Г л а в а 41.
Нужен ли консенсус с бельдюгами?
В общем-то, собаки не мешают жить, особенно какие-нибудь таксочки с пудельками. Вон как тот пудель с бантиком на макушке, неприступный в своей красоте, по кличке Магарадж, из шестого дома. Он даже свои «колбаски» закапывает с таким видом, будто это продукт его мыслительной деятельности, а потом удаляется, мелко семеня ножками, как Эркюль Пуаро.
Плохо, что в городе развелось много других собак, черных, не иначе из Кении, мускулистых и злобных. От злости на них даже вылезла шерсть. Порода такая, специальная — человек вывел. И хозяева, гордо идущие рядом с грозными псами, выглядят такими жалкими! Их, этих собак и хозяев, Дрейк называл бельдюгами.
Он еще издали увидел их: кобеля с хозяином. Они вышли, словно не из соседнего подъезда, а из полотна какого-нибудь голландца. С ними никто не связывался, так как мужик был с апломбом, «крутой» и на джипе, а пес настоящий цербер. Кобель погадил прямо на асфальт, под ноги хозяину. Когда пес сделал свои дела, хозяин снял с него цепочку и стал бросать ему палку.
Палка упала у ног Дрейка. Он пнул по ней и пошел дальше. Краем глаза он увидел, как на него сзади летит пес. В этом было что-то непорядочное. Дрейк обернулся назад. Хозяин, довольный, стоял по ту сторону дороги. Дрейк поднял увесистый камень. Но он не стал загонять его вместе с собачьими зубами псу в пасть, а позволил схватить себя за левую руку (благо, была надета толстая куртка), и, бросив камень, ребром правой руки ударил пса по шее.
— Фу! — гаркнул Дрейк.
Пес закашлял и, недоуменно глядя на Дрейка, плюхнулся на зад.
— Ты чего это, дед? Ты чего?! — подскочил хозяин, но тут же и осекся, понял, что дедок не из трусливых. Тем более, он опять поднял камень.
— Грант! Пошли! — матерясь, он удалился.
В дверях подъезда, повернувшись в сторону Дрейка, он прокричал еще что-то.
Собака лает, ветер носит, подумал Дрейк.
Когда Дрейк снял дома куртку, то увидел на руке кровь. Йода не было, пришлось залить ранку водкой. От бешенства это первая вещь.
Вскоре произошел один случай, весьма озадачивший Дрейка. Он вдруг понял, что последние годы жизни влили в него такую порцию злобы, какой не было даже в годы войны.
«Неужели и правда: война всегда на первом месте, а на втором мир?» — подумал он.
Получив пенсию, Дрейк запасся на рынке продуктами впрок. Проехав пару остановок на трамвае, он вышел возле парка. Прошел мимо почтамта. На глухой стене висел громадный конверт с адресами отправления и доставки, и Дрейк вдруг почувствовал невыразимую тоску оттого, что не отправил и уже не отправит никому уйму писем. Конверт, как плоский прямоугольный корабль, подхватил и понес его в холод ненаселенного никем космоса. И оттуда уже не было возврата.
Убедившись, что машин нет, он пошел через дорогу.
На той стороне улицы маячила парочка из соседнего подъезда: хозяин джипа с «капитаном» Грантом. Не разойтись, подумал Дрейк. Вдруг из-за угла дома на дикой скорости выскочила «Хонда», с визгом затормозила и, вильнув, остановилась перед Дрейком поперек дороги. Машина задела за ручку рюкзака, и Дрейк упал на землю.
Из «Хонды» вылез молокосос, осмотрел на обшивке царапину от ручки рюкзака и вразвалку, покручивая цепочкой, направился к Дрейку. Дрейк поднялся, стал отряхивать брюки. Удачно упал, подумал он, продевая руку в лямки рюкзака. Красивая машина, однако «Золотая лань» побаще будет... В названии сама легкость! А как она летит по волнам!
Парень подошел и, ни слова не говоря, цепочкой наотмашь ударил Дрейка по лицу.
— Это мы царапинками сквитались, — сказал он. — А моральный ущерб ты мне, дед, боюсь, будешь выплачивать весь остаток жизни. Твоей, разумеется!
Дрейк задохнулся. Он снял рюкзак, аккуратно поставил его возле ног, увидел круглый камень размером с утиное яйцо, взял его в руку. Выпрямился, достал левой рукой платок, вытер кровь со щеки. Парень крутил цепочку и ухмылялся.
«Ну, Господи, это последний мой фашист!» — произнес про себя Дрейк. Парень, не пикнув, упал на асфальт. Из «Хонды» выскочили двое.
Дрейк поднес рюкзак к дереву, повесил его на сучок, продел руки в лямки и побрел домой. Оглянулся. Двое смотрели деду вслед. Парень лежал в пыли, как плевок. «Крутой» держал своего кобеля на коротком поводке и дернул его в сторону, уступая дорогу Дрейку.
— Привет, — сказал Дрейк.
— Здравствуйте, — растерянно поздоровался с Дрейком хозяин Гранта. Он не мог оторвать взгляда от лежащего парня.
Дрейк тоже посмотрел в ту сторону, на мгновение представил, как он еще раз бьет парня, и почувствовал необычайный прилив сил, столько энергии и столько сил, что мурашки пошли по телу, и стало жутко. Дьявол ближе, чем Бог, подумал он, потому что Бог нас всех отпустил на свободу, а дьявол постоянно держит в рабстве. Ему захотелось вернуться и, чего бы там ни было, извиниться перед парнем. Если он, конечно, пришел в себя. Но не позволила гордыня.