ЛЮБОВЬ И МАРТЕНОВСКАЯ ПЕЧЬ
Посвящается «Дьяволиаде» М.Булгакова.
Пародия на боевик
Голова с треском упала на пол и раскололась на куски как арбуз. Крамп соскрёб с банки застывшую сгущёнку и плотоядно заурчал. Это был уже третий чик-чирик за последний час. Проколоть ещё пару пузырей – и можно застёгивать кепку на замочек.
Чемодан умильно распростёр объятия. Крамп сгрёб мешок с гантелями и кинулся на лестницу. Там его встретил правый хук. Крамп ухом расколол кирпич и затосковал о несравненной Шрумп. Пыль поднялась столбом и опустилась корзинкой.
На последней площадке из горшка торчал кривой зуб. Крамп забил его гантелей и засвистел в дудочку. Туча превратилась в мухомор. Крамп искрошил его в салат и подбросил чемодану. Гантели в мешке зашипели змеями.
Правый хук наконец отстал. Где-то там, за десятью горами, Крампа ждала несравненная Шрумп. «Когда же мы встретимся?» Пятерня от растерянности продырявила затылок. Крамп заклеился пластилином и пошёл к первой горе.
Заслонка обнажила мрачный зев. В пещере отростки пестрели напёрстками. Крамп накормил болото и разгладил утюгом. Гантели волочились за левым мизинцем. Крыса хвостом сбила с Крампа спесь. Чемодан вдали сатанински захохотал.
На второй горе три девушки заскрежетали зубами. Крамп прыгнул через лепёшку и проглотил молоток. Грабли дружески похлопали его по спине. Три девушки почесали за ушами. Чемодан ковылял с пришибленным видом. Гантели запели на семь голосов.
Из третьей горы Крамп сделал гармошку и заиграл плясовую. Чемодан стал неуклюже выделывать коленца. Свист оборвался и щёлкнул Крампа по носу. Крамп сел на спицы и заскользил над лунками. Девушки со второй горы махали колготками.
Гантели слизнули четыре горы. Чемодан в ярости вскипел и ошпарился. Крамп бежал вперёд на одной ходуле. В это время Шрумп вышивала на пироге. Возле Крампа запищала мышка. Его волосы жевал удод.
В керосинке Крамп заквасил прищепки. Чемодан всё ещё мечтал зацеловать его. Крамп растянулся в зевке и завертелся волчком. Восьмая гора саркастически подмигивала. Несравненная Шрумп строчила телеграммы.
Лоб Крампа стучал по восьмой горе. Камни скатывались и набивали чемодану шишки. Склевать их прилетели клесты. Восьмая гора рассыпалась в прах. Гантели потыкали в чемодан вилкой. Чемодан грозно сложил губки бантиком. Крамп спрятался за девятой горой.
Из усов Крампа упорхнула заколка. От сотрясения воздуха гора взорвалась. Чемодан предательски прокрался по дну пруда. Крамп залез в барабан и покатил на десятую гору. Гантели отстукивали на барабане марш.
На вершине размахались пятнадцать кувалд. Крамп зарыдал, и кувалды заржавели. Гантели насмерть защекотали чемодан. Крамп облетел десять полей и томно заулыбался. Возле мартеновской печи стояла несравненная Шрумп, заточив бедро. Они поцеловались со жгучей страстью и вонзили друг в друга электропилы.
Это – пародия на боевик. Во время учебы в университете на лекции по истории кино преподаватель возмущалась: «Современные фильмы одинаковы: герой-супермен всех убивает, а в конце целуется со своей девушкой». Тут я как-то «по наитию» громко сказала: «А потом они убивают друг друга». Однокурсников и преподавателя это очень насмешило. Тогда-то у меня и появилась мысль написать пародию на боевик, которая бы заканчивалась именно так. Крамп – герой-супермен, стремится к несравненной Шрумп. Шрумп ожидает его возле мартеновской печи, символизирующей их пылающую страсть. В пути Крамп преодолевает множество препятствий, в каждом предложении происходят новые, достаточно драматичные события. Создается ощущение предельно жесткого ритма, постоянного напряжения и опять же «росписей верхнего палеолита»: свободного и мгновенного перелета между разными «складами образов» (см. сказку «Отречение от капканов») – посредством рубленых фраз, максимальной насыщенности движением и событиями.
Главный враг Крампа – чемодан, всю историю преследует его, мечтая зацеловать. Помогают Крампу гантели. Когда Крамп достигает Шрумп, они целуются и вонзают друг в друга электропилы. Такая вот жгучая страсть!
Чтобы каждое новое предложение – как обухом по голове, а вся ткань повествования – как езда в кибитке по ухабам. Чтобы читатель непрерывно испытывал потрясение.