Утопленница Натуля

               
   Что-то быстро пробежало по моей босой ноге, заставив меня инстинктивно отдёрнуть её.
Я стоял на наплавном плоту купальни, наблюдая как дежурный пионер сматывал дорожки, протянутые через речку Оредеж, ограждавшие территорию импровизированного бассейна, в котором мы только что закончили купание детей пионерского лагеря Кировского завода г. Ленинграда, располагавшегося в живописном посёлке Сиверский. Огромный завод мог позволить себе содержание большого лагеря. В хорошую погоду, а именно такая случилась сегодня, купание продолжалось более 2-х часов. А иногда, когда река и воздух прогревались рано, купание осуществлялось дважды в день. Первое с 11 до 13-13.30, а второе сразу после послеобеденного сна, немножко отдохнув от полдника. Наполнение лагерной смены обычно было более тысячи человек и чтобы всех искупать, физкультурным руководителям – не люблю слово « физрук»- приходилось попотеть. На берегу расчитывали детей, строя их по десяткам, давали краткие инструкции по поведению в воде, типа: «не трогать друг друга», «не кричать», «не нырять», все эти «не»  имели цель – обеспечить безопасность на воде. С момента запуска очередной десятки в воду и до её выхода на берег, где уже в нетерпении переминались с ноги на ногу ребята из следующей десятки, мы - руководители купания, лихорадочно и напряжённо считали головы, держа их в поле зрения, готовясь в любой миг прыгнуть на выручку "заскучавшему" в воде. Так мы называли любое отклонение от нормы. "Огурчик" - например, поймал, закашлялся кто-то, устал, не расчитал силы. Да мало ли, что может на воде случиться. В течение многих лет, благодаря хорошей организации и постановке контроля  в этом лагере не было происшествий. В разных вариантах подсчёта голов, должно было получиться - 10! Всегда! Сколько входило детей в воду, столько и выходило. Хотя каждое лето в Ленинграде проходили сводки о трагедиях на воде. Бывали и в других пионерлагерях. Ну, не будем о грустном
    Перед началом сезона заводские плотники возводили на реке , на участке примыкавшем к лагерной территории нехитрое сооружение – купальню, очень рационально и грамотно расчитанное. На противоположном берегу ставился плот, крепившийся на сваях, шириной 2 метра и длиной, вдоль берега – 10 м. Такой же плот крепился к дну на нашем берегу с таким расчётом, чтобы передние края обоих сооружений отстояли друг от друга на 25 м., чтобы мы имели возможность принимать у пионеров нормативы БГТО и ГТО, выдавая соответствующие справки для школ, в которых они учились. Ширина реки позволяла между ближним плотом и берегом поставить и притопить «лягушатник», так назывался  своеобразный «манеж» для малышни. Размерами 10 х 10, с деревянным полом и высокими перилами по периметру, он имел покатый трап для входа. Надо ли говорить, что малышня получала море удовольствия в этом участочке реки, огороженном для их купания. Одна стенка примыкала к плоту, на котором я и стоял, отдёрнув ногу от неожиданного и непонятного прикосновения.
   Хи-хи,- услышал я снизу-сзади. Посмотрев в направлении звука, я увидел маленькую, лет 7 девочку, которая ещё не успела отдёрнуть ручку, пальцами которой побарабанила по моей стопе, чтобы привлечь внимание. Второй рукой она заслонилась от солнца, пытаясь спрятаться в мою тень.
   - Ой, напугала как! Я думал – паук. – Я присел на корточки. – Тебе чего?
   - Не.. Это я,- успокоила меня девочка. – Можно мне туда? – Она показала на речку, на глубокую воду, куда мы пускали только умеющих плавать, после обязательного опроса. Я думаю, что она задала вопрос, не надеясь на положительный ответ, но...
   - Давай! – Я протянул девочке руку, вытянул её из «лягушатника» на плот и поставил на его край.
   - А ты умеешь? Знаешь, что делать? Ну, тогда прыгай! – Девочка покосилась на меня, присела, отвела руки назад, приняла позу «пловчихи», которые в гипсовом варианте, наряду с «девушкой с веслом», «мальчик с горном», «мальчик с книгой», «мальчик с ракеткой», в изобилии заполняли собой пионерские лагеря, стоя на аллеях, демонстрируя «счастливое детство», каковое в пионерских лагерях присутствовало в различной степени, и чему мы в меру сил и возможностей способствовали.

   Настраиваясь, она стала делать маятникообразные движения вперёд-вверх, вниз-назад, видимо не решаясь прыгать в неведомую глубину. Я остановил её.
  - Тебя как зовут? – Девочка повернула ко мне лицо, наклонив голову к плечу
  - Наташка!
  - А можно я тебя буду звать Наталья? – Она хихикнула: - Зачем? Я же не взрослая!
  - А на глубину хочешь как большая.
  - Ну ладно,- милостиво разрешила она. Я подсказал ей как надо прыгать, чтобы не удариться, куда потянуться руками, как оттолкнуться ногами. Наталья внимательно выслушала, кивая головкой с прилипшими мокрыми волосами, в знак того, что понимает, приняла опять позу пловчихи, помахала руками, как в первый раз, плюхнулась в воду и ... стала тонуть.
   Я прыгнул за ней, поймал за пузико, в один взмах вернулся к плоту и вытолкнул её из воды на его край. Посадил, затем вылез сам и сел рядом.
   -Слушай, ты не оттолкнулась от края плота ногами, поэтому плюхнулась и стала погружаться. А если бы толкнулась, то стала бы скользить по воде.- я показал ладонью, что я имел ввиду. Наташа встала. Я думал, что побежит в лагерь, тем более, что её отряд отправился с купания на обед, и вожатая, тоже Наташа, оставила девочку мне посла обмена короткими репликами, что она нужна мне на пару минут и я доставлю её к столу чуть позже. Нет! Она умоляюще посмотрела на меня, показав на воду.
   - Можно я туда? Ещё раз попробую.
   - Давай! – Без колебаний разрешил я.
    Она встала на край, зацепилась пальчиками ног, как я объяснял, качнула несколько раз руками, прыгнула, немножко проскользила и ... стала тонуть. Вариант спасения повторился. Девочка молча посидела на краю, болтая ногами в воде, потом встала.
   - Можно я пойду? – Она мотнула подбородком в сторону лагеря. Мой ответ был категоричен!
   - Нет! Отступать нельзя! Давай ещё раз!
   - Ой! Я боюсь! – Жалобно выговорила девчушка, склонив голову к плечу.
   - А со мной? Тоже боишься? – Она подумала, но потом, чтобы не обидеть меня, наверное, согласилась рискнуть. Довериться!
   - С Вами нет! Только Вы первый, ладно?! – Ей было спокойней, повидимому, чтобы я уже находился в воде, куда ей предстояло прыгать.
   - Хорошо. – Я прыгнул в воду, и повернулся к ней лицом, приглашая к старту. С опаской, она, проделав все положенные действа, сиганула в воду, вынырнув, потянулась ко мне за привычным спасением. Я протянул ей указательный палец.
   -Держись! – Но расстояние между пальцем и её рукой оставил в  несколько сантиметров, чтобы ей нужно было дотянуться. Поймав воздух открытой ладошкой, Наташа вынуждена была опереться о воду, на что я и расчитывал. Получился неумелый, но всё же гребок. Рука провалилась вниз и девочка инстинктивно потянулась за неуловимым, но таким близким пальцем, другой рукой. И опять получился гребок. Я не закрывал рта, «забалтывая» её, чтобы не дать возможности испугаться отсутствия опоры под ногами, к чему малыши привыкли плещась в своём «лягушатнике», подсказывая ей действия, комментируя их, ободряя, похваливая. Плыл перед ней на спине, объясняя  и показывая, как это просто – держаться на воде, делая лёгкие движения руками и ногами, даже рассказал историю плавания, вспомнив институтские лекции. Главное – не бояться воды, внушал девочке. Любые движения позволят оставаться на поверхности. Вот так, рука за рукой, за разговорами, вернее говорил только я, а она выполняла указания, отплёвываясь от попадавшей в рот воды, мы переплыли, вернее перебрались на другой берег. Я помог ей сесть на плот противоположной стороны, спустив ноги в воду. Наташа сжалась в комочек, прижала сжатые кулачки к подбородку, повернула ко мне восторженное личико.
   - Я сама, да?! Вы ведь мне не помогали? – Она показала на реку и наш берег.
   - Конечно сама,- я посмотрел на свой  указательный палец и показал ей,- ты так и не дотянулась до него. А зачем тебе за что-то держаться, когда ты плаваешь как рыбка?
   Моё преувеличение рассмешило девочку, но следующее предложение заставило стать серьёзной.
   - Ну что, отдохнула? Поплыли обратно? – Я кивнул на реку,- нас уже там ждут с нетерпением. – В начале спуска к пляжу стояла её подружка, и, сделав страшное лицо, как это умеют маленькие дети, присев и вытянув шею вперёд надрывалась, выполняя поручение вожатой: привести «сей секунд» в столовую, отставшую от отряда девочку.
   - Наташка! Нас в столовую не пускают без тебя! Давай быстрее! Наташа /вожатая/ за тобой послала, а ты тут прохлаждаешся. Хитренькая какая!
   На мой призыв вернуться обратно вплавь, девочка склонила голову к плечу и, как бы извиняясь, боясь обидеть меня, жалобно отпросилась.
   - Ой! Я устала! Можно? – она показала глазами на дежурную лодку, в которой взад-вперёд через речку ездил пионер, смотавший дорожки ограждавшие бассейн на время купания лагеря, наблюдавший с интересом наши плавательные упражнения, и сейчас ждавший замены, чтобы сбегать в столовую. Я подозвал его и попросил переправить на наш берег. В несколько взмахов вёсел он перемахнул речку, по дороге выразив Наташе  восторг от увиденного заплыва.
   - Ну, ты пловчиха! Такую волну гнала! Научишь так плавать?! – Девочка вздёрнула головку и надула губки, имитируя величие и одобряя признание. «Знай, мол, наших!»
Повернулась ко мне посмотреть, как я реагирую на комичную сцену. Я напустил на себя серьёзный вид и с  напускным мудрым выражением лица одобрительно покачал головой:
   - Слушай, что народ говорит! – и все рассмеялись. Лодка ткнулась носом в плот. Мы собрали вещи и отправились в лагерь. Девочка, пришедшая звать Наташу, сердито ей что-то выговаривала, облечённая высокой миссией. Я шел, отставая от детей на несколько шагов и услышал как она зовёт мою «пловчиху» Наташкой. Решительно вмешался в разговор, посчитав, что такому милому, приветливому, забавному и смелому существу, к которому я успел проникнуться симпатией за короткое время общения с ней, не подходит несколько пренебрежительное звучание имени.
   - Извините, девочки! Где здесь – Наташка? Я не вижу! Кто здесь – Наташ-ка?
   Девочки остановились. Прервали оживлённую беседу, где одна нападала, а другая оправдывалась, и недоуменно уставились друг на друга, не понимая моего вопроса. Потом посланница мне, как несмышлёнышу, показала на подружку.
   - Вот же она!
   - Ну какая же она – Наташ-ка?! – продолжал я гнуть своё.
   - А кто же? – одновременно выдохнули обе, недоумевая.
   - Ну, не знаю! Выбирайте: Наташенька! Натуся! Наталочка! Натулечка! Натуля! Девочки! Суффиксы должны быть в Ваших именах ласкательные.
   Обе засмеялись. Потом стали пробовать предложенные мной варианты на слух и язык.
   - Хи-хи! Натуля! На-ту-ля! Хи-хи! – но, повидимому, игра понравилась. Интересно, как эта история будет преподнесена в отряде, когда они в лицах,- в чём я не сомневался,-  представят происшедшее.  А пока мы почти пришли в лагерь и дети направились к столовой. Последнее, что я успел уловить чутким ухом, было, зловещим шопотом, но так, чтобы я слышал, по-секрету  поведанное новоиспечённой Натулей,  чуть не случившееся трагическое приключение на воде.
   - Ты знаешь?! – страшно округлившиеся глаза должны были подчеркнуть ужас, который она только что пережила,- я чуть-чуть не утонула!!! – Она понизила голос, но было ясно, что далее было о моём героизме,- ... меня спас!!!
   Я опять вмешался. – Натуля! Ты лучше расскажи подружке и всем в отряде, что ты сегодня научилась плавать! Сама! Переплыла речку. Потому что перестала бояться воды. Стала считать её другом. Договорились. В следующие дни на купания будешь приходить ко мне, к старшим. Я с Вашей вожатой договорюсь. А сейчас бегом на обед. Приятного аппетита.
   Увы! Совершенствоваться в плавании нам с Натулей не пришлось. Переменчивая погода Ленинградской области испортилась настолько, что лагерные доктора в оставшуюся до конца смены неделю запретили купание младшим отрядам. Их даже к реке не пускали. И старшим ограничили время пребывания в воде. Затем резко похолодало, несколько дней лили дожди, когда руководители физического воспитания – по лагерному штатному расписанию – физруки, могли немного передохнуть. От зарядок, спортивных занятий, купаний, отрядных катаний на лодках, спортивных турниров, встреч с командами других лагерей и т.д. и т.п.
   В последний день смены, по лагерному обыкновению проводился прощальный вечер, подводились итоги, раздавались призы, грамоты, говорились приятные речи. Обычно подобные приятные мероприятия проводились на торжественной линейке закрытия смены, но по случаю дождя пришлось перенести в клуб. Потом устроили танцы, на которых играл высокопрофессиональный оркестр. В его составе были собраны музыканты из лучших театров Ленинграда, Филармонии, консерватории, лауреаты различных конкурсов. Лагерь пользовался отличной репутацией в городе и музыканты не считали зазорным поехать в летний отпуск на чудесную природу, в хорошие условия проживания в отдельном доме, снятом Профкомом завода для них за территорией лагеря, где они могли репетировать, имея хорошее питание, возможность подрабатывать на танцах в окрестных деревнях.
   Первыми покидали танцплощадку малыши, затем средний возраст, потом старшие. Мы хотели, чтобы у детей сохранились хорошие воспоминания о днях проведённых в лагере. Потом, к сожалению, всё пришло в упадок и запустение. Кому это мешало.
   Натуля на последнем вечере растолкала старших ребят, окруживших меня и занимавших разговорами, подарила цветок, поблагодарила за плавание, пригласила приезжать в следующем году и убежала, смутившись от острот старших, неинтеллигентно /скажем очень мягко/ отреагировавших на выражение признательности маленькой девочки.
   Милая маленькая Натуля! Пусть вода всегда будет тебе опорой, мне радостно, что я к этому приложил руку, вернее протянул палец, которым не дал воспользоваться. И чтобы по Земле ты ступала твёрдо и уверенно. Хорошего тебе отношения людей. А в том, что ты будешь к ним хорошо относиться – я не сомневаюсь. Ведь ты живёшь среди них.
Будь счастлива, Натуля!