывать его не собирался. Поэтому стоял молча и смотрел на город. Мише повезло с квартирой. Она находилась на седьмом, последнем этаже, не заслоненная другими многоэтажками. Перед домом располагался небольшой парк, а дальше автострада, ведущая в Москву.
 Столицу Игорь не очень любил, несмотря на то, что достаточно часто ездил туда. Слишком шумно, суетливо, тесно. Словно не хватает воздуха. Но дела требовали поездок в столицу. Ничего не попишешь!               
Из кухни раздавался женский оживлённый щебет. Игорь вслушивался, пытаясь услышать голос Марины. Но мешал шум мужских голосов, а может, эта женщина просто молчала. Ему показалось, что она не любительница много говорить. Он так и не смог разглядеть цвет ее глаз, но судя по темным волосам, скорее всего, карие. Не просто карие, а золотистые, как янтарь. Он вспомнил ее профиль, словно вырезанный на камее. Явно полный рот, прямой изящный нос, темные длинные ресницы и брови. Интересно, сколько ей лет? Наверное, чуть больше тридцати. На руке нет обручального кольца, пришла одна. Все наводило на мысль, что женщина одинока. Но разве так бывает? Или ее муж в отъезде?
 Нестеров усмехнулся. К чему рассуждать? Достаточно поинтересоваться у Миши. Он повернулся к другу.

Выйдя с балкона, Игорь решил вымыть руки. Он не любил, когда руки пахли сигаретами. На входе в ванную комнату столкнулся с Мариной, выходящей оттуда. Она вскинула глаза, и он замер на месте. Вот это да! Эти слова чуть не вырвались у него вслух. Вид ошеломленный и что странно, у обоих. Она тоже вглядывалась в его лицо и недоуменно хмурилась, словно пытаясь что – то вспомнить. Неловкая заминка в дверях, испуг в русалочьих глазах, смущение, порозовевшая кожа, и наконец, смятение. Легкое движение, и она уже ускользнула. Только мелькнула гибкая фигура и ушла за поворот квартиры.
Игорь помедлил перед зеркалом, вымыв руки. Оглядел чисто  вы-бритое лицо, чуть кривоватый длинный нос, как шутила бабушка, нестеровская печать, и голубые холодноватые глаза. Губы, как всегда, твердо сжаты, брови сдвинуты. Да, устрашающий вид. Девушка явно испугалась. Ах, какие у нее волшебные глаза. И хотя это избитое клише, он в них просто утонул. Они втягивали в какой-то омут. Не зря он подумал, что они русалочьи. Да, как бы действительно не пропасть.
От Миши он узнал, что Марина - учительница той же школы, где работает его жена. Учитель пения. Он даже не подумал о такой возможности. Не замужем. Есть взрослый сын. Никогда бы не по-думал. Миша не мог сказать точный возраст женщины.
Кажется, на пару лет младше их. Неважно. Не девчонка, но выглядит просто изумительно. Одинокая. Сын в Канаде, работает. Вот, пожалуй, и все, что он сказал о ней. Довольно сдержанно, как всегда. Миша не любитель болтовни. Единственно, что сразу понял Нестеров, то, что Марина нравится его другу. Это было заметно по тому, как смягчилось его лицо, как он посмотрел на друга, говоря  о ней. Мол, смотри, не обижай ее!
Но Игорю казалось, что такую фифу не так уж легко обидеть. Как бы самому не обжечься! Он уже хлебнул достаточно с Вероникой. Чуть без штанов не остался. Хорошо, что есть бабушка, которая быстро все расставила по места. Он, можно сказать, отделался легким испугом. Отдал бывшей жене квартиру, приобрел ей машину. Конечно, каждый месяц он посылает ей оговоренную сумму, но это уже совсем ерунда. Лучше так, чем с этой женщиной. Игорь зарекся иметь дело с  дамочками, у которых весь мир крутиться вокруг них, любимых. Вот, что значит зариться на красивое личико и стройную фигуру.
Вероника была повернута на всяких диетах. Ему приходилось вместе с ней кушать капусту, паровые овощи (Брр-р-р!). В общем, зайка. Хорошо, что на работе в столовой мог заказать себе прожаренный огромный кусок мяса с картошкой - фри. А то бы вообще ноги протянул.
 Он поглядывал на Марину, когда она ела: с удовольствием, не подсчитывая калорий. И то хорошо, что она не «зайка»! Он снова посмеялся над собой. Еще и слова друг другу не сказали, а он уже решает, что собой представляет Марина? Нестеров решил еще по-наблюдать за женщиной, а затем предложить себя в сопровождающие.
В течение последующего вечера она разбивала все суждения о себе, даже не догадываясь,  с неоправданной легкостью. В итоге он оказался в плену у женщины, обладающей прекрасным чувством юмора, державшейся естественно и непринужденно, явно любившая детей, но самое главное случилось позже.
Все попросили  Марину сыграть на фортепиано. Инструмент при-обрели давненько, в надежде, что Даша начнет на нем играть. Но та оказалась категорически против. А вот Паша с превеликим удовольствием бренчал на нем.      
Марина села за пианино.. Он не был готов услышать такое профессиональное исполнение: вальсы и ноктюрны Шопена звучали так, как – будто  музыкантша находилась на сцене. Пальцы уверенно и грациозно бегали по клавишам, легкое тело слегка раскачивались, зеленые глаза прикрыты, лицо вдохновленное и мягкое. Поразительно. Он не ожидал от учителя пения из обычной общеобразовательной школы такого исполнения.
Женщина – загадка, похожая на балерину, но играющая, как профессиональный музыкант.
Нет, конечно, профессиональная, - поправил он себя, - Как минимум, закончила музыкальное училище. Но много лет, работающая в школе. Значит, практически не играющая. Она  поднялась под звук аплодисментов. В этот момент, сидение на одной ножке отвалилось.
 Миша подскочил и попытался привинтить его обратно. Но, по всей видимости, резьбу сорвало. Тогда он просто придавил его и хлопнул сверху своим впечатляющим кулаком, сказав, что потом приведет стул в порядок. За столом заговорили о музыке, а Марина вернулась к инструменту и снова заиграла для детей, попросивших ее поиграть любимые песни. Она с радостью согласилась и по заказу детей снова заиграла. Пашка, Дашка и еще одна девочка запели и закружились под музыку, крича слова песни и неимоверно фальшивя. Марина смеялась и подыгрывала им. Музыка подняла всех. Даже Мишина мама пошла в наступление. Заразительно, захватывающе и весело. Игорь удивился. Давно он не получал удовольствия от такого непритязательного веселья. И в  самый зажигательный момент под Мариной пошатнулся стул, и она упала. Нестеров соскочил, но опоздал. Женщина легко поднялась и со словом «Оп-ля», стоя, как ни в чем не бывало, продолжила играть.
В этот миг Игорь понял, что влюбился. Понял, что она совсем не по-хожа на его бывшую жену, да и вообще ни на одну, знакомую женщину.
Но ее возглас «Оп-ля» наводил на размышление. Где то совсем не-давно он слышал его. Или это модное выражение,   18
или это одна и та же женщина. Незнакомка на дороге, когда ее об-лила машина, тоже сказала эти слова. Он так и не смог тогда раз-глядеть ее. Да и голос звучал хрипло, совсем не похоже на мелодичный низкий голос Марины. Все неважно. Он хочет проводить ее и проводит!
Пока он размышлял, все снова сели за стол чаевничать. Но не так, как вначале. Галя и Марина оказались напротив Нестерова.
Хозяйка дома, улыбаясь ему заговорщицкой улыбкой, начала атаку:
- Марина, хочу познакомить тебя с другом Миши. Конечно, вы сидели рядом, но так и не познакомились толком.
 И тут в Игоря вселился бес, потому что он сказал:
- А мы знакомы. Правда так и не представились друг другу, но тем не менее…
 Женщина вскинула на него свои зеленые глаза, и в них что-то про-мелькнуло. На лбу образовалась небольшая складочка, но тут же исчезла.
-  Не думаю, - покачала головой, -  Вы ошиблись.
- Не думаю, что я ошибся.
 На его лице появилась лукавая улыбка. И сразу стал выглядеть, как мальчишка, который плутует.
 Марина смотрела, словно в ступоре, не могла отвести глаз.
 Что-то в этом мужчине импонировало ей.
 Сначала ей понравилось, что он не стал навязываться за столом. Не вел себя развязано, не говорил избитых комплиментов, не привлекал к себе внимания. Затем, когда столкнулись около ванной комнаты, смотрел на нее пристально и серьезно. Только она шелохнулась, как он тут же пропустил ее без всяких слов. Возможно, что это от равнодушия. Но в любом случае ей это импонировало. Она даже поинтересовалась у Гали, кто он? Хотя с самого начала поняла, что подруга хочет их познакомить. Не зря они оказались рядом за сто-лом. Когда Марина отвернулась от предполагаемого кавалера, подруга на другом конце стола рвала и метала.
Но что он имел в виду, когда сказал, что они знакомы? Она его не забыла бы.
- И откуда мы с вами знакомы?
- Я вам потом расскажу!               
- Вот так интрига! – воскликнула Галя, с интересом переводя взгляд с одного на другую.
Когда все засобирались домой, Игорь подошел к новой знакомой.
- Вы не против, если я подвезу вас домой? Заодно и поговорим, откуда мы знакомы.
Марина заколебалась, но все – таки неуверенно кивнула в знак согласия.
 Около машины Марина начала догадываться, откуда новый знакомый мог ее знать.
Нестеров открыл перед нею дверь. Марина легко скользнула на сидение и поняла, что так и есть. Даже смешной гномик, все так же покачивался на лобовом стекле. Именно этот мужчина несколько дней назад подвозил ее до дома. Просто она находилась в невменяемом состоянии и  даже не обратила внимания на водителя, который действительно оказал ей огромную услугу.
Ехали молча. Марина не знала, как заговорить о том происшествии, а Игорь мучился сомнениями. Вдруг это не она, и он ошибся? Теперь может попасть в неловкое положение. Но что-то в фигуре женщины, как она сидела, говорило о том, что он все – таки прав. Не сразу заметил, что машинально везет ее именно  туда, куда подвозил незнакомку несколько дней назад. Она молчала, смотря безучастно вперед. А ведь Марина не сказала ему свой адрес. Значит, это все – таки она!
Он припарковался во дворе ее дома и заглушил мотор.
- Значит, я не ошибся! – мягко произнес он, - Это действительно Вы.
- Получается, я, - согласилась Марина, - И что нам теперь с этим делать?
- Знакомиться, безусловно! Ведь вы моя должница! – весело произнес он.
Марина покраснела, вспомнив, что даже не отблагодарила человека. Сидела, как сыч, и молчала.
- Хотите чаю?
- С удовольствием!
Он радовался, что женщина его пригласила, а она ругала себя за спонтанный порыв. Марина никогда не приглашала к себе мужчин, если не знала их достаточно долгое время. И то, что она вела сейчас в квартиру человека, которого видела впервые, пардон, второй раз, да и то, стоит ли первую встречу считать за знакомство?
 Если бы она не была ему обязана, не позвала бы. Но он ей понравился. Не каждый мужчина может отвезти грязную замарашку просто так, по доброте душевной. Это дорогого стоит. Не приставал, ни тогда, ни сейчас. Значить, опасаться нечего!
Действительно, зайдя в квартиру, вежливо пробежал глазами по обстановке, а затем сел в предложенное кресло.
В этой квартире Марина жила много лет еще  с родителями. Затем, когда отец умер, с мамой и сыном. А теперь осталась совсем одна. Первое время приходилось тяжеловато, но со временем попривыкла. Хотя до сих пор вечерами казалось порой, что мама или отец окликают ее. И тогда она в тоске ходила по их трехкомнатной квартире, словно отзвуки когда – то звучавших здесь голосов могут одеться в плоть, вернуть в детство, в котором она была так счастлива, но не осознавала это. Куксилась, капризничала, что надо идти в музыкальную школу, хотя обожала музыку и обладала абсолютным слухом. То же касалось и хореографии.
Отец порой ворчал на жену, что та слишком загружает ребенка, но мама только задумчиво улыбалась и шила ей очередную пачку для выступления.
В девятом классе Марина на катке поломала ногу. Дорога в балет оказалась тут же для нее закрыта. Именно после этого девушка по-няла, как ей не хватает балета, как ей не хватает занятий у станка, как она любит двигаться, пропуская музыку через себя в каждом движении.
Но музыка от нее никуда не ушла. Девушка играла часами, представляя, как танцует под музыку Дебюсси, Баха, Моцарта, Шопена. Под любую музыку, под любой ритм.
 А затем она влюбилась. Без памяти. Как последняя дура.

Марина вышла на кухню готовить чай, при этом искренне сомнева-ясь в его надобности. Когда она вернулась в зал, увидела, что Игорь стоит около стеллажей с книгами, где на полках стояли фотографии.
- Это ваши родители?
- Да.
- Они живут отдельно?
- Их уже нет.
- Простите! – Игорь смутился.
- А это мой сын Денис. Он сейчас работает в Канаде.
- Вот как? Сколько ему лет?
- Двадцать пять.
- У вас взрослый сын. Никогда бы не подумал.
- Спасибо.
- Скучаете?
- Безумно.
- Как же вы одна, или нет?
Марина пожала плечами, не отвечая на вопрос.
Ей вдруг захотелось остаться одной. Пожалела, что подалась порыву и пригласила этого чужого для нее мужчину в дом.
Нестеров внимательно посмотрел на хозяйку, помолчал, а затем негромко сказал:
- Я вижу, вы устали. Спасибо за… чай, я поеду.
Марина вскинула на него удивленный, но благодарный взгляд и кивнула. Проходя мимо рояля, Игорь провел по полированной поверхности рукой.
- Вы великолепная пианистка! Надеюсь, что у меня еще будет возможность услышать, как вы играете.
Игорь не стал ждать лифт,  в котором кто – то поднимался наверх, спустился пешком. Сел в машину и  посмотрел на окна Марины. Сейчас она ляжет спать и выкинет из головы все мысли о новом знакомом. Возможно, завтра она о нем даже не вспомнит. Но он не даст ей такой возможности!
Он ошибся. Марина думала о нем. Он даже приснился ей, но утром не могла вспомнить, что именно увидела.
Воскресенье – чудесный день. Можно поваляться, а можно быстро собраться и поехать на рынок. Так она и сделает.
До того, как москвичи начали ездить к ним за фруктами и овощами, те стоили сущие копейки. Теперь подорожали, но все же оставались дешевле, чем в Москве. Марина ходила по рынку, с удовольствием переговариваясь с продавцами. В первую очередь купила зелень, как самую легкую ношу, затем пошла к прилавкам с фруктами. Пройдя до конца ряда, остановилась, чтобы   
переложить пакеты поудобнее. И в этот момент услышала сзади голос, который не чаяла услышать даже в страшном сне. Все такой же мурлыкающий, с интимными интонациями:
- Мариночка, тебя ли я вижу?
Сердце покатилось вниз, и, не оглядываясь, Марина быстрым шагом, стараясь не впадать в панику, покинула ряды. Она надеялась затеряться в толпе выходящих. Именно этот голос с теми же интонациями, предлагал ей избавиться от нежеланной беременности.
Она уже достигла выхода из рынка, когда столкнулась с Игорем. Оба обомлели и остановились бы, если толпа не поднажала на них и не вынесла за пределы рынка.
- Вот так встреча! – удивленно и весело сказал Нестеров.
- Да уж,- неуверенно ответила Марина, с опаской оглядываясь.
- Вы кого – то потеряли в толпе?
- Нет – нет! Просто я тороплюсь.
 Она ринулась вперед, но Игорь не отставал. Затем без лишних раз-говоров перехватил ее пакеты и повел к стоянке машин.
 Она снова оказалась в знакомом салоне и с облегчением вздохнула. Теперь можно представить, что она ошиблась, ненавистный голос не слышала, ей померещилось. И все же, отъезжая, оглянулась. Конечно, знакомого силуэта не увидела и вздохнула еще  раз, на этот раз с облегчением.  Вдруг действительно  показалось?
Игорь смотрел на ее напряженный профиль, понимая, какая удача встретить ее на рынке в такой толпе. Беспокоило его другое: Марина казалась взволнованной, даже напуганной. Что же такое произошло, что вывело из себя эту спокойную женщину. Может, кто – то преследует ее? Но спрашивать об этом не рискнул, понимая, что они недостаточно знакомы. Позже, когда – нибудь, она расскажет ему сама, без принуждения.
Почему – то он был уверен, что такой день настанет.
Всю дорогу до дома он развлекал ее воспоминаниями из детства. Постепенно Марина пришла в себя и, слушая с интересом, улыбалась.
Игорь, удивляясь, выуживал воспоминания о своих проделках с братом. Тот на восемь лет родился раньше.
 И когда в семье появился малыш, устраивал дикие истерики, требуя вынести младенца вон из дома. Но со временем, когда Игорь стал подрастать, смирился с братишкой. И даже понял, что от него есть толк. Всегда можно свалить на младшего брата свои собственные проделки. В общем, мальчик для битья. Тем  не менее, Игорь обожал старшего брата и соглашался со всем, что тот говорит.
Только бабушка моментально догадывалась, кто виновник в проделках. Ее на  мякине не проведешь. Но она молчала, не вмешиваясь в процесс воспитания. Затем Владимир окончил школу и уже не играл с братишкой. Он поступил в институт. Началась взрослая, такая таинственная жизнь, где нет места младшему брату. Он даже выжил его из комнаты, заявив, что должен заниматься, а «малявка», то есть он, мешает. Игоря стали укладывать спать в зале. Конечно, всем было неудобно. Поэтому веранду, достаточно большую, застеклили, перенеся туда кухню. А он обосновался на восьми метрах. Но ему вполне хватало и устраивало.
 Но об этом Игорь Марине, конечно, не рассказывал. Зачем? У всех есть свои детские обиды. С годами жизнь и поведение Володи раз-вели их еще дальше друг от друга. Старший брат сделал неплохую карьеру, по долгу службы годами жил за границей. И не в Монголии, или Зимбабве, а в европейских странах. Наезжал редко. Такой лощеный, уверенный в себе, импозантный мужчина. Да и жену по-добрал себе под стать. Благодаря тестю сделал карьеру. Тот в Москве занимал, ну очень большой пост. Какой именно -  Игоря не интересовало. У каждого своя жизнь.
Он помог Марине занести продукты в дом. Пока она складывала все в холодильник, Игорь вызвался сварить особый кофе. Тут же на кухне они выпили его в дружелюбном молчании. Нестеров не уста-вал любоваться хозяйкой дома. Такая изящная, движения плавные, неторопливые. Когда они сегодня столкнулись на выходе из рынка, Марина поразила его бледностью и лихорадочным блеском глаз. Что – то или кто – то напугал ее? Сейчас легкая полуулыбка изгибала розовые полные губы. Зеленые глаза мягко светились.
- Марина, а как Вы смотрите на то, чтобы съездить к реке, погулять там?               
Она вскинула глаза, помолчала, обдумывая его предложение, а за-тем, радостно улыбнувшись, согласилась.
Они долго гуляли, говоря обо всем и ни о чем. Шутили, смеялись. Она казалась ему особенной: умной, тонкой, а самое главное, естественной. Марина рассказывала о сыне, как он рос. Игорь с удовольствием слушал ее низкий, с богатыми модуляциями голос. С реки подул холодный ветер. Вода посерела, набухла. Нестеров с сожалением понял, что пора возвращаться. Марина зябко повела плечами. Несмотря на наброшенный на плечи  пиджак Игоря, она замерзла.
Солнце садилось. На минуту они замерли, глядя на багровый закат. Неосознанно он взял ее руку в свою, любуясь представлением, устроенным им природой. Когда понял, что держит теплую ладонь с тонкими изящными пальчиками, пожал руку, но так и не выпустил из своей.
 Пошли к машине, и Игорь подумал, что нет ничего более естественного, чем вот так идти с Мариной и не выпускать ее руку до конца жизни. Затем усмехнулся. Он ведет себя, как мальчишка, впервые гуляющий с девочкой.
Мечты, мечты. Ему хотелось подпрыгнуть с радостным гиком, обнять женщину и унести  к себе домой, в свою постель. Он не посмел даже намекнуть  на это. С этой женщиной хорошо, покойно, легко. Но что – то чистое, цельное, только ей присущее, не давало ему возможности сказать ей откровенно о своих чувствах. Она, как птичка, которая может вспорхнуть в испуге и улететь. Он сильный, наберется терпения и будет ждать столько, сколько нужно. Чтобы она доверилась ему и отдала не только своё прекрасное тело, но и душу. Поэт, итиху мать!

В десятом часу Марина с извиняющей улыбкой сказала, что у нее есть еще дела, перед тем, как лечь спать. Ведь завтра понедельник, рабочий день.
Игорь поспешно поднялся. Рядом с этой женщиной время летело незаметно. Обычно он говорил, что поздно и ему пора. Но не сего-дня и не с ней.
В коридоре Нестеров замешкался, а затем, пристально посмотрев на женщину, медленно наклонился. Хватило  время отстраниться, но Марина этого не сделала. Да и он не позволил бы. Поцелуй оказался нежным, неуверенным, словно их губы решили по-знакомиться, но еще не поняли, как лучше это сделать.
Закрыв за Игорем дверь, Марина почувствовала дрожь. Неужели этот робкий, легкий поцелуй так на нее подействовал? Она накинула шаль на плечи и обессиленно опустилась на диван. Что же с ней происходит? Но разобраться в себе так и не смогла. Тривиальное «нравиться», не подходило к тому, что она испытывала к этому человеку. Да и что можно сказать, после нескольких встреч?
Неужели она впала в маразм, как в тот раз? Тогда ей едва миновало шестнадцать. Молодая дуреха, у которой весь мир переливался розовым светом, все люди замечательные и хорошие, все любят ее, и никто никогда не лжет. Если мужчина говорит, что обожает ее, значит так и есть!
Но сейчас ей не шестнадцать. Даже ее сын гораздо старше. Неужели она хочет наступить на те же грабли? В ее –то сорок два года! Если бы Игорь не остановился и продолжил поцелуй, она бы сама затащила бы его в постель. С ней такое впервые. Конечно, не святая. За эти долгие годы у нее состоялись, а может и не состоялись, несколько романов. Но ни к одному мужчине она не испытывала такого влечения. Там у реки, ей захотелось, чтобы он обнял ее, прижал к себе. Не хотела отпускать его руку, не хотела расставаться с ним. Это напугало, поэтому сказала, что ему пора домой. Именно от того, что не хотела его отпускать!
Марина вздрогнула. Кто-то позвонил в дверь.
 Вернулся? Неужели…
 Она соскочила с дивана и, не спрашивая, кто там, открыла дверь. Но это был не Игорь.
- Ну, здравствуй, Мариночка. Я так понимаю, что ты меня ждала?
                ***
Марина укрылась теплым одеялом, но дрожь ее не оставляла. Она уже выпила валерьяновых капель, но они ей не помогли.
Боже мой, - в который раз говорила она сама себе, - какая я идиотка! Почему не спросила: «Кто там»? Почему впустила этого человека в дом? Что ему, спустя столько лет нужно от меня? Откуда он выполз, словно гад? Сколько лет она вздрагивала, боясь встретить его на улице, в магазине, у знакомых. Обошлось! Она успокоилась, решив, что он уехал навсегда, но он снова по-явился спустя столько лет. Набрался наглости явиться прямо к ней в дом, словно хозяин. А если бы она была замужем, или, не дай Бог, Денис оказался дома?
Марина закрыла глаза, боясь даже представить такое.
Но кто же ему сказал, что она живет одна? С мучительной болью женщина опять  вспомнила их разговор.
- Что это у тебя такой вид, будто не узнала меня?
Марина застыла, неверяще глядя на мужчину, когда - то вызывающий в ней щенячий восторг и обожание.
Он отодвинул ее в сторону и прошагал в зал.
-  А тут ничего не изменилось!
Она, не закрыв за ним дверь, прошла следом.
Володя оглянулся на нее и своим мурлыкающим голосом, поинтересовался:
- А что ты молчишь? Онемела, что ли?
Слова прозвучали нагло и игриво. Ее затошнило от интонаций. Не глядя на незваного гостя, Марина обошла его и сказала:
- Что  Вы здесь делаете? Я Вас сюда не приглашала!
- Неужели детка, ты не рада увидеть меня?
Только сейчас она подняла на него глаза, и некоторое время рассматривала его. Он изменился. Конечно, узнаваем, но более полный, более лощенный, более рафинированный. Лицо лучилось самодовольствием.
Неужели он и раньше был таким, а я не замечала, ослепленная первым чувством?
- Я вовсе не рада видеть Вас и не приглашала в мой дом. Поэтому будьте любезны покинуть его!
- Ишь ты, какая!
Он покрутил головой и огляделся.
- А здесь мало что изменилось за эти годы. Да и ты, я смотрю, совсем не меняешься. Я тебя практически сразу узнал на рынке. Конечно, ты слегка поправилась. Сколько тебе сейчас? Сорок?
- Не имеет значения! Нам с Вами не о чем говорить. Уходите!
Она указала ему на дверь.               
- Ты чего такая неприветливая? – искренне удивился Володя.
Такая душевная тупость поразили Марину.
Он был таким или стал?
   Глядя на непреклонное лицо женщины, которая когда – то любила его так сильно, так яростно, как никто и никогда, понял, наконец – то, что не рада видеть его. Может, у нее кто – то есть? Но там, на рынке он встретил своего знакомого. Оказывается, тот работает в той же школе, что и Марина. В свое время они вместе играли в футбол. Сейчас он учитель физкультуры. Славик увидел сотрудницу на рынке и, указав  на нее, рассказал, что та живет совершенно одна. Ни мужа, ни друга, странная. Владимир тут же признал женщину и, попрощавшись с товарищем, пошел следом. Но она повела себя неадекватно. Даже не оглянувшись, убежала. Может, не услышала? Хотя вряд ли, больно быстро смешалась с толпой и ускользнула.
Невольно для себя, любовался Мариной.
Какая женщина из нее получилась! Еще тогда, много лет назад, она была хороша. Он всерьез увлекся ею. И если бы не его грандиозные планы, кто знает? Возможно, он тогда женился бы на ней, а не уговорил сделать аборт!
Она смотрела на него с видом побитого ни за что щенка. Когда он всучил ей деньги, сжала кулачок и молча вышла из комнаты, бросив на прощание странный взгляд. Что тогда мелькнуло в ее зеленых, как родничок глазах, он не понял. Он поежился, словно раздавил в ее душе что-то важное. Возможно, любовь к себе.
Тогда ему было не до нее. Он собирался жениться на Любе. Не такой красивой, не такой грациозной, даже, можно сказать, мешковатой. Но все покрывал будущий тесть. Уж он постарался, чтобы его единственная  дочура, как сыр в масле каталась. Жила по заграницам и в голодные годы ела черную икру, густо намазанную на хлеб с маслом. Он ни о чем не жалеет. К сожалению, детей они не родили, но это не самое важное. Поначалу не до того было и Люба сделала пару абортов, а затем никак не получалось. Но он особенно не заморачивался. Нет, так нет. Люба оказалась идеальной женой. Когда у него случались романы на стороне, делала вид, что ничего не замечает. Возможно, что и не догадывалась. Во всяком случае, об этом они никогда не говорили.               
Узнав, что Марина одинока, Владимир решил сделать попытку воз-обновить старую связь. Первая любовь не ржавеет. Почему бы не поразвлечься, пока Люба торчит в Москве?
Но сейчас вглядываясь в лицо женщины, понял, что она придерживается другого мнения. Неужели она столько лет помнит о той обиде? Глупости! Просто не хочет сразу уступить ему.
И он сделал второй заход.
- Может, попьем кофе, поговорим, вспомним былое?
- С какой стати. Нам с Вами совершенно нечего вспоминать!
- А как же великая любовь, о которой ты мне тогда говорила?
- Что стоят слова шестнадцатилетней девчонки? Ей кажется сегодня, что любит одного, а на следующий день выясняется, что совсем другого.
- А ты, оказывается, ветреная.
- Мне не интересен этот разговор. Уже поздно. Если не хотите, чтобы я позвонила в полицию, уходите!
Глядя на решительное, непреклонное лицо Марины, понял, что она так и поступит. Ему такие осложнения ни к чему. Да и ради чего?
- Была бы честь предложена! – усмехаясь, он повернулся и вышел из квартиры.
 Марина со вздохом облегчения закрыла за ним дверь, поклявшийся, что больше никогда, не спросив, не откроет дверь. Привалилась к ней, совершенно обессилев и слушала, как приехал лифт, двери закрылись и нежеланный гость убрался восвояси. К окну решила не подходить, понимая, что если он посмотрит наверх, увидит ее силуэт. И именно в этот момент поняла, что ее трясет. Засыпая, мечтала только об одном: никогда в жизни не видеть самодовольное лицо Владимира.
 Вернулся старый кошмар. Она лежит в совершенно белой комнате, освещенной огромными белыми лампами. Они слепят глаза. По-шевелиться невозможно. Крепкие ремни связывают тело, руки, ноги. Рядом никого нет.  И, тем не менее, чувствует: кто – то наблюдает за ней, разглядывает обнаженное тело, но не с вожделением, а с угрозой. Страх сдавливает грудь. Шепчет:
- Где мой сын? Куда вы дели моего ребенка?
 Никто не отвечает. Невыносимо жарко. Горло пересохло, дышать нечем. Она задыхается.               
 Проснулась и резко села. Губы спеклись, горло саднит от слез. Она вытерла лицо и, с трудом спустив ноги с кровати, бредет на кухню. Там она пьет воду прямо из чайника, умывается и с облегчением вздыхает. Это просто сон. Подошла к окну. Светает. Посмотрела на часы. Пять. Ложится спать больше не имеет смысла. В восемь часов начинаются уроки.
Галина решила посидеть на уроке Марины Алексеевны. Она любила бывать здесь. Занятия, проводимые подругой, всегда были интересны. То она рассказывала о группе «Битлз», ставила на проигрыватель пластинки с их песнями. То посвящала тему урока джазу. Даже говоря о классической музыке,  настолько увлекала за собой детей, что те слушали ее, открыв рот. И конечно, играла. Дети обожали, когда учительница садилась за инструмент.
Марина каждый год настраивало пианино, которое купили  еще до прихода Галины в школу. Подруга с улыбкой рассказывала, что не-сколько лет воевала с директором, чтобы он выделил деньги на новый инструмент. Теперь она берегла его. Да и дети понимали, что не стоит портить с таким трудом добытое фортепиано.
Заодно Галя хотела узнать, как прошли проводы? Откуда Игорь знает Марину? Хотя видела, что Марина искренне удивилась его словам о том, что они знакомы. Вчера она звонила подруге домой, но та не отвечала. Куда она могла уйти? С утра, возможно, пошла на рынок, а потом? Любопытство распирало ее. Может, она ходила на свидание к Нестерову? Не зря подруга интересовалась им! Да и он, оказывается, расспрашивал Мишу о соседке по столу.
Но поговорить так и не удалось. Марину Алексеевну окружили дети. Они наперебой интересовались, когда состоится конкурс хорового пения. Марина вела хор. Он имел успех. Школьники с удовольствием участвовали в нем, даже те, у кого уже не было уроков пения.
Галя вздохнула, махнула рукой и решила выловить подругу после уроков. Но Марина ушла раньше.

Игорь не мог выкинуть Марину из головы. Это мешало ему работать, мешало сосредоточиться. Тогда он решил, что позвонит ей, договориться о встрече на вечер и тогда, возможно, успокоится. Несколько раз набрал ее номер, но женщина не отвечала.
«Может, еще не вернулась с работы? Попробую дозвониться поз-же.»

Марина, придя домой, переоделась и решила  поиграть.Она нежно любила этот инструмент. Хотя он занимал много места, она не собиралась менять его на меньший. Он достался ей от бабушки. Та была великолепной пианисткой и многому научила ее. Как они быстро ушли друг за другом, оставив ее совсем одну с маленьким ребенком.
Лучше сейчас об этом не думать. Так недолго до слез, в лучшем случае. Она села за рояль, тронула клавиши и унеслась в потоках музыки, рождающихся из – под ее рук.
Проиграв  пару часов, Марина поняла, что все тяжелое, темное, довлеющее над ней, ушло, если не навсегда, то хотя бы на какое-то время. Что-то радостное, теплое расцвело в душе и накрыло ласковой волной.
Не все плохо: сын вырос добрым и порядочным человеком. Да, он сейчас не  рядом с ней, но помнит о матери. И уехал не навсегда, а только на пару лет. У него грандиозные планы: заработать деньги, открыть свой бизнес, приобрести жилье. Чем же плохо? Она встретила мужчину. Естественно, еще не знает, получится ли что-то из этого? А вдруг? По всему видно, что он человек порядочный, серьезный. Да и Галина его хвалит. Дальше видно будет. А Владимир? Ну и что, что появился. Как появился, так и исчезнет. О Денисе он ничего не знает. Тогда, много лет назад не поинтересовался, решив, что она сделала аборт, неужели сейчас, когда сын взрослый, его это волнует? Насколько Марина знала, он тогда женился. Буквально через месяц. Наверное, там есть свои дети! А Денис – только ее сын и носит фамилию и отчество ее отца. После того, как она выгнала Владимира, есть надежда, что больше он не появится в ее доме. Общаться с ним она не собирается!               
«Вот видишь, как все просто!» – сказала она сама себе, улыбаясь.
Игоря закружили дела, и он освободился только в девятом часу. Приглашать Марину прогуляться уже поздно, но позвонить можно. Только дома ли она? Ответит ли?
Он набрал ее номер и с неожиданным волнением услышал гудки.
- Алло?
- Здравствуйте, Марина!
Голос сел и прозвучал хрипло. Тем не менее, она узнала его. Что понравилось, не стала лукавить и спрашивать, кто?
- Здравствуйте, Игорь.
- Я  звонил вам сегодня днем, но не застал, а затем закрутился.
- Ничего страшного. Можно сейчас поговорить.
- Но у меня было желание пригласить вас посидеть где – нибудь?
Интонации Игоря тронули женщину. В них звучало сожаление.
- Если желание не пропадет увидеть меня, то можно встретиться завтра, - весело отозвалась она.
 - Правда? – радостно переспросил он, - Тогда мы можем прямо сейчас договориться о встрече?
- Можем! – легко согласилась Марина.
Они проговорили несколько часов. Такого с ней не случалось с юности. Ни с кем, кроме Гали, ей не говорилось так легко и непринужденно, тем более по телефону. Она вслушивалась в его голос, звучавший искренне и тепло. Очень сексуальный голос,     31
 подходящий его хозяину. Только слушая, можно  влюбиться в его обладателя. Внешность Игоря и голос полностью совпадают. Это редкость.
Несколько лет назад знакомая дала ее номер телефона своему двоюродному брату. Он обладал сочным густым баритоном. Она представила здорового высокого мужчину, но когда они встретились, увидела щуплого коротышку.
Если бы не глубокая ночь, еще  неизвестно, сколько проговорили бы.
Игорь приехал домой ночью. Спать совершенно не хотелось. Настроение прекрасное. Расположившись на кухне, заварил чай прямо в своей любимой чашке с  надписью: «Гоша, не робей!»
Сверху образовалась трещинка, причем давненько. Из – за такой ерунды менять чашку? Да никогда в жизни!
Он пил чай и думал о том, куда завтра поведет Марину. Конечно, он может позволить себе самый шикарный и дорогой ресторан. Но для чего? Пустить пыль в глаза женщине, или продемонстрировать другим, с какой красавицей пришел? Нет! С души воротит! Да и ей, Марине, это совсем не нужно. Во всяком случае, он надеялся на это. И тут Нестеров вспомнил, что есть чудное место за городом: небольшие беседки вокруг пруда, тихая музыка, а дальше небольшой, но удивительной красоты сад, где можно погулять по узким дорожкам и посидеть на всевозможных лавках, стилизованных под старину. Ей должно понравиться, во всяком случае, он надеется на это.
 Уже ложась спать, решил прослушать автоответчик, который активно мигал.
Несколько звонков по работе, а затем он услышал оживлённый голос мамы:
- Игорек, здравствуй, дорогой! У меня прекрасная новость! Приехал твой старший брат. Очень хочет встретиться с тобой!    
 Мама продолжала еще что – то говорить, но Нестеров уже не слушал.
Новость его не обрадовала. За последние десять лет они стали совершенно чужими людьми. Владимир ему не просто чужой, а не-приятный человек, с которым ему не о чем даже говорить. Два противоположных полюса. Мама этого не замечала. Но весь вид брата, его самоуверенность, самодовольство, внушало Игорю не-приязнь, если не сказать больше.
«Я могу! Я достиг! Я такой – разэтакий!» - Слышалось в каждой фразе. Только о нем должны говорить, только его слушать, затаив дыхание. Неужели Игорю придется тратить время и нервы, чтобы выслушивать очередные дифирамбы брата самому себе?
Не хочет он на это тратить даже минуты! Но как решить проблему? Мама счастлива, что появился старший сын. Так сказать, почтил своим вниманием. Словно забыла, что тот не нашел нужным приехать на похороны отца. Видите ли, не было никакой возможности, хотя находился не так уж далеко. Ему не нравился Володя, а его жену сначала было жалко, а потом невестка вызывала только недоумение. Интересно, он приехал с супругой, или один? Да, какая, в принципе, разница?

Встретившись в семь часов вечера, оба испытали непонятную робость и тихую радость.  Нестеров про себя посмеивался,  думая, что вот он, взрослый, самодостаточный, деловой человек, робеет, как на первом свидании. А сидящая рядом женщина судорожно соображала, что сказать Игорю. Вчера по телефону говорили без умолку, а сейчас не знает, с чего начать разговор.         
Заговорили одновременно, и тут же переглянувшись, от души рас-смеялись. Боже, какое клише!
Ситуация обоим показалась настолько повторенной миллионы раз, что это обстоятельство мгновенно разрядило обстановку,  и они за-говорили легко и свободно, как старые друзья.
Увидев место, куда привез ее Игорь, оказалась в полном восторге. Они долго бродили по саду, рассматривая цветы, растения,  кро-хотные беседки со шпалерами. Нагулявшись, сели за столик тут же в саду, не пожелав ужинать в помещении. Вечер показался волшебным.
Марина все удивлялась, что не знала этого места. Вроде и живет недалеко, а о нем не слышала.
После ужина снова погуляли. В саду зажглись фонарики, прихотливо свисающие с деревьев. Игорь нежно обнял Марину за плечи. Рука оказалась настолько горячей, что женщину пробил ток. Ее потянуло прижаться к нему и положить голову на плечо. Невероятное притяжение буквально скрутило тело. Он остановился и развернулся лицом к лицу. Пристально заглянув в глаза, Нестеров наклонился к ней. Она порывисто потянулась к его губам, телу, теплу рук. Они словно выпали из времени и очнулись, только услышав неподалеку смех.
Конечно, они не дети, чтобы шарахаться друг от друга, но, тем не менее, нехотя разомкнули объятия.
 Подъехали к дому молча. Марина судорожно думала, приглашать ли Игоря в дом? Что он подумает? Не решит ли, что она хочет за-звать его в постель? Нестеров же просто не хотел расставаться с ней. Конечно, он желал ее всеми фибрами своей души и каждой клеточкой тела, но понимал, что эта женщина не для минутного удовольствия. Тем не менее, жаждал прямо сейчас целовать ее, вернуть необыкновенные мгновения, охватившие его в саду.
Он не монах. До жены, после жены, да что там говорить, даже при жене, у него были женщины. Он воспринимал это легко и просто. Совесть не мучала.  Но сейчас в его душе происходило иное действие: странное и волнительное. Он не мог дать ему названия, но понимал – это настоящее, возможно, непреходящее.
После объятий за городом, понял, почувствовал, что и Марина не осталась равнодушна. Сомнение только в одном: только ли тело отозвалось на его ласки? Он повернулся и заглянул в глаза женщины. В них увидел смятение и желание, несмелое, робкое, и что-то еще. Именно это что – то решило все. Он нежно коснулся губами ее век, а затем обошел машину и открыл перед Мариной дверь. Пошли к подъезду и тут же заметили у входа шевельнувшуюся тень.
Марина не успела испугаться, как тень разогнулась и вышла вперед. В свете лампочки, горевшей над входом, она узнала Владимира. Все похолодело в груди и сдавило так, что ей стало нечем дышать. Они остановились напротив мужчины. Когда тот заговорил, на них пахнул запах алкоголя.
- А братишка, привет! Подбираешь мои объедки?
Марина замерла, не веря ушам! «Брат?»
До Нестерова не сразу дошел смысл слов. Но почувствовав, что Марина вся сжалась и буквально привалилась к его боку, все понял.
- А ты знаешь, что у нее есть сын?
-  И что?
- Вполне может быть, что он твой племянник, то есть мой сын.
У Марины тут же прояснилась голова:               
- У тебя нет никакого сына! – жестко и решительно прозвучал  голос с легкой хрипотцой.
- А кто же тогда папаша?
- Не твое дело! Что тебе нужно? Вчера я четко сказала, что знать тебя не желаю. Не видела больше двадцати лет и не хочу видеть до конца жизни!
- Уходи, Владимир, тебе здесь не рады!
- А тебе, значит, рады? Ну и как? Горячая штучка? Когда – то она…
Договорить он не успел. Кулак Нестерова закрыл ему рот. Сила удара развернула брата и он, ударившись о дверь подъезда, упал. Игорь сгреб его за лацканы пиджака, поднял и тихо сказал:
- Чтобы я тебя здесь никогда в жизни не видел! Это моя женщина и мой сын! Убирайся!
 Оттолкнув старшего брата, с испугом шмыгающего разбитым носом, Игорь оглянулся. Но Марины рядом не оказалось.
Нестеров понял, что она убежала домой.
Проводив глазами, бредущего к выходу брата, сел в машину и задумался. Легкая улыбка тронула губы. Он вытащил телефон и набрал сообщение. Отправив его, уехал.
Марина долго не могла уснуть, но, наконец, сон сморил ее. Она проснулась в шесть часов утра от звонка в дверь. Не сразу сообразив, в чем дело, с трудом поднялась и пошла в коридор.
 И только открывая дверь, поняла, что опять не спросила «Кто там?» и что на ней только тоненькая ночная рубашка.
Нестеров стоял, глядя ей прямо в лицо. Такой красивый и родной.
Марина сморгнула:
- Ты же написал, что придешь завтра!
- Уже наступило завтра!
 Решительно шагнув через порог, прижал к себе легкое, ставшее безмерно дорогим, тело и нежно поцеловал.
- Больше я никуда от тебя не уйду, так и знай!
Едва успев перевести дыхание, чтобы снова впасть в водоворот чувств, едва успела прошептать:
- Оп – ля! – и снова утонула.