Памяти В. В. Магазинера
Европейский берег
- Им невтерпеж дождаться смерти старика!
Мальчик только что сообщил, что все семь выходов – включая потайные – охраняются солдатами.
- Вот она, благодарность эллинских царей.
- С Римом не поспоришь.
- Вот именно. Поэтому похороните меня на европейском берегу.
Он отвернулся и уставился в окно – туда, где за чернотой ночи и за волнами пролива лежала Европа.
- Командир! Неужели... Мы прорвемся через солдат! Уйдем в Армению.
- Были мы уже в Армении. Хватит бегать как заяц от собак. И солдат зря незачем рубить, они не виноваты что у их царя кишка тонка.
Он подошел к столу и открыл тяжелый ларец. Достал маленькую амфору.
- Говорят, отличное зелье. Но если что... вы мне, конечно, поможете.
- Командир!..
- Это приказ!
- Будет исполнено.
Он опять подошел к окну.
- Командир.
- Да.
- А почему на европейском берегу?
- Пусть и в последний путь я выступлю против Рима!
- Будет исполнено.
- А вы... вы куда пойдете? Назад, в Спарту?
- Кому мы там нужны? Да и не примут нас обратно, после стольких лет.
- Даже с деньгами?
- Даже с деньгами. Да и какие у нас деньги?
- Всем выйти кроме вас двоих.
Когда за рабами закрылась дверь, командир подошел к своим последним спутникам – крепко сбитым видавшим виды офицерам, одинаково хорошо сражавшимися и в снегах Апеннин, и в песках Африки.
- Деньги в статуях. Большие деньги. Хоть целую армию набирай. Впрочем, не советую.
- Почему?
- Не за кого драться. Все равно Рим всех проглотит.
- Мы отомстим за тебя!
- Кому? Риму? Эллинским царям? Ни к чему. Зряшное дело – месть, уж поверьте мне. Берите деньги, похороните меня хорошо, но без лишней пышности, одарите рабов и отпустите их, а сами уезжайте в добрый старый Тир. По-финикийски вы говорите прекрасно. Займитесь торговлей, женитесь, заведите детей...
Помогать не пришлось. Зелье было качественное.
На европейском берегу Босфора был возвигнут каменный саркофаг с простой надписью:
«Ганнибал здесь погребен»
Шестнадцать лет спустя
Старый Маттитьягу опять проснулся до зари. Пробормотав привычные благлословения омыл руки.
«Нет покоя. Сейчас самое спокойное время ночи, а покоя нет. Так много нужно сделать. И к войне подготовиться, и к освящению. Не священницкое это дело – воевать.»
Он прислонился к стене пещеры.
«Хана и семеро ее сыновей были схвачены и замучены . А нам пришлось самим взяться за меч – значит, это именно мы должны воевать, хоть мы и священники. Воевать, погибать... убивать. И людей вести за собой, они ведь к нам пришли и за нами пошли.»
Казалось, великое бремя ответственности вот-вот раздавит его.
«Как переломить эллинскую силу? Сколько поколений нет у нашего народа ни воинов, ни полководцев. Кто мы тут? Священники, левиты, простые крестьяне...»
Он сосредоточился. Представил себе буквы, постарался вглядеться...
Да, мы на правильном пути. И помощь будет. Скоро.
Вроде у входа в пещеру посерело. Скоро рассвет. Старый Маттитьягу, кряхтя, поднялся и проковылял наружу. Костры, небось, давно погасли, надо бы снова разжечь, пока дети еще спят...
Ближний костер горел. А у костра двое незнакомых мальчишек преспокойно пекли себе лепешки на горячих камнях. Поодаль сидели двое взрослых в финикийских плащах.
- А подай-ка, брат Нуминий, маслица оливкового.
- Держи, Антипатр.
Это было сказано по-гречески.
- Яваним (греки)! – выдохнул Маттитьягу.
Как будто порывом ветра старика отнесло в сторону. Громадный Иегуда, а за ним Шимон и Йонатан выскочили из пещеры с мечами в руках.
- Смерть грекам!
Два выбитых меча зазвенели на камнях. Страшный удар Иегуды пришелся в пустоту. А четверо незванных гостей стояли спина к спине со своими мечами в руках.
Антипатр спокойно откусил от зажатой в левой руке лепешки и спросил по-финикийски:
- Господа, маслица оливкового не найдется?
- Так, мужики, без дураков. Тут у нас война, и...
- У вас? Война?
- Да, с Антиохом IV Сирийским.
- Слышали, слышали. Только это не война.
- Да вы хоть знаете...
- Мы-то знаем. Вы вот, прямо скажем, дурака валяете. Так не воюют.
- Господь с нами! Он за нас.
- В богах мы не разбираемся. А вот нашли мы вас удивительно легко.
- Ну и что?
- А то, что и сирийцы найдут вас с такой же легкостью. Поразожгли костров...
- В том числе и на вершинах.
- Само собой. Орали какие-то песни у костров...
- Стадий за пять было слышно.
- Ни караулов, ничего. Прогуляться вышли. Ну, хищников-то вы пораспугали, но человек с оружием – самый страшный хищник.
- Мы всю вашу орду могли ночью перерезать.
- Трепаться вы тоже горазды, я вижу. Кто вы такие?
- Антиох, сын Леонида. А это мой сын Нуминий.
- Ясон, сын Леонида. Мой сын Антипатр.
- Откуда вы?
- А может, и вы для начала представитесь?
- Еще чего?
- Тихо, – сказал Маттитьягу. – Я Маттитьягу, сын Йоханана. А это мои сыновья: Йоханан, Шимон, Иегуда, Эльазар и младший Йонатан. Вокруг уже народ собирается, так что отойдем-ка к пещере. Йонатан, сделай так, чтобы нам не мешали. Шимон и Иегуда, идем с нами.
- А теперь – рассказывайте. Все как есть.
- Мы братья. Мне было тринадцать, а брату двенадцать лет, мы были первыми в агеле, ну это в Спарте военные школы такие. Короче, отцу разрешили взять нас с собой в торговую поездку в Италию.
- Ну вот, приехали мы в Капую – это самый большой греческий город в Италии. А тут – римлян опять разбили, наголову. Ну, капуанцы и переметнулись к Ганнибалу. И мы... сбежали.
- Куда?
- К Ганнибалу. В Спарте все помешаны на войне, все время тренируются, а на войне буквально отдыхают. Вот мы и рванули.
- И вас приняли? Мальчишек?
- Ну, не сразу. Пришлось побить одного офицера...
- Как?
- По-спартански. Он на нас мечом замахнулся, так Антиох его подсек, выбил меч и побил кулаками, панцырь помял.
- А Ясон диском сбил шлем с конного нумидийца.
- На наше счастье, это увидел он сам...
- Кто?
- Командир... ну, Ганнибал. В общем, мы ему понравились, и он взял нас на воспитание. А потом мы воевали под его началом, и у ворот Рима были...
- У ворот самого Рима?
- Мы его едва не взяли. Но потом боги отвернулись от нас.
- Какие «боги»?
- Уж не знаю, какие. Мне, честно говоря, наплевать.
- И мне.
- Сколько ни жертвуй – рано или поздно отвернутся.
- Короче, войну мы проиграли. Потом Ганнибал стал суффетом в Карфагене, наводил порядок и готовился к следующей войне. Но его предали, и ему пришлось бежать. Только нас он взял с собой.
- Дальше.
- Дальше... много всего. Он пытался поднять других царей и народы против Рима, служил эллинским царям – и отцу нынешнего царя Антиоху III тоже – но все напрасно, все его предали. В конце концов он принял яд.
- А вы?
- Он оставил нам деньги. Мы уехали в Тир, жили среди финикийцев, женились – кстати, на сестрах-еврейках, – торговали. Приплыли вот в Яффу за товаром, услышали про ваше выступление – и решили тряхнуть стариной, с сыновьями.
- А зачем?
- Что «зачем»?
- Зачем вам это надо? Или вы хотите отомстить сыну за предательство отца?
- Дело в том, что мы тоже – потомки Авраама.
- Какого Авраама?
- Вашего предка Авраама.
- Что за чушь?
- Да, у нашего праотца Арваама были сыновья и от наложниц. Но потомки Ишмаэля живут в Аравии, а другие сыновья ушли на Восток...
- А дочери?
- Какие дочери?
- Что, по-вашему, у него только сыновья были? И ни одной дочери?
- Спартанцы происходят от Геракла и Доры, внебрачной дочери Авраама.
- Да что за ерунда!
- Да точно говорю. Мы, как услышали про ваши дела...
- Даже не сговаривались. Нам обоим было совершенно ясно, что мы просто должны к вам присоединиться...
- Отец, – сказал рассудительный Шимон. – В конце концов, какая нам разница? Пришли – и хорошо.
- И вообще, – пророкотал Иегуда, – может быть, они, конечно, врут, но если хоть вполовину говорят правду, то воевать они умеют.
- Ну и что?
- Не худо бы поучиться.
Немного об искусстве кровопролития
Со времен Каина и Авеля кровопролитие было признано легитимным методом решения конфликтов. Как следствие появились специалисты по кровопролитию – солдаты, офицеры и полководцы – и инструменты кровопролития – оружие (первоначально только холодное).
В древности не существовало научных методов современного характера. Наука и искусство шли рука об руку методом проб и ошибок. Не случайно греки знали только три науки – математику, астрономию и, как ни странно, музыку. Военное дело было искусством.
Но потребность в нем была велика. Первые же бронзовые отливки пошли на мечи и лишь позднее на лемехи для плугов. Едва научившись запрягать лошадь (и еще не умея ездить верхом) человек изобрел боевую колесницу. И с огромным трудом прирученных слонов немедленно приставили к армии.
Но, как бы то ни было, и лошади, и слоны стоили дорого, да и питание их влетало в копеечку. Поэтому почти повсеместно главным родом войск была пехота. И главным вопросом тактики были правильная организация и правильное использование пехотных масс.
Уже в древности полководцы оценили силу и эффект грамотно проведенного маневра. Но для этого нужно было хорошо организовать солдат и наладить надежную связь во время боя. Даже великий Ганнибал не имел возможности командовать всей своей армией непосредственно в бою. Поэтому столь удивительны его предварительные диспозиции, четкое разделение армии на достаточно крупные подразделения, заранее продуманные и грамотно поставленные задачи перед каждым подразделением – задачи, сливавшиеся на поле боя в единый композиционный замысел.
Римляне же первыми применили сигнальные трубы для управления войсками непосредственно в бою.
Сначала боевые колесницы, а затем и верховая кавалерия внесли немало сумятицы в ряды пехоты. Казалось, у пехоты нет адекватного ответа этому столь высокоманевренному роду войск. Но македонская фаланга дала, в конце концов, искомый ответ.
(Забегая вперед заметим, что пехота во все времена находила адекватный ответ кавалерии. Уже в Новое время комбинации пикинеров и мушкетеров, а позднее ощетинившиеся штыками пехотные каре останавливали всадников. Наконец, магазинная винтовка вкупе с пулеметом заставили пехоту передвигаться ползком, а не умеющую ползать лошадь вообще убрали с поля боя.)
Но слон... Слон казался непобедимым. Лошади его просто боялись. А на флангах у него шла пехота, прикрывая уязвимые места. В конце концов, главным врагом слона был... он сам. В пылу боя он, бывало, выходил из подчинения и начинал давить и своих, и чужих. Поэтому брат Ганнибала Гасдрубал (тоже великий полководец) приказал выдать каждому погонщику слона долото и молоток! Взбесившемуся слону погонщик вбивал долото в череп!
Заметим, что за исключением спартанцев (а также дальневосточных китайцев и иже с ними) полководцы древности (за редким исключением) уделяли максимум внимания организации и управлению войсками и минимум – собственно подготовке солдат. Римские солдаты считались из худших (лучшие из легионеров не стеснялись брать уроки у презренных гладиаторов), дисциплина хромала на обе ноги (легионы регулярно бунтовали, иной раз приходилось применять децимацию – казнь каждого десятого), судя по количеству перебежчиков во всех войнах избытком патриотизма они тоже не страдали. Но организация римской пехоты представляла из себя просто шедевр.
Легионы состояли из десятков манипулов. Стандартный манипул состоял из двух центурий по шестьдесят человек в каждой под командованием опытных центурионов, часто подкреплявших свои приказания ударами виноградных ветвей. Каждый манипул строился в собственный строй, но между ними оставались промежутки. По громким и четким сигналам боевых труб манипулы выполняли стандартные маневры. В результате командир легиона имел возможность легко манипулировать своей пехотой.
В течении Второй Пунической войны армия Ганнибала все больше и больше перестраивалась на римский лад. А знаменитый Спартак организовал свою повстанческую армию точь-в-точь по римскому образцу. Но имея ядро из беглых гладиаторов эта армия оказалась почти непобедимой для римских легионов. Она была разбита только в клещах между армиями лучших римских полководцев – Красса и Помпея Великого.
И именно римляне к концу Второй Пунической войны выработали тактику борьбы со слонами. Манипулы пропускали слонов в промежутки между собой, били прикрывающую слона пехоту и подбирались к слону сбоку и сзади. Чаще всего сбитый с толку противоречивыми командами погонщика слон выходил из подчинения – с однозначным результатом. Факт, что сами римляне никогда не применяли слонов, считая их недостаточно надежными.
Вскоре после начала восстания Иегуда разделил свое войско согласно указаниям Торы – на тысячи, сотни, полусотни и десятки ...
О масле
- А где Иегуда?
- Вместе со спартанцами проводит учения.
- Позвать. Они и сами прекрасно справляются.
- Помните, как впервые стало известно место будущего Святилища?
- Праотец Яков по дороге в Харан там заночевал, ему приснился сон, и...
- Он там не просто так заночевал. Ночь спустилась неожиданно, специально. А что он сделал утром, после своего вещего сна?
- Принес клятвы и... что-то еще.
- И освятил будущий жертвенный камень маслом .
- Верно. Но, заметьте, Яков ушел в Харан в чем был, успел захватить лишь самые необходимые вещи. И вылил дорогое оливковое масло на камень. И... кувшин остался полным.
Молчание.
- Кувшин этот Яков, естественно, закрыл, унес с собой и никогда с ним не расставался. А двадцать лет спустя...
- Что?
- Двадцать лет спустя по дороге домой Яков серьезно опасался нападения Эсава. Ночью он неожиданно перевел жен, наложниц и детей вброд через Яббок, а сам вернулся один в стан.
- Зачем?
- За кувшином. И тут-то ему и пришлось драться с человеком Эсава. Из-за этого самого кувшина.
- Вот оно что.
- А что случилось с этим кувшином дальше?
- Много всего. Его еще использовал пророк Элиша.
- А где он сейчас?
- Спрятан в Святилище недалеко от входа.
- Ты знаешь, где?
- Нет.
- Как же мы его найдем.
- Вы найдете его. Вам не придется его искать. В нужное время, в двадцать пятый день девятого месяца Кислева...
- Это день осквернения Святилища!
- И именно этот день есть день освящения. В этот день вы легко найдете этот кувшин и примените его по назначению.
- Почему мы? А ты где будешь?
- А мне пора уходить.
- Отец!
- Мне пора уходить. Будьте всегда в единении, и ничто вам не будет страшно. И Господь пошлет вам помощь – вот как этих спартанцев прислал.
- Отец, нам еще много придется воевать?
- Главное – вернуть Святилище. Но большая война еще впереди. Мы неплохо прошли по стране, смогли организовать и снарядить войско, спартанцы его обучают, да и сами хорошо дерутся. Но главная эллинская сила еще не подошла.
- А подойдет – что тогда? Спартанцы – хорошие вояки, но не волшебники.
- Ну что ж, вы знаете, кто в этом мире источник чудес.
- Знаем.
- Очищенное Святилище само за себя постоит.
- Ясно.
- Главным после себя назначаю Шимона. Йоханан, ты не в обиде?
- О чем речь? Шимон всегда был самым умным из нас.
- А главным военачальником будет, как всегда, Иегуда.
- Само собой.
- Похороните меня, как и всех наших, возле Модиина.
- Даже под носом у вражеских патрулей! Будет сделано, отец.
Царь Антиох IV
- Что такое? Кто этот Иегуда, что все его боятся?
- Он побил Аполлония, а затем Сирона. Оба погибли, их войска бежали.
- И что дальше?
- Этот Иегуда обходит Иудею, громит государственные жертвенники, требует от евреев вернуться к их запрещенной вере и подкрепляет свои требования мечом. Меч, кстати, он взял у убитого Аполлония – тот самый, с серебрянной насечкой, которым ваше величество изволили его наградить не далее чем два года назад.
- Царский меч в руке бунтовщика?! Объявить общий войсковой сбор!
- Ваше величество собирается выступить против Иегуды?
- Незамедлительно.
- В таком случае, обращаю внимание вашего величества, что из-за восстания мы не получили податей не только с Иудеи, но и со всей Палестины. С Иудеи недоимки уже третий год.
- Ясно. Войскам хватит заплатить?
- Только за этот год.
- Заплатить войскам за весь год сейчас.
- Но казна останется пуста!
- Знаю. Но солдатам надо заплатить.
- А потом что?
- А потом – использовать солдат для взимания недоимков.
- С разоренной войной страны много не взять.
- С каких это пор Персия является разоренной страной?
- Но ведь...
- Вот именно. Недоимки – и большие – следует взять там, где есть что брать.
- Но персы исправно платят налоги.
- Я как раз собирался ввести новые налоги в позапрошлом месяце.
- Но это может вызвать волнения.
- Естественно. Поэтому в Персию отправлюсь я сам с половиной войск. А по это сторону Евфрата наметником останется... кузен Лисий.
- Благодарю Вас, ваше величество.
- А в мое отсутствие кузен Лисий снарядит экспедицию против бунтовщиков. Сам не ходи, оставайся в столице, да и сына тебе поручаю. Кого пошлешь в Иудею?
- Думаю, Птоломея, Никанора и Горгия.
- Это которого Птоломея?
- Сына Доримена.
- А, помню, помню. Хорошо. И сколько войска им дашь?
- Сорока тысяч пехоты и семи тысяч конницы должно хватить.
- Зачем так много?
- Чтоб наверняка.
- Пусть. Но учти: добычи там большой не будет, поэтому захвати там побольше рабов. И солдатам награда, и в казну пополнение.
- Будет сделано, ваше величество.
- А давненько я не был в Персии... давненько не наслаждался обществом персиянок...
Наместник Лисий
Да, плохо дело. Счастье еще, что царственный кузен продолжает нежиться в Персии, и даже денег прислал.
И как же разбили прошлогоднюю экспедицию! По всем правилам искусства Горгий с пятью тысячами пехоты и тысячей конницы пошел в глубокий фланговый обход. Кто же мог подумать, что этот бунтовщик Иегуда сделает маневр достойный великого полководца, неожиданно ударит и побьет основное войско, а затем, отказавшись от столь естественного преследования повернет и немедленно, не дав отдохнуть своим людям, ударит на Горгия! Две победы в один день!
Или кто-то ему посоветовал?
Говорят, у Иегуды было всего три тысячи пехоты. Врут, конечно.
Так или иначе, пришлось идти самому. Шестьдесят тысяч пехоты и пять тысяч конницы – еле-еле удается их всех нормально кормить. Лазутчики насчитали у Иегуды десять тысяч человек. Конницы у них нет.
Ни за что не разделять войска. Встретить их на равнине, сплошной фалангой. Минимум маневра.
- Так, внимание. Эта фаланга жутко неповоротлива, но очень хорошо защищена. Но только передние солдаты видят, что делается.
- Это как?
- Задние выставляют вперед длинные копья, но им ни черта не видно. Значит, большая часть выставленных копий почти неподвижна. А если они маршируют, а местность неровная...
- А где она у нас ровная?
- ... то все эти копья зазря качаются, и их можно просто раздвинуть руками.
- Главное – не бояться. В фаланге солдаты больше озабочены своим местом в строю, чем самим боем. Раздвинуть копья и влезть внутрь, рубить мечами...
Да, это ничем не объяснить. Это просто трусость!
Подсчет после боя показал Лисию, что он потерял всего пять тысяч человек. Но остальные были полностью деморализованы. Лисий предпочел их распустить.
Придется нанимать чужеземцев. Свои совсем запуганы.
Впрочем, не совсем. Как раз ближайшие соседи не в восторге от усиления Иудеи. Этот Тимофей за Иорданом, да и другие. Подстрекнуть их на дело, пусть Иегуда повертится по своим границам. А если и побьет их, беда не велика, людей у него мало, гарнизоны не из кого оставлять.
Еще о масле
Накануне двадцать пятого числа девятого месяца Кислева Иегуда со священниками вошел в Святилище. Работы по очищению предстояли огромные, но всем хотелось провести хотя бы первое освящение. Но чем?
Масло нашлось легко, как и предсказал Маттитьягу.
- Но это всего один кувшин, – заявили священники. – Его хватит на один день. А на приготовление нового освященного масла нужна неделя.
- Зажигайте, – сказал Иегуда. – Все будет как надо, все восемь дней.
И масла хватило на восемь дней. Вернее, кувшин остался полным.
И опять исчез.
А сирийский гарнизон в цитадели остался. Иегуда еще не умел штурмовать крепости.
А в далекой Персии неожиданно умер царь Антиох IV. Регентом при малолетнем наследнике он назначил Филиппа.
Наследник, наместник и регент
Наместник Лисий поскорее набрал войско, причем огромное. Регент Филипп приближался из Персии, и Лисий хотел покончить с бунтом возможно скорее. Надежды на соседей Иудеи не оправдались: почти все они были разбиты.
Сто тысяч пехоты, двадцать тысяч конницы и, наконец, тридцать два боевых индийских слона! Тут хватит и на фалангу, и на прямую атаку, и на обходы.
И молодой царь Антиох V захотел принять участие в походе.
По последнему слову военного искусства каждому слону придали по тысяче пеших и по пятьсот конных! Хоть лошади и боялись слонов, но их предполагалось использовать для прикрытия маневра.
Но как действовать в узких проходах Иудейских гор? Пустить слонов по одному, но с полным пехотным прикрытием. На узкой дороге слону так и так никуда не свернуть, и он будет наиболее эффективен.
Разумеется, евреи и не подумали встать на пути слона. Они напали на пехоту. Уже до шестисот солдат прикрытия погибли, но передовой слон все шел и шел вперед.
Тогда Эльазар прорвался сквозь врагов, подбежал под слона и резанул по сухожилиям (как учили). Но не успел увернуться, и ревущий слон осел на него. Уже лежа Эльазар всадил в брюхо меч по рукоять и продолжал резать, пока не был раздавлен окончательно.
Труп слона перегородил дорогу другим. Движение остановилось, Иегуда отвел своих назад. А Лисий пришел к неутешительному выводу, что на таких дорогах слоны не помогут.
Сирийцы перестроились и снова двинулись вперед. Через несколько дней они уже обложили Иерусалим и приготовились к правильной осаде и к штурму.
Но, на их удивление их встретили стрельбой из баллист, катапульт и скорпионов как римлян в Новом Карфагене.
- Откуда у них эти машины? Да еще такие качественные?
- Купили где-то.
- Где они могли купить? Это не мечи и не луки, их делают только в государственных мастерских.
- Может быть, трофейные?
- До сих пор мы не применяли против них машин.
- Наши «друзья» из Египта могли прислать.
- Так много?
- Ну, значит, сами сделали.
- А кто научил? Это же рассчитывать надо! Что у них, у варваров, Эвклидовы «Начала» в школах учат?
- Главное, ребята, помните: на дальность стрелять только крупными камнями. Дротики и средние камни на полстадии, стрелы и мелкие камни – еще ближе.
- Зато ближе можно стрелять гораздо чаще. Так что вдаль нужно хорошо целиться, учитывать ветер и высоту и бить возможно точнее. А иначе можно подпустить их поближе – и залпами, да почаще.
- Ну что, брат Иегуда, как мы держимся?
- Держимся-то хорошо, да долго не продержимся.
- А что?
- А то, брат Шимон, что по словам наших спартанских «братьев» голодный солдат – не солдат. А провианта у нас надолго не хватит.
- Ну что ж, мы оба знаем, откуда в этот мир приходят чудеса.
- И что по-настоящему очищенное Святилище само за себя постоит.
- Так, ваше величество, у меня для Вас две вести: одна хорошая, и одна плохая.
- Для разнообразия, дядя Лисий, начни с хорошей.
- Регент Филипп вернулся в столицу.
- Хорошо. А что плохого стряслось?
- Регент Филипп вернулся в столицу.
- Признаться, дядя, мне трудно уследить за твоей государственной мыслью. Или я еще слишком юн?
- Видите ли, ваше величество... Я, конечно, не имею оснований в чем-либо подозревать Филиппа, верного слугу вашего царственного отца. Но сейчас он один в столице, правит от вашего имени... Все по закону, но это ему может понравиться... Чересчур понравиться.
- Вот оно что! Но тогда мне немедленно следует вернуться домой.
- Совершенно верно, ваше величество. Но...
- Что «но»?
- Ваш отъезд придаст силы осажденным и убавит пылу осаждающим.
- Что же делать?
- Есть еще одно соображение. Нам очень трудно кормить такую прорву солдат.
- Дядя, не тяни, я тебя знаю, у тебя уже все продумано.
- Да. Заключить с бунтовщиками перемирие...
- Как?
- Не мир, а перемирие. Они должны будут оказать Вам почет, Вы войдете в город хотя бы с небольшой охраной и напоследок нанесете им хотя бы небольшой урон. А потом нам надо будет срочно вернуться домой. Во главе войска,
Все так и было сделано. Царские воины, войдя для порядка в Иерусалим, овладели стенами. Пока Иегуда собирал своих, тараны уже сокрушили беззащитные стены.
Но, на удивление, царь-клятвопреступник немедленно ушел и увел с собой все свое войско. Они с Лисием торопились, и не зря: Филипп уже примерял корону. Но он не ожидал такой прыти от своих противников: Лисий прямо с походного порядка ворвался в столицу и победил в уличном бою.
- Странно, брат Шимон. Они так неожиданно ушли...
- Ты же понимаешь, чья это рука.
- Но тогда зачем Он дал им разрушить стены?
- Чтоб мы не расслаблялись. Он нас защитит, но и нам много работы.
Претенденты
На следующий год неожиданно вернулся из Рима Димитрий, сын Селевка, тоже царских кровей. И хотя он почти не имел сил, но войска очень быстро переметнулись к нему. По его приказу несовершеннолетний царь Антиох V и Лисий были убиты.
И тогда Алким... Да, а откуда же взялся Алким? А откуда всегда берутся честолюбцы, готовые продать родную мать (а родной народ – и подавно) ради собственного возвышения.
Так вот, целая группа таких эллинизированных евреев во главе со священником Алкимом явилась к новому царю Димитрию I. Алким утверждал, что он должен быть первосвященником и что многие послушные царю евреи просят о защите от Иегуды и его братьев.
Довольный Димитрий I послал Вакхида с войском помочь «первосвященнику» Алкиму «навести порядок».
Иегуда и не пытался защищать беззащитный Иерусалим, и Вакхид занял его без боя. Жители и священники просили мира, но Вакхид для острастки казнил шестьдесят человек. Решив, что для порядка сделано достаточно, Вакхид вернулся в столицу – где было куда веселее, чем в Иерусалиме, – а войско оставил Алкиму.
Но Иегуда тут же блокировал Иерусалим своими силами. Алким совершенно не знал, что делать, войско роптало, и Алким предпочел бежать под охраной войска обратно к царю.
Тогда был послан опытный полководец Никанор. Он пытался захватить Иегуду хитростью, но это не удалось, он вошел в Иерусалим и грозил священникам, что разрушит Святилище, а потом вышел искать боя с Иегудой.
- Двенадцатый месяц Адар.
- Он самый.
- Когда, напомни, праздник Пурим?
- Четырнадцатого числа.
- Но четырнадцатого они только праздновали.
- Вот именно. А сражались, получается, тринадцатого.
Тринадцатого числа двенадцатого месяца Адара войско Никанора было разбито наголову, а сам он погиб в бою.
Четырнадцатого евреи, как всегда, праздновали праздник Пурим. А в Иерусалиме – пятнадцатого.
Политика
- Говорю тебе, Иегуда, ты не знаешь римлян. А мы знаем.
- Враг моего врага – мой друг.
- Может быть другом. А может – и нет.
- Но вы сами говорите, что сильнее Рима никого нет.
- Верно. Но... Знаешь, Иегуда, я, конечно, не понимаю всех этих ваших штук. Но факт, что пока что, чудом или удачей, нам удавалось бить сирийцев.
- Удавалось, да не всегда.
- Поверь мне, мы войну понимаем. Нет никакого логического объяснения твоим удачам. Даже с нашими советами. Наверное, твой отец был волшебник.
- Но Сирия продолжает посылать на нас войско за войском. Надо положить этому конец.
- Я понимаю... Ну, не знаю.
- Да, римляне сильны. Но они помешаны на господстве. Ты думаешь, они тебе просто так помогут?
- Вы же сами рассказывали, что римляне очень любят заключать союзные договоры...
- «Союзные»? Это они только называются «союзные». Это самая настоящая зависимость.
- Ох, и наплачешься ты, Иегуда.
- Лучше б ты понадеялся на волшебство своего отца. Оно тебя, по крайней мере, не обманет.
- И я того же мнения. Я всю жизнь верил только мечу – будь то в руке, будь то за пазухой. Но помощь римского меча! Уж лучше ваше волшебное масло.
- И вообще, брат Ясон... Чем оказаться союзником римлян, я лучше вернусь домой в Тир. Да и стар я уже.
- Ты прав. И я с тобой. А мальчики?
- Они уже не мальчики. Мы были младше их, когда сами решали свою судьбу. Пусть решают сами. А наследство в Тире они так и так получат.
Иегуда все-таки послал посольство в Рим. Но пока они добирались и переговаривались, царь Димитрий I снова послал Вакхида и Алкима с войском.
Да, Иегуда действительно надеялся на римскую помощь. Но пока что римляне ограничились письмами. А воины его... впервые испугались.
Иегуда ударил во фланг и смял его, но противник провел свой маневр и смог его окружить.
Так погиб Иегуда.
Вакхид отсался в Иудее опираясь на «первосвященника» Алкима и прочих эллинизированных евреев. Йоханан погиб в засаде, но повстанцы под предводительством Йонатана не унимались.
«Первосвященник» Алким неожиданно умер, едва попытался навести свои порядки в Святилище... Вакхид счел за лучшее уйти восвояси, и два года Иудея оставалась под властью повстанцев.
Затем Вакхид снова появился в Иудее и на этот раз был разбит. Он даже согласился заключить мир и обменяться пленными.
Только гарнизоны в крепостях – в том числе и в цитадели Иерусалима – да налоги напоминали еще о сирийской власти.
Междоусобицы
Пять лет спустя неожиданно появился в Сирии новый претендент царских кровей – Александр. И в преддверии междоусобной войны...
Правильно. В преддверии междоусобной войны обе стороны начали задабривать первосвященника Йонатана. Были резко снижены налоги, были посланы деньги на ремонт Святилища, была увеличена территория Иудеи за счет Самарии, Йонатану были присланы царские одежды, в письмах оба царя обращались к Йонатану как к равному.
Йонатан поддержал Александра, и Александр победил Димитрия I и захватил сирийский трон. Затем он женился на Клеопатре, дочери египетского царя Птоломея. На празднествах присутствовал и осыпанный царскими почестями Йонатан.
А еще через пять лет сын погибшего царя Димитрия I – тоже Димитрий – выступил против царя Александра, а своего полководца Аполлония послал против Иудеи.
Войска Йонатана взяли Яффу, но вынуждены были принять бой с Аполлонием на равнине, где противник смог задействовать свою конницу. Их даже окружили, но они держали круговую оборону и изматывали врага – пока им в тыл не ударил Шимон. Победа была полной и была хорошо использована: Ашдод и Бейт-Даган были взяты штурмом и сожжены – вместе со знаменитым языческим капищем в Бейт-Дагане, – а Ашкелон сдался без боя.
А царь Александр поздравил и наградил Йонатана.
Царь Египта Птоломей решил, что пробил его час. Он двинулся с войсками вдоль сирийского побережья при поддержке флота. Его везде приветсвовали как царского тестя, и Йонатан приветствовал его в Яффе. А он шел вперед – оставляя гарнизоны, – пока не вошел в столицу.
Царь Александр был в отъезде – собирал войска. Птоломей же преспокойно возложил на себя и сирийскую корону, а претендента Димитрия задобрил, выдав за него Клеопатру – даже без формального развода.
Дело было за малым – разбить Александра. Что и было сделано. Сам Александр бежал, но вскоре был убит.
Царь Птоломей праздновал свою победу всего лишь три дня. На третий день он просто умер.
Так Димитрий II стал царем Сирии. Это случилось через два года после его выступления.
Димитрий II много чего обещал Йонатану, и Йонатан даже послал ему в помощь отряд, сыгравший неожиданно большую роль в подавлении уличных беспорядков. Но никакие обещания выполнены не были.
Поэтому когда полководец Трифон взбунтовал войска в пользу малолетнего сына Александра Антиоха VI, Йонатан его поддержал и даже выступил на его стороне с войском. И попал в засаду у озера Кинерет.
Казалось, только горячая молитва Йонатана – прямо во время боя – повернула боевое счастье, и враг был разбит.
Опять политика
- Ну что, и ты тоже решил писать римлянам?
- И спартанцам тоже. Вы сами и отвезете, увидите город ваших отцов.
- Спартанцам – это мы с удовольствием. Но римлянам!
- Нет сильнее римлян на земле.
Войска Димитрия II не посмели сразиться с Йонатаном. Но Трифон мечтал о короне для себя, а не для Антиоха VI. Йонатан ему мешал.
Йонатана заманили в ловушку и предательски убили.
А пока что как от римлян, так и от спартанцев приходили лишь письма.
Первосвященник Шимон
Трифон не смог овладеть Иудеей – отряды Шимона преследовали его везде. Он ушел к своей столице, убил Антиоха VI, провозгласил себя царем, но в конце концов был разбит Димитрием II.
А Шимон своевременно списался с Димитрием II, получил подтверждения всех обещаний, взял Газу, выбил, наконец, последние сирийские гарнизоны из страны – и из Иерусалимской цитадели тоже! – так что он оказался первосвященником во главе страны без чужих гарнизонов и без чужих налогов.
Царь же Димитрий II попал в персидский плен!
- Ну что, Шимон? И ты хочешь союза с Римом?
- Конечно, хочу, Нуминий. Но пока что только письма. Да к тому же, действительно здесь нужно действовать как-то иначе.
- Ты все хочешь союза для помощи. А зачем Риму тебе помогать?
- Ну, против общего врага...
- Сирию они и без тебя захапают.
- Политический союз не подписывается, а приобретается. Так мне рассказывал отец.
- Что ты имеешь в виду, Антипатр?
- Ты должен им что-то предложить. Что-то осязаемое.
- Мои братья Иегуда и Йонатан...
- ... очевидно, ошиблись.
- Мои братья оба погибли. Что я должен им предложить, серебрянные деньги?
- Мне кажется, они предпочитают золото.
- А чтоб не выглядело прямым подкупом – отлить из золота что-нибудь.
- Хотя бы тяжелый красивый щит.
- Отвезете в Рим? Тут нужна будет хорошая охрана.
Они переглянулись:
- Да, брат Нуминий. Этого нам и в страшном сне не снилось.
- Что именно? Говорите.
- Что мы поедем в Рим в качестве союзного посольства. Наши отцы самого имени этого терпеть не могли.
- Между прочим, брат Антипатр, они рассказывали, что Ганнибал запретил им месть. И предсказывал, что Рим будет везде.
- И поэтому он сам не мог продолжать жить!
- А им – велел.
- Короче – вы поедете или нет?
Они переглянулись еще раз:
- Поедем.
На сирийский престол взошел Антиох VII, сын царя Димитрия II.
Еще до возвращения посольства в Иерусалим он получил от римлян недвусмысленное замечание о возможных для него последствиях нападения на нового римского союзника.
Антиох VII взбесился. Мало ему войны с Трифоном, так еще и римские угрозы. А не проучить ли этих зарвавшихся евреев?
Он послал опытного полководца Кендевея, который был разбит старшими сыновьями Шимона – Иегудой и Йохананом. А на западе появились римляне.
Зять Шимона Птоломей решил, что он и сам хорош для первосвященства. Дело за малым.
Первосвященник Шимон с сыновьями Иегудой и Маттитьягу были предательски убиты.
Но первосвященником стал сын Шимона Йоханан Гиркан. Позднее он стал царем...
Просто еще одним царем эллинского мира.
Хайфа, месяц Кислев 5766 года (12.2005)