Случилось это в трудное послевоенное время в одной из южных среднеазиатских республик. Мой дядя, брат моей Матери (в то время молодой ещё человек), после окончания института, уехал по распределению на работу в захолустный городок Зиодин, где ему предоставили довольно большую служебную квартиру. С учётом этого на семейном совете было решено меня, четырехлетнего мальчишку, вместе с бабушкой отправить к нему на временное проживание, поскольку своего жилья у нас в то время не было. Все трое, я, Мать и бабушка, скитались по чужим углам.
Прошло месяца два с нашего отъезда и вот, выпросив у своего начальства несколько дней отпуска, Мать решила навестить брата и конечно же меня, в первую очередь.
Поезд, на котором она ехала, тащился еле-еле, подолгу простаивая на промежуточных станциях, поэтому прибыл в Зиодин в полночь, опоздав на несколько часов и стоянка его была сокращена до пяти минут. Торопливо пройдя по узкому полутемному и безлюдному коридору вагона, Мать спрыгнула с подножки тамбура на перрон в густую душную темноту южной ночи. Одинокая лампочка на столбе едва освещала небольшой кусочек неровного пыльного асфальта и часть стены приземистого станционного здания с вереницей черных непроглядных окон. Подергав за ручку входной двери вокзала и убедившись, что дверь прочно заперта, Мать в растерянности огляделась - вокруг ни души, никто её не встречал, а те, три-четыре человека, вышедшие из соседнего вагона, бесследно канули в темень.
Обойдя здание, Мать оказалась на пустынной привокзальной площади. Ночь, «хоть выколи глаза» и куда идти, где искать нужную улицу, дом?...
Неожиданно из темноты вынырнула человеческая фигура и Мать обрадованно, боясь, как бы она не исчезла, не растворилась вновь во мраке, поспешила к ней. Это оказался мужчина среднего роста в обвислом, как бы не по размеру, пиджаке с надвинутой на лоб кепочкой. Лицо его было почти неразличимо.
– "Здравствуйте, извините, не могли бы вы мне подсказать, как пройти на улицу (название этой улицы я уже и не помню). Так случилось, что поезд опоздал и меня никто не встретил, а я впервые здесь и вокзал заперт, и спросить не у кого", – жалобно запричитала Мать.
Мужчина, не торопясь с ответом, медленно оглядел ее худую фигурку и, не найдя вероятно в ней ничего для себя интересного (простенькая кофточка, юбочка, узелок в руке...), сиплым голосом произнес:
– "Пойдем со мной, я покажу тебе эту улицу, недалеко отсюда".
И Мать с облегчением последовала за ним в глухомань переулка под купол мощных, стоявших по обе стороны дороги, сомкнувшихся кронами, карагачей...
- "Что же это никто не встретил тебя, да ещё и ночью?", - прервал молчание мужчина.
- "Наверное мою телеграмму не получили", - недоумённо пожала плечами Мать.
– "Ну, вот и твоя улица", – пройдя наконец переулок, произнес мужчина и, показав рукой направо, неожиданно, озорно пританцовывая, пропел куплет из популярной в то время песенки:
- "Вот эта улица, вот этот дом, вот эта барышня, что я влюблён... и номера домов отсюда начинаются", - добавил он в конце.
– "Ой, большое вам спасибо и за песенку тоже! Что бы я без вас делала?", – с чувством искренней благодарности воскликнула Мать. Мужчина насмешливо хмыкнул и уже исчезая в темноте, бросил в ответ – "Смотри, красавица, не попадайся мне по ночам в следующий раз, не всегда я такой добрый".
От радости, что все так удачно разрешилось, Мать как то не восприняла его фразу всерьез, ну, пошутил грубовато. Однако уже в доме брата, рассказ её о ночном приключении был воспринят по иному. В городе оказывается орудовали шайки воров, случались и убийства с ограблениями, и насилия. Малочисленная милиция не справлялась с наведением порядка на улицах и редко кто из добропорядочных горожан отваживался в одиночку бродить по городу в ночные часы..